Кровавая жертва

08-10-2000

Girl

Невеста, покрытая белой фатой и белейшей невинностью, незнанием, неведением ни своего предстоящего пути ни, конечно же, прошлого своего опыта, представляла собой во времена менее пошлые, чем нынешние, но и не столь далекие от нас, несомненную, неслыханную и почти обязательную ценность. Обесчещенная, помятая и откупоренная невеста, невеста бу, вызывала судорогу – от сострадания до презрения и ненависти, даже если совратителем был жених. Ей, распечатанной, во времена уж совсем отдаленные от нашей пошлости, приписывались такие дурные свойства как сглаз и колдовство. Таких называли ведуньями и ведьмами, спутавшимися с нечистой силой и от нечистой добрачной силы набравшимися опасными знаниями, умениями, навыками и привычками. А то, что лукавый мог действовать исподтишка, через жениха, то на то он и лукавый.

Ритуал дефлорации как жертва
      Этот ритуал заложен в биологическую и этическую программу человека. Невеста, опороченная и испорченная до свадьбы, в некоторых доживших до наших дней "примитивных" культурах, подлежала мучительной казни.

Отсутствие кровавой жертвы дефлорации не только лишало будущую семью, хозяйство и весь род необходимого благословения, но и обрекало от отдельного человека до общины целиком на проклятье и тотальный неуспех. Практически во всех культурах сакральность дефлорации как жертвоприношения подчеркивается сложностью, торжественностью, витиеватостью свадебного обряда, кульминацией которого и является акт дефлорации.

Нет ни одного другого такого события в жизни человека, которое было обставлено столь же пышно и торжественно. Даже рождение и смерть меркнут перед свадебным обрядом, перед, казалось бы, пустяковым событием в жизни современной женщины – да она умеет и не такое и множество раз, если уж так кому-то хочется.

Клятвы, назидания и напутствия, сопровождающие дефлорацию, усугубляют эффект жертвы и кажутся святотатством, если вдуматься в эти тексты, при потерявшей невиннность невесте, ведьме.

Брак – это, кажется, единственный легальный способ перехода из одного вероисповедания в другое – вот насколько сильна и важна жертва дефлорации. У мормонов существует даже сверхсакральный "брак на все времена", включая загробные.

Кровавой печатью скрепляется… что? -- Вовсе не владение супругами друг другом. Пролитая кровь подобна вакцинации – это ритуал табуирования кровопролития. Дефлорация – вот и вся допустимо пролитая кровь (имеется в виду, конечно, только своя община – на врагов и животных табу не распростаняется).

И, чтобы мужчина мог исполнить это жертвоприношение, а также чтобы он мог, не изменяя жене, все-таки удовлетворять заложенную в него жажду разнообразия, появилась первая, древнейшая профессия.

Почему проституция – древнейшая профессия?
      Переход от матриархата к патриархату, разумеется, был совершен не сразу, но этот длительный процесс знаменовался нормами и установлениями обычаев и законов.

При матриархате мужчина находился на положении, близком к скотскому: корова давала молоко, овца – мясо и шерсть, собака лаяла, от мужчины в хозяйстве заводились дети.

При этом, мужчины и женщины не только жили раздельно в пространстве, но и во времени: сутки мужчины начинались вечером – ужином, подготовкой к охоте, осеменением женщины.

Ночная охота к утру иссякала и, утомленные бегом, боем и ранами, мужчины погружались в сон на весь световой день. Для женщин день вечером кончался: поужинав и получив необходимое для продолжения рода семя, они отходили ко сну до утра, чтобы начать хозяйственную и воспитательную деятельность с утра.

Кроме того, у мужчин преобладало круговое, циркулярное представление о времени, в их сознании закреплялся круг действий и работ, подобный тому, каким пользуется скотина, сама идущая на дойку. "Так надо", думал мужской скот, необременнный хозяйственными и воспитательными заботами. Все цели, устремления и интенции принадлежали женщине, носительнице воли и власти. А потому женское время, идея времени в женском сознании, -- стреловидны, векторальны, целенаправлены и целесообразны.

Переход от матриархата к патриархату – это не переход от векторального к циклическому времени, это – совмещение двух видов, двух идей времени. И брак,
таким образом, превращался не в замену, а в союз двух времен в одной супружеской паре. Именно здесь, кажется, и заключена тайная причина необходимости супружеской верности: супруги не должны выпадать из сложного венка времени, который они плетут сами для себя и более – не для кого. Векторально-циклическое время начинает приобретать семейную уникальность.

Мужчина, продвигаемый из скотского состояния в супруги, должен пройти некоторую школу причастия к роду человеческому, должен быть дообтесан и дообразован до своей будущей жены и, безусловно, должен уметь приносить жертву дефлорации умело и грамотно, со всеми необходимыми по ритуалу словами и действиями.

Именно этому и учили их профессиональные проститутки, которым женская община делегировала эту образовательно-воспитательную функцию жриц. Проституция изначально была не исполнением прихотей мужчин, а волей властвующих женщин, удовлетворявших свои сексуальные прихоти без сложного института профессионализации полускотских мужчин. Не им, но их дочерям нужны были мужчины, способные плести совместное хозяйство и время, мужчины, принесшие страшную и кровавую клятвенную жертву внутриобщинного миролюбия и человеколюбия. Гуманизация общества означала прежде всего гуманизацию мужчины и отделения его от скотины: сначала обучением проститутками, а затем вступительным в ранг человека жертвоприношением.

Феминизм как социальный шаг к биологическому и нравственному самоубийству
      Историю нашего человечества время от времени сильно пошатывало. То мы впадали в шизофрению содомии и платонической (гомосексуальной) любви, то в зверство 12-13-х веков, то в людоедство 16-го, то, мгновение спустя, в мужскую изнеженность 17-го. Сейчас нас понесло в феминизм с его сексуально-психологическими выкрутасами.

Мы как-то уж очень легкомысленно и беспечно смирились с первыми, весьма самоубийственными результатами феминизации: расцветом гомосексуализма и лесбиянства. Феминизация, по крайней мере, современная феминизация, прочно завязана на нарциссизме, на самолюбовании и подмене честной рефлексии этим лукавым самолюбованием разглядыванием себя внешнего, своих экспрессивных эмоций (а не глубинных сантиментов), своих высказываний (а не мыслей).

Мы предаем не только свою природу – свое нравственное предназначение, мы выражаемся и тем опустошаем себя. И это также – попятный феминизм.

Дальше все более или менее угадываемо: мы начнем размножаться клонированием, репродуцируя прежде всего собственные недостатки (кажущиеся нам почему-то нашими достоинствами) просто по платоновскому закону репродукции: элитна лишь идея, а все копии с нее -- чем дальше, тем гаже. Мужчины опять вернутся в свое скотское состояние, времена опять разорвутся и потекут по-разному, матрешка из сувенирной игрушки вернется к нам родовым тотемом матриархального общества.

Комментарии

Добавить изображение