Наука смерти

 

"Вот час моей смерти. Пользуясь преимуществом этой смерти, я буду действовать на благо всех живых существ, которые населяют безграничные пространства небес для того, чтобы достигнуть совершенного состояния Будды при помощи любви и сострадания, которые я посылаю им, направляя свои усилия к единому Совершенству."

Книга мертвых. Молитва умирающего.

 

"Бардо Тходоль", тибетская книга мертвых, была написана, ориентировочно, в 8 веке н.э. и является парафразом египетской "Книги мертвых", авторство которой приписывают психопомпу (душеводителю) Гермесу Трисмегисту или могущественному богу Тоту, помощнику и свидетелю бога смерти Осириса.

На снежных вершинах Тибета застряли тихие тайны человечества, неслышные в гуле хайвэев.

Тибетская концепция смерти потрясающе гармонична. Она построена на аккордах семерок и пятерок.

Семь в привычном нам социо-культурном мире:
дней недели,
нот,
цветов радуги
основных серий химических элементов в космогонии:
миров существования космоса (в иудаистко-христианской традиции – семь небес или сфер)-
степеней майи в сансаре (Вселенной как Нечто)-
шаров планетарной цепи в каждой степени майи кругов эволюции на каждом шаре
семью семь (=49) этапов активного существования в каждом круге эволюции в смерти:
зон опыта после смерти.

семью семь (=49) дней перехода в смерть

Пять:

изначальных элементов – огонь (начало жизни), воздух (ее скорлупа), вода, земля,
эфир (огненный туман)
мудростей (невреждения, смирения, отказа, неделания, пустоты)
зрений (не считая обычного) – зрение инстинкта, небесное, истинное, божественное,
зрение мудрости и вечности
дней собственно смерти: первый (голубой свет Будды), второй – вода, порождающая кровь, третий – земля, четвертый – огонь, оба порождают похоть и чувства, пятый – воздух, связывающий дыхание с завистью, ревностью и волей. После пятого дня, не встретившись с эфиром, умерший погружается из высочайших космических пустот в болото галлюцинаций, кошмаров, иллюзий. На 49-ый день происходит реинкарнация – еще один шанс, прожив жизнь, уйти от нее к свету эфира, чтобы более не возвращаться… Милосердная и жестокая идея!

В отличие от жизни, вход в которую застлан кроваво-красной пеленой и криком отчаяния (ведь нас вырывают из блаженного нерождения в жизнь), вход в смерть -- под голубым пологом надежды на избавление.

Во всем тибетском учении смерти смыслообразующим понятием выступает Пустота. Пустота, Ничто как предваряющее Нечто, физический Космос. Пустота, как единственно возможная цель смерти и последнее утешение, первоначальное состояние несозданного, сверхмировое сознание. В понятии Пустоты заключено столь же возвышенное уединение человека и мира, как в христианстве – Божественная природа человека и человеческая природа Бога в Христе. Благодаря понятию пустоты в общем атеистическое вероучение буддизма превращается в религиозное, ибо не оставляет человека наедине с самим собой и дарит немыслимую, а потому возможную надежду на спасение от мук и тщеты жизни.

Читающий может проверить в этом месте свое понимание: если ему сейчас грустно или печально, если он думает только о себе и ни о ком более, значит он правильно понимает и может спокойно читать дальше, не заботясь о местах непроявленных и непроясненных – они не всегда и не только для него. Критика и замечание в тексте понятного – простой и ошибочный путь, потому что в каждом тексте (картине как тексте, музыке как тексте, видении как тексте) понятное незначительно и несущественно по сравнению с еще непонятым и непознаваемым вообще.

Отец тоскует о своем ребенкеВсё падают и шипят.

Вот-вот огонь в глубине золы
погаснет от этих слез.

(Басё)

"Книга мертвых" утверждает: смерть – длительный процесс перехода, а не мгновенное явление. В смерти и за смертью продолжаются многие жизненные процессы: рост волос и ногтей, пищеварение и извержение экскрементов, медленно угасает сознание и могут сохраняться двигательные рефлексы. Палачи и экзекуторы
подтверждают этот тезис наблюдениями над казнимыми, особенно, если это такие медлительные казни как повешение. Казнимые нередко опорожняют во время акта и даже после него кишечник от газов и содержимого, мочевой пузырь от мочи. Отмечались также случаи эрекции и даже семяизвержения – люди умирали в состоянии несомненного оргазма, выплескивая последним усилием свои животворящие силы.

Плоть, покидаемая душой в процессе смерти, обладает необычайными свойствами и способностями. Самые мрачные секты в Индии убивали беременных женщин и извлекали еще трепещущий плод для ритуального пожирания, жертвоприношения и приготовления магических снадобий. Свежая мертвечина – излюбленный материал для ведьм Средневековой Европы. Здесь достаточно напомнить легенду о докторе Фауста, в том числе в изложении Гете.

Трупоедство и некрофилия – традиционные ужасы европейской мифологии и социальной жизни. Практически неуязвимый Ахиллес гибнет после надругательства над трупом только что поверженного им Гектора. Уже мертвый, Гектор произносит роковое проклятье Ахиллесу, предвещающее смерть героя-некрофила.

Имеется три фазы состояния после смерти – осознание смерти, как вспышка белого света, транс и глубокий сон, затемнение сознания в переходе и возрождение сознания уже в другом мире – далеком не пространственно, а по содержанию и смыслу. Умерший – еще здесь, но не с нами- с нами, в социо-культурном и видимом мире, лишь труп умершего. Сам же он совсем еще рядом, но в совершенно недостижимом для нас пространстве. И напрасно мы протягиваем навстречу друг другу руки – им не сойтись.

Вот как описывает "Книга мертвых" восхождение умершего:

Все свершенное в жизни, чему позволено укорениться, проходит торжественной и величественной панорамой как содержание сознания личности. Этот великолепный и блестящий парад вселяет в нас гордость за прожитое и позволяет проститься с уходящими войсками собственной чести и доблести под победные марши и высокие звуки горнов. Затем наступает заблуждение о наличии тела и тоска по нему. Сознание наше томится, пытаясь ощупывать только что бывшее тем же, что и для всех остальных, а теперь вовсе незнакомое и чуждое пространство – еще в знакомых очертаниях, но уже недоступное, уже с захлопнувшейся навсегда дверью. И если эти метания сознания продолжаются, оно находит новое тело и наступает реинкарнация, а с нею новый путь мытарств, страстей и страданий. "Гуны вращаются в гунах" – как меланхолически повествует нам мудрая "Бхагаватгита".

В послесмертном сне мысле-формы персонифицируются: наши высокие и добрые чувства становятся добрыми богами, а низкие и дурные – разгневанными демонами, и по сути мы сами выбираем своими чувствами ад или рай, от которых не убежишь.

И потому каждый умерший заклинает собственное сердце: "не поднимайся, свидетельствуя обо мне, не будь моим противником, и пусть не будет падения чаши весов против меня в присутствии судьи".

Та же мысль, та же идея содержится и в средневековом европейском трактате "Де арте мориенте" ("Искусство умирать"), еще одной интерпретации древнеегипетской "Книги мертвых".

Что касается физических симптомов, то "Бардо Тходоль" довольно подробно описывает их:

Сначала возникает ощущение тяжести ("земля погружается в воду"). Затем чувствуется холод ("тело погружается в воду") с судорожным переходом в лихорадочный жар ("вода погружается в огонь") и, наконец, наступает взрыв атомов тела ("огонь погружается в воду").

Восхождение сопровождается сменой цветов: первый день озарен синим цветом в сопровождении по горизонту тусклым белым, второй день окрашен белым в сопровождении серого дыма, третий – желтый с тусклым сине-желтым горизонтом, четвертый – красный с тусклым красноватым, пятый – зеленый с тусклым темно-зеленым, шестой высвечивается всеми цветами и их сопровождением. На этом цвета стихают, и в седьмой бесцветный день возникают звуки

Цепляющийся за оставленную жизнь по сожалению или тяжелыми гирями непрощенных грехов возвращается в оставленное тело, будоражит его, превращает его и себя в кадавра, нетопыря, вампира, привидение.

В тибетской "Книге мертвых" так много общего с Апокалипсисом. Мне кажется, что за завесой чуждой и далекой нам тибетской культуры стоят нравственные универсалии, очень близкие и по
нятные нам. Нравственный императив И. Канта ("поступай всегда так, как на твоем месте поступил бы Бог"), весь пафос христианства, заключающийся в посылании Богом на землю своего Сына на муку и смерть, новейшая, этическая космогоническая концепция Владимира Лефевра в "Космическом субъекте" универсально совпадают с "Бардо Тходоль" и молитвой умирающего:

"Вот час моей смерти. Пользуясь преимуществом этой смерти, я буду действовать на благо всех живых существ, которые населяют безграничные пространства небес для того, чтобы достигнуть совершенного состояния Будды при помощи любви и сострадания, которые я посылаю им, направляя свои усилия к единому Совершенству."