ЧТО ЕСТЬ РОДИНА

     Уважаемый Андрей!

Это письмо является ответом на Вашу короткую реплику о "ложке дегтя в бочке меда" методологической статьи в последнем номере "Лебедя". Речь, напоминаю Вам, идет о фразе, смысл которой – за свободу можно и родину послать куда подальше.

Вы совершенно правы – без объяснений и комментариев эта фраза звучит нелепо, для Вас даже оскорбительно. Поэтому все дальнейшее – в обоснование этого тезиса.

Только замечу сразу, что родине почему-то позволительно было посылать лучших своих сыновей куда подальше, вплоть до ВМН, лишать гражданства, высылать, улюлюкать, топать и сучить ножками на выступления Андрея Сахарова – или, быть может, это не родина делала, а ее правители? Не народ, а только выбранные им? Знаете, все это напоминает старый морской анекдот: "Я вывел корабль из порта, но мы сели на мель". Все, что есть хорошего – "родина", а все плохое – "от властей".

Мы редко задумываемся, что есть родина и не видим особой разницы между "родиной", "отечеством", "отчизной". Позволю себе порассуждать на эту тему.

Что есть родина
Смена страны проживания сопряжена со многими изменениями и переживаниями, с "сопротивлением" новой среды. Тут и новый язык, и новая культура, и необычные нравы, новая пища, новое время, новый климат, новая вода. Мы чувствуем себя немцами (русские называли всех не говорящих по-русски немцами - "немыми") и идиотами (а до нас древние греки называли всех, не говорящих по-гречески, немыми, безязыкими, "идиотами").

К чему-то мы привыкаем и приспосабливаемся довольно быстро, например, к климату и еде, но есть вещи, к которым почти невозможно привыкнуть, потому что они не замечаемы нами. Они настолько важны и существенны, что незаметны.

Русский философ столетней давности Николай Федоров разделял все народы на "континентальные", то есть живущие на побережьях ("континент" - от лат. "континиус" - "непрерывный", что непринципиально отличается от дискретного побережья островов) и "материковые", то есть живущие в глубине материка. 70% населения земли, кстати, живет на побережье.

Николай Федоров утверждал, что для континетальных народов характерно отношение к земле как к жене или невесте. Это - народы-моряки, народы-рыбаки, которые с утренним бризом прощаются с землей, домом и женой, отправляясь в открытое море, а с вечерним бризом возвращаются домой, к жене и дому. Их отношение к своей земле - ответственное, хозяйское и потому родина для них - Vaterland, homeland.

Материковые народы относятся к своей земле как к матери, порождающей утробе и (эта странность постоянно подчеркивается у Рабле в "Гаргантюа и Пантагрюэль"), стало быть, к могиле. Это - достаточно безответственное, детское отношение-привязанность.

Русский народ, по Н.Федорову, - типично материковый. И это подтверждается частотностью употребления слов "родина" (то есть рожающая) и ""отечество" ("отчизна"), что соответствует отеческому, хозяйственному отношению (сродни немецкому Vaterland) (взято из словаря Н.В.Засориной "Частотный словарь современного русского языка" М., Наука, 1969):

родина - 172,
отечество - 30,
отчизна - 2 (соотношение "материнского" и "отцовского" как 5.4:1.

Интересно, каково это же соотношение у других народов (дальнейшие цифры получены не из словарей, а путем опроса):
американцы - 60:40 в пользу homeland
англичане - 80:20
немцы - 90:10
испанцы - 60:40
мексиканцы - 50:50
южноамериканцы (по преимуществу испаноязычные народы, живущие на побережьях) - 80:20
корейцы - 60:40
японцы - 70:30
китайцы - 40:60
афганцы - 50:50 (однако до англичан была только "родина")
турки - только "родина".

Ряд вполне убедительный. Чем глубже в материке живет народ, тем очевидней его отношение к земле как к матери.

Помимо общей закономерности, замеченной Н. Федоровым, для нас важны те самые сверхдревние основания, которые нами не осознаются, благодаря их древности, а также привнесенности из другой культуры, в данном случае, из греческой ( мы редко обращаем внимание на тот огромный
вклад в язык, религию и культуру, который внесли нам греки).

В греческой мифологии имеется рассказ (Платон, "Политик") о том, как два ненавидящих друг друга брата довели свою вражду до того, что младший, Фиест, украл у старшего, Атрея, овец и обесчестил жену, Аэропу. И как ни упрашивал Атрей брата не разглашать постыдной семейной тайны, Фиест прилюдно хвалился своими шашнями с женой брата. Тогда Атрей пригласил брата с женой на пир и накормил их до отвала, а затем показал, что те съели собственных сыновей. Аэропу Атрей сбросил со скалы в море и, видя такое бесчинство людей, Гелиос отказался идти дальше (в библейском варианте этого геологического факта остановки вращения Земли, это описано как битва Иисуса Навина с филистимлянами на поле Армагеддон). Вслед за солнцем повернули вспять звезды и другие светила, время потекло в обратном направлении, люди начали молодеть, а из могил, из земли стали появляться новые люди - кадавры. И хотя вскоре все встало на свои места, долго еще этот эпизод отзывался проклятием для людей: сын Атрея Агамемнон стал инициатором первой империалистической войны (между Грецией и Троей) и был предательски убит своей женой за то, что пожертвовал собственной дочерью Ифигенией ради попутного ветра (а жена Агамемнома Клитеместра, буквально однояйцевая сестра злополучной Елены - ведь обеих Леда родила от Зевса, прикинувшегося лебедем, была убита собственным сыном Орестом, подстрекаемым сестрой Электрой, который сам чуть не пал ритуальной жертвой от руки спасшейся в Крыму Ифигении) - кровавый и мрачный след тянулся не только за Атридами, но и за людьми вообще: патриотизм "земнорожденных" порождал самые кровожадные националистические идеи и самые кровопролитные войны.
Патриотизм - самое верное и мерзкое орудие политиков, разжигающих войны и ненависть между народами ради сохранения и усиления своей личной власти.

Патриотизм "земнорожденных" пропитан садизмом, и, когда читаешь де Сада, не покидает ощущение, что его пошлейшие рулады о патриотизме (французы, вообще, более материковый народ, чем их соседи англичане и немцы), что все это списано из речи какого-нибудь генерального секретаря всесоюзной пионерской организации.

Гордиться родиной, конечно, можно, хотя и нелепо - это все равно, что гордиться своей национальностью или тем, что родился на земле, а не на Марсе, где, по мнению ученых, до сих пор неясно, есть ли жизнь, нет ли жизни
Я люблю свою родину - Измайлово, Москву, Россию, которая немного побывала в СССРах. Но я горжусь, что не делал своей отчизне зла, сожалею, что сделал для отечества мало добра, и недоумеваю, что я никогда не был здесь сильно нужен
Но хватит пафоса.

Вот простая и очевидная проза.

Для нас река естественно начинается с родника.

Для континентальных народов, в том числе для англичан и англоязычных американцев - с устья, называемого глоткой, начинающегося с моря и уходящего вглубь земли русла. Английский spring - ключ, пружина, но никак не родник. Наше же устье ассоциируется не с устами, а, вопреки Фасмеру, узостью, стоком и сбросом накопившегося в реке. У такого сверхматерикового народа, как горные алтайцы, это представление еще более выражено: их священная река Катунь ("Белая") начинается с горы Белухи ("по-алтайски "Катынь"). Тотемная, языческая антропоморфизация Катуни у алтайцев полная: Белуха отождествляется с головой, а устье-впадение в Бию (Бий - по-алтайски эта река мужского рода) - совокупление с мужем и супружество (Обь).

Когда мы попадаем в другую страну, нам кажется, что, если не в первом, то во втром поколении мы преодолеем языковый и культурный барьер. И чаще всего именно так и происходит. Но мы живем в мире перевернутых понятий, в перевернутом мире. И никогда не увидим в земле невесту, а начало реки в ее устье
Сама ценность "родины" неочевидна и, конечно же, не является крайней. Надеюсь, Вы согласитесь со мной. что у каждого из нас ценности – не рядом положенные идеи, что они всегда выстраиваются в некоторый иерархический ряд, ряд приоритетов. Для Христа, например, вера в Себя и Отца была выше веры в Учение и в правоту духовных лидеров своего народа. Мой хороший товарищ однажды поставил на одну доску две ценности – веру в Бога и веру в коммунизм. Из партии его, естественно, выгнали, теперь он торгует шубленками в Коньково, верит в Бога, не пьет водку и голосует за коммунистов – по мне, так лучше уж спиться, чем жить в такой аксиологической мешанине.
Свобода даже на бытовом уровне воспринимается многими как ценность более высокого порядка, чем родина – многие предпочитают вольную чужбину родному застенку, особенно если эта неволя несправедлива – и вряд ли стоит осуждать людей за это.
Для горных алтайцев, попавших (еще в досоветское время) в Россию (они долгое время были двоеданцами – России и Китаю), тюремное заключение, неволя были страшней казни – номадам невыносима ограниченность пространства.
Во все времена добровольное или вынужденное изгнание приравнивалось к лишению свободы и бежавших преступников, если они не представляли особой угрозы для государства, находясь вовне его, не преследовали.
Если же говорить о свободе не на бытовом уровне, то я не знаю ценности выше, а потому -- что ж тут "дегтярного"?
Есть еще одно соображение, объясняющее мою позицию: всю жизнь мне внушали, что Карельский перешеек, Восточная Пруссия, Закарпатье, Кунашир и Шикотан, не говоря уже про Украину и Белоруссию – моя родина (другое дело, что я не очень верил в эти внушения), что граицы моей родины священны и нерушимы (а в это я вообще никогда не верил, потому что они все время куда-то сдвигались на чужие территории), а потом в одну не самую трезвую ночь территориально, географически любимый мною Крым стал чужбиной, Прибалтика, откуда многие мои корни – враждебной чужбиной, а завтра мне будут говорить, что ссылка в Сибирь на вечное поселение – это и есть принудительная эмиграция за пределы родины (так как у болгар не было своей Сибири, то они держали у нас в Коми своих преступников в спецлеспромхозах, -- это ведь тоже моя родина!), мой внук Кирюшка имеет родню в России, Америке, Казахстане, Израиле – у него теперь, следуя Вашей логике и логике недавнего прошлого "родственники за границей" и, следовательно, он родился человеком сомнительного сорта, потому что потенциально может любить своих бабушек и дедушек больше, чем РФ и ее дедешку-президента.
Михаил Глинка, навсегда покидая Россию, нарочно вышел из кареты на границе, плюнул через шлагбаум и в сердцах сказал: "Ноги моей здесь больше не будет!". И слово свое сдержал. Следуя Вашей логике, музыка Глинки сомнительна, но "Жизнь за царя" не сходила с оперных сцен даже в советское время, а кому принадлежит нынешний гимн России?
Последнее соображение – не открыто, но вы обвиняете меня в цинизме. Открыто признаю, что я – циник. Мои учителя в этом смысле – Сократ, который клялся собакой, а не богами, за что и был приговорен (это было одно из обвинений), а также Диоген Милетский. Цинизм лишь крайняя грань честности, называние вещей своими именами или рассуждение по понятиям, а не краснобайство. И пусть я циник, это не лишает меня моего профессионализма, это не делает схему концептуальной работы порочной, потому что мышление, логика – аморальны, то есть не подлежат моральной оценке. Вы ведь к металлам, например, или к пейзажам, не применяете этих оценок? И к законам физике – также?
Я считаю себя профессионалом достаточно высокого уровня, и на рынке труда никого не должны интересовать мои гастрономические, сексуальные и политические пристрастия, особенно, если я приглашаюсь для стратегической работы.
Мне показалось, что Вы, Андрей, сделали свою ремарку не по позиции и по крайней мере в настоящее время не предполагаете быть моим работодателем. Не знаю почему, но работодатели всегда хорошо клюют на циничную принципиальность, наверно, им за их деньги хочется знать прежде всего правду, а лесть они получают бесплатно и с избытком. Моя статья была направлена не на Вас, а на потенциальных работодателей и заказчиков, так стоит ли Вам беспокоиться?

С уважением, А.Левинтов