ПЬЯНАЯ ВИШНЯ

01-01-1999

Alexander Levintov      В середине июля, в самой истоме нашего неверного северного лета, созревает вишня. Темная, как бордосская роза, как бархат Большого театра, некрупная, приплюснутая с полюсов, обсыпная и обильная, она приводит в неистовство воробьев и дроздов, вихрями врывающихся в вишневые сады с гиком и посвистом: "Вишен хочу!". Одуревшие от сладкого дурмана владимирки, они надклевывают все ягоды подряд, без разбора, и, охмелев и сомлев, ничего уже более не соображают, хоть голыми руками собирай их с дерева гроздьями. Гнать их, конечно, надо, взашей из сада, а надклеванную вишню срочно собирать ибо эти разбойники и шкоды всенепременно всю ее поклюют.

     Царапинки и ранки от клювиков птичьей шпаны затекают вишневым соком и рубцуются, ягоды в варенье уже не годятся, но зато эта тронутая ягода и есть великая и знаменитая пьяная вишня.

     Съешь горсть пьяных вишен - и тебя поведет и закачает как от хорошего вина. И наплывут вольные и бунтарские мысли, закат запылает сполохами еще несвершенного и предстоящего, горизонт чуть раздвинется и даст простор буйству фантазии, тряхнешь кудрями или лысиной, оставшейся от них, махнешь рукой на все и вся: пропади оно пропадом, это прошлое, черта ли в тебе было хорошего? Расправишь плечи, помолодеешь и пошлешь все несостоявшееся и неудавшееся в отдаленные и нецензурные дали.

     Рука сама берет вазу с пьяной вишней (потому что есть ее надо не из тарелки или, упаси Господи!, кастрюли, а вазами, тяжелыми вальяжными вазами, бить которые детям строго запрещено, потому что настанет миг - и кто-нибудь из взрослых в сердцах шваркнет эту вазу в мелкие и колкие дребезги, и потом - либо весь фарфор с хрусталем пойдет на доказательства, либо хлопнет за кем-то навсегда дверь, либо мы виновато улыбнемся в любимые глаза и замочим в нежных поцелуях сладкие слезы раскаяния и прощения), рука сама несет ко рту миндальную, синильную отраву с верткой косточкой внутри. Пьяная вишня! Пьяная вишня! Что же ты с нами наделала?

     Пьяных вишен объелся народ летом 1991 года.

     Еще до того, когда только рухнули оскорбительные запреты и погонения, еще только оголтелая толпа ворвалась в винный отдел с плакатиком "Рая, ты не права!", мы почуяли запах зреющей вишни. И пошли стеной за своим непросыхающим лидером, твердо сказав себе: "Баста! Больше никогда не буду с семи до одиннадцати: или я не человек?" И толпы, пошатываясь от свободы и водки, шли, покачивая огромные трехцветные флаги и полотнища. Волнами мотались по взбудораженому вишневому саду Москва.

     Революционные романтики вроде моего приятеля Валеры Лебедева шли ночевать к Белому Дому, неся противогазы, дрыны, газеты, бинты, йод, поллитровочку и пару соленых для поддержания революционного духа и духа свободы.

     Демократия оказалась пьяной вишней, приведшей к неистовству - на фига нам эта цианистая демократия и фиалковые эффекты с головной болью и пустующими карманами?

За ту пьянку в несколько ночей мы бесконечно расплачиваемся - вместе с нами в вишневый сад ворвались демоны корысти и бесчестия, воровства и лихоимства, меж нас, пьяных воробьев, понеслись мрачные вороны и трупоеды, наши культурные и духовные лидеры потеряли последний стыд и одежды, а мы, припавшие и пропащие, никак не угомонимся и не встрепенемся.

     Смотрите - уж солнце садится! В 1998 году только в Питере, в культурной столице России, от самопального алкоголя перемерло, гикнулось, сдохло (выбирайте сами себе подходящий глагол) 28 тысяч человек. А сколько перекинулось от "хорошей водки"? А сколько по стране? За этот год и за предыдущие семь лет пьяной и пьянящей вольницы?

     Но ведь вишня осыпалась. И буйство вишенного цвета весной - уже не для нас, потому что мы уже вымерли или вымрем к зиме непролазного пьянства.

     Безмозглые бабочки, пчелы и прочие насекомые будут будущей весной витать меж белесой сыпи вишенного кипенного цветения, гудеть, опухшие с нектара, -- без нас, тихо угомонившихся под корнями.

И знать не будем, как ворвутся воробьи и дрозды в июле: "Вишен хочу!". И никто не прогонит их из сада, который когда-то был нашим, а теперь вот мы - его удобрение.

     Пьяная вишня! Пьяная вишня! Да зачем же мы так?

     elenalev@ix.netcom.com

Комментарии

Добавить изображение