ЗАВОЕВАНИЕ СИБИРИ ГЕНЕРАЛОМ ЛЕБЕДЕМ(накануне губернаторских выборов в Красноярском крае)

01-01-1998

levintov         Красноярский край представляет в России не только геометрическую ось страны, но и значительный социально-политический интерес.
Некогда, в годы советского периода освоения и заселения Востока и Севера страны, этот полигон отличался повышенной текучестью кадров и населения, за что получил в научном обиходе название "проходной двор". Здесь разворачивались многие проекты и стройки, в том числе самые фантастические и невероятные, вроде освоения Тунгузского каменноугольного бассейна. Во время войны здесь начиналось восточное плечо печально знаменитой "мертвой дороги" Салехард-Игарка. В те же годы Норильск стал вторым городом в стране, обогнав по численности гибнущий в блокаде Ленинград (одних зэков здесь было более 1250 тысяч, а, с учетом необычайной смертности в лагерях, особенно в мрачном Каеркане, настоящем входе в Тартар и Аид, можно сказать, что в войну здесь прошли на тот свет миллионы). Этот кроваво-мрачный геологический слой истории края еще долго будет влиять на судьбы и душесостояния людей.
Ныне в Касноярском крае расположены, пожалуй, самые лучшие и лакомые куски гибнущей советской экономики: алюминиевый комплекс во главе с Красноярским алюминиевым комбинатом, Норильский комбинат, РАО ЕЭС России, в котором красноярская энергетика занимает второе место по производству, но, в отличие от лидирующего Урала, нетто-импортера электроэнергии, мощного нетто-экспортера, и, конечно же, ядерно-космический комплекс, также уступающий по своей мощи только Уралу. Не будем также забывать о местном лесопромышленном комплексе (Лесогорск и др. центры). Многие из этих предприятий входят в элитные рейтинговые списки и привлекают пристальное внимание многих и сильных.
Десятилетиями Средняя Сибирь, запруженная потоком наемных или этапируемых поселенцев, заваленная реализуемыми и лежащими втуне проектами – один величественнее и страшней другого – не имела, строго говоря, собственных интересов развития и существования. Все, что происходило здесь, зарождалось в суетливом рое московских НИИ, КБ, министерств, ведомств, в коридорах и закутях хитрой московской власти.
Нынешняя ситуация в этом смысле практически ничем не отличается от предыдущей: РАО ЕЭС России – в Москве, АОА "Норильский Никель" – в Москве, Онэксимбанк – в Москве, акции и управление местной алюминиевой промышленности – также в значительной степени – в Москве.
Впрочем, две черты отличают нынешнюю ситуацию от предыдущей: Исчезло место, где можно было бы разрешить межведомственные противоречия и конфликты (раньше этим целям служили ЦК КПСС, Госплан и некоторые другие площадки).
Москва сама потеряла многое из своей самостоятельности и чаще видится как слепая и глупая (хотя и не без хитрости) марионетка в невидимых нами руках. Нет, например, сомнений в том, что Лондонская биржа металлов, через которую, в частности, проходит норильская платина (50% чистой платины, проходящей через торги этой биржи – из Норильска) и другие редкие и дорогие металлы, никак не реагирует и не имеет влияния на события в Москве и на Таймыре. Точно также чувствуется в московском говорке акцент всезнаек из МБР – удивительным нахальством и безответственностью обладают эти ребята, раздающие жесткие рекомендации всему второму и третьему миру, полагая, что знают всю предстоящую человеческую историю.
Политика потому и называется грязным делом, что за ней всегда стоит экономика, корысть, интересы. Самостоятельный и независимый политик – такая же редкость и нелепость, как девственная проститутка.
(Небольшое отступление в сторону: одно из направлений туго идущей в России демократизации – смена бескомпромиссной коммунистической ментальности на плюралистическую ментальность терпимости: не за горами тот день, когда появится партия "Наш дом терпимости").
Кто бы ни пришел в губернаторское кресло Красноярского края, и с этим надо заранее смириться, будет предоплачен темными для нас руками, может быть, множеством таких рук, а главное, не самыми светлыми на сей день умами.
Можно ли в такой ситуации ждать чего-нибудь хорошего от нового губернатора и насколько новый губернатор будет лучше или хуже старого (а у старого, то есть нынешнего, шансов мало, прежде всего за счет явной проельцинской позиции; а что такое "проельцинская позиция?" -- это ведь не позиция, поскольку не имеет содержания, а поза, к тому же весьма сомнительная и оскорбительная для красноярцев, ведь эта поза им приписывается, а не только губернатору)?
Как ни странно, а ожидания лучшего небеспочвенны. Потому что, помимо интересов к данному региону, имеются еще и региональные интересы, интересы, зарождающиеся внутри Красноярского края. Интересы, связанные не с выплатой зарплаты (тут нет ничего регионального и оригинального – всей стране России задолжало государство Россия) и не с природными ресурсами края (уж что-что, а эти ресурсы давно прибраны и разобраны в ходе "приватизации" – раздела пирога поперек, потому что вдоль поделили в Москве еще раньше всяких приватизаций).
Вот наиболее заметные и очевидные региональные интересы.
Ныне значительной части населения края, насильно, по дурости или какой другой причине загнанного сюда, делать здесь больше нечего. Нечего делать пенсионерам в норильском Заполярье, нечего делать инженерным кадрам в таежных атомградах и ракетоградах, нечего делать пограничникам, охраняющим пустые земли от поползновений вражеских белых медведей. Пора сселять людей из этих гиблых и нечеловеческих мест в края теплые и комфортные. Конечно, это гораздо дороже, чем когда-то было загонять их сюда, и гораздо дороже, чем просто дождаться, когда ж они, черти, повымрут и повымерзнут, как мамонты. Но подобного рода соображения – для гайдаров и прочих пухлозадых "рыношников" с отдавленной в детстве моралью, не для губернатора края и не для его жителей.
Кому трудно, тяжело и невыносимо – должны иметь возможность достойно уехать, пусть ценой потери части региональных ресурсов, строго говоря. – любой ценой. Остальным, влюбленным в свою землю и считающих ее своим Отечеством, за которые они ответственны, остающимся и сказавшим себе – я здесь живу! -- новые проекты. Не проекты новых плотин, гигантов индустрии, науки и техники, а проекты жизни.
Наследство нынешних красноярцев – жилье по людоедским нормативам и из отходов гидростроительства, военстроительства, заводостроительства и прочих новостроек разных пятилеток (одна американка, побывав в доме-новостройке, ни за что не могла поверить, что это действительно новое жилье – ей все казалось, что это кем-то брошено из-за непригодности к проживанию после многих лет мучений).
Наследство красноярцев – города-спальные цеха лесопилок и реакторов.
Наследство красноярцев – запакащенная тайга и дичь общения с ней. Эти проекты прошлых эпох давят и не дают нам жить по-человечески, наконец-то, и хотя бы раз в жизни. И преодолеть проекты прошлого можно не субботниками и поновлениями этих быстро ветшающих реализаций, а новыми проектами по созданию нормальной жизни здесь. Сюда относятся: новые, максимально безлюдные технологии на сложившихся и имеющихся производствах программы создания надежной и комфортабельной инженерной и социальной инфраструктуры городов программы оздоровления населения и среды его обитания.
Развал СССР показал: все не так просто, как кажется, -- все гораздо проще. Когда речь идет о разрухе, разрушении и развале. Создать хоть что-нибудь приличное и долгоиграющее – работа кропотливая и многолетняя. У России нет выхода из созданной для нее ситуации, но у нее есть выходы: и путь Красноярского края, опутанного видимыми и невидимыми путами алчных интересов далекой Москвы и еще более далеких финансовых кругов, разительно отличен от пути Приморского края, или Урала, или Кавказа. И чем круче и самостоятельней будет путь регионального существования и развития, тем вернее будет найден искомый выход.
А генерал Лебедь… А что генерал Лебедь? -- У него есть одна особенность: он умудряется не пачкаться даже в самом грязном дерьме.

Комментарии

Добавить изображение