Доктор Айболит как классика советской кино-Ленинианы

 

Первым в советском кино Ленина сыграл неизвестный никому рабочий Никифоров в «Октябре» Сергея Эйзенштейна. Последним – еще более неизвестный актер в «Комедии строгого режима», неизвестного мне режисера (явно не Эйзенштейна).

Первый был взят Эйзенштейном за пролетарское происхождение, сияющую лысину и общую похожесть на немногие сохранившиеся документальные материалы о Ленине. Необремененный интеллектом и актерскими способностями, рабочий Никифоров старательно морщил лоб, изображая гигантскую работу ленинской мысли, судорожно сжимал выданную ему кепку и вытягивал руку, указывая, куда идти слушающим его рабочим сразу после митинга и всем нам, позднее.

Этот крохотный эпизод в немом, подчеркну, фильме был справедливо разруган советской критикой за то, что рабочий Никифоров со своим подельником Эйзенштейном не показали мудрость Ильича, его гений, любовь Ильича к революции, к матери, к детям, животным, соратникам по партии, ненависть к мировой буржуазии, Антанте, кулакам, попам, изменникам, делу революции и прочая, прочая, прочая…

Последний же Ленин из «Комедии строгого режима» был обыкновенной шестеркой, которого судьба в лице начальника лагеря выдвинула на роль Ленина в лагерном же спектакле. В фильме, как это ни странно, был росток некой идеи и некого образа. Шестерке-Ленину вставляют металлические зубы вместо выбитых и по мере вхождения в образ вождя он и в спектакле, и в жизни начинает брать верх над паханами. Тема в кино хорошо разработанная, от итальянского неореализма – «Генерал Делла Ровера» до японского «Кагемуши» Куросавы. К сожалению, свойственный постперестроечному российскому кинематографу непрофессионализм и общая хамоватость свели эти ростки на нет.

Между этими двумя фильмами лежит более чем 50-летняя кино-лениниана с удивительно малым для такого срока количеством актеров, сыгравших роль вождя. Щукин, Штраух, Лавров, Смоктуновский, Смирнов, Каюров (я не беру в расчет театральные работы, даже самые крупные, таких актеров, как Калягин и Ульянов. Театр – другая эстетика.) Честно говоря, меня не слишком интересовало, соответствует или нет истине образ мелкого политического хулигана, но вот методология воссоздания образа и мифа в кино – тема, куда как более занятная.

Документальных кадров с Лениным крайне мало – кусочек его выступления на митинге и почти чаплинская прогулка по дворику после болезни (будем, впрочем, справедливы – в комичности этих кадров виноват не Владимир Ильич, а несовершенство тогдашней техники). Вот, пожалуй, и все. Откуда, как, появился знакомый нам образ со всеми этими ужимками, гримасами, головкой на плечо?

Кино-Ленин суетится, бегает, гримасничает, как коверный. Носится вокруг рабочего Охлопкова как собачонка («Ленин в Октябре» Ромма). Пристает с вопросами. Смотришь за его беседой и чувствуешь, вот-вот ухватит он пуговицу собеседника и начнет крутить, а затем и оторвет к чертям вовсе.

Картавит, что крайне неприятно и подозрительно для русского уха – уж не еврей ли, или, того хуже, француз? «Но ведь Ленин картавил!», – воскликните вы. «Да», – отвечу я, – «в жизни. А в кино он вполне мог бы быть лишен этого раздражающего народное ухо недостатка, как лишен своего грузинского акцента кино-Сталин, понимавший, что он не старый грузин у власти, а Божество. А Божество не может иметь акцента».

И вести себя мог посолиднее. Сталин вот не бегал, не суетился на экране. Не трещал по сто слов в минуту. Сравните: весьма подозрительное, несвойственное нам суетливое ленинское «батенька» и сталинское, почти библейское – «братья» (пауза) «и» (пауза) «сест…» (пауза) «…ры!». Другое, совсем другое дело.

Первое явление Ленина народу на подпрыгивающем броневичке явно проигрывает сталинскому. Броневичок – не самолет, который спускается сверху (читай – с небес). И из которого в белом кителе (читай – ризе), не шевельнув усом, спускается Божество. Броневичок – это что-то железное, громыхающее, подпрыгивающее на ухабах и, главное, черезвычайно несовременное. Да и балансировать на крышке броневика – дело неустойчивое, неподходящее, особенно для вождя.

А знаменитый ленинский «прищур с хитрецой»! Соратник говорит, а наш герой уж и прищурился, ножками сучит от нетерпения и видно – сейчас закричит фальцетом: «Это вы чушь порете, милейший!». Кино-Сталин тоже, конечно, прищуривался, но не с тем,чтобы разоблачить ошибки говорящего (он вообще не вступал в спор – Боги со смертными не спорят), а чтобы изречь истину. Это был прищур в предвкушении абсолютной истины.

Для меня до сих пор остается загадкой, почему Сталин допустил подобную трактовку образа Ленина. Хотел принизить фигуру? Вряд ли. Тогда бы кино-лениниана не имела такого развития. Да и мавзолей, пожалуй, не понадобился бы. Единственное образование, которое получил Сталин, было религиозным. Недаром его статьи и речи ясны и понятны для каждого, пусть и самого темного слушателя. Не чета ленинским – путаным по форме и темным по содержанию. Одним словом, концепция двух Богов (не в жизни, разумеется, а в киномифе), где старый (недействующий) Бог-отец благославлял бы молодого (действующего) Бога-сына, вполне могла быть приемлема для Сталина.

Но нет. Ленин в кино не Бог-отец. Он даже не вождь! Это бегающий, кривляющийся, суетливый чертик из табакерки. Я слышал, что российское ТВ предприняло оригинальный проект, где известные классические пьесы разыгрывают современные политики. Так, Моцарт и Сальери – Жириновский с Боровым. Прикройте глаза. Вспомните – чертик из табакерки! Я бы взял Березовского. Еще один чертенок нашей истории.

Интересно, что американский кинематограф эту чертовщинку унюхал и, падкий на всякую историческую клюкву, изобразивший всех – от Клеопатры до Наполеона, от Моисея до генерала Паттона, не заинтресовался образом Ильича. И повел себя, как те богобоязненные гоголевские герои, что плевали на изображение черта и говорили: «Тьфу на тэбэ. Бач, яка кака намальована». Разумеется, я помню о фильме «Сталин» НВО, но в данном случае я говорю о классическом «сталинском» кинематографе и, соответственно, о классическом «золотом» Голливуде.

Откуда что берется? Как-то я включил для своей, тогда еще маленькой дочки, телевизор. Шел «Доктор Айболит». Нет, не тот замечательный Быковский, а старый добрый Айболит с Риной Зеленой и Борисом Щукиным в заглавной роли. Дочка ушла от экрана через пять минут, а я остался смотреть, как завороженный. Эта головка, этот наклон головки к плечику, этот большой палец за проймой пиджака, этот рвущийся от раздражения тенорок: «А скажи мне, собака Авва…». А этот требовательный тон: «Ты должна мне помочь, обезяьнка Читта и вы тоже, Яков Михайлович!». Нет и быть не могло лучшего Ильича. Психофизика замечательного актера брала свое. И именно эту психофизику старательно повторяли все последующие исполнители. И, думается мне, что вместо не к ночи помянутого В.И.Ленина смотрели мы на актера Щукина. Актера яркого, комического. Вахтанговского Тарталью и Айболита. При полном одобрении тов. Сталина И.В., между прочим.

Тогда, дорогие товарищи, возникает вопрос. Почему тов. Сталин И.В. согласился с таким слиянием образа дорого вождя с довольно-таки чуждыми нам Тартальей (иностранец) и Айболитом (вообще черти-кто). Неужто упустил чего, дорогой тов. Сталин И.В.?

Даже смешно думать, что Сталин – человек, контролирующий каждый фильм, выходящий в стране, мог выпустить из под контроля Лениниану. И если концепция Бога-отца и Бога-сына почему-то не подошла Сталину, то не исключено, что его семинарскому сознанию была ближе другая пара. Что нибудь совсем уж простенькое: белое и черное, Янь и Инь, Чук и Гек, ангел и черт.

И, анализируя подобную возможность, следует помнить, что конструируя такую пару, лучший друг всех конструкторов и мысли не допускал, что из нее может выпасть такой элемент, как он сам, что и случилось в дальнейшем в советском кино. Никита Сергеевич постарался.

Я помню замечательный памятник, что стоял в замечательном садике замечательного города – Ленин и Сталин чуть не в обнимку сидят на лавочке. А потом, в одну ночь, Сталин исчез. И Ленин остался сидеть один, как-то странно скособочившись, вроде бы и хотел обнять кого-то и страстно желая быть обнятым. Было нарушено равновесие, расбалансирован авторский замысел. С протянутой в никуда ладошкой, улыбчиво глядящий в пустоту без своего Янь, Лен-Инь перестал быть и превратился в посмешище. Памятник был снят. Вдумайтесь! Памятник Ленину был снят в советское время – он не мог существовать без Сталина.

Вот я и говорю, что вся советская кино-Лениниана была по сути своей Сталино-Ленинианой. И как только один из двух элементов исчез – развалился, измельчал и второй. Прошел свой путь от доброго доктора Айболита до лагерника с железными зубами. Попрыгал еще немного, покорчился, напустил запаху серного и обратился в прах.

Навсегда. Наверно.

 

Небольшое дополнение к «Виртуальному бессмертию»      Пока проблема вращалась вокруг динозавров и проглоченных ими адвокатов, все было замечательно. Передний край кинотехники. Радость детей и киноманов. Более интересный момент возник в «Форест Гамп», где компьютером создавалась не только толпа, но и герой Тома Хэнкса был «введен» в ткань документального фильма, где и «ручкался» с президентами Кеннеди и Джонсоном с потрясающей степенью достовернности.

Дальше – больше. С выходом Кубриковского фильма «Широко закрытые глаза» возник новый, довольно тревожный вольт. Фильм был отцензурирован при помощи новых технологий. В Америке, в отличие от Европы, мы смотрим вариант, в котором сцена оргии (сцена ключевая для структуры фильма и вырезать ее невозможно) была частично закрыта виртуально созданными персонажами, о которых Кубрик, разумеется, и не подозревал. Этот трюк позволил присвоить фильму категорию «R» и дать прокатчикам большую аудиторию. И тут возникают довольно грустные мысли о возможностях кино в ближайшем будущем. А может и уже. О всякого рода «документальных» пленках, показывающих черти-что и способных вызвать черти-какую реакцию. Однако это требует отдельного разговора.

Довольно известный английский актер Оливер Рид (он играл в прекрасном «Оливере» и в «Четырех мушкетерах») умер на сьемках нового фильма Ридли Скотта «Гладиатор». Ридли Скотт – автор культовый для кино-фантастики («Бегущий по лезвию бритвы»). Поскольку в фильм вбухали 180 миллионов долларов, Спилберг, а это снимается на его студии «Dream Works», не может бросить дело на пол-пути или заменить актера.

Есть идея, что доигрывать будет дублер, а голову его заменят на виртуально созданую, на основе уже отснятого материала – на голову Рида. Ну а синтезировать речь, имея аудио-архив, задача уж совсем простенькая.