УПРАВЛЯЛ ЛИ КГБ СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ?

01-01-1998

 

shlyapen

Рецензия на книгу Владимира Буковского (Vladimir Bukovsky's, Jugement a Moscou,Paris:Robert Lafont,1995,pp.616)

Владимир Буковский занимает одно из выдающихся мест в послесталинской истории России. Он был четыре раза арестован и провел 15 лет за тюремной решеткой, однако отказался пойти на компромисс с советским режимом. Я до сих пор отчетливо помню как мои друзья и я наблюдали с нескрываемым восхищением схватку Буковского с КГБ.
Буковский обладает редкостными знаниями о современном мире. Мало кто даже из числа советских диссидентов приобрели такой опыт борьбы с советским режимом, как Буковский. В то же время последние 20 лет своей жизни Буковский провел на Западе. Его высокий статус советского диссидента открыли ему возможность контакта с политической и интеллектуальной элитой Запада, что, конечно, обогатило его представления о жизни Европы и Америки. Уже только эти обстоятельства определяют интерес ко всему тому, что опубликовал Буковский. Однако, его последняя книга интересна не только этим, но и огромным количеством секретных документов из архивов ЦК и даже КГБ, к которым Буковский счастливым образом получил доступ сразу же после августовской революции 1991 года, и которые он включил в свою новую книгу. Я читал книгу с огромным интересом несмотря на то, что с большинством выводов и концепций автора невозможно согласиться.

Слепота антикоммунизма
Одна из центральных идей Буковского (она разделяется многими западными учеными) состоит в том, что Кремль буквально до последних дней существования советской власти занимался организацией мировой революции. Почти все крупные внешнеполитические акции Кремля после 1953 года Буковский рассматривает как продиктованные стремлением Москвы обеспечить победу коммунистических утопических идей. Совершенно поразительным образом Буковский игнорирует роль русского имперского национализма в советской идеологии и политике. Он практически нигде не упоминает в своей книге русский национализм, и впрочем, национализм других народов СССР. Буковский далек от понимания того, что Кремль, начиная с конца Гражданской войны, выступал во внешней политике как центр Российской Империи. Он использовал коммунистическую идеологию не для того торжества светлых идей социализма и коммунизма, а для решения своих геополитических целей, прежде всего для сохранения и расширения Российской империи и усиления ее влияния в мире. Как захват Украины, кавказских и среднеазиатских республик во времена Ленина, установление советского контроля над Восточной Европой после Второй Мировой войны и все три советских вторжения в Восточную Европу в послесталинскую эпоху были осуществлены вовсе не для того, чтобы обеспечить социалистическое будущее граждан этих стран, а для осуществления контроля России над этими странами.
Конечно, Москва поддерживала социалистические режимы во всех странах мира, но только потому, что любая страна, которая объявляла о своей приверженности марксистской идеологии (даже если лидеры этих стран находились интеллектуально на уровне племенных вождей), следуя логике международных отношений в эпоху холодной войны, автоматически становились инструментом в геополитических играх Москвы.
Внутри страны советские лидеры, конечно, (и мы можем допустить, что абсолютно искренне) поддерживали систему советского социализма, в которой они родились, которая их социализировала, т.е.научила как в ней жить и которая, к тому же, привела их к вершинам власти. Даже если некоторые партийные лидеры и интеллигенты и допускали более высокую эффективность западной экономической системы, то они все равно отказывались признать, что эта система может быть приемлема для СССР. Эволюция взглядов Горбачева это хорошо показывает и поныне он считает себя приверженцем социалистического строя
Буковский посвятил целую главу своей книге Политбюро ЦК КПСС, в которой он анализирует ментальность советского руководства. Автор, однако, признается, что ему не удалось ее понять достаточно ясно (стр.214). Буковскому кажется абсурдным и ненормальным, что такой интеллигентный человек как Андропов мог использовать в своих речах на Политбюро в 70-80-е годы такие термины как «классовый враг» и другие слова из марксистского жаргона. По-моему мнению, Буковский оказался в тупике в понимании сознания советских руководителей, потому что он не понял, что они использовали марксистские термины как маскировку тоталитарного и имперского языка, желая представить себя как «борцов за счастье человеческое», отличаясь в этом отношении существенно от нацистов, которые предпочитали практически всюду и всегда откровенно и цинично высказывать свои взгляды. Не поняв значимость национализма советской официальной идеологии, Буковский, как мне кажется, не смог осознать того, что большинство русского населения в известной степени компенсировало для себя экономические трудности в советское время чувством принадлежности к великой империи. Не удивительно, что советское население в послесталинский период поддерживало практически все внешнеполитические акции советского руководства, включая вторжения в Восточную Европу.
С моей точки зрения, автор также не понял значение советского государства в поддержании порядка в стране на достаточно хорошем уровне. Именно то, что советское государство неплохо выполняло свои функции гоббсовского Левиафана объясняет , по крайней мере, частично ностальгию русских людей по советскому прошлому в посткоммунистической России.
Удивительна уверенность Буковского в том, что Советский Союз «жил на вулкане» (стр.133), и что миллионов людей были бы готовы встать на борьбу против Кремля, если бы их поддержал Запад и русская интеллигенция. Для меня нет сомнения, что это чистая ретроспективная утопия. Пытаясь доказать, что Запад «упустил возможность» покончить с советской системой до 91 года, Буковский явно переоценивает, с моей точки зрения, роль диссидентов в борьбе с советской властью, и, я боюсь, и свою личную роль, притом, что героизм его поведения может вызвать только восхищение.
Буковский утверждает, что диссидентской движение было могучей оппозицией режиму вплоть до его конца. Он даже утверждает, что «мы (диссидентов) были главным препятствием для советского режима в его попытке добиться мирового господства (стр.187).
На мой взгляд, это весьма сильное преувеличение, ибо трудно отрицать, что к концу 70-х годов диссидентской движение было практически ликвидировано. Впрочем, сам автор замечает на стр.231, что после ареста Натана Щаранского и разгрома Хельсинской группы к конце 70-х годов диссидентское движение никогда не могло уже выйти на уровень активности 60-70-х годов.

Ненависть к Перестройке
Буковский видит в КГБ организацию, которая чуть ли не контролировала советское общество, а его руководителя Юрий Андропова как некого зловещего политического гения, который стоял за всеми крупными политическими событиями как в стране, так и в мире. Если кто-то в руководстве страны и принимал рациональные решения, то это был именно Андропов. Именно ему Буковский приписывает решение о выводе советских войск из Афганистана и отказ Кремля от ввода войск в Польшу в 1981 году. Буковский явно чрезмерно демонизирует главного врага своей жизни.
Конечно, КГБ было могущественной организацией, имевшей агентуру в каждой ячейке советского общества. Однако, ни в один период советской истории, даже в период массового террора в 30-е годы, ни КГБ, ни его предшественники не находились вне контроля Кремля и Генерального Секретаря ЦК партии. И Андропов также был послушным орудием в руках Брежнева, как и все другие руководители КГБ в прошлом были под полным контролем руководителя партии. Своеобразная романтизация КГБ Буковским объясняет поразительную теорию о том, что Перестройка была задумана КГБ и персонально Андроповым, которые и выбрали Горбачева для ее реализации (стр.484,487). Горбачев как ставленник КГБ является объектом самой острой ненависти Буковского. Для дискредитации Перестройки и ее официального лидера Буковский готов использовать самые неожиданные аргументы. Улучшение политической атмосферы в стране после 85-го года, освобождение политических заключенных являются для Буковского лишь элементами дьявольского плана, придуманного на Лубянке. В своей ненависти к Перестройке Буковский доходит до того, что сравнивает ее с Китайской Культурной Революцией и утверждает, вопреки элементарным фактам, что Перестройка «усилила контроль Центра над административным аппаратом» (стр.488). Он даже уверяет, что вывод советских войск из Афганистана «совершенно не ослабил советский глобальный экспансионизм» (стр.489).Более того, он уверен, что падение Берлинской стены и возникновение послекоммунистических режимов в Восточной Европе являются частью маккиавелевского плана сохранить и даже расширить советскую экспансию в современном мире. Он не останавливается даже перед утверждением, что объединение Германии было запланировано Кремлем с тем, чтобы превратить всю Германию в социалистическое государство, подорвать этим самым позиции НАТО и заставить США уйти из Европы (стр.501). читая эти строки, начинаешь думать, что конспиративные фантазии не имеют никаких границ.
Вся концепция Буковского о происхождении Перестройки кажется совершенно необоснованной. Перестройка была начата Кремлем вовсе не потому, что существованию советского общества грозила какaя-то непосредственная опасность. Со своим ядерным щитом СССР мог жить со своими хроническими проблемами, со своей неэффективной экономикой еще много лет, во всяком случае много дольше, чем режим Саддама Хусейна ,который сумел выстоять против мощи западных стран и конец которому если и брезжит, то только теперь. Но разве возможно даже сравнение Ирака с СССР?. Никакого давления на Кремль «снизу», вопреки Буковскому, в начале 80-х годов не было. Перестройка была начата Горбачевым, который действительно хотел укрепить советский строй (и здесь Буковский прав) только для того, чтобы сохранить военный паритет с США.
Распад советской империи произошел, по моему мнению, только потому, что руководство страны решило серьезно реформировать свою систему, а оказалось то, что подозревали партийные консерваторы и во что не хотели верить либералы ни в СССР, ни за его пределами. В кои раз противники реформ, видящих в них угрозу самой системе, оказались правы.

Презрение к Западу
Всякая идеология способна ослепить его носителя. Антикоммунизм не составляет, как показывает опыт Буковского исключения. Из-за него Буковский оказался несправедливым не только к Горбачеву и его Перестройке, но и к Западу. Особое негодование Буковского вызывает политика детанта в 70-е годы. Любые разговоры тех времен об «ослаблении международной напряженности» и «мирном сосуществовании» СССР и Запада» вызывают острое негодование Буковского и в 1995 году. Буковский исходит из предположения, что Запад в эти годы мог исходить из того, что война между СССР и США была невозможна. Таким образом, он начисто игнорирует существовавшую тогда опасность ядерной войны, именно то обстоятельство, которое и было главным источником беспокойств западных политических лидеров и интеллектуалов с 1949 года. Поразительно, что автор практически не упоминает ядерное оружие и баллистические ракеты. В длинном 25 страничном индексе его книги, состоящей из 614 страниц, эти термины вообще отсутствуют. В то же время как так глубоко ненавидимое им понятие-- «ослабление международной напряженности»-- упоминается им почти на 50 страницах. Но самое интересное то, что в своей огромной книге Буковский даже не упомянул о Кубинском ядерном кризисе, когда возможность ядерной конфронтации была чрезвычайно велика. В то же время в его книге нашлось место для рассказа о финансовой поддержке Москвой уругвайских коммунистов или о внутренних событиях в Сальвадоре.
Буковский крайне далек от признания того факта, что до 1989 года весь мир и в России и за ее пределами был убежден, что со всеми ее трудностями Советская империя являлась мощнейшей супердержавой, способной противостоять со своим военным арсеналом не только США, но и всему западному миру вместе с Японией и Китаем. И не только в 70-е годы, но и в 1-ой половине 80-х годов практически никто и близко не подозревал возможности развала Советской империи. Единственное широко известное предсказание о гибели СССР, сделанное Андреем Амальриком в 1970-м году, имело ввиду развал Советского Союза вовсе не как результат восстания сердитых граждан, а как результат войны между Советским Союзом и Китаем, предсказание, сделанное под прямым влиянием советско-китайских пограничных конфликтов в конце 60-х годов.
Между тем, Буковский и сейчас не осознает как хрупок был мир в 60-70-е годы. Даже советское вторжение в Афганистан, которое показало, как далеко может Кремль зайти в его геополитических играх, не помогли Буковскому в понимании международной ситуации в те годы. Западные лидеры, осознавая опасность войны, вынуждены были идти на сосуществование с Кремлем, который потенциально имел возможность уничтожить жизнь на Земле. Можно и понять, по крайней мере, ретроспективно, и лидеров Западной Германии (по Буковскому истинные инициаторы детанта), которые не могли даже в самых оптимистических мечтах представить себе объединение двух Германий в 20-ом веке, и которые в интересах немецкого народа искали компромиссы между Москвой и Бонном, Бонном и Берлином. И понятно почему западные лидеры и западные интеллектуалы отвергали антисоветский экстремизм в конце 70-х годов, что до сих пор Буковский, как видно из его книги, горько переживает.
Понятно, почему Буковский не понял восторг Запада по поводу Перестройки и почему до сих пор Запад относится так любовно к Горбачеву который практически ликвидировал страх перед ядерной войной.
В то же время Буковский безусловно прав в своей злой оценке многих западных интеллектуалов, и в частности советологов, которые не хотели знать правду о советской системе и лебезили перед советскими лидерами. Многие из них использовали ложно-позитивный образ советского социализма как средство борьбы против своих консервативных политических противников в Америке.
Буковский безжалостен и к советской интеллигенции. Он сурово критикует многих ее представителей, и вполне обоснованно, за то, что во время Перестройки они быстро превратились из рьяных слуг советского режима в горячих поборников демократии. Александр Яковлев или Владимир Познер, которых автор особенно не жалует, могут служить такими примерами. Не пожалел Буковский и русских либералов 60-х годов таких знаметитых, как Юрий Трифонов и Андрей Тарковский, подробно рассказывая о их компромиссах с властями(стр.248). Буковский также безжалостен и резок (и по-моему мнению, часто чрезмерно) по отношению ко многим русским диссидентам, которые, по его мнению, сотрудничали с властями. Буковский непримирим и к тем, кто налаживали отношения с властями даже в период Перестройки. У Буковского не нашлось добрых слов для Андрея Сахарова, Александра Зиновьева, Глеба Якунина. Что же касается Жореса Медведева и Андрея Синявского, то Буковский их прямо подозревает в сотрудничестве с КГБ (стр.279-280, 359-65). число диссидентов, о которых Буковский говорит хорошо или по крайней мере не говорит ничего плохого, так мало, что возникает вопрос, к кому относится термин «мы», который он использует, когда говорит о главном противнике советского режима.
Презрение Буковского к российской интеллигенции сравнимо только с тем, как Буковский относится к Америке и ее культуре. Поразительно, что Буковский, изощренный интеллектуал и образованный человек, опустился до самых дешевых форм антиамериканизма, который трудно встретить сейчас даже в такой антизападной и националистической газете как «Завтра». Буковский презрительно отзывается об американской Конституции, отрицает существование какой бы то ни было американской культуры и описывает Америку как интеллектуально настолько неразвитую страну, что ее интеллектуалы в отличии от их собратьев в Европе не способны понять адекватно даже суть «коммунизма». Он уверяет, что большинство американцев «недовольны своей жизнью и до того нервозны, что «смерть соседской собаки может вызвать у них депрессию» (стр.333,337).
Не так часто можно встретить книгу, которая так переполнена ненавистью как то, что написал Буковский. Он ярко продемонстрировал свое отрицательное отношение ко многим странам, культурам, социальным и политическим событиям и, конечно, к людям. На протяжении всей книги он упоминает с теплотой и уважением максимум о дюжине людей (Вацлав Хавел один из них). Возможно, что глубинная ненависть Буковского ко всему тому, что он не приемлет, и, возможно, к роду человеческому в целом и позволила ему выстоять как Давид в борьбе против ужасного советского Голиафа. Однако, эта же самая ненависть оказалась, видимо, главной причиной из-за которой Буковский не мог более менее объективно анализировать процессы ни в России, ни на Западе.

Комментарии

Добавить изображение