РАСХЛЕБЫВАНИЕ "НАЦИОНАЛЬНОЙ КАШИ"

Марксизм унаследовал от французского просвещения вроде бы логичный и научный взгляд на эволюцию человеческих общностей. Люди объединялись сначала в племена, они, в свою очередь, соединялись в крупные племенные союзы, те превращались в народности, а народности затем становились нациями. Впрочем, просвещенцы не различали понятий народности и нации. Далее они предполагали, что нации должны объединится между собой, слиться и превратиться в некое всемирное человечество с общей культурой и языком, и тогда на земле настанет нечто вроде золотого века без войн и усобиц. Если нет разных наций и нет отдельных стран и государств, то откуда же взяться вражде и войнам? Потом эти представления стали как бы само собой разумеющимися в "среднеевропейских" либеральных кругах.

Как определить нацию?

Марксизм не так уж сильно модернизировал этот среднеевропейский взгляд на народы и их будущее. В основном Маркс занялся уточнением различий между народностью и нацией. Он возвестил, что нация возникает из народности одновременно с возникновением капитализма, то есть когда у народности, проживающей на определенной территории, появляется общая товарная экономика в масштабах страны и тем самым рождается национальный рынок. Хронологически - так, но это как-то было известно и без Маркса. Позднее марксист Каутский, собрав то да се, говоримое Марксом по поводу национальности, дал марксистское определение нации как некоторой общности людей, объединенных территорией, языком, психическим складом, культурой и экономикой. Старшее и среднее поколения хорошо помнят это определение под названием сталинского (Сталин довольно складно переписал его у Каутского). Но для целей логики неважно, кто у кого переписал, а важно, хорошо ли оно?

Если общему суждению можно противопоставить всего один случай, противоречащий его всеобщности, то суждение надо менять. Допустим, некто сказал "все лебеди белые", а ему показывают черного австралийского. Вот и зачахла всеобщность суждения "все лебеди...". То же самое относится и к любому общему определению. А таких объектов, вроде черных лебедей, среди наций можно найти немало. Ну вот хотя бы китайская диаспора (хуацяо) или армянская. У них нет территориальной и экономической общности с основным народом, а тем не менее - это нации. У еврейской диаспоры нет даже общего языка - а все-таки и они сами и остальные отлично осознают, что это именно еврейская нация. Конечно, настоящего марксиста такими примерами не собьешь. Он, небось, скажет, что это не нации, а так, народности.

Но, между прочим, и для них ведь необходима языковая, территориальная и прочая общность. Кроме того, капитализм, который необходим для понятия нации, у них тоже налицо ( в США хотя бы), так что с народностью, а тем более с племенем, куда (вдруг такое приспичит) вздумали бы отнести представителей названных наций ортодоксальные марксисты, номер не пройдет даже в рамках их собственной логики.

Я не рискну давать определение нации, хотя в полном перечне национальных признаков явно не хватает, скажем, религии. Именно она во многом обеспечивала сохранение еврейства на протяжении тысяч лет еврейской диаспоры. Но и не только она. Стоит назвать, казалось бы, такой эфемерный признак, как самоидентификация людей. То есть субъективное отнесение себя именно к такой-то, а не иной общности людей. Можно предположить, что как раз этот субъективный признак и будет самым общим и необходимым для определения нации. Но так или иначе, люди интуитивно представляют, что такое нация.

Казалось бы, что такого плохого в марксистском представлении о нации? Ну неполное, ну неточное. Тем не менее, что-то в нем схвачено, не так ли? Вот хотя бы некая эмпирия. Скажем, английская народность, а потом нация складывалась из объединения коренных кельтских племен с племенами англов и саксов, ранних норманнов, затем начинающейся народности французов (Вильгельм Завоеватель). А русская - из объединения славянских племен полян, словен, дреговичей, древлян и многих других (15 крупных племенных союзов), к которым чуть позднее добавились финно-угорские племена весь, чудь, меря и др. И вообще это был типичный путь образования новоевропейских народов. Но это представление, как я уже сказал, не марксистское, а общеевропейское, которое лишь заимствовал марксизм. И что очень важно - это всего лишь частная закономерность в становлении человеческих общностей. И из этой частной закономерности нельзя сделать никакого вывода, что же будет с нациями дальше. А вот как раз марксизм уложил мал
енький эмпирический кусочек с возникновением наций в прокрустово ложе своей глобальной схемы, и тогда получилось "научное" предсказание о будущем всех наций. Причем оно должно было стать только таким, как предсказывала теория, и никаким иным.

Теория Маркса национальный вопрос толковала однозначно. Нация есть порождение капитализма (напомню - возникновение товарного рынка в масштабах страны как необходимый признак нации). Но капитализм, по Марксу, - всего лишь весьма краткий период в развитии человечества. На смену ему идет коммунистическая формация, которая уже будет торжествовать вечно. Она, по определению, будет носить всемирный характер, охватит собой все человечество, как прогрессивное, так и не очень (ему помогут). Раз так, то с неизбежностью вытекало, что отдельные нации должны исчезнуть, а точнее - слиться в лучезарное всемирное сообщество счастливых людей. Стало быть, нации - это вовсе не конечный продукт эволюции цивилизации, а весьма кратковременный период в истории хомо сапиенс, да притом еще вряд ли самый лучший, ибо он отягощен всеми пороками частной собственности (мошенничество, грабежи, аферы, проституция, коррупция и пр.), которая есть как бы мать нации, а отцом нации является "капитал, его препохабие". При таких родителях ничего хорошего ожидать не приходиться. Луначарский вообще называл нации разбойнической силой. Зато пролетарии всех стран не имели своего отечества, и, тем самым, национальности, и все норовили соединиться.

Слияние наций в лучезарное человечество Чисто методологически легко показать, как фатально марксизм ошибался и в национальном вопросе (кроме его несостоятельности в вопросах экономики, политики и пр.). Хорошо известно, что частная закономерность есть разновидность неполной дедукции, из которой никак не следует общий вывод. Скажем, еще в античное время заметили такую закономерность: чем южнее плывут корабли, тем жарче становится. Отсюда был сделан вывод, что слишком далеко на юг не заплывешь: там начнет кипеть вода, а потом будут загораться корабли. Это опасение очень останавливало мореплавателей. В этом случае частная закономерность вовсе не давала права думать о горячительных последствиях плавания на юг. И когда идея шарообразности Земли одолела, то опасения сгореть на работе отпали сами по себе. А в наше время в 50-е годы американский социолог Прайс открыл закон экспоненциального увеличения числа научных журналов и числа самих ученых, по которому следует, что это число удваивается каждые 15 лет. Ясно, что экспоненциальная зависимость - это частичная закономерность, ибо через каких-то сто лет все население Земли, включая только что родившихся младенцев, должно было бы стать учеными, а вся выпускаемая литература научной. В реальности же с течением довольно короткого времени экспонента заменится на другой характер закономерности, и парадокс с учеными легко решится.

Сегодня нет никаких оснований считать, что нации являются промежуточными образованиями только на том основании, что они появлялись из племен и народностей. Как раз вполне возможно, что это предельные сообщества и больших возникнуть не может. Аналогией этому служит, скажем, существование таких таксономических единиц, как биологические виды. Известно, что биологические виды не смешиваются друг с другом и не сливаются с другими видами, давая совместное потомство (за редким исключением, имеющим обычно искусственную природу, типа получения мулов от жеребца и ослицы, да и то сами мулы уже бесплодны). Тем не менее биологические виды входят в более высокие таксоны типа родов, видов, царств, биоценозов. И точно так же нет никакой необходимости считать, что нации в дальнейшем начнут сливаться вплоть до впадения в некое нерасчлененное человечество. И при наличии наций человечество как целое существует на уровне общецивилизационных норм, международного права, неких принятых правил морали, организации ООН и так далее.

Можно предположить, что природа достигает определенной сложности или общности и далее поддерживает эту общность на уровне некоторого динамического равновесия. Скажем, одни биологические виды исчезают, но другие возникают, так что общее их количество примерно сохраняется(если, конечно, пренебречь зловредным влиянием человека на живую природу). Применительно к нациям лучше привести пример с языками.

Cравнительной лингвистике известно, что лет 35 тысяч назад немногочисленное население Земли, живущее в основном в Африке и примыкающей к ней южной Азии и Европе, говорило на одном язык
е. Затем началось расхождение, дивергенция языкового древа. От ствола африканского языка отпочковался неафриканский, затем он разделился на ностратический ("наш") язык и группу китайско-тибетстких, ностратический выделил индоевропейскую и кавказскую семьи, индоевропейский стал члениться на санскрит и романские и так далее.

Наконец, языковое дерево, все время ветвясь, достигло более 2 тысяч языков, и на этом вроде бы увеличение числа языков закончилось. Потом одни языки постепенно отмирали, как скажем, латынь, но зато возникали новоевропейские. Это динамическое равновесие сохраняется и теперь и, если, скажем, умирает чукотский язык, то рождается американский.

Слияние наций в монолитное человечество и, соответственно, превращение всех языков в некий один общечеловеческий (какой: искусственный типа эсперанто или вытеснение всех языков наиболее распространенным? - неизвестно) явно привело бы к колоссальному обеднению культурного генофонда. Ведь хорошо известно, что поэзия почти непереводима с языка на язык (хороший перевод - это всегда самостоятельное поэтическое произведение на языке переводчика), да и с прозой тоже большие сложности. А фольклор? Все это пришлось бы забыть. И даже национальное искусство: песни, танцы и пр. Что с ними -то делать в случае слияния наций в человечество? Только в музей, где ими занимались бы узкие специалисты "по русским народным пляскам" или "еврейским народным песням". И если природа какими-то ей одними известными механизмами не позволяет уменьшать биологическое разнообразие живой природы, то, надо думать, в обществе есть свои механизмы по защите культурного генофонда от упрощения и уничтожения. Каковы эти механизмы? Есть самый примитивный - это вульгарный национализм. Но есть и получше: гордость за свою культуру, чувство любви к ней при уважении и интересе к другим культурам. Есть политика защиты своей культуры и языка на уровне правительства, есть общественные организации...

Между прочим, откуда взялось само понятие культуры? Когда римляне расширяли и расширяли свой Pax Romana (Римский мир), то во время своих завоевательных походов они заметили одну совершенно дикую и нелепую с их точки зрения особенность: завоеванные народы, вместо того, чтобы с радостью принимать латинский язык и римские обычаи, намного превосходящие аналогичные у аборигенов, цеплялись за свой язык, за свои обычаи, песни, танцы и прочие "безделушки".

Римляне с течением времени назвали эту удивительную особенность культурой. Слово это, как известно, по латыни означает "обработка, возделывание", и римские легионеры с усмешкой говорили о присоединенных краях: там живут "обработанные", то есть "культурные": с ними ничего уж поделать нельзя, пусть перебиваются как знают. Особенно пристрастием к своей культуре славилась Иудея, входящая в римскую провинцию Сирия и даже не раз поднимавшая против могучего Рима восстания по смехотворным для римлян причинам типа внесения в Иерусалимский храм римских штандартов с орлами.

Все эти рассуждения были бы абсолютно чужды марксизму. Известный писатель-фантаст, палеонтолог Иван Ефремов в своем романе "Туманность Андромеды" описывает времена третьего тысячелетия как раз с позиции марксистской идеи о всемирном человечестве. Там давно нет никаких национальностей и только по отдельным признакам (типа чуть более смуглой кожи или белокурых волос) можно предположить, что у одного героя в предках были негры, а у другого скандинавы. Да и имена у них какие-то одинаковые, что-то вроде Дин Занг да Тан Нор, что-то англо-юго-восточное. И музыку там исполняют некую космическую, состоящую из неземных звуков и вообще не имеющую отношения к музыке, а скорее к каким-то наборам проникающих в нутро низких частот. Под стать музыке там были и танцы. Возможно, что достижения в науке, технологии и музыкальных генераторах будущего пересилят потери от исчезновения национальностей, языков и культур. Трудно так сильно заглядывать вперед, если ты не отчаянный фантаст. А пока в силе все рассуждения о том, что многообразие языков, культур, и их носителей - наций предпочтительней. Хотя и во "всемирном человечестве" есть нечто привлекательное. Но это только на фоне существования внеземных цивилизаций, о самом существовании которых ничего не известно.

Самоопределение вплоть до самоистребления Но марксизм вовсе не ограничился прекраснодушными рассуждениями о блаженной жизни будущего единого человечества. Это, так сказать, дальняя стратегическая цель. Ведь переходу к единому коммунистическо
му человечеству предшествуют социалистические революции, притом во всех или, по крайней мере, в большинстве развитых стран (не развитым как нибудь помогут).И вот тут свое слово говорит первый марксист России Ленин (Плеханов, претендовавший на первенство в теории марксизма, говорит примерно то же самое, я выбираю Ленина, поскольку он еще и действовал). Итак, каково же это слово по проблеме наций первого российского марксиста?

Все вопросы, по Ленину, должны быть подчинены успеху сначала революции и захвата власти, а потом и ее удержанию. Если можно каким-то образом ослабить родное правительство, чтобы легче было его свалить, нужно непременно это делать. В части национального вопроса следует всячески распространять идею о России как тюрьме народов и подбивать угнетенные народы к выходу из империи. Это считалось настолько важным приемом по ослаблению государства, что требование самоопределения наций вплоть до отделения было включено в 1903 году большевиками в свою программу. А ведь население в дореволюционной России вовсе не делилось по национальностям, а только по сословиям и вероисповеданию. В административном отношении страна делилась также отнюдь не по национальному признаку, а чисто по территориальному (районы или владения, области, губернии). Поэтому, как ни странно это покажется, но так называемый "национальный вопрос" не стоял в дореволюционной России так уж остро. А как же черта оседлости? Увы, она была. Правда, за эту черту выходил всякий еврей с высшим образованием, а также тот, кого брал в свои секретари представитель свободной профессии (адвокат, писатель, частнопрактикующий врач). А потом, дело было не в том, что он еврей. Не национальность указывалась в российских документах того времени, а вероисповедание.

Так что дело было в иудаизме как религии, а не в национальности. Достаточно было еврею перейти в православие, как сразу же все ограничения на его место проживания, учебы и деятельности отпадали. Конечно же, это тоже насилие над свободой совести и тоже ущерб нации, но я ведь и не говорю, что дореволюционная Россия была образцом демократии, я говорю лишь, что старую Россию нельзя считать "тюрьмой народов". Между тюрьмой и демократической вольной жизнью есть много других состояний.

Итак, большевики включили в свою первую партийную программу право наций на самоопределение вплоть до отделения. Когда они в октябре 1917 года пришли к власти, то вроде бы их программное требование оказалось выполненным. От бывшей Российской империи в результате антипатриотической деятельности большевиков под лозунгом "за поражение своего правительства в войне" отвалились Польша, Финляндия, Прибалтика, Средняя Азия, Закавказье. Даже произошло столь любимое впоследствии большевиками перевыполнение плана, и от страны почти отпал весь Дальний Восток (ДВР), уже не по национальному признаку, а по соображениям отдаленности. Казалось бы, живите да радуйтесь своей прозорливости, выказанной в программе 1903 года. Но нет, дух имперской власти у них оказался много сильнее чувств интернационализма и любви к освободившимся народам.

Уже в конце гражданской войны, когда ее исход для большевиков был ясен, они начали с помощью Красной Армии потихонечку подтягивать (с 1920г.) отколовшиеся куски бывшей империи в новое "пролетарское" государство - Российскую Социалистическую Федеративную Республику. Федеративной она была названа сразу же в день захвата власти 25 октября 1917 года. Но если есть Красная Армия, а также латышские, китайские, венгерские и прочие стрелки, то какой же смысл большевикам был в этих играх в федерацию и, как срифмовал Галич, хренацию? Очень простой. Во-первых, нужно было продемонстрировать свою принципиальность и последовательность: мы же за полную автономию и за право на отделение вон еще когда ратовали. Во-вторых, федерация и прокламированное в ней право на отделение очень облегчали подтягивание отколовшихся кусков. Логика была примерно такой: ну что же вы, глупые нацмены, боитесь и даже сопротивляетесь? Вот же вам закрепленное в конституции право на отделение. В 1921 году Ленин восклицал:"Мы дали всем нерусским национальностям их собственные республики или автономные области" (ПСС,т.44,с.146). А республики не понравятся, так сразу же и отделитесь. Как не понравится - так сразу. Это право исправно переносилось во все конституции страны Советов вплоть до "брежневской" 1977 года. Только в теперешней конституции России его нет, что и по сей день вызывает яростные инвективы местных сепаратистов.

Но и "во-первых", и "во-
вторых", а если нашлось, то и "в-третьих, и в-десятых" не спасли бы положения, и большевики свободно бы перешагнули через свои программы и всякие обещания "про самостоятельность". Но была одна тонкость, которая делала эти обещания вполне допустимыми в их устах. Это была надежда на скорую мировую революцию. Да что там надежда - уверенность. Ленин в 1919 году выкрикнул:"Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции" (цит.по А.Терне "В царстве Ленина", Берлин,1922). А вот слова из приказа Тухачевского в начале польской кампании 1920 года: "Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству. На Запад!" ("Военно-исторический журнал" N5, 1990, с.28). Блок точно выразил: "Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем"!

Этот самый пожар раздували в начале 20-х годов в Венгрии, Болгарии, Германии, даже в Англии пытались, а конце 20-х -в Китае. Было уже и название для страны победившего социализма, да еще в нескольких вариантах: "Всемирная республика Советов"- "Советская мировая республика"- "Республика Советов мира". Говорить при этом о стране вроде как нет смысла. Какая же это страна, если она уже "всемирная"? Слововосочетание "всемирная страна" вроде как не звучит, тем более, что слово "страна" заимствовано из церковнославянского языка вместо древнерусского слова "сторона", а здесь куда не сунься, везде одна сторона - советско-всемирная. Ну, а уж если скоро-скоро будет одна советская "страна", то ведь и выходить вроде станет некуда. Не так ли? А чуть позднее не только некуда будет выходить, но даже и некому! Мы ведь не забыли, что согласно марксистским представлениям отдельные нации будут сливаться в одно всемирное человечество, и наций с их реакционным желанием куда-то выйти из "советской страны" просто не останется! Вот почему не только Ленин легко пошел на дарование федеративного устройства, но и Сталин. Поначалу он не совсем разобрался в тонкостях национального вопроса при социализме (хотя и слыл среди своих главным специалистом) и настаивал всего лишь на автономии ( в основном - культурной) для разных наций, входящих в РСФСР. Но быстро "осознал" логику всемирной революции и преимущества растворения наций. И уже когда Ленин остался не у дел, в конце 1922 года, легко согласился на федерацию при провозглашении СССР. Более того, он включил статью о самоопределении вплоть до отделения в конституцию СССР 1924 года, а потом и в свою "сталинскую" (написанную Бухариным) 1936 года.

Я не буду здесь говорить, как на самом деле относились большевики к реальным попыткам не то что отделения, а простой автономии и культурной самобытности. Уже в 1919 году приказ о "расказачивании", подписанный Свердловым, предписывал поголовное физическое уничтожение слишком независимых донских и кубанских казаков. Хорошо известны также массовые расстрелы "национал-уклонистов" во второй половине 30-х годов и депортации целых народов, начиная с дальневосточных корейцев в 1937 году и кончая подготовкой к высылке всех евреев в 1953 на погибель в Заполярье. Мне важна не эта практика большевистских бандитов, а именно марксистская теория, которой они руководствовались. В высокопоставленных кругах "среди своих" коммунистические бонзы теоретически так оправдывали ссылки целых народов: они, дескать, слишком заражены местными предрассудками, испорчены национализмом, частнособственническими инстинктами, склонны к измене делу социализма и потому своим существованием мешают великому предначертанию "про слияние наций в единое коммунистическое человечество" (об этом много писал А.Авторханов, см."Мемуары" и "Империя Кремля").

Продолжение в следующей статье