Слово и дело

01-01-1999

Eugeny Berkovich

За свою жизнь профессор Виктор Клемперер (1881- 1960) написал более 400 научных работ по вопросам романской филологии, германистики, педагогики и культуры. Но необыкновенная популярность его имени в Германии в последние годы связана, прежде всего, с "Дневниками", которые он вел с 1918 года и которые были опубликованы в середине 90-х годов в пяти томах. Особый интерес представляют, конечно, дневники 1933-1945 годов. Эти книги неоднократно затем переиздавались, их читают по радио и в театрах, на их основе снят фильм, который будет в конце 1999 года показан по первому каналу немецкого телевидения. "Дневники" переведены на многие языки, в том числе и на русский. За право перевода "Дневников" нью-йоркское издательство "Random House" заплатило самую большую сумму, которая когда-либо выплачивалась за издание немецкой книги в США.

Фамилию Клемперер носят еще несколько известных людей. Это, прежде всего, один из крупнейших дирижеров двадцатого века Отто Клемперер и Георг Клемперер, врач, которого пригласили лечить Ленина в 1922 году. Виктор Клемперер - кузен Отто и родной брат Георга.

Виктор Клемперер родился 9 октября 1881 года в семье раввина в небольшом немецком городке Ландсберг (сейчас это польский город Гожув Велькопольский). В 1890 году семья переехала в Берлин. В 1902-1905 годах Виктор Клемперер изучал философию, французскую, итальянскую и испанскую литературу и германистику в университетах Мюнхена, Женевы, Парижа и Берлина. Докторскую диссертацию защитил в Мюнхенском университете в 1913 году. В 1914-1915 годах преподавал в Неапольском университете, одновременно занимаясь научными исследованиями творчества Монтескье. Научная и педагогическая деятельность была прервана войной, на которую Клемперер уходит добровольцем. После окончания войны Виктор Клемперер становится заведующим кафедрой романистики в дрезденском Высшем техническом училище. Там он проработал до 1935 года, когда его уволили из-за еврейского происхождения.

Благодаря "арийской" жене, Виктор не был депортирован в лагеря смерти, как большинство немецких евреев. Ему была сохранена жизнь, но горькую чашу унижений и преследований ему пришлось выпить до дна. В 1940 году он с женой был выселен из их собственного дома в один из специальных "еврейских домов" Дрездена и направлен на принудительные работы. В феврале 1945 года Дрезден был практически полностью разрушен бомбардировками авиацией союзников. К тому времени в городе оставалось около 70 евреев, которые были обречены нацистами на верную смерть. Клемпереру и его жене удалось чудом спастись, покинув Дрезден и найдя приют в Баварии. Там они встретили окончание войны и крах гитлеровского режима.

После войны Клемпереры возвращаются в Дрезден. Виктор продолжает свою преподавательскую деятельность в Высшем техническом училище, откуда его уволили нацисты. Активно занят общественной и политической деятельностью, становится депутатом Народной палаты ГДР, действительным членом берлинской Академии наук. В 1954 году выходит в свет фундаментальное исследование Клемперера, над которым он работал еще до войны: "История французской литературы восемнадцатого столетия. Том 1. Век Вольтера". Второй том, "Век Руссо", вышел в 1966 году уже после смерти автора. Умер Виктор Клемперер 11 февраля 1960 года.

В том, что Виктор Клемперер физически пережил страшные годы нацистского режима, - огромная заслуга его жены Евы Клемперер, урожденной Шлеммер. В том, что он пережил эти испытания духовно, сохранил себя как личность, важную роль сыграл дневник, который он вел все эти годы без перерыва. Вот как он это описывает: "Я вставал каждый день в половине четвертого утра, и к началу смены на фабрике у меня был уже описан предыдущий день. Себе я говорил: ты слышишь все собственными ушами, и повседневную жизнь, и быт, и самые обычные дюжинные вещи, лишенные всяческого героизма… И еще: ведь я держал свой балансир, а он меня…".

Дневники Клемперера написаны не просто умным и наблюдательным человеком. Они написаны профессиональным филологом, который поставил перед собой задачу: "наблюдай, изучай, запоминай, что происходит, зафиксируй, как ты это сейчас видишь, как это на тебя действует". И Виктор Клемперер с этой титанической задачей справился, он создал уникальный документ, живое свидетельство страшной эпохи, проблемы которой остаются актуальными и в наши дни.

&
nbsp;   Эпиграфом к своей книге "LTI. Язык третьего рейха. Записная книжка филолога", написанной на основании "Дневников" и изданной в Дрездене в 1946 году, Виктор Клемперер выбрал слова Франца Розенцвейга: "Язык - это больше, чем кровь". Роль языка в манипулировании массовым сознанием, особенно в тоталитарных государствах, к сожалению, часто недооценивается. Слова Шиллера об "образованном языке, что сочиняет и мыслит за тебя", которые любил повторять Иосиф Бродский, часто понимаются чисто эстетически. Виктор Клемперер пишет: "Но язык не только творит и мыслит за меня, он управляет также моими чувствами, он руководит всей моей душевной субстанцией, и тем сильнее, чем покорнее и бессознательнее я ему отдаюсь. А если язык образован из ядовитых элементов или служит переносчиком ядовитых веществ? Слова могут уподобляться мизерным дозам мышьяка: их незаметно для себя проглатывают, они вроде бы не оказывают никакого действия, но через некоторое время отравление налицо".

Нацизм въедался в плоть и кровь масс не только и не столько пропагандистскими речами Гитлера или Геббельса, их разглагольствованиями по тому или иному поводу, поношениями евреев и большевизма. Многое в этих речах оставалось для массы непонятным или нагоняло скуку бесконечными повторениями. Анализируя происходящее, Клемперер писал: "Нацизм проникал в душу народа через отдельные словечки, обороты речи, конструкции предложений, вдалбливаемые в толпу миллионными повторениями и поглощаемые ею механически и бессознательно".

Без тщательного анализа и очистки языка от ядовитых примесей невозможно по-настоящему избавиться от фашистского мировоззрения. Виктор Клемперер такой анализ проделал. Его разъяснения и предостережения против "промывания мозгов" в тоталитарных государствах, не потеряли своего значения и в наши дни. Верующие евреи очищают посуду для еды, если она стала ритуально нечистой, закапывая ее в землю. Множество слов из нацистского жаргона нужно надолго, а некоторые и навсегда, зарыть в общую могилу.

Невозможно в короткой заметке отметить все темы, поднятые в "Дневниках" Виктора Клемперера. Но на одной их них хотелось бы остановиться подробней. Проблема "немецкого корня" нацизма, особенно специфика "немецкого антисемитизма" постоянно волновала Клемперера и рассуждения на эту тему можно встретить во многих местах его "Дневников" и упомянутой книги "LTI". Как стало возможным то, что являет собой вопиющую противоположность всем этапам немецкой истории и, тем не менее, творилось в течение 12 лет господства нацистов? Лежат ли корни нацистской идеологии в "вечных чертах" немецкого характера? Неужели существовала духовная связь между немцами эпохи Гете и народом Адольфа Гитлера?

Расовая доктрина и антисемитизм, по мнению Клемперера, являются ключевыми, решающими элементами в нацизме. Антисемитизм от начала до конца был самым эффективным пропагандистским средством партии, самой действенной конкретизацией расовой доктрины. В сознании немецкого обывателя антисемитизм и расовое учение - это синонимы. "А с помощью псевдонаучного расового учения можно обосновать и оправдать все злоупотребления и притязания национальной гордыни, любую захватническую политику, любую тиранию, любую жестокость и любые массовые убийства".

Антисемитизм - как социально, религиозно и экономически обоснованное отвержение евреев - существовал во все времена и у всех народов, пишет Виктор Клемперер, и было бы в высшей степени несправедливо приписывать его именно немцам и им одним. То абсолютно новое и уникальное, что было привнесено в антисемитизм в Третьем Рейхе, заключается, по его мнению, в трех вещах.

Во-первых, эта эпидемия вспыхнула и разгорелась жарче, чем когда-либо, в то время, когда казалось, что она, как заразная болезнь, уже давно и навсегда ушла в прошлое. И до 1933-го года можно было заметить то тут, то там антисемитские выступления, но что дело может опять дойти до лишения евреев гражданских прав и до их преследования по аналогии со средневековыми процессами и, наконец, до "окончательного решения еврейского вопроса", казалось абсолютно невозможным.

Вторая особенность немецкого антисемитизма периода нацизма заключается в том, что этот неслыханный анахронизм явился в самом современном обличье, не как народные беспорядки и стихийные погромы, а в самых современных организационных и техниче

ских формах. Газовые камеры Освенцима - наглядный тому пример.

И, наконец, третья и самая главная отличительная черта - это подведение под ненависть к евреям расовой идеи. Прежде, как правило, враждебные отношения проявлялись к евреям, находящимся за пределами христианской религии и христианского (в Европе) общества. Принятие евреем христианства и усвоение местных обычаев приводило, по крайней мере, в следующем поколении, к уравниванию в правах. Расовая доктрина проводит различие между евреем и не евреем уже по крови, что делает всяческое уравнивание невозможным.

Своеобразие немецкого нацизма по сравнению с другими видами фашизма, например, итальянским, связано с расовой идеей, суженной и заостренной до антисемитизма. Нет буквально ничего, что не связывалось бы с семитами, даже если речь идет о внешнеполитических противниках. Большевизм становится жидовским большевизмом, французы очерномазились и ожидовели, англичан даже возводят к одному из колен Израилевых, следы которого считаются утраченными и т.д.

Виктор Клемперер хочет найти присущие именно немцам, так называемые, родовые, "вечные" черты, которые объясняют, почему пожар нацизма разгорелся именно в Германии. И такие черты он находит. У древнеримского историка Тацита есть описание необыкновенного "даже в дурных вещах германского упорства, которые сами германцы называют верностью". Упорство, основательность, "беспредельность", как пишет Клемперер, - основные черты "романтического человека", им обязан своим взлетом немецкий романтизм восемнадцатого и девятнадцатого столетий. Немецкий филолог прошлого века Шерер писал: "В Германии духовные взлеты и падения отличаются исключительной основательностью - вознестись можно очень высоко, но и низвергнуться очень глубоко. Создается впечатление, что отсутствие меры есть проклятие, сопровождающее наше духовное развитие. Как высоко взлетаем мы, но падаем тем глубже".

Эти качества немцев - сверхнастойчивость, устремленность в беспредельное, - служили чрезвычайно питательной почвой для расовой идеи. Но можно ли видеть в ней самой немецкий продукт? Если проследить теоретическое выражение этой идеи во времени в направлении к ее истокам, то получится прямая линия, ведущая -если рассматривать лишь основные этапы - от немца Розенберга (автора книги "Миф двадцатого века", официального идеолога нацизма) через Хьюстона Стюарта Чемберлена (англичанина по крови, избравшего Германию своей родиной) к французу Гобино. Трактат Гобино "Опыт о неравенстве человеческих рас", вышедший в четырех томах в Париже с 1853 по 1855 годы, впервые учит о превосходстве арийской расы, о высшем и единственно заслуживающем звания человеческого чистопородном германстве и об угрожающей ему опасности со стороны семитской крови, всепроникающей, несравненно худшей, едва ли заслуживающей названия человеческой. Здесь содержится все необходимое для Третьего рейха научное обоснование идеологии нацизма. Гобино является автором кровавой доктрины и ничего "истинно немецкого" в ней изначально не было. Кстати, сам Гобино почитал "германцев" скорее в лице скандинавов и англичан, чем немцев.

Попытки нацистских теоретиков найти немецких предшественников Гобино, чтобы вернуть Германии приоритет в открытии расовой теории, потерпели поражение. Ни Кант, ни другие немецкие ученые и литераторы восемнадцатого века, рассуждавшие о человеческих расах, не сделали того, что сделал Гобино: он не просто подразделил человечество на расы, а отбросил само понятие "человечество", в результате чего расы стали чем-то самостоятельным, и в рамках белой расы фантастическим образом противопоставил германскую расу господ вредоносной семитской расе.

Антисемитизма, опирающегося на расовую доктрину, на доктрину крови, в Германии не было, пока туда не проникли идеи Гобино. Так называемые "немецкие корпорации", общества, которые в конце восемнадцатого, начале девятнадцатого веков активно пропагандировали и подчеркивали свой немецко-романтический дух, "по принципиальным соображениям" не исключали евреев из своих рядов. Эрнст Мориц Арндт (1769-1860), немецкий писатель и публицист, хотел видеть среди членов корпорации только христиан, однако крещенных евреев он рассматривал как "христиан и полноправных граждан". "Отец гимнастики" Фридрих Людвиг Ян, открывший в Берлине в 1811 году первую гимнастическую площадку, которого все считали "фанатичным тевтонцем", даже не требовал крещения в качестве условия для вступление в корпорацию. Да и сами корпорации при основании объединения "Всеобщих немецких корпораций" отвергли необходимость крещения для членства в них.

Виктор Клемперер неоднократно подчеркивает теснейшую связь между нацизмом и немецким романтизмом. Но романтизм нельзя считать чисто немецкой "родовой чертой". Беспредельных романтиков знают и другие народы. Знакомому с российской историей двадцатого века нет необходимости рассказывать о романтиках-большевиках.

В 1995 году Виктор Клемперер был посмертно отмечен Премией имени брата и сестры Шолль "за дневники, представляющие собой важный документ о страданиях еврейского народа при нацистском режиме". На церемонии в Мюнхенском университете с речью, названной "Принцип - точность", выступил писатель Мартин Вальзер. Высказывания Вальзера в последние годы об ответственности немцев за преступления Третьего рейха, вызывают многочисленные споры и возражения. Но со словами, сказанными Вальзером о Викторе Клемперере, невозможно не согласиться: "У Клемперера учишься: надо думать о своей совести, а не следить за совестью других людей".

Комментарии

Добавить изображение