МОСКВА ДУХОВНАЯ И ТОРГОВАЯ

Андрей Рублев

О. Павел Флоренский одним из доказательств бытия Божия считал «Троицу» Андрея Рублева, которая все еще пребывает в Третьяковке, а вовсе не в Троицком соборе Троице-Сергиевской Лавры, для Лавры, собственно, и написанной (дословно у Флоренского в "Иконостасе" сказано так: "Существует "Троица" Рублева - и потому существует Бог" - В.Л.).

Андрей Рублев родился, когда живы еще были и Сергий Радонежский и Дмитрий Донской, родился в эпоху радостного возрождения страны из добровольно взятого на себя рабства. Умиление и ликование исходит из картин святого монаха-иконописца, ученика неистового, как пожар, Феофана Грека.
Скупы сведения об Андрее Рублеве – тем явственней его Боговдохновленная речь к нам. Она и в обесчещенном, внецерковном состоянии взывает к нам с верой и радостным умилением миром и Богом, сотворившим этот мир.

Самая большая коллекция икон Рублева - в Лавре. Такие шедевры как "Спас". "Архангел Михаил", "Апостол Павел" были случайно найдены под забором в Звенигороде. Безалаберность нашей жизни попускает и такое, хотя иконы Рублева признавались и почитались уже при жизни святого мастера. Спустя чуть более ста лет после смерти Рублева, его иконопись признается авторитетнейшим Стоглавым собором за образцовую.

Нет, не царями и князьями, по большей части людьми жестокими до преступности, а тихими гениями и святыми полнилась душа Москвы и в малиновом летнем закате робкий шелест молитвы звучит, не глашатаями и не в набате дух покоя над нами разлит.

И если мы еще не улетели в тартарары от свершенных нами и над нами безобразий и глумлений, то только потому что рядом с нами, редкие, строгие, работают духом, кистью, пером и звуком наши святые мастера и великие свидетели присутствия Бога в Божьем мире.

Алексей Михайлович Тишайший

 

Недолог был срок жизни и царствования Тишайшего, но при нем Российский двуглавый расправил крылья от Балтики до Тихого. При нем было построено родное мое Измайлово с царскими причудами и затеями: Серебряно-Виноградным прудом, аптекарским садом, волчатником, театром, стекольным заводом, парниками, где выращивались арбузы, тут, виноград, хлопок, с настоящей выставкой достижений тогдашнего народного хозяйства - двадцатью деревнями, представлявшими разные углы разогромнейшей страны (до наших дней дожила и совершенно недавно исчезла последняя улица той затеи - Хохловка), с затейливым Царевым Двором и церковью, посвященной Будде – Иоасафу, царевичу Индийскому (лет семь назад я еще видел груду белых битых кирпичей на том месте).

Основным занятием Тишайшего было моление и воспитание многочисленных детей. В Мостовой башне Измайлова, в верхнем восьмерике часами молился царь, ниже – в четверике заседала и прела шубами боярская Дума, в воротах - пытали, казнили и наказывали. И вздыхал набожный царь пред иконами, не слыша стонов бичуемых под ним. Впрочем, Тишайший, пожалуй, самый светлый изо всех русских царей, тоже был крут. Когда к нам отошла Литва с Ковно и Вильно, издан был царский указ всех жидов крестить, а кто не желает, топить в Немане. При нем Киев и Смоленск вновь стали «русскими городами», а Хмельницкий на Переяславской Раде добровольно присоединил к России Украину (так учили меня и так была построена станция метро «Киевская-кольцевая», моих родителей учили, что Хмельницкий обманул украинских трудящихся, а детей и внуков моих друзей на Украине теперь учат, что Россия просто оккупировала Украину).

При нем было запрещено строение шатровых церквей как языческих (одна из последних шатровых церквей в царской загородной Коломенское) и началось более или менее типовое строительство пятиглавых (Измайловский Покровский собор и Костромской – почти близнецы).

Время Тишайшего было, пожалуй, самым бурным за всю историю России и Москвы.

Возьмем, к примеру, экономику, точнее, денежные дела.
Тогда рубль содержал 100 копеек, 200 денежек или 400 полушек, монеты ходили - рублевые, полтинник (Егорий), гривна (10 копеек), алтын (3 копейки, само тюркское слово «алтын» означает «шесть» -- шесть денежек), грош (2 копейки) и мелочь. Когда в стране перешли с веса денег на счет, цари и князья стали облегчать деньги: Иван Грозный из фунта (русский фунт на одну унцию легче английского) чеканил 6 1\2 рубля, Михаил Федорович -- 8.77 рубля, Алексей Михайлович – 9.21, Софья – 10.25. Другой распространенный среди царей и цезарей способ фальшивомонетничества, лигатура (подмешивание менее благородных металлов к благородным) в те времена в России был нераспространен, по скудости тогдашней отечественной науки и техники. Первые русские крупные серебряные монеты, появившиеся при Алексее Михайловиче, рубли, полтинники и четвертаки, были перечеканкой немецких талеров. В 1658 году началась принудительная инфляция: с 1659 года за рубль серебром давали 5 алтын меди, в 1660 году - 26 алтын, в 1661 - 3 рубля медью, в 1662 - 15 рублей медью. В стране (без Сибири в России тогда проживало около 12 миллионов человек) начался Медный бунт, после которого царь на Красном крыльце поклялся более этого не делать и с 1676 был прекращен выпуск медных денег по номиналу серебряных. Было восстановлено соотношение золота к серебру (1:12) и серебра к меди (1:60).

Бурно развивалась при Алексее Михайловиче торговля. На Яузе возник целый городок «немецких» купцов Кокуй. Для нас все иностранцы были "немцами", немыми, что пришло из греческой традиции, где не говорящих по-гречески иностранцев называли идиотами, то есть лишенными языка - дословно "вне общественных связей".

Расцвет торговли связан был, как ни странно, с отменой многих привилегий. Лишены были привилегий, полученных от Ивана Грозного англичане, под предлогом наказания за казнь короля Карла 1 (1649), греки, получившие привилегии от жены Ивана Ш Софьи Палеолог (говорят, формами, размерами и повадками очень напоминала Раису Максимовну. Насчет размеров, особенно в ширину - нет, Софья раза в два превосходила последнюю президентшу СССР - В.Л.).
Привилегии есть прямая противоположность правам: чем несвободней и бесправней общество, тем сильней в нем развиты всяческие привилегии, льготы и пайковые распределители. Право неотъемлемо, привилегия – всегда кусок с барского стола. Отмена привилегий Алексеем Михайловичем – первый серьезный шаг по установлению правового порядка в стране, первый, но далеко не единственный: в 1649 году принимается Уложение (прообраз Уголовного кодекса), в 1653 - Уставная Грамота, в 1667 – Новоторговый Устав и Приказ кузнецких Дел, им же была упорядочена система налогообложения: вместо тамги был введен полавочный налог (с торговой деятельности) и тягло (с промысла). Основная пошлина (десятина) составляла всего 10 денег с рубля, то есть 5% да военная пошлина (пятина) – 5 денег с рубля (2.5%); сегодня в России налоги суммарно составляют 92-96% прибыли, что в комментариях не нуждается.

И все-таки Россия и Москва допетровские ориентировались на восток, прежде всего. К уже имевшимся договорам с Хивой (1557), Шамахой (1563) и Бухарой (1569) Алексей Михайлович направляет в 1654 году посольство Воейкова в Китай (чай пришел к нам из Китая посуху и не как кофе (зелье), а как лекарственный напиток), с Индией, правда, торговля не задалась, несмотря на попытки. Он же разрешает селиться «от Волги до Дона» калмыкам, которых использует как ламаисткий противовес магометанскому Кавказу. При нем сложились как торговые центры с востоком Тобольск и Астрахань, наконец, при нем, в 1667 году основалась армянская компания (нынешний Армянский переулок) по казенной торговле шелком-сырцом с Персией.

Как выглядела торговая Москва той поры?
Внутри Китай-города жилых домов не было – только лавки и лабазы (склады), преимущественно каменные. Существовало довольно много гостиных дворов (мелкооптовых ярмарок, говоря современным языком):

Старый (по 6-12 рублей в год за лавку)

Новый (с 1662 года) - по 18-25 рублей за лавку

Персидский

Шведский (Готский) над Неглинкой, где верховодили новгородцы

Литовский (на Сретенке)

Армянский (по соседству с Литовским)

Английский (самый богатый) на Варварке

Греческий (там же)

Посольский

Кроме того, имелись специализированные ряды, сохранившиеся до наших дней хотя бы в названиях:

Красные (ныне ГУМ)

Ветошний (сразу за ним, в Ветошном переулке, не рухлядью, то есть мехами, а ветошью, старьем, торговали в тылах Красного ряда, -- как это по-нашему, по-московски!)

Лоскутный (у Вшивого рынка)

Охотский (так и хочется сказать "имени Маркса")

Пряничный

Птичий (он теперь хоть Калитниковский, а все же – Птичий, Птичка, все с теми же цинковыми корытами, полными дафний и циклопов, с потомственными карманниками и любителями певчих птиц)

Харчевенный

Крашенный

Суконный

Свечной

Коробейный

Соляной

Медовый

Восчаной

Домерный (то есть музыкальных инструментов – домр и бубнов)

Сурожский (торговля с Крымом, преимущественно винная)

Житный

Мучной

ну, и другие

Наконец, существовали и ремесленные ряды (как и в европейских городах, в Москве купечество добилось того, что ремесленники имели право торговать своими изделиями только на пороге своего дома, нет, не промышленность, а именно торговля была повсеместным двигателем прогресса и коммуникаций):

Медный

Скорняжный

Серебряный

Котельный и т.п.

У самых стен Кремля шла бойкая мелочная и разносная торговля, она же процветала у церквей и на рынках (Алексей Михайлович эту торговлю вне рынков тщательно преследовал)

В самом Кремле, этом реальном и символическом центре склавинизма, рабства, существовал на Ивановской площади невольничий рынок – купчие крепости для своих и иностранцев совершали площадные подъячие.

Наконец, за городом существовал конский рынок, куда ногайцы пригоняли до 36 тысяч коней в год.

Купечество имело иерархию – не хуже государственной или церковной:
гости (всего 30 на всю страну, они были неподсудны воеводам)

гостиная сотня (350 человек, в отличие от гостей не имели вотчин)

суконная сотня (ограничение торговли только сукнами)

черная сотня (скупка сырья из первых рук, "невыездные" и без права торговли импортными товарами)

посадские и слобожане (их называли также "людьми", если они имели привилегии, и "крестьянами", если привилегий не было)

разносчики товаров ("ходебщики", "коробейники", "офени")

Эти прообразы купеческих гильдий имели еще внутри себя "стати" - "лучшую", "среднюю" и "меньшую".

Взрыв сверхновой державы при Алексее Михайловиче привел и к русской альтернативе западной демократии – совершенно антиправовой вольнице. И самая яркая личность этой разбойной вольницы – Стенька Разин, любый народу именно бунтарской независимостью и вседозволенностью действий: то персидскую царевну ни за что, ни про что утопит, то весь военно-морской (а заодно и военно-речной) флот державы утопит (речь идет о корабле "Орел").

Казнили Стеньку в Москве в 1671 году на смрадной от скотобойни Болотной площади, где ныне - площадь Репина с недействующим цветомузыкальным фонтаном, напротив - "Ударник" и Дом на набережной, весь в мемориалах казненных Сталиным и спасшихся от казней. Есть тут и доска с палачом польского и тамбовского народа Тухачевским. "Собаке собачья смерть" шевелится порой недоброе во мне, но я понимаю, что прав был тот тамбовский попик, что сказал на панихиде по невинно убиенным и сваленным в углах Калитниковского кладбища, на Скотопрогонной, ведущей к новым скотобойням – имени Микояна: "Прощены все, и казненные и казнившие, ибо первым в рай вошел разбойник, висевший рядом с Христом". Милосердие - это не прощение греха другим относительно третьих, -- эка забота! -- а взятие на себя этого греха. И, как москвич, понимаю – на мне грех многолетнего торчания на колу мертвой головы вольного казака Стеньки Разина, на мне – реки крови и мрачный хоровод смертей Лубянки и Бутырки, Таганки и Шепелихи, всех тайных узилищ и открытых лобных, ибо люблю я свой город, и казни в нем – моя совесть.

Но то был не единственный бунт. Был и бунт стрельчих (от него оставалось в Замоскворечье несколько Бабьегородских переулков), была и печально знаменитая Хованщина – кажется, последняя попытка вернуть страну и Москву в планы и проекты Тишайшего, был и раскол церкви патриархом Никоном...
При Алексее Михайловиче Россия и Москва начали путь, быть может, в первый и последний раз, адекватный им – как плацдарм диалога Востока и Запада. Заполошный и взбалмошный отпрыск Тишайшего Петр 1 силком загнул страну к Европе, и так она и осталась в этой позе: бритой рожей и голодными глазами на Запад, грязным и пухлым задом на Восток. Ни тут, ни там.