От работы кони дохнут, трактора ломаются

С огромным удовольствием прочитал в предыдущем «Лебеде» статью «Чудо американского программирования». Для нас, компьютерщиков, это больной вопрос. Дело, на мой взгляд, не только в компьютерных и околокомпьютерных специальностях. Понятия «работа», «отдел кадров», «трудоустройство» принципиально отличаются в России и США.

В советском государстве, как мы помним, работал принцип всеобщей занятости. Практически любая работа сопровождалась обязательной трудовой книжкой, военным билетом, пресловутым «допуском». Подобно прописке, человек серьезно «приклеивался» к работе. Производственный мастер не мог уволить прогульщика и пьяницу, но и мобильность простого работника была достаточно ограничена. Особенно в вопросах работы за рубежом. В МИДе до сих пор (сам видел в июне прошлого года ) существует такое понятие, как «Карточка отъезжающего за границу» с соответствующими вопросами – «Кем командирован за границу? Цель поездки? Срок?».

В начале 90-х, когда институт трудовых книжек и всепроникающего воинского учета стал постепенно ослабляться, появилась огромная армия «людей-призраков». Некоторые еще, ради приличия, сохраняли трудовые книжки – «на всякий случай», «чтобы шел трудовой стаж» и т.п. Представьте себе: приходит устраиваться на работу здоровенный детина лет 30-ти, а трудовой книжки у него нет! Где он был все это время, чем занимался? Да, хорошенькие проблемы возникнут у пенсионного фонда, когда мое, перестроечное поколение, будет оформлять себе пенсии. Правда, многие склоняются к тому, что в недалеком будущем (2020-2030-е годы) в России вообще не будет пенсионного фонда. Да и вообще о каких 2020-2030-х годах можно говорить в стране, где даже события двухлетней давности кажутся вечностью?! Это в Америке бизенес-разделы газет беспристрастно публикуют проценты по вкладам и гособлигациям со сроком погашения через 5, 10 и 20 лет. Вы доверите в России кому-то вклад на 10 лет?

К концу 80-х быстро смекнувший, что к чему, честной народ ринулся в совместные предприятия, инофирмы, а кто-то и просто согласился работать за рубежом – неслыханная дерзость по доперестроечным понятиям. Нашего брата, информационщика, там привлекала настоящая техника, а не черно-белые «Нейроны» и ядовито-зеленые «Искры-1030». Еще радовала реальная работа – то, что это кому-то по-настоящему нужно.

Помню, что одним из моих первых впечатлений от американской работы была должностная инструкция. Не всегда обязанности изложены в письменной форме, но практически всегда американский работник знает, что конкретно он делает и за что он получает деньги. Многих россиян, оказавшихся в США, шокирует тот факт, что ровно в 17:00 их американские коллеги просто молча встают и направляются к выходу. Что не доделано сегодня – будет доделано завтра. Просто такой работник знает, что он работает с 8-ми до 17-ти, лишнее время НЕ оплачивается – значит, зачем работать за «здорово живешь»?!

То, что считается нормой в России – засиживание допоздна, субботне-воскресные авралы – в Америке практически не используется. Потому что местный КЗоТ (OSHA) предписывает платить за сверхурочные. Работник, который получает фиксированную зарплату, конечно, может задержаться разок-другой и выйти в выходные, но не удивляйтесь, если он начнет требовать повышение к зарплате через месячишко-другой. А если нет, то квалифицированный специалист, особенно грамотный программист или администратор баз данных всегда найдет новую работу. Хотя нет, администраторы баз данных и системщики работают семь дней в неделю. При приеме на работу представителей «компьютерного обслуживания» оговаривается, что по мере необходимости надо будет приходить в нерабочее время. Не в 10 же утра перегружать сервер?!

«Работа – это работа, за пределами работы я живу своей жизнью» – правило номер 1 на американской фирме. Тут нет парторгов, профоргов и комсоргов, никто никого не воспитывает, не говорит «Надо, Федя!». Конечно, если это небольшая, обычно молодая фирма, или менеджмент работает «плечом к плечу», или компания решает проводить совместные «барбекю» на выходные – то работа становится чем-то большим, чем повинностью. Поэтому тут что-либо обобщать опасно.

Про себя отметил, что частные фирмы заметно отличаются от корпораций и тем более от работы «на государство». Частная фирма чем-то похожа на российскую «работу на олигарха». Наивно полагать, что каждый «новый русский», а тем более «олигарх» – это приземистый крепыш с короткими пальцами, любимое занятие которого – это нажраться, уронить ряху в салат и ответить на вопрос «Как жизнь?» – «Удалась!». Но все равно, очень часто работа «на дядю» – это не когда ты делаешь свою работу, а когда ты помогаешь ЕМУ делать ЕГО работу. Понятие «работа у Гусинского» и «работа программиста в банке у Гусинского» – это две большие разницы, но ситуация, думаю, ясна.

Корпорацией же, как известно любому старшекласснику, руководит Совет директоров, и для них все то, что делает фирма – это одна страничка из отчета Еxcel под названием «Прибыли и убытки». И все, больше их ничего не интересует. Фирма – это инструмент умножения капитала, это самовозростающая стоимость (почти по Марксу). Поэтому важна только одна страничка – вот прибыли-убытки за прошлый квартал, а вот – за нынешний. Такое положение вещей хорошо показано в фильме Оливера Стоуна «Уолл-Стрит» (1987), где новые хозяева решили, что целесообразнее просто расчленить компанию «Авииалинии Блу-Стар» на куски и продать по частям. А что при этом думают те, кто стоял у истоков фирмы – наплевать и забыть. А вот реальный случай – основатель фирмы «Apple Computer» Стив Джобс был уволен советом директоров из своей же фирмы. Они сочли, что одиозная фигура Джобса стала приносить компании не пользу, а вред (потом он, правда, вернулся).

Так что еще не ясно, где хуже работать – на самодура-хозяина фирмы или на безликих владельцев-директоров, которые могут росчерком пера лишить работы треть персонала, так как «это не выгодно».

Программисты и прочий компьютерный люд наиболее остро реагируют на такие потрясения. Их утонченный и острый ум требует особого внимания. Представьте: приходит такой разработчик к руководству с гениальнейшей идеей, а ему говорят «Нам это неинтересно». Или бьются светлые головы над новым процессором, почти готовым. А завтра утром их собирает менеджер и почти как в «Ревизоре» сообщает: «Господа яйцеголовые! Я пришел сообщить вам пренеприятнейшую новость. Наш проект закрывают. Вот факс из Вашингтона».

Конечно, все фирмы разные, но эффективность («КПД американского паровоза» – 7%) все же видна невооруженным глазом. И дело не в том, что в Америке даже люди предпенсионного возраста умело обращаются с компьютером и Интернетом. В российской фирме, а тем более министерстве или госпредприятии можно наткнуться на людей, которые вообще не понятно что делают, как герой Александра Калягина – Сан-Саныч из «Прохиндиады». Служебные телефоны вечно зяняты, не дозвониться, или череда длинных гудков. Ответы по телефону – рявканье «Да! Нет, не знаю, не будет, позвоните в конце следующей недели». Пресловутые «документы ушли на подпись», «работает с документами», «что-нибудь попробуем придумать», «ушел посылать факс, приду через часок-другой».

В многочисленных улочках в центре Москвы можно наткнуться на молодых людей неопределенного возраста с мобильными телефонами и сумками-барсетками. Кто они ? Что они делают? Работают? Что-то не похоже. У подъездов Государственной Думы, особенно со стороны Георгиевского переулка, куда в советское время госплановские автобусы подвозили сотрудников, теперь в новеньких «Ауди», «Мерседесах» и «Волгах» скучают шоферы. Ни разу не видел персональный «мерс» в Калифорнии. Нельзя сказать, что служебных машин в Америке не существует – они есть, но это или функциональные «минивэны» или, очень редко, «линкольны» для представительских целей.

Программисты, работающие в новых российских структурах, имеют то преимущество, что они, в большинстве случаев, предоставлены самим себе. Софтверных корпораций типа Microsoft, Oracle, Informix, Inprise (Borland) нет, так что российские компьютерщики сами определяют себе фронт работы, руководствуясь при этом соображениями здравого смысла – «поддерживать сайт», «следить за сеткой», «помогать юзверям и гонять ламеров». В свободное время исследуют новые технологии, ковыряются в «железе», пишут хорошие программы и скрипты.

В американской же фирме существуют сроки исполнения тех или иных заданий, приоритеты. Тут труд компьютерщика у всех на виду. Базы данных от сырости не собираются, тут нужны конкретные человеко-часы. На будничную текучку «вешают» новые проекты, модернизацию программного обеспечения, почтовые роботы, интеграцию с WWW, чтобы заказчик мог просматривать отчеты в реальном времени и вводить новые данные. Это все надо делать, под это выделены сроки и деньги заказчиков. Потом круг повторяется. Новые клиенты, новые требования.

Клиенты – это обычно средние и крупные фирмы. Иногда достаточно сложно разобраться, что же на уме у них? Но деньги платят исправно. Более того, здесь существуют такие экзотические формы оплаты, которые в России вызовут большой скепсис. Ну, например, как вам кредитная карточка, которую надо авторизовать на 65.000 долларов? Конечно, российские структуры уже давно работают и с серьезными деньгами, и с кредитными картами, и с он-лайновыми транзакциями. Но пока это экзотика.

А вот еще интересный платежный инструмент – «purchase order». Типа «заказ на покупку». Ангельским голоском секретарша прощебечет десятизначное число, дату и сумму – все, мы спокойны. Ни подпись, ни печать, ни пресловутые «платежка» и «проплата» не нужны. Концерн «Дюпон», или «Макола», или «АйБиЭм» оплатит эту сумму. Через «purchase order» работают практически все крупные корпорации и правительство США. Не припомню случая, чтобы кто-нибудь не заплатил по счетам вовремя или, хуже того, отказался от исполнения своих обязательств. Подобно всем гражданам США, на фирмы тоже заведены индивидуальные регистрационные налоговые номера (которые часто «прикрепляются» к владельцам фирмы) – так что «черный след» потянется надолго. Как правило, в независимости от суммы, все инвойсы выписываются на 30 дней. Дольше – уже исключение и решается в индивидуальном порядке.

На прошлой работе открытием для меня было изучение электронных платежей между фирмами – здесь это называется EDI. Стоит стандартная стопользовательская Netware (больше известная российским пользователям как «нетварь») – соединена с NT (точнее говоря, WinFrame) через родной шлюз. Под «нетварью» круголосуточно крутятся разные хитрые почтовые роботы, которые в определенное время звонят за коммерческой почтой, разархивируют ее в базы данных заказчиков, генерируют объем работ и оплату труда для работников на фабрике и т.д. Короче, круглосуточное производство.

Поддержкой этих роботов я и занимался. Следил, чтобы платежки правильно расшифровались и «вставились» в бухгалетрские программы. И обратно. Надо весь ассортимент фирмы зашифровать определенным образом и отправить через коммерческие EDI сети. Основу компьютерной системы составляет довольно хитрая программа на FoxPro. Каждый пользователь, в зависимости от номера своей сетевой карточки, имеет определеннные полномочия, как в программе, так и по сети в целом. Более того, существует достаточно мудреный загрузочный файл размером в 20 килобайт (да в нем одни %% и shift), в котором описаны варианты загрузки бездисковых станций – опять-таки по номеру сетевой карточки. Все это централизованно управлялось администратором, то бишь мною.

Утром по определенному протоколу приходили длиннющие заказы, которые тщательно проверялись на наличие ошибок (вдруг заказали что-то не то) и затем, после комплексной проверки, заказы импортировались в систему FoxPro. Система же, в свою очередь, связана с финансовой многопользовательской программой Great Plains Dynamics (вот для этого и нужна NT) и через gateway – с промышленнной мини-системой, крутящейся под IBM AS/400. Задача минисистемы – с помощью специальных алгоритмов обеспечивать заказами фабрику и вести комплексный контроль и учет производства и отгрузок, равно как и рабочего времени.

И это только начало. Даже краткая блок-схема информационных потоков занимает свыше десятка листов. Все это чрезвычайно хитро переплетено друг с другом, но зато достигается полностью автоматизированный рабочий цикл, когда на основе заказов система сама планирует режим работы производства и обеспечивает непрерывный рост продаж – ни один грамм сырья не проходит неучтенным. Президент фирмы приходил к 11-ти утра, просматривал почту, подписывал письма и документы и уходил домой в 14-15 часов. Этакое американское АСУ в действии.

Но вернемся к российским реалиям. Тут тоже есть любопытные решения, но они скрыты от широкого глаза. Российское производство, бизнес, консалтинговые, телекоммуникационные услуги не любят показывать себя, как в Америке. В Калифорнии, например, только по компьютерной телефонии выходит десятка два журналов. А любители UNIX или NT вообще тонут в океане публикаций. Российские бизнес-издания в основном рассчитаны на поиск западных инвесторов и просто перегружены рекламными кальками, содранными с аэрофлотовских изданий. Формат стандартный – или надутый директор со вступительной статьей, или рассчитанная исключительно на специалиста аналитическая статья с авторской фотографией 3х4. Успех карьеры и новые веяния как-то не принято афишировать.

Еще реже можно встретить историю бизнес-роста какого-нибудь олигарха – ну, например, вся Америка знает, что Стив Возняк и Стив Джобс построили свой первый «Эппл-компьютер» в гараже, а Билл Гейтс всучил «АйБиЭм» перекупленную операционную систему MS DOS, предварительно лично укатав на самолете своего конкурента Гарри Килдела до состоянии полной одури, и тот не сумел придти подписать контракт. По этим анекдотичным историям даже сняли полу-художественный фильм «Пираты Силиконовой Долины», где актеры играют Джобса, Возняка и того же Гейтса в молодости.

Не могу забыть лозунг «Знаешь – молчи, сказал – не пиши, написал – не подписывай», который был привинчен на стене одной новомодной московской конторы. Менталитет действительно разный.

Необязательность российских партнеров вошла в поговорку. Сегодня они тебя забрасывают факсами и письмами про уникальные деловые возможности – золото на Камчатке, пуховые платки оптом, исходные тексты программы-конкурента Windows NT почти даром. Потом все внезапно замолкает. Если все-таки удается дозвониться до автора такого предложения, то сонная трубка сообщит «Да некогда мне. Напряги. Я сам позвоню». И минимум на полгода деловой партнер исчезает, видимо, проработка делового предложения по всем правилам – дело утомительное.

Дутые резюме. Да, это серьезная проблема, характерная скорее для США, чем для России. Мне по ходу своей работы часто приходится интервьюировать кандидатов на вакантные должности у нас в фирме. Выводы, честно скажу, неутешительные. Человек, у которого написано в резюме «Computer proficency: C, C++, Java, VB, Windows 95/NT», на самом деле писал простенькие программы на Си лет 10 назад, прочитал книжку «С++ за 24 часа», не знает, чем отличаются друг от друга Java, JavaScript и Jscript, а также Win 95, 98 и NT.

Помещаем в воскресном приложении объявление, которое специально перегружаем компьютерным слэнгом, рассчитанным только на профессионалов – «Hands-on experience in RDBMS (Access, FoxPro, Paradox) and SQL, complex queries and multi-band reports is required».

В ответ получаем около 50 резюме –

«согласен на любую работу», «ищу компьютерную работу». Вот одно из них.

      Предыдущий опыт: 1997 по настоящее время – клерк в аптеке. Обязанности и достижения: поддерживать чистоту и порядок, чтобы лекарства были на нужном месте. 1995 –1997: Санитар в госпитале. Проводил анализы крови, мочи и кала.

Честное слово! Это настоящее резюме. Выкроил пару минут, вежливо написал

«Добрый день! Спасибо за ваше резюме. Простите меня, если я вас неправильно понял, но мы ищем человека, который имеет опыт разработки баз данных – сложные запросы, вложенные select, многоуровневые отчеты, нормализация и т.п. У вас в резюме, кроме должности клерка и санитара, нет никаких ссылок на работу, которая имела бы какое-либо отношение к информационным технологиям».

Ответ: «Уважаемый м-р Кондаков! Да, я не занимался компьютерами, но я только что окончил компьютерную школу, у меня отличные оценки и, на мой взгляд, моя кандидатура была бы идеальной для Вашей фирмы».

Вот такие дела. В американской системе образования и ценностей самоутверждение стоит на одном из первых мест. Ребенку с детства внушают, что он – «самый лучший», «уникальный». В школах и колледжах, боясь обидеть нерадивых студентов, их никогда не вызывают к доске и оценки всегда тщательно скрывают друг от друга. Да, где-то есть какие-то там неудачные пресловутые «лузеры», но Я, Я, Я –самый умный! На полном серьезе берутся типовые резюме, копируются чьи-то CV, помещенные в Интернете – пять минут редактирования и любо-дорого смотреть.

Кстати, это относится не только к резюме. О премудростях распределенных баз данных, сетевых протоколах и особенностях разработки систем «клиент-сервер» берутся рассуждать те, у кого стоит купленный неделю назад компьютер с игрой «DOOM» (теперь, наверное, уже «Quake II»), и кто пару дней назад поменял «обои» в Windows 98.

Не отстают и рядовые сотрудники фирм, менеджеры проектов. Ни разу не видел, чтобы кто-то сказал: «Знаете, для этого проекта надо знать различия и особенности подключения к Интернету. Тут много непонятных для меня слов: ISDN, xDSL, T-1, OC-48. Боюсь, что это слишком сложно для меня». Куда там! Прорвемся, шапками закидаем. Конечно, жизнь расставляет всех по своим местам, но сколько завышенных самооценок и дутых самоутверждений лопается, пока не наступает прозрение!

Прихожу к выводу, что при всех своих особенностях, российское понимание дилеммы «то, что на самом деле – то, что написано в резюме» ближе к реальности. Если человек в России пишет «С++», то это означает, что он на самом деле программировал в «плюсах» и сумеет рассказать про это. А русский американец, окончивший русскую компьютерную школу, понимает под этими двумя «++» умение два раза сложить небольшие числа.

Особую пикантость проблеме добавляет так называемая «политическая корректность». Для тех, кто еще не знаком с этой «американской урбанистической чумой конца ХХ века» вкратце скажу, что под «политкорректностью» понимается совокупность правил в деловом мире, которые предназначены для избегания разных табу – реальных и большей частью вымышленных. Сюда попадает и дискриминация по разным признакам, и «правила корпоративного бизнеса» (это тема для отдельной статьи), и то, что полагается говорить, а что нет, и многое другое. Причем, «политкорректность» не следует смешивать с общепринятыми нормами вежливости и делового этикета. «Политкорректность» – это просто одна из форм лицемерия, которое крепко держит за горло деловую Америку.

Ну а что в России? Существенное расхождение по зарплате есть и в России, и в Америке, где тоже довольно большой разброс по деньгам. Если профессионалы информационных технологий Москвы и крупных городов более-менее «варятся в своем соку», получая СКВ или ее рублевый эквивалент, то что подумает работающий от зари до зари тракторист про веб-мастера или независимого обозревателя, который получает по сотне долларов (а бывает и много больше!) за страничку. Современные россйиские реалии – это и триста рублей (новыми) в месяц = 12 долларов в месяц = 144 доллара в год, а есть и такие, которые в год получают 200 тысяч долларов. Именно получают зарплатой, как мне уточнили хорошие знакомые. Вот тебе, бабушка, и Юрьев День! Да с такими деньжищами никакая Америка не нужна.

Хотя, скажу честно, таких «крутых» – единицы. На общем фронте царит уныние и запустение. Если в Америке, особенно в сфере умственного и компьютерного труда, свято верят во всевозможные презентации (в нормальном смысле этого слова), совещания, «мозговые атаки», еженедельные брифинги, цветные флайерсы, то в России это как-то не зажигает беловоротничковые массы. Какое-то сожаление можно прочитать в опущенных глазах моих соотечественников, когда заезжий западный коммивояжер начинает распинаться про «динамику управления», МБА и «анализ вертикальных рынков». Они понимающе переглядываются между собой – «вольно ему говорить, когда терять нечего и ничем не рискует». Они, может быть, понимают не меньше во всех этих мировых основаниях, только говорить – какой же смысл? Изменить – не изменишь, и не такие пытались, а потерять – потеряешь, известное дело.

Действительно, тут премьер-министры вылетают как пробки из прокисшего шампанского, а вы со своими PowerPoint пристали, как банные листы.

Люди, занятые в сфере информационного обслуживания, не связаны обычно с разными «крышами» и криминальными структурами, хотя черное крыло преступности и российского милицейского беспредела задело и их. Неприятно ощущать себя лежащим на полу в двух шагах от брызгающего слюной ротвейлера, когда налоговая полиция или еще какие-нибудь «маски-шоу» устраивают очередное представление. Если раньше излюбленными местами облав правоохранительных органов были воровские гнезда и «малины», то теперь крепкие ребята в камуфляжной форме могут нагрянуть куда угодно. Особый интерес представляет финансовая отчетность и проводки – читай: файловые сервера и носители информации, а заодно и обслуживающий персонал («чтобы не стерли чего!») –подлежит атаке в первую очередь.

Согласитесь, что это не дает нашему брату расслабляться без дела. Только откомпилировал новый модуль, как врывается крепкая бригада спецназа – кованым сапогом по монитору, сам на пол, обыск и изъятие компакт-дисков с данными. «А чем это вы тут занимаетесь?». Рядовые сотрудники милиции тоже не отстают. Если в прошлом году я в каждом номере «Общей газеты» читал про ГУЛАГ-98, то в этом году «Новая Газета» знакомит нас с нелегкими милицейскими буднями (№ 27, 26/07/99):

«Попасть в Москве за решетку очень просто. Для этого не надо быть бандитом или вором. Чтобы оказаться в компании арестованных бомжей и уголовников, не надо никого убивать и насиловать. Испытать все прелести камеры для задержанных, именуемой в просторечии «обезьянником», можно всего лишь за одну кружку пива, купленную в летнем кафе.

      У станции метро «Кропоткинская», на Гоголевском бульваре, встретились два старых друга. Встретились неожиданно, как это бывает иногда в больших городах. Один – подполковник милиции в отставке, инвалид, только что вышел из госпиталя. Второй – журналист. Знакомы больше тридцати лет, но последнее время виделись редко – дела, заботы... Зашли в кафе поговорить.

      Заказали пива. Взять что-либо покрепче не позволяло здоровье – подполковника Олега Маркалова госпитальные врачи признали инвалидом второй группы без права переосвидетельствования.

      Беседа продолжалась недолго. Старый милиционер заметил, что какой-то молодой человек требует предъявить документы у сидящей за соседним столиком пары. Держался молодой человек нагловато, своих документов не показывал и на стража порядка похож не был. Отобранные у посетителей кафе паспорта он, ничего не объясняя, складывал в карман. Подполковник Маркалов возмутился. За тридцать лет работы в органах МВД он видел многое, но подобного произвола припомнить не мог. Предъявив свое милицейское пенсионное удостоверение, он потребовал от наглеца объяснений.

      Объяснять что-либо пенсионеру не стали. Его удостоверение отправилось в тот же карман, а самого подполковника препроводили в ближайшее 60-е отделение милиции.

      В отделении выяснилось, что собиравшего паспорта молодого человека зовут Егорихин и милиционером он в отличие от подполковника Маркалова никогда не был. Просто дежурил иногда на бульваре в качестве народного дружинника. А ветеран Маркалов, по его мнению, нагло распивал спиртные напитки в виде пива в общественном месте – то есть в кафе. За что и был задержан.

      После этих «разъяснений» Маркалова заперли в «обезьянник». Дальше разговор двух милиционеров – дежурного майора и задержанного подполковника – шел через прутья решетки.

      Маркалов чувствовал себя плохо. Давала о себе знать недавняя травма – сотрясение мозга и перелом шейных позвонков. Возраст к пребыванию в душной камере тоже не располагал. Да и сама абсурдность ситуации, когда за кружку пива ветеран МВД оказался за решеткой, привела Маркалова в шоковое состояние. У него начался сердечный приступ........».

Прошу прощения за столь длинную цитату, которая не первый взгляд не имеет прямого отношения к рынку информационных технологий, но вот что получается. Культ грубой силы не может иметь ничего общего с каким бы то ни было интеллектуальным трудом. В каком бы вузе ни учился, в каком бы беловоротничковом месте ни работал наш герой, от него требуются совсем другие навыки. Навыки, которые дает хорошая армейская служба и спортзал, а не ночные бдения над разрушенной базой данных и отладка ассемблерного кода. Хотя это тоже тема другой статьи.

Чтобы завершить сравнение россйиских и американских впечатлений от рабочих будней, приведу еще одно наблюдение.

Как ни парадоксально, но ни разу в Америке я не видел пьяного (или даже в стадии «выпимши») на работе. Говорить, что в Штатах не употребляют крепкие напитки – не стоит. Да, на улице можно напороться на пьяного бездомного. Но все, кто занят профессиональным трудом – сантехники, телефонные мастера, грузчики, сапожники, военные и представители прочих профессий, известных в России умением надраться и «положить на гланду» – в Америке почему-то ходят абсолютно трезвыми.

Если в бульварных газетенках, смакующих голливудских знаменитостей, еще встречаются слова «в завязке», «в запое», «алкаш» – то в обиходе, в газетных карикатурах, а тем более в деловой корреспонденции ни разу не натыкался на алкогольную тематику. Проще найти статью про жизнь в Перу, чем анекдот про пьяниц. Вот почему Михаила Сергеевича тут, наверное, так любят.

Ну а если серьезно, может, здесь и заключен секрет американского успеха?