Что ожидать от правления Путина? (Часть 1. Станет ли ученик сенсеем?)

Если хромые бегают на призы, то тот, кто первый из них 

прибежит к цели, все равно остается хромым
Г. Лессинг.

У всякой медали победителя есть две стороны. На одной стороне «медали», которой скоро выдадут Владимиру Путину на инагурации, будет написано: «53% пришедших на выборы поддержали». На обратной стороне – «64% зарегистрированных избирателей отнеслись настроженно». Поддержка одной трети имеющих право голоса россиян – это показатель юридической легитимности президентства Владимира Владимировича. Отказ в поддержке двух третей взрослого населения – это показатель социально-психологической «нелегитимности» Путина на момент голосования.

Две трети россиян не взяли на себя ответственность поддержки Путина на выборах - такова цена весьма технологичной победы в один тур. Победы, которая вполне может показаться самому победителю «пирровой» уже через год. А может быть, таковой кажется уже сейчас

Выборы президента России закончились - забудьте. После драки кулаками не машут. Сейчас гораздо актуальнее вопрос о том, каким же будет правление Владимира Владимировича. Чего же ждать от человека, фамилию которого большинство россиян запомнило только полгода назад и которому уже успело вручить свою судьбу как национальному лидеру?

Сколько-нибудь надежный ответ на вопросы о будущем поведении политика нужно искать, исходя из анализа его профессиональной карьеры, имиджа и управленческого стиля. Чем приписывать новому Президенту России то, что каждый из нас хотел бы в нем видеть, лучше попытаться систематизировать и обобщить факты из личной жизни и прошлой работы Владимира Владимировича. Отделяя при этом факты от легенд, стихийно или сознательно создаваемых в последние месяцы.

Путин – поздний и единственный ребенок в обычной рабочей питерской семье. Вырос в коммунальной квартире. Учителям двух ленинградских средних школ, в которых учился, практически ничем не запомнился, кроме усидчивости и чтения книжек про разведчиков. Нет никаких признаков лидерства, нет явного желания выделиться из общей массы, нет хулиганствующего, неуравновешенного поведения, которыми еще в детстве отличался, к примеру, Ельцин. В общем, и начало жизни скромного парнишки никак не предвещало той бурной карьеры, которая началась у Владимира Владимировича с 1991 года.

Путин по своей психологии не тянет ни на харизматика, ни на бунтаря, ни по большому счету на лидера. При несомненной воле и высоком уровне скрытых до поры до времени амбиций. Если попробовать провести аналогию с каким-то литературным героем, то, пожалуй, первым в голову придет Алексей Степанович Молчалин с его двумя незаменимыми качествами – умеренностью и аккуратностью. Незаменимыми для хозяина-самодура, который «кормит и поит, а иногда и чином подарит». Внешняя аналогия пар «Ельцин-Путин» и «Фамусов-Молчалин», возможно, является более прогностически содержательной, чем это кажется на первый взгляд. Как известно, в отсутствие Фамусова подавляемые долгим и вынужденным воздержанием претензии молодого секретаря на ресурсы своего благодетеля все-таки вылезли наружу

Психологически неслучайным для личности нового Президента является тот вид спорта, которым всерьез занялся Путин еще школе – самбо. В отличие от многих других видов боевых искусств в самбо нужно не «вырубить» противника прямыми ударами, а нейтрализовать его (в т.ч. и используя чрезмерное применение им собственной силы). Пожалуй, Путин более ориентирован не на агрессивность, не на слом чужой для себя внешней среды, а на нейтрализацию угроз, исходящей из нее. При этом он, безусловно, может быть весьма твердым и решительным в защите. Может даже перехватывать при этом инициативу игры у оппонентов, но присяжным «нападающим» его назвать весьма трудно. Просто не видно по его карьере результатов такой «немотивированной необходимостью защиты агрессии».

Если же попытаться определить «вид спорта», который выбрал для себя Путин в политике, то это, пожалуй, «бесконтактное карате» с его внешне очень эффектными движениями против образа противника (так называемые «като», имитирующие бой в отсутствие реального соперника). Владимир Владимирович за весь период избирательной кампании ни разу не вышел на «политическое татами», несмотря по многочисленные вызовы своих оппонентов по президентской гонке. Такое поведение, между прочим, противоречит эти
ке единоборств, мастером которых принято считать Владимира Владимировича.

Если ты действительно мастер борьбы, то ты не можешь уклониться от реального, а не виртуального поединка с человеком, который вызвал тебя. Уклонение от поединка с вызвавшим тебя – это гораздо большая потеря для развития личности подлинного единоборца, чем проигрыш сопернику в честном состязании. Потому что прием вызова от равного или более сильного соперника – это всегда в какой-то степени победа над собой, своей психологически естественной боязнью оказаться поверженным.

Тот факт, что Путин ни разу за всю избирательную кампанию «психологически не вылез» из-под надежной защиты своего имиджа Верховного Главнокомандующего войсками воющей страны и отказался от наблюдаемого широкой публикой состязания с соперниками в рамках прямых дебатов, наверняка что-то говорит о психологических комплексах и масштабе личности нового главы государства. Избиратели увидели вместо ожидаемого спортивного единоборства выступление мастера бесконтактного карате.

В любимом Ельциным виде спорта - волейболе - критерий преимущества победителей (количество пропущенных соперниками мячей) легок для восприятия даже не искушенных зрителей, и потому и победа в матче выглядит убедительной для самых широких масс наблюдателей. Нечестная игра в волейболе видна сразу и очевидна для всех. Попытки играть нечестно здесь мгновенно сказываются на репутации игрока, который быстро перестает быть игроком, потому что оказывается без соперников и партнеров. Ротация волейболистов на площадке во время игры принуждает их к универсальности навыков и коллективности мышления. Поэтому волейбол стал одним из самых психологически демократичных и психологически независимых от судей видов спорта.

Самбо и дзюдо – это клановые виды спорта, и ситуация здесь принципиально иная. Присуждение победы в единоборствах гораздо больше, чем в волейболе, зависит от субъективной оценки судьи. Во многих случаях она определяется не авторитетом бесспорного факта, а авторитетом мнения кланового рефери. В самбо и дзюдо смена судьи нередко может поменять и победителя. Поэтому участники состязаний на татами гораздо больше психологически ориентированы в своей работе на судей, чем волейболисты. Если на волейбольной площадке все удачи и неудачи на виду, то в самбо случаи применения борцами запрещенных приемов для достижения быстрой победы или для перелома безнадежной ситуации часто выпадают из поля зрения судьи, - не говоря уже о широкой аудитории. И это обстоятельство соответствующим образом деформирует психологию спортсмена. Занятие единоборством не предрасполагает ни к командной игре, ни и «демократическому» стилю поведения. Оно усиливает психологическую тягу спортсмена к клановости.

У каждого борца есть два-три коронных приема, которыми и достигается победа над соперником. Какими же коронными приемами «цепкий в защите» Путин будет пользоваться во внутренней и внешней политике? На татами российского политического истэблишмента он уже продемонстрировал владение «подсечкой», «удушением», «захватом». Очевидно, однако, что во внешней политике этот джентльменский набор не сработает – по крайней мере, за пределами пространства СНГ. Западу от Путина скорее можно ожидать не применения боевых приемов реального единоборства, а психологически устрашающих криков «Й-яяяя!» в жанре бесконтактного карате. Ситуация с уходом российской делегации с парламентской Ассамблеи Совета Европы – из этой серии.

Да и во внутренней политике имитации устрашающих движений наверняка будет больше, чем реального претворения в жизнь демонстрируемых намерений. Уже сейчас можно сказать, что борьба с коррупцией при Путине, если и будет вестись, то весьма избирательно и конъюнктурно. К примеру, можно уже уверенно говорить о том, что никаких серьезных расследований и доведения до суда дел, связанных с коррупцией в мэрии и околомэрских кругах Санкт-Петербурга не будет. Так что шансы у российского правосудия разобраться в коррупционной подоплеке сомнительной славы Питера как криминальной столицы России минимальны. Потому что отныне «питерская команда», как и жена Цезаря, - вне подозрений.

Психологическая проблема Путина состоит в том, что он никогда не выходил непосредственно на поединок с политическими тяжеловесами. А без этого нельзя набрать «мышечную массу» и само
му стать политическим тяжеловесом. Идею соревнований, в которых победил 26 марта Владимир Владимирович, можно свести к формуле: «Без серьезного противника!» Нет тяжеловесов и среди так называемой команды Путина. Да и само это понятие достаточно спорно из-за обстоятельства, которое почему-то до сих пор ускользает из поля анализа авторов большинства прогнозов.

Поведение Владимира Путина на публичных мероприятиях (даже в собственном штабе в момент поздравлений с победой на выборах) – это поведение очень одинокого человека, внешне смирившегося с необходимостью быть на виду. Психологически гнетущая обстановка и даже некоторая атмосфера потерянности в предвыборном штабе победителя бросается в глаза, говорит о многом. Про нового Президента России можно сказать, что он человек клана, но назвать его лидером команды или звездой команды весьма трудно. Во всяком случае, пока. Больше похоже на то, что свита, играет на имидж Путина как лидера и звезды. Причем это клановое окружение имеет профессионально поставленные навыки организации «информационного бункера» вокруг обслуживаемой фигуры и изоляции ее от нежелательных для клана контактов. Пользуясь спортивной терминологией, можно сказать, что в борцовской команде каждый выступает за себя, т.е. сама команда Путина – понятие во многом условное.

Кстати, уровень профессионализма этой так называемой «команды Путина», излучающей сейчас на публике казенный оптимизм, вызывает много вопросов у тех, кто знаком с реальными, а не имиджево-виртуальными результатами предшествующей деятельности нынешнего «ближнего круга» победителя президентских выборов. Это замечание касается не только силовиков, но и экономических советников, демонстративно отказывающихся от приглашения на совещания специалистов, не принадлежащих к их научной группировке (даже академиков РАН). В общем, говорить о какой-то культуре взаимодействия различных точек зрения на проблемы развития России среди окружения Путина сейчас не приходится.

Вообще создается впечатление, что занятие публичной политикой для Владимира Владимировича внутренне дискомфортно и негармонично. Его явно раздражают журналисты, и можно смело предсказывать грядущее взаимное обострение его отношений с СМИ. С учетом единоборской психологии Путина и освоенных им навыков силовика оно может перерасти в серьезное столкновение уже в 2001 году. А вольная или невольная трансляция журналистами их отношения к Президенту на массовую аудиторию неизбежно даст серьезный эффект в информационной среде российской внутренней политики. И тогда Владимиру Владимировичу многие припомнят цену его победы 26 марта – ведь после пика необоснованных упований у электората всегда следует провал в горькое и тоже не всегда объективно обоснованное разочарование. В России жесткий контакт с реальным противником все-таки ценят выше, чем бесконтактные демонстрации воли к победе.

Как личность Владимир Владимирович психологически скорее ориентирован не столько на стремительный захват новых позиций, сколько на обеспечение надежности удержания уже наработанного ресурсного потенциала. Создается впечатление, что тот прорыв, который Путин совершил за последние полгода, был сделан в силе, совершенно нехарактерном для самого Путина. Скорее это стиль реального лидера т.н. «питерской команды» - Чубайса, сейчас весьма не заинтересованного публично демонстрировать масштаб своего влияния на Путина.

Создается впечатление, что для нынешнего Президента направленное во внешнюю среду поведение экстраверта психологически дисгармонично. Он гораздо больше нацелен на реагирование, чем на формирующую внешнюю среду инициативу. Он, так сказать, - интраверт, вынужденно играющий роль экстраверта. Аппаратчик, вынужденно играющий ради интересов своего клана роль публичного политика.

Ну не замечен Владимир Владимирович в своем профессиональном прошлом в каких-то реально резких переломных движениях. Основные «поворотные» поступки в его жизни (в т.ч., увольнение из органов госбезопасности) скорее диктовались давлением внешних факторов, а не внутренне созревшей потребностью. Не исключено, что правление Путина, от которого многие ожидают сейчас «большой крови», в конечном счете, окажется достаточно скучным по стилю. Может, оно и к лучшему – за время правления Ельцина страна явно перебрала по части исторических «загогулин».

В книге
Бориса Немцова «Провинциал» есть начало интересного рассуждения о том, что эффективный правитель России должен концентрировать в себе и внешне, и внутренне основные черты характера русского человека - причем не только положительные, но и негативные. Если «русский царь» не имеет «русского» характера, то при всех своих прочих достоинствах (к примеру, с точки зрения Запада) в России он обречен на слабый, неубедительный для нации имидж - со всеми вытекающими последствиями для своего правления. Борис Ефимович приводит список фигур, «не похожих на русского царя» - это Павел I, Николай II, Горбачев, Жириновский и Явлинский. Называются также «те, кто похож»: это, разумеется, Ельцин - а в компанию с ним попадают Сталин, Петр I и Иван Грозный. На этом данное рассуждение в книге обрывается, однако невольно возникает жгучий вопрос: «Похож ли на царя сам Немцов?» - причем книга невольно дает на этот вопрос отрицательный ответ.

А похож ли на истинно русского царя Владимир Путин? Возможно, это спорная точка зрения, но его манера поведения скорее не русская, а немецкая. И публичное присутствие в ближайшем окружении Президента на первых ролях «питерских немцев» тоже не случайно (дай, Бог, чтобы Герман Греф больше заботился об интересах России, чем приснопамятный соратник Чубайса по «делу писателей» Альфред Кох). Кстати, само слово «немец» в русском языке первоначально означало не жителя Германии, а молчаливого чужестранца. Не стоит даже исключать кажущуюся сейчас фантастической возможность того, что через десяток лет пьяница и разгильдяй Ельцин окажется российскому народу даже милее, чем скучный своей «правильностью» Путин.

Факт регулярного уклонения Владимира Владимировича от студенческих вечеринок и нерегламентированного общения со сверстниками должен беспокоить больше, чем половина компромата, приписываемого Путину журналистской молвой. Лучше бы он со своей природной энергией «перебесился» в безответственной молодости, чем после 26 марта на высшем государственном посту.

Наш новый Президент - безусловно, по-своему целостная и неординарная фигура, ориентирующаяся на систему высоких ценностей. Но сейчас, в дни «будничного празднования своей победы» он напоминает одинокого, умного и поэтичного Рыцаря Печального Образа, осознающего, что Прекрасная дама (Россия) скоро все-таки ускользнет из его рук.

Однако самое большая и серьезная проблема – это проблема крайне затянувшейся непозиционированности и мельтешения Путина, то и дело меняющего перед телекамерами гермошлем летчика на халат врача на пилотку моряка в перерывах между переодеваниями из медицинского халата в комбинзон рабочего. Владимир Владимирович сегодня – это непозиционированный Президент не определившейся в самой себе и во внешнем мире России. За эту узнаваемость его наш маргинализированный народ и временно любит. Надолго ли?

P.S. Продолжение следует: этой публикацией авторы начинают прогностический сериал «Что ожидать от правления Путина?» Последующие его части будут по мере возникновения публиковаться в альманахе «Политанализ-профи» Интерактивного проекта «БУДУЩЕЕ РОССИИ» (www.bdr.ru)

Институт стратегий развития и национальной безопасности