МОНОПОЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ

01-01-1998

Alexander Levintov В русском сознании гомосексуальная любовь ассоциируется почти исключительно с любовью между мужчинами, поэтому, в память о переходе России на рынок, я в дальнейшем буду называть всякую однополую любовь монопольной.

Платоническая любовь, в отличии от достаточно животной двуполой, направленной скорее всего и более всего на продолжение рода, предполагает возвышенность чувств между учителем и учеником, между мужчиной и мальчиком. Этот новый образец любви захватил античный мир и прошел по истории до нас, затмив собой греховность мужеложества как содомского греха, описанного в Ветхом Завете.

Не менее поэтична и лесбийская любовь Сафо, черпавшая вдохновение в лоне своих подруг и любовниц.

Вообще, надо заметить, что творчество, вдохновение и любовь, по крайней мере в античной и европейской традициях, неотделимы друг от друга. Нам явлено подобных образцов тому немало: Данте и Беатриче, Петрарка и Лаура, Рафаэль, умерший во время акта любви, влюбчивые поэты России - Пушкин, Лермонтов, Есенин.

Эта любовь - независимо от того, она монопольная или разнополая, всегда напоминает игру в прятки и сопровождается женским кокетством и стыдливостью, мужской робостью и осторожностью, взаимным страхом и трепетом, желанием как можно дольше не удовлетворять свои желания.

Но есть и другой образец любви - яростной, активной, действующей скоро, быстро, напролом, насильственной, безжалостной и унижающей, оскорбляющей партнера, которого и партнером-то назвать нельзя - так, вещь для удовлетворения вспыхнувшего желания.

У некоторых индейцев есть такая странная форма торговли - потлач: вождь одного племени на глазах у вождя соседнего племени убивает десяток-другой рабов, в ответ на что второй вождь убивает столько же плюс еще парочку. Делается это, чтоб доказать свою силу и богатство, а точнее, скрыть свой страх и слабость. Аналогичный обряд существовал у арабских караванных торговцев и назывался "перерезать жилы собственным верблюдам". Также поступают бабуины-главари своих стай, при виде соперника со страшным криком и смехом бьющие себя кулаками в грудь, порой до инфаркта.

С большим сожалением и грустью должен сказать, что в России преобладает такая вот любовь-потлач, а в цивилизованных странах доминирует любовь- в-прятки. С неменьшим сожалением и грустью приходится констатировать, что американцы ускоренно рационализируют сексуальные отношения, переводя их из жанра игры в технологизированный ритм бэби-майкинга или оргазм-мейкинга.

Откуда любовь-потлач в русской действительности?

Разумеется, тому имеются этические основания, а, следовательно, укрыто в мифах и образах.

У того же Платона в "Пире", рассказывается одна из версий происхождения Эрота: на именинах Афродиты один из гостей - Порос, бог богатства, силы и энергии так наклюкался и назюзюкался, что, выйдя освежиться в сад, рухнул в кустах и заснул. Пенья, богиня нищеты и бедности, не смея собой огорчать ликующий пир богов, отиралась у порога и ошивалась по кустам.

Обнаружив храпящее Богатство, она прикорнула к нему и, как положено, понесла от него плод - Эрота, соединение кипучего богатства с робкой бедностью. Недаром на Эрота была переложена одна из посреднических функций Гермеса –посланника между богами и людьми. Эрот, как и Гермес, был понтификом - "мостом мира" (титул, позднее присвоенный Цезарю и папам).

Не таков русский Эрот.

Однажды сладострастный папашка Карамазов, у которого водились кой-какие денежки для разных Грушенек, изнасиловал с пьяных глаз нищенку Марию Смердящую, которая и родила больного эпилепсией, безразмерно подлого и презренного "брата Карамазова" - Смердякова, убийцу отца и предателя остальных своих братьев. В отличие от античного Эрота-понтифика, наш Эрот - вестоватый, но странно он вестит: тихо, наедине, без огласки, скорее скрывая весть, чем неся ее.

И всегда-то у нас в любви кто-то оказывался и оказывается жертвой, а кто-то -- тираном и деспотом. Во всякой любви, но особенно в монопольной.

Совместить в одном человеке "любовь-в-прятки" и "любовь-потлач", по-видимому, непосильно. Классический пример такой взрывоопасной смеси – Отелло. Раздираемый бабуинской ревностью и телячьей нежностью, несчастный мавр убивает и себя и предмет своих страстей.

Западная "монопольная" любовь идет от радости и пресыщения жизни, в порыве и экстазе творчества (неистовый в своем творчестве Микеланджело был неистов и в своем гуманизме, доведенном им до гомосексуализма), российская и советская монопольная любовь - порождение зла и порождает зло: ее полюс - тюрьма, где беспощадное к павшему человеку государство отнимает у наказуемого (но вовсе не исправляемого) преступника его неотъемлемое право на нормальную любовь и толкает его на монопольное насилие.Именно поэтому пассивный партнер в цивилизованной монопольной любви - предмет неги, обожания, ласки и восхищения, у нас же - самое презренное существо.Тут есть еще одно заметное, сугубо социальное, основание различий в любви: русские многими поколениями и с детства привыкли жить гуртом: общагами, коммуналками, тюрьмами, пионерлагерями. Смотришь американские тюремные фильмы и диву даешься - сидят в камерах по одному-по двое, а не по двадцать-тридцать человек. В Америке и в больницах, и в солдатских бараках-казармах не живут по двадцать и более голов -- чаще по одному-два человека. Двое не создают социума: самые примитивные социальные конструкции имеют три элемента, поэтому в американских и прочих тюрьмах нет столь жестких социальных конструкций. Чрезмерная социальность общества порождает любовь-потлач, в которой необходимо либо доказывать свою силу, либо скрывать слабость. Западная цивилизация строится на принципах приватности, частности жизни, здесь коммуналки просто невыносимы и невозможны. Частность же жизни порождает ее укромность, интимность и любовь-в-прятки.Синонимический ряд, взятый из Словаря тюремно-лагерно-блатного жаргона (Москва, Края Москвы, 1992, 526 с.) свидетельствует о несомненном преобладании монопольной любви в мужском исполнении, а также о, в целом, презрительном отношении к ней, и особенно к пассивным мужчинам..: Вот как выглядит тюремный словарь для обозначения пассивных гомосеков:

Анджела Дэвис, армянская королева, баба, батон, голубок, гомик, гудок мешаный, дама, дашка, девуля, додик, дочка, жена, женщина, зойка, козел, козлик, козленок, красная косынка, лошадь, люська, мадонна, манька, маргагитка, Марья Ивановна, машка, наташка, незабудка, обиженка, объявленный петух, опущенный, педер, педрило, петя (петух, петушок), пивень, пидра, пинч, планшет, подруга, пробитый, прошмандовка, пульвер с дыркой, пятерка, субчик-голубчик, универсал, феномен, хорек, чушок, шоколадная дырка.
Итого - 49 слов

Тюремный словарь для обозначения активных гомосеков:говномес, дятел, жокей, жопник, кочегар, печатник, топтун, чужежопник.
Итого: 9 слов

Тюремный словарь для обозначения пассивных лесбиянок:
кобылка, коблуха, коровка, курочка, невеста, сучка
Итого - 6 слов

Тюремный словарь для обозначения активных лесбиянок:баба с яйцами, жених, кобел, ковырялка, рабочий язык
Итого - 5 слов

Лесбийская любовь у нас, даже судя по этим данным, гораздо менее распространена - в тюрьмах-то сидят по большей части мужчины...Трудно называть монопольные отношения в тюрьме любовью - это жуткий и невыносимый потлач, особенно у мужчин: он сопровождается самым унизительным обрядом целования крышки параши или члена у насильника. Изнасилование сопровождает тюремное убийство, при этом могут изнасиловать и до "перьев" (ножей) и исполосованный труп, насильник может установить странную опеку над изнасилованным и делать с ним, что захочется, любые гадости и мерзости, а может сдавать в аренду и наем, использовать как средство платы и так далее до головокружительной мерзости.Впрочем, лесбийская потлач-любовь не нежнее. Плохо оказаться в тюрьме женщине с узенькой рукой – в лагерной практике такую руку обрубают по кисть и превращают в имитатор мужского члена. Несчастная калека вынуждена обслуживать лагерную элиту и, уж, конечно, никак не может рассчитывать на взаимность или хотя бы сочувствие: она – презренное средство, всего лишь.Вся наша российская сексуальная культура имеет тюремно-зэковский налет, потому что и язык и собственно вся культура круто замешана на воровском опыте и опыте камерной жизни, и лучшие наши творческие силы имеют тюремный опыт или опыт психушек или очень близки к этому миру: Достоевский, Солженицын, Бродский, Высоцкий, Довлатов, Юз Алешковский и так далее до бесконечности. Тюремно-лагерный сленг и менталитет явно присутствуют также в современной политической элите, да, кажется, никогда оттуда и не уходили. Матюхнутая наша секс-культура такова, что демонстрировать и открывать свою пассивность в любви значит – нарываться на преследования и унижения.Секс-революция, прошедшая и уже вполне затихшая на Западе, прежде всего была революцией по освобождению сексуальной жизни от устаревших запретов, от стыдливости получать удовольствие и наслаждение в разнообразии способов и форм секса. Перестроечная секс-революция, как ни странно, - тоже освобождение, но не от советского пуританства и ханжества (незабываемый образ перестройки - отставной чекист в роли лифтера-вахтера в гостинице "Калининград", уже торгующий порнолитературой, но еще не пускающий клиента гостиницы с дамой, даже если дело происходит днем). Мы освободили секс из ГУЛАГА и гулаговские сексуальные нравы и обычаи выпустили на волю.Подобного рода выступления принято завершать кликушеством о мрачном будущем и конце света в одной отдельно взятой стране. Мне же кажется, что на всякого садиста всегда найдется свой мазохист с винтом и потому, следуя за цивилизованными народами, россияне рационализируют и очеловечат свою монопольную потлач-любовь, ко всеобщему успокоению.

Комментарии

Добавить изображение