Сравнение югославской и чеченской войн - не в пользу России.

Создается впечатление, что российские силовики хотели бы взять натовский сценарий решения «проблемы Милошевича» за некий образец для решения «проблемы Басаева-Хаттаба». Если отвлечься от моральной стороны дела и рассматривать только «технические» аспекты, то нельзя не признать, что операция американско-многонациональных сил против Югославии была весьма убедительной отработкой «эффективной войны XXI века». Отработкой модели, которая вполне может быть применена и против России в случае утраты нашего потенциала ядерного сдерживания.

Имеет ли сейчас Россия ресурсы, достаточные для быстрого умиротворения исламских экстремистов по подражательному, «примерно югославскому» сценарию? Увы, не имеет.

Уже в ближайшие месяцы Россия ощутит затягивание долговой удавки перед внешними кредиторами и будет вынуждена либо объявить дефолт, либо полностью переориентировать бюджет на обслуживание внешнего долга. В связи с коррупционным скандалом страны «большой семерки» заставили МВФ отложить выделение очередного транша до выполнения Россией ряда весьма жестких условий, провоцирующих экономический коллапс и дестабилизацию в нашей стране. Конгресс США сократил финансовую помощь России, а ЕС объявил о прекращении продовольственной помощи.

Пять членов «большой семерки» (за исключением Канады и Японии) выразили недовольство «несоразмерным применением силы в отношении Ичкерии». Формально декларируя необходимость сохранения целостности России, Запад осуждает терракты, но призывают к политическому решению. За подобными заявлениями вполне может через какое-то время ультимативное требование НАТО привлечь войска альянса к миротворческой миссии на Кавказе и развернуть международную помощь чеченскому правительству. После завершения «миротворческой» операции в Югославии, американцы явно наращивают систему своего политического влияния на Кавказе, включая и такие ее элементы как участие американских военнослужащих в охране Шеварнадзе и Алиева.

Несколько странное объявление Басаевым «войны неверным» через вторжение в мусульманские села, а также негативное впечатление населения Дагестана от уровня эффективности федеральных сил по защите республики от агрессии вполне может вписываться в американский сценарий развития событий в режиме «управляемого конфликта». Так что стоит на всякий случай задуматься о том, кто будет играть на Кавказе роль «Сербии», роль «Косова», кому предназначат роль «Милошевича» и т.д.

Российская армия достигла за десять лет своего реформирования такого распада, что для блокирования десяти тысяч бойцов из государственных структур Чечни и десяти тысяч боевиков из частных армий (в т.ч. двух тысяч боевиков у Басаева и одной тысячи - у Хаттаба) пришлось стянуть практически все сколько-нибудь сохранившие боеспособность воинские части со всей страны. Если сейчас произойдет агрессия со стороны другой страны и взорвется еще какой-то северокавказский регион (к примеру, Карачаево-Черкессия), то затыкать новые дыры придется уже ограниченно боеспособными частями. Со всеми вытекающими из этого обстоятельства последствиями.

Между прочим, если война идет, как заявил премьер-министр Путин, «на российской территории», то в соответствии с федеральным законодательством с боевиками должны воевать исключительно внутренние войска. Впрочем, официально идет не война, а масштабная антитеррористическая операция с участием воздушных десантников и морских пехотинцев (хорошо еще, что без применения ядерного оружия по скоплениям боевиков!) Причем юридическое обеспечение этой операции построено по принципу: «Война все спишет!» Если будет победители, то их не осудят. А если победителей не будет, то всегда назначат «стрелочников»..

Сейчас в чеченской войне сложилась пирамида спихивания «сверху вниз» возможной ответственности за действия вне должностных полномочий и конституционных рамок. На высшем уровне непонятно, на ком лежит ответственность принятия стратегических решений силового противостояния с Чечней – то ли на интеллектуально неадекватном Верховном главнокомандующем, то ли на премьер-министре, которому Ельцин отказался делегировать свои полномочия. А на нижнем уровне нарушителями норм федерального законодательства поневоле оказываются простые солд
аты.

Например, служащие внутренних войск имеют законное право на самостоятельный досмотр подозрительных машин и проверку документов только в условиях объявленного военного или чрезвычайного положения. А если такое положение не объявлено, то они могут участвовать в досмотре и проверке исключительно в качестве силового прикрытия сотрудников милиции. Другими словами, неопределенность статуса «масштабной антитеррористической операции» делает незаконной работу в Чечне блок-постов внутренних войск. С точки зрения закона досмотр машин военнослужащими без милиционеров – это произвол. И если теоретически представить себе, что кто-то из проверяемых чеченцев обратится в суд – вот-де солдаты под предлогом проверки документов мою машину ограбили – то любой суд обязан стать на сторону истца и обвинить солдат в превышении полномочий.

В войсках, введенных в Чечню, сейчас крайне беспокоены уровнем денежного довольствия и социальной защиты в случае ранения или гибели военнослужащих, вытекающим из-за неопределенности статуса «антитеррористической операции». Тем более, что сейчас становится ясно даже для ура-патриотов - затяжные военные действия в Чечне совершенно не обеспечены бюджетными ресурсами Российской Федерации, а блиц-крига не получилось.

В момент начала бомбардировок НАТО Югославии в среде российских военных были распространены настроения, которые можно было выразить примерно так: «У НАТО конечно, превосходство в силах, но легкой победы не будет. В горах вообще трудно одержать победу, а югославы еще во второй мировой войне показали как умеют драться. То, что немцы снова участвуют в агрессии против Югославии, им наверняка отзовется ответными диверсиями на территории Германии». Дальнейший ход событий показал стереотипность и ложность подобных оценок: сербам не оставили никакой возможности проявить свою личную воинскую доблесть и ровно никаких террактов на территории стран-агрессоров не последовало.

Вопрос о профилактике ответного террора боевиков на территории России сейчас ключевой. Есть ли у нас серьезные основания утверждать, что их не будет так же как и после начала бомбардировок Югославии? К сожалению, сколько-нибудь надежных оснований для оптимистичных прогнозов нет.

Создание диверсионной сети в Европе, а уж тем более в Соединенных Штатах - дело довольно затратное и оно явно никогда не входило в планы сербских военных. Создание диверсионной сети исламских экстремистов в нищей и порядком дезорганизованной России вполне доступно по ресурсам политическим спонсорам Басаева и Хаттаба. Собственно, в факте развертывания такой сети за пределами кавказского региона россияне уже убедились на своем горьком опыте.

Сербия как полуаграрная страна с трудоизбыточным населением кормится гастрбайтерсвом своих граждан в Европе. Экономические интересы Сербии ориентированы на цивилизованное врастание в европейское хозяйственное пространство - кто же из нормальных людей будет готовить террористические акты против устойчивого источника доходов, потеря которого будет иметь катастрофические последствия для каждой сербской семьи. Про антиНАТОвские настроения сербов можно сказать: «Патриотизм зовет, а экономические интересы сдерживают». Страны НАТО в восприятии жителей Сербии – не только недавний агрессор, но и перспективный инвестор. Согласитесь, что этот аспект сербско-натовского противостояния аналогов в реалиях российско-чеченского конфликта не имеет

Наши военные часто жалуются, что ехали в Чечне была бы «нормальная» война (т.е. «война армии против армии»), то они бы ее давно бы уже выиграли. Хорошая иллюстрация к поговорке: «Генералы всегда готовятся к прошедшим войнам». Чеченская война не «нормальна» не только потому что это война между бывшими гражданами одного государства и слишком напоминает гражданскую войну, но и потому, что российское руководство с самого начала и до сих пор не имеет в отношении чеченской стороны ясных стратегических целей. Перефразируя известное выражение Клаузевица, можно сказать, что «кавказская война есть продолжение кавказской политики другими средствами». Если ни у одной из многочисленных администраций Ельцина нет кавказской политики, то не может быть и долговременно эффективных действий федеральных войск на Кавказе.

Американцы добивались войной против Югославии не «защиты демократии и пре
дотвращения гуманитарной катастрофы», а достижения определенной системы своих геостратегических целей. С момента создания новой мировой валюты евро США последовательно создавали зону конфронтации в Европе, увеличивая число острых проблем на территории своего основного корпоративного конкурента. Просматривается и вторая цель – создание предпосылок для «естественно-исторической» передислокации группы американских войск в Германии на новый силовой плацдарм в Центральной Европе – на равнинное Косово поле. США в недалеком будущем умиротворит территорию бывшей Югославии созданием сотен тысяч рабочих мест и инвестициями в создание инфраструктуры военных баз в «мягком подбрюшье Европы» (именно так называл Балканы Уинстон Черчилль).

Поставлена ли перед федеральными ведомствами хоть какая-то цель в Чечне, более стратегическая чем: «Будем мочить в сортире»? Может ли Россия умиротворить гражданскими инвестициями то озлобление, которое останется на Кавказе после действий федеральных войск?

Задача установления полномасштабного контроля России над правобережной частью Чечни бессмысленна хотя бы потому, что из одного миллиона этнических чеченцев в самой Чечне проживает лишь около 300 тысяч человек (причем примерно половина из которых сейчас эвакуировалась в Ингушетию). Существуют большой разброс в оценках того, какая же доля чеченцев (равно как и выходцев из ряда других южных районов страны с высоким уровнем безработицы) активно вовлечена в интернациональную криминальную индустрию в сфере рэкета уклоняющихся от налогов предпринимателей, незаконного оборота наркотиков и теневого распределения нефтепродуктов, контроля над проституцией и игорным бизнесом, но можно уверенно утверждать, что на территории российских городов сейчас находится больше вооруженных чеченских бандитов, чем 20-тысячное сообщество боевиков на территории самой Ичкерии.

Федеральные войска в Чечне занимаются «верхушкой айсберга», основная масса которого находится в нашем собственном тылу, а с этой «проблемой тыла» милиция явно не справляется. Потому что чеченские уголовники еще с начала 90-х годов служат «крышей» для приватизации наиболее лакомых кусков государственной собственности и до сих пор интегрированы в систему коррупции федерального уровня – в т.ч. и среди генералитета МВД.

Нужно стремиться к установлению не всеобъемлющего, а соразмерного нашим ресурсам и национальным целям структурного контроля над «суверенной» Чечней как источником ряда опасностей для России. Попытки избежать выхода территории дотационной Чечни (или ее правобережной части) из состава Российской Федерации ценой любого количества человеческих жизней не только абсурдны, но крайне опасны для нашей национальной безопасности. Стремление соблюсти любой ценой внешнюю, формальную целостность страны способно в нынешних условиях только подорвать возможности государственного строительства новой и более действенной в условиях XXI века целостности России.

В 1997 году один видный госдумовский оратор заявил в запале, что «самое святое, что у нас есть – это территориальная целостность России». Если уж следовать этой безумной позиции и объявлять «священной коровой» нашей национальной безопасности «неизменность государственных границ навечно и любой ценой", то мы должны либо проводить политику геноцида склонных к сепаратизму народов, либо соглашаться на любые их экономические требования в обмен за формальное вхождение в состав России.

Между прочим, при дальнейшем усугублении трудностей с федеральным бюджетом нельзя исключать и сценарий развития "русского сепаратизма". Уровень налоговых назначений и реального сбора налогов с одного жителя "русских" областей и краев сейчас в несколько раз выше, чем с одного жителя "национальных" республик- и это может привести к взрыву страстей. Дело идет к тому, что значительная часть национальных субъектов Федерации скоро станут зонами, "свободными" от федеральных налогов, но не от федеральных дотаций (как это уже случилось с Татарией, возглавляемой Ментемиром Шаймиевым - гроссмейстером шантажа федерального центра жупелом сепаратизма мусульманских регионов). На всю эту невеселую картину накладываются все более частые факты силового столкновения федеральных пограничных сил и "национальной" милиции дотационных регионов, защищающей на федеральные деньги "своих" контрабандистов от федерал
ьных законов...

Вообще-то непонятно, на каком правовом основании Чечню упорно называют субъектом Российской Федерации – ведь подписи лидера Чечни нет в федеративном договоре, формально образовавшем государство, в котором мы живем.

Если провести сейчас референдум среди россиян одновременно по двум вопросам: «Считаете ли Вы Чечню частью России?» и «Хотите ли Вы видеть чеченцев своими согражданами?», то волеизлияние значительной части опрошенных сведется к парадоксальной и нереалистичной формуле: «Границы страны должны быть неизменными и победа русского орудия должна быть обеспечена - но лучше, чтобы сохранение Чечни в составе России обошлось нашему бюджету дешево и на территории России вообще не было чеченцев!» В общем, от политиков и генералов требуют проведения «праздника святого Йоргена» на чеченскую тему.

Процесс изменения государственных границ и возникновения новых стран нельзя остановить ни заклинаниями, ни силовыми методами, ни особым налогово-правовым режимом для проблемных, склонных к сепаратизму регионов. В XXI веке не территория, не природные богатства, а квалификационно-технологический потенциал будет основным источником благополучия наций. В современном мире границы хозяйственного доминирования наций намного важнее границ государств - так что российским политикам стоит подумать о замене лозунга "Не отдадим ни пяди родной земли!" на лозунг "Не отдадим ни пяди рынков сбыта!"

Раньше говорили, что лучшая защита – нападение. Сегодня же национальную безопасность лучше всего обеспечивать высокими темпами развития. Обеспечение безопасности неэффективно действующих структур - задача неблагодарная в текущем плане и утопичная с точки зрения дальней перспективы. У нас же в государственном управлении руководствуются комплексом стереотипов, который можно было бы выразить афоризмом: "Лучший способ обеспечения выживания динозавров - это превращение всего мира в заповедник для динозавров".

Дешевая нефть закончилась - нам не удержать территориально-хозяйственную целостность привычными экстенсивными подходами в духе выживания. Для сохранения России как единой страны в условиях XXI века нужно идти на прорыв ситуации в новое и более высокое качество развития, отказываясь от целого ряда потерявших свою эффективность стереотипов и некоторых «баластных» факторов.

Возможно, правобережная часть Чечни была бы более полезна России как раз в качестве иностранного государства, в которое можно было бы депортировать всех чеченцев, которые нарушили Уголовный кодекс РФ. Разумеется, такую депортацию нужно осуществлять после отбывания правонарушителями назначенному судом наказания, возмещения нанесенного ущерба за счет конфискации части их имущества на российской территории и лишения их российского гражданства.

Такая постановка вопроса не отменяет необходимости нашего силового противодействия бандитам, но гораздо более адекватна и крайне ограниченным российским ресурсам, и управленческим реалиям XXI века, и стремлению чеченцев к независимости. А в случае нападения на российскую территорию со стороны этого государства (или криминальной зоны, если государства там не сложится – что весьма вероятно), Россия могла бы уже отстаивать свои интересы и в рамках «нормальной войны армии против армии».

Пусть чеченские националисты строят себе по планам Мовлади Удугова «Великую Ичкерию с выходом к двум морям» – но не за счет криминального террора российской территории и паразитирования на российской экономике. Мы только выиграем, если вынудим их хотя бы частично переориентировать свою деструктивную энергию в направлении своих нынешних союзников, оппонирующим России за Кавказским хребтом – и не только в пределах СНГ. Из-за крайнего дефицита ресурсов Россия не слишком убедительна в прямолинейных силовых решениях на Северном Кавказе – значит, нужно учиться защищать наши интересы по другому. В том числе и методами «политико-стратегического айкидо», направляющего энергию менее дальновидного противника для нанесения ему ущерба его же силами.