КОСОЙ ВЗГЛЯД АМЕРИКАНСКОГО ПРОФЕССОРА НА РУССКОГО МАЗОХИСТА

17-02-1997

Светлана Клишина - доцент кафедры философии московского химико-технологического института. Публикуется в "Московских новостях", "Независимой газете", "Культуре" и др. Рады приветствовать ее на наших страницах.

 

В России вышел перевод книги американского специалиста в области славистики профессора университета в Дэвисе Даниэла Ранкур-Лаферрьера "Рабская душа России . Проблемы нравственного мазохизма и культ страдания" (Москва, Арт-Бизнес-Центр, 1996, тираж 1000). Профессор получил грант на пять лет (!) (с 1988 по 1993гг.) и, надо отдать должное, добросовестно его отрабатывал. Даже побывал в России в 1990 году. И не забыл выразить благодарность трем десяткам самых разных специалистов, консультировавших грантовладельца. В том числе - ныне американскому профессору и писателю Юрию Дружникову и российскому прозаику Юрию Мамлееву, которые подсказывали ему разные присловья и давали толкование многих русских пословиц.
Главная идея книги выражена уже в названии : у России рабская душа. Но так как данное умозаключение известно давно и многократно мусолилось ( от классиков - "страна господ, страна рабов", "все рабы сверху донизу" и пр., - через философов -посредников (Розанов, Бердяев) до современных нам Гроссмана, Синявского, Шафаревича...), то профессор Ланкур решил придать немудреной мысли психоаналитический оттенок и ввел термин "мазохизм". Термин этот (просто напоминаем) идет от имени австрийского писателя Леопольда Захер-Мазоха (1836-1895), который в своем романе "Венера в мехах" изобразил героя, испытывавшего оргазм только тогда, когда его обижала и унижала какая-нибудь женщина. Такой тип персонажей получил название мазохистов, а уж потом этот термин широко использовали Фрейд и его школа без привязки к сексуальным проблемам.
Мазохизм - это "нутряное" желание причинить себе какой-нибудь вред. Так сказать, получение чувства глубокого удовлетворения от различных страданий. Примерно как у чукчи, который раньше испытывал только чувство голода и холода, а при советской власти стал еще испытывать и чувство глубокого удовлетворения. И совсем не похоже на йога, который положил детородный орган на камень и бил по нему другим камнем, а на вопрос, в чем же здесь удовольствие, резонно отвечал: удовольствие, когда промахиваюсь. Но он, конечно, был не русский. Жаль, что история выбрала для нового термина вторую половину фамилии писателя, а не первую. Смотрите, как хорошо бы звучало : захеризм, захерист. Но, увы, не знали фрейдисты русского языка и не почувствовали всю прелесть и точность первой части фамилии писателя. Но Бог с ним, мазохизм так мазохизм.
Давайте посмотрим, как сконструировал свой отчет по пятилетней работе профессор тоже с двойной звучной фамилией Ранкур-Лаферрьер.
Он начинает книгу со следующей посылки: "Я готов аргументировать утверждение, что традиционное смирение и саморазрушение, конституирующие рабский менталитет русских, является формой мазохизма. Сказать, что русская душа рабская, - значит сказать, что русские имеют склонность к нанесению вреда самим себе, к разрушению и унижению себя, принесению бессмысленных жертв, то есть к такому поведению, которое на Западе характеризуется как мазохизм в клиническом смысле этого термина". Профессор не так прост и сразу оговаривает, что " не все русские подвержены этому. Можно сказать, что в России существует культура нравственного мазохизма, однако ее носителями являются отдельные личности. Как мы увидим, Россия дает огромные возможности для страдания..." (с.15) И уж отдельные личности, не забудем вставить мы, не преминут воспользоваться этими огромными возможностями.
Итак, есть главная идея: история России такова, что страдания сопровождали весь срок ее существования. Ранкур начинает с татаро-монгольского нашествия, и совершенно напрасно. Гораздо раньше, гораздо. Да разве же князья не мучили народ и самих себя? А половцы? А еще раньше печенеги? А славянский гнусный божок Род (это еще до Перуна) - разве же он не требовал человеческих жертвоприношений? А уж после монгольского ига - само собой: Иван Грозный, крепостное право, Сталин и ГУЛАГ, перестройка да грабительская реформа демократов... Роздыха нет и уж никогда не будет. В общем, так или иначе, но в плоть и кровь русских вошло страдание как необходимая часть их образа жизни. Настолько, что без оного страдания они и жизни мыслить себе не могут. Вот так страдание и стало потребностью, делом доблести, чести и геройства. Жаль, что профессор Ранкур славист-социолог с этнографическим уклоном. Он мог бы вполне внести вклад и в теорию генетики, напрочь ее опровергнув. Ибо ведь получается, что какая-то тысяча лет страданий, поначалу явно насильственных (иго и пр.), выработала наследуемый признак. То есть приобретенный признак у наших предков (покорность, а затем и желание покорности - и не просто покорности, но обязательно связанной со страданием: "бьет - значит любит") стал с течением короткого времени врожденным! Стало быть, мы имеем здесь дело с типичным ламаркизмом - с теорией наследования приобретенных признаков, в то время как вся современная генетика совершенно отрицает такую возможность. А по Ранкуру получается, что русские имеют своего рода расовое свойство - стремление к страданию и даже наслаждение им. Мазохисты, одним словом. Вроде негров, которые рождаются сразу с черной кожей. Где б ни был я, страдание, как сурок, всегда со мною. Это, конечно, небольшое преувеличение, но оно как-то неизбежно возникает при чтении труда профессора. Ибо профессор нигде четко не говорит, что речь может идти только об исторической, а не о генетической памяти.
Между прочим, получается небольшой парадокс. Предположим, русский, родившийся в Америке, никак не может найти оснований для страдания. Не удается ему упиться мазохизмом. Это ведь только "Русская история дает бесчисленные примеры угнетения и унижения достоинства людей" (фраза, с которой профессор начинает книгу), а в Америке, скажем, таковых примеров почти нет. Но, не забудем, для русских страдание давно стало потребностью и наслаждением. А в Америке он никак не может насладиться. Когда кто-то лишен своей привычной радости - он страдает, не правда ли?
Скажем, алкоголик, лишенный, особенно с утра, стакана, очень сильно мучается (это, профессор, называется "похмелье"). А наркоман без порции своего снадобья? У него начинается "ломка" - страшная вещь в смысле страданий. Но в этих случаях страдания никакого удовольствия беднягам не приносят, ибо они рядовые алкоголики или наркоманы, а не уникальные мазохисты. Не то с мазохистом. Русский (он же мазохист), никак не находя в Америке повода для страдания, будет от этого страдать еще пуще. А как только он начнет страдать от отсутствия любимого страдания, он тут же обретет искомое наслаждение. Причем, много более сильное, чем от банального угнетения или отсутствия зарплаты на Родине. Какой вывод, профессор, из этой неоспоримой логики можно было бы сделать? А тот, что избегать банальных страданий и жить в холе и неге - есть главное стремление русского, ибо именно такая жизнь даст ему невыносимое страдание и, как следствие его генетическо-мазохистской натуры, невыразимое наслаждение. Может быть именно поэтому русские (под ними понимаются любые выходцы из России) стремятся покинуть Россию с ее сравнительно ничтожными страданиями и переселиться в ту же Америку, где они получают полноценное, кондиционное страдание?
До таких высот диалектики, увы, профессор Ранкур-Лаферрьер не поднимается. Жаль, потому что открытие явно тянет на новый термин, который очень легко образовать хоть из первой, хоть из второй части его фамилии. Назвать бы открытый (но, конечно, с подачи профессора) эффект получения максимального страдания-наслаждения при отсутствии страдания ранкуризмом. Или леферрьеризмом. Звучит?
Но посмотрим, как далее профессор обосновывает свой основной тезис. Он делает это очень учено: масса цитат и ссылок на русских писателей, русские пословицы, русские обычаи. С научным аппаратом, со сносками и примечаниями. Очень, очень научно написано. И по языку хорошо, и перевод отличный. Налицо все атрибуты добротной диссертации на соискание. Вот хотя бы кусочки из главы 4: "Мазохизм в русской литературе": "Дмитрий Мережковский однажды заметил, что лучшие русские писатели, сколь бы мятежны они ни были в молодости, впоследствии раскаивались. В конце жизни они проповедовали своим читателям смирение. Пушкин отвернулся от своих друзей-декабристов и посвятил оду Николаю I; Гоголь благословлял русское крепостничество; Достоевский восклицал: «Смирись, гордый человек!» в своей знаменитой пушкинской речи; Толстой отстаивал «непротивление злу» и т.д. ... В русской литературе очень много героев, которые с воодушевлением принимали свою несчастливую судьбу - страдание, наказание, унижение и даже смерть. Однако литературоведы не уделяли должного внимания мазохистским героям как отдельной категории. Нечто вроде обзора этого литературного явления можно найти лишь в главе о русской художественной литературе в спорном богословском трактате Надежды Городецкой «Униженный Христос в современной русской мысли». ...Например, крестьяне в произведениях Тургенева часто очень покорны и, принимая свою горестную судьбу, не редко объясняют свое положение, пользуясь христианскими терминами. «Начало веры... самоотвержение... уничижение?» - говорит героиня «Странной истории». Красавица Лукерья в рассказе «Живые мощи», парализованная после падения с крыльца, принимает свою долю с открытым сердцем и не просит у Бога благосклонности: «Да и на что я стану Господу Богу наскучать? О чем я его попросить могу? Он лучше меня знает, чего мне надобно. Послал он мне крест - значит, меня он любит». В были «Бог правду видит, да не скоро скажет» предстает богатый купец, который ложно обвинен в убийстве и сослан в Сибирь, где он учится принимать свою горькую судьбу с христианским смирением и благодарностью даже после того, как обнаруживают истинного убийцу. Другой персонаж, отец Сергий, отрубает себе топором палец, чувствуя сексуальное влечение к соблазнительной женщине, появившейся в его келье (позже он становится странствующим нищим без имени, «рабом Божьим»). Платон Каратаев, знаменитый крестьянин из «Войны и мира», сидит, прислонившись к березе, и с выражением тихой торжественности на лице ждет, когда французский солдат в него выстрелит (ср.: герой Василия Шукшина Егор из «Калины красной» в его любимой березовой роще безропотно позволяет главарю банды выстрелить в него). В произведениях Толстого есть также мазохисты нехристианского толка, такие, как князь Андрей, кому было суждено умереть преждевременно; как Анна Каренина, чье поведение по ходу романа становится все более саморазрушающим.
...Раскольников в «Преступлении и наказании» после страшных мучений раскаяния в убийстве старухи-процентщицы признается в содеянном и попадает в ссылку в Сибирь, где в конце концов воспринимает страдания в неволе как путь к духовному возрождению. Алексей Иванович, герой «Игрока», любит унижать себя ради женщины и постоянно наказывает себя проигрышами в рулетку. Человек из подполья в «Записках из подполья» умудряется оказаться оскорбленным практически всем, что делают окружающие его люди. Настасья Филипповна в «Идиоте», зная, что Рогожин будет ее оскорблять, все же сбегает с ним (он на самом деле убивает ее). Другой персонаж этого романа князь Мышкин, будучи последовательным приверженцем христианской морали, провоцирует агрессию и жестокость со стороны окружающих его людей. В «Бесах» Ставрогин, получив удар от Шатова, не отвечает на него. И так далее. Оскорбления и унижения в произведениях Достоевского усиливаются «языком тела», который, кажется, создан для описаний мазохистских действий героев. Например, герои Достоевского часто кланяются друг другу. Критик- психоаналитик Стивен Разен насчитал в «Братьях Карамазовых» 75 поклонов, коленопреклонений, поцелуев земли и других выражающих унижение жестов и движений. Конечно, (на всякий случай оговаривается профессор - В.Л.) при этом в героях Достоевского помимо мазохизма много других качеств. Ставрогин, например, сочетает в себе тонкий интеллект со сложными садомазохистскими проявлениями".
Это еще счастье, что братья Карамазовы не японцы, а то сколько бы поклонов тогда насчитали психоаналитики? Здесь специально приведена столь большая подборка из книги Ранкура, чтобы продемонстрировать - книга добротная. Она даже еще более добротная, ибо имеет множество отсылок к русским пословицам. Послушаем профессора еще: " В конце масленицы (во время ее допускалось относительно непринужденное поведение полов) все должны были попросить друг у друга прощения. Это происходило в последнее воскресенье до Великого поста, в «прощеный день». «Только Бог без греха», считали крестьяне, а все остальные виновны в том или ином прегрешении. «От вины не уйдешь», - утверждали крестьяне. Бесчисленные примеры таких пословиц можно найти у Даля и в других собраниях: «И праведник семижды в день падает (или: согрешает)». «День в грехах, ночь в слезах». «Невольный грех живет во всех». «Все на свете по грехам нашим деется». Если практически все, что происходит, случается из-за грешной природы человека, то принятие и даже призывание несчастья мотивируется и в такой ситуации человек скорее начинает вести себя мазохистски по сравнению с тем, когда одержимость чувством вины отсутствует".
Профессор не обошел почти ни одного обычая или традиции, в которой не обнаружил бы прирожденного русского мазохизма. Пожалуйста - банный обычай париться и хлестать на полке друг друга и (о ужас!) самих себя вениками. Ну как это может представить себе западный профессор? Жара, пар, некоторым образом, ад - а он еще себя и веником хлещет. И даже женщины этим самоистязанием занимаются, ибо глубоко в генах сидит любимый мазохизм. Пьет, подлец, морщится (морщится!), а потом приговаривает - "хорошо пошла, проклятая" (проклятая!). Пьет с отвращением, страдая, не хочет, а пьет - лишь бы страдание получить.
"Пеленание, - пишет профессор, - способствует в России мазохизму". Почему? Потому что матери знают о мазохистских наклонностях младенца и, чтобы он сам себя не повредил, пеленают его. Младенцу скованность движений не нравится, и он вместо того, чтобы обидеться на мать, повзрослев, обращает все неудовольствие на себя, ищет страдание и, конечно, легко находит его.
А дураки, коих в России больше, чем во всем остальном мире, вместе взятом? Почему их так много? Да потому, что дураку больше достается. Бьют его чаще. А он, дурак, тому и рад. Попал дурак на похороны и талдычит фразу, которую его учили произносить при уборке урожая "таскать вам не перетаскать". Натурально, его отлупили. А он, дурак, счастлив от этого нежданно-негаданно, как выигрыш в лотерею, привалившего счастья. И дурачество свое лелеет и культивирует. И детей своих тому же учит. А потом просто приспосабливается передавать свое дурачество по наследству. Вот так дураки и плодятся - от одного к другому, половым путем. А когда не получается по глупости, то почкованием.
Книга хорошая. Всегда полезно глянуть на себя со стороны. В чем-то похожая на знаменитую книгу маркиза де Кюстина "Николаевская Россия" (так в русском переводе, в оригинале - "Россия в 1839 году"). Только там, в основном, живые зарисовки и наблюдения, а здесь цитирование классиков и современников. Но... положа руку на сердце, разве нельзя было бы написать книгу, например, о странной патологии - пристрастии американцев к огурцам? Был такой юмористический рассказик, в котором автор доказывал, что все неприятности, приключающиеся с человеком, происходят из-за огурцов. Изучение источников, статистики, мемуаров, психологических трактатов, личных писем и социологические опросы с неопровержимостью доказывали, что всякий, попавший в передрягу, хоть раз в своей жизни ел огурцы. Или хотя бы видел их. И вот - результат. Нет ни одного из этих несчастных, который бы с течением времени не умер. А до того не влип хоть в какую-нибудь историю.
Тайна загадочной русской души приоткрывается с помощью слов "смирение" и "судьба". То, что смирение характерно для русских, известно. Открытие в том, что оно "открывает перед мазохизмом широкие перспективы". Что за перспективы? Вот пословица: "Уничижение паче гордости". Привычный смысл : уничижение, смирение - более гордости. К нему и привязан соответствующий текст книги. Смирение - это унижение , сокрушение , т . е . мазохизм. А гордость в страдании , гордость аскета есть так называемое "мазохистское бахвальство". Но посмотрим Даля внимательнее. "Паче" -не только "более , вяще" , но получше" А "смирение" также и "скромность". Смирение , смирный -"тихий , кроткий , спокойный и ровный нравом , добрый" человек. И тогда пословицу можно понимать так : скромность лучше гордости. И что же, по логике профессора получается, что спокойный, добрый - мазохист? Но тогда это лучшие среди людей и чем их будет больше , тем здоровее в нравственном отношении станет человечество.
Второе ключевое слово -"судьба". Точнее , очень хочется, чтобы это слово стало символом русскости. Поскольку фатализм наиболее выразительная форма смирения перед миром, "он повсеместно характерен для крестьянских масс России". Далее этот тезис иллюстрируется корпусом пословиц со словом " судьба" , стихами , размышлениями русских о судьбе. Судьба-мать, стало быть, по Ранкуру, в русском фатализме есть что-то детское. Пусть так. Но нельзя не знать ,что фатализм вовсе не русское изобретение. Он зародился в мифологических культурах , стал характерной чертой античной Греции, расцвел в эпоху эллинизма , возродился в позднее Возрождение. Гоббс, Спиноза, Шпенглер - все фаталисты. Убеждение, что бог еще до рождения предопределил одних людей к спасению , а других - к гибели - исламская доктрина. А также доктрина протестантская, особенно в кальвинистской разновидности.
Православие же с его идеей свободы воли человека было как раз враждебно фатализму. "Покорного судьба ведет , а непокорного тащит" - вовсе не русская пословица, а латинская. То же - с мазохистским чувством вины и ответственности всех за все и всех. ''За "дите" идет Митя Карамазов в Сибирь, юридически невиновный в гибели отца. "Потому что все за всех виноваты". Такое космическое по характеру чувство вины автор объясняет спаянностью индивида и коллектива в России , пресловутой соборностью. Поэтому за дурной поступок ответ дает не совершивший его, а коллектив или наиболее совестливый из коллектива. Наши неоднократные призывы к всеобщему покаянию за "темные отцов деянья" как будто подтверждают такой вывод. Но в еще большей степени экзистенциалистская идея круговой ответственности - плод раздумий западных философов над темой свободы. Поскольку свобода предполагает выбор, ее другим краем является ответственность. А так как выбор всегда есть, мы прикованы к свободе, "обречены на свободу", говорил француз Жан Поль-Сартр. Согласно экзистенциализму, человек , обреченный быть свободным, несет всю тяжесть мира на своих плечах. Мазохист ли Жан Поль Сартр и всякий, кто думает, что свобода - это выбор и ответственность?
Судьба России, рабская душа России - все женского пола. Женская тема занимает автора постоянно . Из сочувствия к рабской доле русских , советских, постсоветских женщин рождается поразительная концепция. Вся русская жизнь и культура, согласно профессору Ранкуру, матрифокальны, т.е. центрированы на материнском образе. Даже баба-Яга, грозящая съесть маленьких детей, "раскрывает тем самым свою материнскую сущность". Женщина - раба и страдалица. "Три тяжкие доли имела судьба",- вспоминает автор известное стихотворение Некрасова. На свет извлекаются жуткие истории избиения русских крестьянок. Хотя кроме крестьянок были в России и некрестьянки. И как-то трудно вообразить, чтобы Пьер Безухов колошматил свою Наташу , а Константин Левин- Кити. Но бьют ее или любят , она во всех случаях страдает, страдания эти символичны. Мужские страдания лишены символической выразительности. "Праведная матрена" может представлять всю Россию, а Иван Денисович -нет".
Советское время подкинуло страданий в виде "двойной ноши" : теперь женщина раба службы и дома. И живет с постоянным чувством унижения , вины , боли, т.е. ведет полноценную мазохистскую жизнь. Но самое удивительное: она хочет быть страдалицей - вот в чем дело. Обрекая себя на самоотречение , принимая все рабские доли, гордится унижением /мазохистское бахвальство помните?/. Муж при этом превращается в инфантильного ребенка, и на эту угрозу его мужественности отвечает агрессией, в том числе сексуальной. Но : женщина не боится доминирования властного партнера , потому что у нее, цитируем: "нет пениса , который надо охранять". А у мужчин есть. Само по себе это различие профессор подметил тонко. Против фактов не попрешь, как говорится. И недавняя американская трагедия с отрезанием основного различия у своего мужа страстной эквадоркой убеждает: охранять надо.
Что сказать по поводу такой теории? Во всем мире мужчины бьют женщин. "Ты Идешь к женщине? Не забудь плетку?"- учил нерусский философ Ницше . И, в конце концов, феминистские движения не русская затея, она родилась на Западе и не на пустом месте. Бьют мужья жен и в России. Но со всей ответственностью заявляем: в России они получают сдачу чаше, чем где бы то ни было.
Удивительны и заключительные признания профессора Ранкура: после чтения книги "Русские как люди" он стал мучиться , кто же они такие , эти русские , если не люди? "Ответа не было" - сокрушается профессор.. Да люди мы, люди. Есть видовые признаки. Во-первых, водку пьем, что не характерно для животных. Во-вторых, говорим помаленьку. И кроме неакадемических выражений со словом "мать ", которые исследуются в тексте профессора, знаем еще несколько слов... А кое-кто выучил даже английский и перевел книгу господина Ранкура-Лаферрьера.
Любопытно, что сам профессор в "Примечаниях" пишет о христианстве следующее: "психоаналитик Отто Феничел считает, что мазохизм присущ «психологии аскетизма» (Fenichel. 1945, 364). Ширли Панкен говорит, что «христианская этика санкционировала мазохизм в такой религиозной практике, как смирение плоти и, в частности, в ее крайнем варианте - аскетизме» (Panken. 1973, 12). Стюарт Л.Чарм (Charme. 1983, 224) приводит многочисленные примеры из Библии, где страдания человека интерпретируются как знак любви Господа, например, «Господь, кого любит, того наказывает» (Послание к Евреям 12:6). Социолог Питер Л.Бергер, обращаясь к проблеме богооправдания, говорит, что религиозное самоотречение всегда имеет мазохистский оттенок. Когда Иов произнес: «Хотя я умервщляем Им, я исповедую Его» - он тем самым провозгласил «религиозный мазохизм по отношению к библейскому Господу в чистом виде». Кальвинистское представление о «проклятых, которые прославляют того самого Бога, что приговорил их к проклятию», также является «чистой формой мазохизма» (Belger. 1967, 75).
Новый Завет полон увещеваний типа «подставь другую щеку» и «неси свой крест». Гарри Либо и Джеймс Гай (Liboe and Guy. 1985) утверждают, что не надо воспринимать эти идеи настолько серьезно, чтобы христиане оказывались в «униженном состоянии», характерном для мазохизма. Но они не замечают, что, если от христианской идеи «servanthood» отнять мазохизм, от нее мало что останется. Трудно не заметить мазохизм в самовосхваляющих описаниях святым Павлом своих страданий, хотя Дэйл Мартин (Martin. 1990) в своем недавнем трактате о метафоре рабства («раб Христа») в павлианстве проходит как мимо клинических моментов, так и мимо психоанализа мазохизма. В целом исследования главных иудаистско-христианских текстов без учета мазохизма нужно признать неполными" (с.242-243).
Вы обратили внимание на густоту цитат и залпы из имен? Спрашивается, почему при таком заделе профессору Ранкуру не написать бы монографию о том, что христианской цивилизации присущ мазохизм? И, следовательно, вся христианско-западная цивилизация есть не что иное, как воплощение мазохизма? А потому не написать, что на это не дадут пятилетнего гранта.
Но все-таки - есть ли у русских мазохизм? Есть. А рабство и покорность? Тоже. Но с тем же успехом можно было бы написать книгу о русской неискоренимой бунтовщической натуре. И набрать не меньшее число примеров из литературы, истории и обычаев. Между прочим, именно так и писал Бердяев (в работе "Душа России", но без добавления "рабская"), в своей диалектической истоме находя каждому свойству русских (скажем, их "любви к государству") антитезу (например, прирожденную анархичность, то есть антигосударственность). А еще раньше в этом же духе писал Некрасов:

"Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка Русь".

Другими словами, такое множество, как народ, содержит в своей характеристике потенциально бесконечное количество признаков. И вольно выбирать один из них. Можно написать монографию о русском радушии и дружелюбии. А можно - об их скрытности и злобности. Профессор Ланкур-Лаферрьер выбрал мазохизм. Спасибо, что не идиотизм. Ведь тогда бы пришлось признать, что Америка имеет дело с идиотами. А по русской поговорке, с кем поведешься... (профессор Дружников подтвердит).

Комментарии

Добавить изображение