Пара-Парамонов, или что общего у Парамонова с советским народом (О статье Б. Парамонова "Человек не добр, а мелкобуржуазен" - 1-я часть).

Должно же быть что-то общее? Мог ли Борис Парамонов (далее Автор) избежать деформации естественного сознания советским Левиафаном? Увы, то, что Автор, по его собственным словам, постоянно, буквально на бытовом уровне соприкасался с отечественным «подпольем»: уголовным лагерем и тюрьмой (Здесь и далее текст курсивом принадлежит Автору), породило в нем столь советское свойство создавать в своем сознании свой собственный мир, а затем уверовать в его адекватность реальности, на чистом глазу явно или малозаметно передергивая факты, не укладывающиеся в придуманную схему.

Заголовок статьи обманчив. Это не квинтэссенция ее содержания, а начальный тезис, принятый как данность, из которого делаются чрезвычайно далеко идущие выводы. Догадаться о них по заголовку совершенно невозможно.

Итак, дано (Автором): человек не добр. Откуда такой вывод? Просто тезис о доброте человека -- это популярное заблуждение восемнадцатого века, к началу века двадцатого сильно устаревшее. Не такое уж развернутое обоснование. Но Автор и не собирался углубляться в этот вопрос. Для него это гипотеза, которую он принимает и из которой он выводит непротиворечивую, по его мнению, теорию, что, в свою очередь, косвенно подкрепляет возможную истинность начального тезиса.

Все же не хотелось бы так легко отмахиваться от концепции доброты как необходимой и существенной компоненты человеческого бытия. Само по себе это обобщение чересчур уж легковесно. Добр ли волк или лев? Вроде бы нет, хотя известны случаи воспитания и длительного проживания этих животных с людьми. Добра ли собака? Вряд ли, если это дикая собака Динго. А как насчет одомашненных собак? Или представителей вида кошачьих? Одомашненные животные (кошки, собаки, лошади) в массовом порядке демонстрируют примеры альтруизма, немыслимого в самом сладком коммунистическом сне. Значит, не стоит говорить о всех собачьих и всех кошачьих в терминах бинарной логики "добр--недобр". Здесь есть и градации доброты, и динамика, когда очень недобрый вид с течением времени становится очень добрым.

По первом прочтении статья произвела очень сильное впечатление и выглядела очень убедительной. Но вдруг меня осенило: "Ба, а сам-то я добр! И мои мама, и папа, и сестра очень добры!" Разумеется, имеются в виду не неотносящиеся к существу статьи внутрисемейные отношения, а именно альтруизм. Конечно, мы люди редкие. Но, если подумать, не такие уж и редкие: известны случаи в разных странах, когда случайные прохожие сознательно рисковали жизнью, спасая незнакомых людей. Значит, добрые люди все-таки встречаются. Интересно, неужели Автору не встречались добрые люди?

Ну, хорошо, Автор может отговориться тем, что это редкие исключения. Но так ли уж безмозглы размышления о том, как сделать эти исключения не такими уж редкими? Ведь успех, достигнутый при культивировании собачьего племени, дает основания для оптимизма.

Давайте модифицируем точку зрения автора на большевизм с представления о том, что большевизм считал людей добрыми a priori, на представление о том, что он предполагал превратить их в добрых людей, в том числе с помощью насилия. Как мы понимаем, одомашнивание лошади тоже не без насилия происходит. Ведь в конце концов, то, что Автор пишет о практике большевизма, есть процесс попыток модификации человека, а не поддержания его в некоем изначально благостном состоянии, как настаивает Автор.

Итак, в чем же состоят смертные грехи большевизма, по крайней мере те из них, что обсуждаются в статье?

Благостный человек соцреализма не просто художественная фальшивка, несуществующий типаж: он очень даже существовал, но это человек, лишенный глубинного измерения, психологически уплощенный. И таким он был не только на полотнах картин и на страницах книг - но и в реальности.

Так что ж тут ужасного-то? Лишен глубинного измерения? Психологически уплощенный? В этом видится трагедия? Вот оно, презрение советского интеллигента! А по мне, так лучше пусть он будет сколь угодно плоским, лишь бы ближнего не жрал.

Что же отняли у него злодеи-большевики? Чего же конкретно был лишен этот человек, каких, так сказать, прав? У него отняли право на зло, на знание темной изнанки бытия, «подполья». И вот здесь мы обнаруживаем первую (ли?) авторскую подтасовку. Поставив запятую между пра
вом на зло и знанием темной изнанки бытия, Автор сделал второе растолкованием первого. А ведь это две большие разницы, как сказали бы на духовной родине Автора. Большевики, противные, отняли право на зло? Ну не душегубы ли?

Увы, не чужд Автор и банальной демагогии: "Понятно, что террор есть необходимое условие осуществления утопии". СССР 50-х и 60-х был столь благополучен -- никакого террора, и фантастический расцвет высоких технологий -- что многие на Западе, даже профессиональные антикоммунисты, признавали чрезвычайную привлекательность для Запада советской модели экономики, и оправдывали себя только тем, что они не могут пойти против западной традиции даже ради введения столь потрясающе эффективной централизованной экономики.

О жертвах советских инженеров человеческих душ Автор пишет так: "Так привыкли жить люди, так приспособились к парадоксальному существованию в утопическом пространстве. Они буквально излучали некий оптимизм, но это был оптимизм, безмятежность людей, подвергшихся лоботомии. Это была психологическая кастрация." Вот ведь какие уроды! Разве может нормальный человек радоваться жизни?

Итак, советский человек был лишен каких-либо контактов с миром «внешней тьмы», несоциалистическим миром. Уж очень ему было хорошо, с точки зрения Автора, просто зла не хватает! Ну так на же, получи: "...cоветский человек постоянно, буквально на бытовом уровне соприкасался с отечественным «подпольем»- уголовным лагерем и тюрьмой. Этот опыт был едва ли не всеобщим." Вот это сюжет! Интересно, где же был прописан многострадальный Автор в СССР? Неужели в Магадане? Или где-то в Коми АССР? Если предположить, что Автор написал это высказывание в здравом уме, я могу объяснить это только тем, что текст был рассчитан на западных руссолюбов и советоведов, которые, конечно, охотно схрумкают такого рода аппетитные "факты". Для людей, живших в СССР, текст бы все-таки стоило слегка модифицировать.

А вот и вклад Автора в теорию пенитенциарных систем, а именно, как не стоит строить эти системы, если вы не хотите уподобиться большевикам: "Но он (опыт соприкосновения с уголовным лагерем и тюрьмой -- АК) не ассимилировался в сознание как свидетельство греховности, испорченности, изначального зла человеческой природы. Этот опыт выносился за скобки, в лагерную ограду." И далее: "Уголовный лагерь приветствуется как место, куда можно вывезти душевный мусор, это психологическое отхожее место, то есть нечто крайне необходимое для нужд душевного баланса." Да-с, абсурд! Уголовных преступников за решетку? При том, что они и только они являются Человеком Естественным?!

А сейчас пойдет главный калибр: Фрейд писал, что "современное" (его времени, то есть (буржуазно-викторианское) воспитание детей в научении их всяческой добропорядочности столь же неумно, как отправка экспедиции за Полярный круг в пляжных костюмах. Ребенка нужно учить не столько порядочности, сколько готовности к драке. Может, все же, не будем заменять мэтра примитивной схемой, которая пишет, как думает, и думает, как пишет? Не следует ли нам поискать двойное дно в творчестве этого певца сексуальной патологии, предположив, что он был не чужд Талмуду, а, следовательно, растление гойского племени рассматривал как смысл своей жизни? Да и не надо быть Фрейдом, чтобы понять, что первой жертвой детей, подготовленных к драке, станут сами родители, поэтому желание научить их всяческой добропорядочности можно рассматривать как естественное проявление инстинкта самосохранения.

Итак, на Западе описанная Фрейдом установка (на научение их всяческой добропорядочности -- ТС) давно изжита, об этом свидетельствует больше всего опыт американского воспитания -- ура, есть-таки прогресс в совершенствовании человеческой породы! То есть мудрость многовековой западной демократии все-таки берет свое? В это невозможно поверить, если заметить, что последние десятилетия развития американской идеологии характеризуются лавинообразным нарастанием идиотизма. Неужели это соображение выпало из воспаленного воображения Автора?

А вот и еще один пример грязного передергивания: "Интересно, что разоблачение Сталина не произвело такого травмирующего впечатления, как новая реальность, открывшаяся советскому человеку с горбачевской перестройкой." Здесь ключевое слово -- открывшаяся реальность. То есть омерзительная реальность, не созданна
я очень небольшой кучкой мерзавцев, а латентно существовавшая всегда. Не полагает ли Автор-пессимист, верующий в чистую и неизбывную порочность человека, что имманентная порочность советского человека вообще является чем-то из ряда вон выходящим, если уж так страшно оказалось ее мурло, вылезшее из тайников советской души при первых же звуках трубы свободы?

Еще одно методологическое замечание. Кажется, Автор не учел, что статья опубликована не в философском журнале, а на "общечитательском" сайте. А обыватель склонен набираться мудрости у авторитетных людей, и он обычно ищет практических рекомендаций. Статья провоцирует привлекательные обывателю чудовищные выводы, поэтому она вполне может претендовать на достойное место в мировой копилке человеконенавистничества.