ДОРОГОЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ
12-11-2000(10 ноября 1982 года ушел из жизни Л. Б. Брежнев)
В самом конце эры Брежнева партийно-дипломатическая делегация СССР посетила Центрально-Африканскую империю, до недавнего времени именовавшуюся республикой. Император Бокасса Первый (еще недавно - президент) угощал советских друзей отменными блюдами и вел приятные беседы о строительстве социализма в отдельно взятой африканской монархии. В конце обеда, прошедшего в теплой желудочной обстановке, император Бокасса сообщил, что дорогие гости только что съели его министра, человека очень умного, но подлого. И что по африканским поверьям все качества и знания съеденного входят в тех, кто глубоко усвоил и переварил его. Члены делегации, полагая, что их хлебосольный хозяин шутит, пошутили в ответ: мол, то, что министр был умный, это хорошо, а вот как быть с его подлыми качествами? Они тоже, гм...перейдут к нам? Бокасса ответил без тени улыбки: по африканским поверьям большими подлецами, чем уже есть, никто не будет, так что не опасайтесь и кушайте на здоровье. Возможно, что знаменитый людоед и, по совместительству, император впервые сказал, пусть и случайно, нечто весьма важное. И даже как бы вечное, несмотря на собственную конечность во времени.
И вот 18 лет прошло с той незабываемой эпохи, закончившейся безвременной кончиной генсека Брежнева. Ибо что такое неполных 76 лет для лидера великой страны, в то время как высокогорные пастбища 120 лет топчет никому не известный аксакал?
Леонида Ильича Брежнева нам трудно забыть. И не потому, что он был таким уж ярким человеком. И время тоже не слишком заметное. А вот - поди ж ты. Уж очень он был колоритен. В своем фантастическом произношении.
В своих поцелуях взазос с лидерами братских коммунистических партий, без различия пола и возраста, в том числе и с африканскими, что говорит о всяком отсутствии расизма. В невероятной любви к орденам. В оглушительном создании ему величаний и восхвалений, столь не соответствующих ни его заслугам, ни общей обстановке в стране. Он был по своему скромным - отказался от специальной квартиры на Щусева 10, той самой, которую отхватил себе демократ Руслан Хасбулатов, какового демократа мир не видели никогда (по его собственным словам), и где он и поныне живет. Притом же Леонид Ильич был человеком добрым, что олицетворяло закат когда-то монстровидного Молоха, режима, питающегося человечиной. Пришло время расслабиться и отдохнуть. Самому жить (очень хорошо), да и другим дать. Можно смело сказать - Леонид Ильич был хороший человек. Кое-кто тогда (кулуарно) поговаривал о новом культе личности. Другие отмахивались: "Какой же это культ личности. Это украшение личности".
Похоронные мысли
О каждом человеке можно сказать, что он родился, жил и умер. Это правильно, но в таком масштабе нельзя отличить одного человека от другого. Нужны детали. Мальчик Леня родился в 1906 году, но это как раз не главная деталь. А вот то, что он был из семьи служащих, а не рабочих, как то указывалось в официальных биографиях, уже кое-что дает.
Двадцатитрехлетний Леонид Ильич вступает в партию в 1929 году и проходит двухлетний кандидатский стаж. Отсюда Авторханов в свое время в книге "Сила и бессилие Брежнева", изданной в 1979 г., вычислил его происхождение, ибо при социальном происхождении "из рабочих" кандидатский стаж равнялся полгода, из крестьян - год, а из служащих - как раз два года. И если сначала Брежнев служит по землеустроительной части, добираясь до замначальника Уральского областного земельного управления, то с 1937 года начинается стремительный взлет партийной карьеры. Оно и понятно - массовый отстрел ленинцев и сталинцев прошлых лет освободил множество вакантных мест. Пришлось Леониду Ильичу суетиться, дабы загладить сво непролетарское происхождение. И вот в 1939 году 33-летний Леонид Ильич уже секретарь Днепропетровского обкома партии, пусть и не первый.
Будет и первым. Войну отслужил начальником политотдела 18-й армии. А в 1952 году товарищ Сталин уже лично приметил способного партийца (он был тогда первым секретарем Молдавии) и сделал его секретарем ЦК, введя в качестве кандидата в Президиум ЦК (Политбюро). Затем его уже поддерживал Хрущев, сделав первым секретарем Казахстана и, наконец, председателем Президиума Верховного Совета.
Затем на короткое время Брежнев стал секретарем ЦК ("президентом" на столь же короткое вре
мя стал непотопляемый Микоян). Именно с этого поста и прыгнул Леонид Ильич в кресло первого секретаря (с 1966 этот пост опять стал называться генеральным секретарем), спихнув оттуда "нашего Никиту Сергеевича".
25-й съезд КПСС (в 1976 году) был апофеозом славы Брежнева. Когда он сам с трибуны съезда сообщил о своем очередном избрании генеральным секретарем, в зале началась неимоверная буря восторга. "Слава, слава, слава, ура, ура, ура". Потом в короткой паузе вдруг одинокий, но удивительно громкий голос "Верному ленинцу Леониду Ильичу - ура!" и снова рев: "Слава- слава, ура- ура". И снова голос, и снова - рев. Потом выяснилось - то ревели сотни специально натренированных молодцов-клакеров, подзвученные микрофонами. Не хуже изъяснялись и видные деятели. Шеварднадзе, например, сказал: " Над всем миром победоносно звучал его (Брежнева - В.Л.) удивительно близкий, полный человеческого тепла голос, его заветные слова и отточенные фразы, проникающие в сердца и умы людей.
Ленинская простота, научная глубина, большевистская твердость и непоколебимость, глубокий интернационализм, высокий гуманизм, врожденное человеколюбие, призвание быть коллективистом и демократом... (пропущу немного, надо дух перевести -В.Л.) ...стойкий характер, сердце, полное любви к людям, - вот то, чем нам дорог Леонид Ильич Брежнев". На 26 съезде в 1981 году Шеварднадзе превзошел самого себя, упомянув 18 раз полное имя Брежнева в самых превосходных эпитетах, сильно затмевающих все, сказанное остальными. Таков портрет не только Леонида Ильича, но и Эдуарда Амвросиевича, лучшего демократа и правой руки Горбачева времен перестройки, а ныне "начальника Грузии". Да и остальные не слишком отставали - взять хотя бы и самого Михаила Сергеевича, правда, ему было далеко до прошлого и нынешнего "начальника Азербайджана" Алиева. Да-с, время было такое.
Постепенно умирала социалистическая экономика, не отставал от нее и Леонид Ильич. Даже опережал. На своем последнем 26 съезде в 1981 году он, читая текст, сразу начал пропускать абзацы и страницы, отчего его доклад, и без того запредельный по смыслу, приобрел столь недостававший кафкианский оттенок и абсурдизм, которому мог бы позавидовать сам Ионеско. Доклад звучал примерно так. "Дорогие товарищи империалисты всех стран как и всему советскому народу удалось открыть наши недостатки есть скрытые резервы и наши недостатков мы должны использовать для искоренения имеющихся кое-где достижений. Самоотверженный труд трудящихся миллионов и сотен миллиардов национального дохода зримо увидеть реальных ростков коммунизма кое-кто называет побегами из стран коммунистического блока.
Наша армия мира является оплотом мира во всем мире когда наша армия мира находится во всем мире дело мира торжествует мирно". И так далее.
Во время чтения в открытом эфире в телестудии "на ключе" сидит цензор, который должен в случае каких-то сбоев мгновенно переключать камеру на заставку "извините нас за технические помехи". В данном случае на подхвате сидел диктор Кириллов, на которого минут через десять ошеломленный и не сразу разобравшийся в импровизации цензор и переключил камеру. Кириллов кашлянул и произнес: "Далее Леонид Ильич Брежнев сказал", - и продолжал читать текст с какой-то произвольной страницы. Но каково было сидящим в зале делегатам съезда!
А оказывается, почти никто среди них ничего и не заметил. Какие-то правильные и привычные слова про достижения и армию мира. Никто не вникал. Все в порядке.
Но многие телезрители были поражены. И я в том числе. Потому тут же сел и написал "Посмертно-загробную речь". Пользуясь тем, что давно освоил манеру и тембр голоса вождя, я широко читал ее в узких кругах.
Помню, там были такие слова: "Меня награждали-награждали.
Награждали-награждали. И, наконец, наградили высоким званием Леонида Ильича, именем Брежнева орденом орденоносного ордена Краснознаменного ордена Красного знамени памяти Ленина государственного Знака качества общественной медали Маркса и наук! Нам задают провокационный вопрос, почему, мол, я в свои 70 с небольшим выгляжу лучше, чем наша экономика в 60 с небольшим. Эти господа , как видно, плохо знакомы с русской, советской филологией. Я в свои годы выгляжу отлично, а наша экономика по их мнению, выглядит хуже чем я! Но ведь "отлично" - это превосходная степень от "хорошо". Я выгляжу отлично, а страна наша выглядит несколько похуже, то есть, хорошо, неплохо она выглядит по сравнению со мной, который
выглядит просто отлично!"
Но и помимо наших шуток последние месяцы Леонида Ильича давали повод улыбаться. Его поездка в августе 1982 года в Азербайджан, который, по его словам, "широко шагает", была поразительной. Театрализованную встречу готовил Юлий Гусман, в прошлом бакинский капитан КВН, а ныне директор Дома кино и бывший депутат Думы. По дороге раскатывали цветастые бакинские ковры, ряды нарядных "закавказских людей" пели величальные песни, другие ряды танцевали "турецкие танцы", со всех сторон на Леонида Ильича сыпались "персидские" цветы. Полный антураж "восточного чинопочитания". Только что прибывший Леонид Ильич вышел на трибуну и сказал: "Прощаясь с вашим гостеприимным городом, я хотел бы пожелать...". К нему подбежал помощник, что-то зашептал и передал лист бумаги. Леонид Ильич сказал в открытый эфир: "Тут мне не ту бумажку подсунули" и прочитал по переданной "той": "Приехав сейчас в ваш гостеприимный город, я хотел бы выразить..."
События во времена Брежнева были, но часто какие-то непрестижные. В самом начале его карьеры генерального секретаря (точнее, по инерции - первого, генерального восстановили чуть позже, отменив заодно все эти обижающие функционеров хрущевские глупости с периодической сменой партийных органов) начался процесс Даниеля-Синявского (арестованы в 1965 году, осуждены в начале 1966). Еще через два с половиной года ввели войска в Чехословакию. Высылка Солженицына в начале 1974 года. Через год Брежнев подписывает Хельсинские соглашения о разрядке, а вскоре СССР начал устанавливать свои нашумевшие ракеты СС 20, нацеленные на Европу. Затем, 27 декабря 1979 г., - вторжение в Афганистан. И тут же - ссылка Сахарова. А еще спустя около двух лет, вроде и престижное событие, но омраченное. В декабре 1981 года страна пышно отмечает 75-летие дорогого Леонида Ильича. И тут возникает маленькая накладка. В декабрьском номере лениградского журнала "Аврора" и как раз именно на 75-й странице редакция помещает юмореску детского писателя Голявкина под названием "Юбилей". В ней автор рассказывает о том, что есть у него знакомый знаменитый писатель и выдающийся деятель. Он столь велик и почитаем, что всем кажется, будто он давно умер, - ибо только о покойных говорят так возвышенно. Тем не менее, его знакомый жив, что, в общем-то, его огорчает, поскольку делает знакомого писателя не столь великим. И каждый раз, когда в прессе сообщают, что его знакомый написал эпохальное и даже классическое произведение, ему кажется, что уж теперь тот точно умер, ибо классиком писатель всегда становится только после своей смерти. Кончается юмореска словами, что, несмотря на долгие годы ожидания, мы все верим, что наш знаменитый писатель в конце концов не разочарует нас, что он скоро станет настоящим классиком.
Тут же эту юмореску стали читать по пять раз в день все вражеские радиостанции, вещающие на СССР - "Свобода", Би-Би-Си, "Немецкая волна" и "Голос Америки". Причем, - о чудо! - на это время снималось всякое глушение.
Западный мир охватил легкий ажиотаж. Апрельский номер Newsweek дал на обложке скульптурный бюст Брежнева, весь покрытый трещинами, с заголовком "Последние дни Брежнева". Но до последних дней оставалось еще далеко - полгода. Средства массовой информации на Западе заполнились догадками и прогнозами: кто будет следующим генсеком? Ответ был почти единодушным: Андропов. Ибо после серии кремлевских похорон (Пельше, Суслов, Устинов и др.), кандидатур на высший пост оставалось не так уж много. Место Суслова в начале 1982 года занял недавний шеф КГБ, а ныне секретарь ЦК и, само собой, член Политбюро Андропов.
Многие политологи на Западе были уверены, что и публикация юморески "Юбилей" в "Авроре", и ее передача по радио без глушения, и самоубийство родственничка Брежнева замминистра КГБ Цвигуна (свояка - он был женат на сестре жены Брежнева Виктории Петровны), прикрывавшего финансовые шалости его дочки Галины Леонидовны и ее дружка, большого авантюриста Бориса Буряцы (Буряца молдованин, бывший актер театра "Ромэн"), по кличке Борька Цыган (он после самоубийства Цвигуна арестовывается и странным образом погибает, вроде, вешается, в тюремной камере). Кому же выгодно дискредитировать и ослаблять власть впадающего в маразм генсека, как не Андропову, который верит, что еще можно жесткими мерами спасти разлагающийся режим. Кому ж, как не ему?
А почему же надо было ждать до последнего с Леонидом Ильичем? Ну, во-первых, сами с этого поста не уходили, хотя Леонид Ильич не раз просил об отставке по состоянию здоровья (по свидетельству его телохранителя Владимира Медведева в книге "Человек за спиной"). Это считалось даже неприличным нарушением партийной этики. Крепкое здоровье, работоспособность и выдающаяся энергия генсеков всегда подчеркивались, ибо это считалось как бы зримым доказательством и гарантом направляющей и руководящей силы партии. Уход по болезни и немощи предполагал бы предварительные сообщения о самой болезни. Получалось бы, что какое-то время партией руководил больной. Этого никак не могло быть.
Во-вторых, не было ничего лучшего для партийных функционеров, чем такой генсек как Брежнев. Читает по бумажке только то, что ему написали, подписывает все документы, которые ему приносят. Ни тебе поправок, ни замечаний. Не надо переделывать, меньше возни. Легко провести в жизнь то, чего хочет кремлевская камарилья. Не жизнь, а малина. Сам Леонид Ильич признавал, что он на слух не может воспринять мало-мальскую логику. Да и в письменном виде тоже. То есть, если в первой фразе сказано, что Куба борется с империализмом, во второй, что СССР является оплотом борьбы с империализмом, а в третьей, что поэтому СССР помогает и будет помогать Кубе, то Леонид Ильич эту логику не улавливал. Здесь он чем-то напоминал простого советского человека, который тоже не мог взять в толк, почему это мы должны помогать Кубе. Но, в отличие от простого человека, Леонид Ильич останавливал рукой референта и говорил, что, дескать, вы мне мозги не пудрите, говорите просто, сколько нужно денег дать Кубе. А почему - это не так важно, да и непонятно вы излагаете
После инфаркта и клинической смерти Леонид Ильич пристрастился к просмотру кинофильмов и с упоением смотрел 12-серийный боевик "17 мгновений весны" Лиозновой, с трудом отличая реальность документальных кадров от игровых сцен. Он даже предлагал присвоить Тихонову, исполнявшему роль Штирлица, звание героя Советского Союза за его подвиги в тылу фашистской Германии, как о том пишет бывший телохранитель генерал Медведев в мемуарах "Человек за спиной".
7 ноября Леонид Ильич еще как бы стоит на трибуне Мавзолея. Именно как бы, потому что уже давно вожди не стоят, а сидят на трибуне на высоких стульях, а под ногами у них проложена труба с подачей горячего воздуха. А 10 ноября 1982 года, в день милиции - неожиданная для всех, и больше всего для Леонида Ильича, его скоропостижная смерть. Умер он ночью на своей даче Завидово. 
Похороны были столь же символичны, как и все предыдущее. Во времена перестройки в "Огоньке" поместили статью Боссарт о процедуре похорон вождей. Из нее советские люди узнали, что гроб, именуемый изделием N 6 (изделием N2 был презерватив, а что именно было изделием N 1, никто не знает) для вождей готовился ранее из дубовых досок, но в последнее время в связи с перебоем дубов - из сосновых. Хоть и сосновые доски, но почти прецизионной подгонки и, как говорится, с глазетом и кистями. Готовили два или даже три гроба и каждый день пребывания в Колонном зале перекладывали тело вождя из одного в другой, дабы домовина не успела пропитаться духом покойного вождя. И вот, когда ночью Леонида Ильича перемещали из одного гроба в другой, днище отвалилось и тело рухнуло на пол. Очень хорошо, что Леонид Ильич при этом был не при орденах: все-таки их имелось 206 штук. Иначе бы стоял сильный звон с деепречастным оборотом "покатился, звеня и подпрыгивая". Среди них орден "Победы", которого удостаивались только наиболее отличившиеся командующие фронтами, этим орденом наградили всего 12 человек, из них 5 иностранцев - Эйзенхауэр, Монтгомери, Тито, король Румынии Михай и ныне забытый польский маршал и послевоенный министр обороны Роля-Жимерсхий). "Победы" не было даже у Берия, Хрущева, Жданова, Булганина - членами Военных советов фронтов. И вот среди Жукова и самого Сталина (награжденных орденом "Победы" дважды) вдруг полковник Брежнев (кончил войну, правда, генерал-майором) с платино-алмазной "Победой". Да, хорошо, что ордена лежали отдельно от Леонида Ильича, а то звон стоял бы большой.
Срочно достали толстые железные полосы и укрепили днище. А потом, во время похорон, двое дюжих похоронных молодцов, не ведая о модернизации, не удержали сверхтяжелый гроб. Он вырвался из поддерживающих лент и рухнул в могилу. Одновременно ударивший пушечный траурный салют своим грохотом как бы подтвердил падение гроба. Наверное, тогда же рухнул и старый режим, только об этом не сразу узнали.
Гораздо более легкий удар (по сравнению с падением гроба) хватил Леонида Ильича еще в 1976 году, он находился несколько минут в состоянии клинической смерти, как раз тогда и произошло повреждение высших функций мозга, связанных с речью. Затем ему еще вживили стимуляторы сердечной деятельности. Пошла гулять фраза: Ильич умер, но тело его живет. В стандартном случае человек в таком состоянии получил бы инвалидность и ушел на пенсию, но в случае генсека он только-только обрел творческий взлет. Именно после этого стали появляться мемуары Брежнева, которые по слухам, писались Аграновским, Чаковским, Cахниным, Мурзиным и Ганюшкиным и еще несколькими "литсотрудниками" под общим руководством тогдашнего руководителя ТАСС Замятина. Мемуары удостоились ленинской премии по литературе, а сам их "автор" премии того же имени, но мира. Леонида Ильича звали после этого "мировым чемпионом по борьбе за мир". Тогда же он получил членский билет союза писателей СССР за номером 1 и членский билет союза журналистов за номером 2 ( 1-й был выписан на имя Ленина). Эти мемуары ("Малая земля", "Возрождение", "Целина" - о них в народе шутили, дескать, "все что было не со мной - помню") были объявлены вершиной политической мудрости, их предписали изучать во всех школах и вузах, выделив на лекции и семинары львиную долю учебного времени по философии и другим общественным наукам.
Помню, как раз на такую лекцию ко мне пришла комиссия из обкома. Мне нужно было как-то проявить политическую лояльность и, одновременно, не пасть в глазах аспирантов. Для начала я сказал, что западные советологи сравнивают наше сельское хозяйство с больным желудком. То у него запор, дескать, то понос. Здоровый человек не говорит о своих физиологических отправлениях. Но человек с больным желудком только о них и толкует. Вот так и в СССР, мол, все время пишут и говорят о сельском хозяйстве. Когда удается собрать более-менее приличный урожай, то это подается как величайшая победа. Советы после длительного запора как бы говорят всему миру: наконец-то свершилось! А что говорит по поводу нашего сельского хозяйства Леонид Ильич? Он пишет в "Целине" о сельском хозяйстве в военных терминах: "битва за хлеб", "борьба за урожай", "фронт уборки", "командиры хлебного фронта", "атака на вредителя", "подтянуть арьергарды", "дать бой дезертирам битвы за хлеб". Стало быть, наш руководитель сравнивает сельское хозяйство вовсе не с больным желудком, как того хотелось бы советологам, а с войной, битвой и фронтом. Отсюда следует, что советологи плохо знакомы с работами Леонида Ильича. А вот когда познакомятся, то сразу узнают, с чем именно нужно сравнивать наше сельское хозяйство.
Далее я перешел к анализу эпизода из "Малой земли" о том, как у Леонида Ильича, в бытность его секретарем Днепропетровского обкома, в 1940 г. на партийном активе кто-то спросил: "Товарищ Брежнев, мы должны разъяснять о ненападении, что это всерьез, а кто не верит, тот ведет провокационные разговоры. Но народ-то мало верит. Как же нам быть? Разъяснять или не разъяснять?". Брежнев, согласно мемуарам, ответил: "Обязательно разъяснять. До тех пор, товарищи, будем разъяснять, пока от фашистской Германии не останется камня на камне".
Так как эта диалектика в то время аспирантам была непонятна, я далее сказал, что освещу кое-какие подробности по истории и конструкции национал-социализма. И до конца лекции рассказывал о происхождении фашизма и его устройстве, включая такие детали, как официальное празднование ими 1-го мая, флаг красного цвета, полное название "Национал-социалистическая рабочая партия Германии", система вовлечения населения в организации по возрастному признаку: январята (нацисты пришли к власти в январе), затем, с 6 дети поступали как бы в скаутскую организацию (она называлась "Пимпф"), потом с 14 лет Гитлерюгенд, и уж потом, с 21 года члены партии. Все насторожились, ибо возрастная структура в точности соответствовала советским октябрятам, пионерам, комсомольцам и коммунистам. Потом рассказывал о немецком четырехлетнем плане развития народного хозяйства, о борьбе с религией и церковью. О том, что Германия формально считалась республикой, ибо в ней продолжал собираться высший законодательный орган - Рейхстаг, о котором ходил немецкий анекдот того времени: кто самый высокооплачиваемый певец в мире? Депутат Рейхстага: он два раза в год исполняет при открытии заседания гимн и получает за это 600 марок в месяц. Да и эту их работу преувеличивали, ибо пели не они, в зале включали запись, а депутаты только рот открывали. Затем остановился на принципе фюрерства и истории заключения пакта Риббентропа-Молотова, откуда как бы следовала диалектическая фраза Брежнева про "не останется камня на камне".
После лекции члены комиссии не знали, что и думать.
- Почему Вы говорили о нашем сельском хозяйстве как о больном желудке?" - спросил один.
- Это была критика буржуазной пропаганды. Ведь мы в каждой лекции обязаны давать такого рода критику", - ответил я как по писанному.
- Зачем вы сообщали о праздновании первого мая и красном цвете фашистского флага?
- Ну как же, нацисты широко использовали демагогию для оболванивая трудящихся, и нам об этом надо знать.
- А почему Вы намекали на принцип фюрерства?
- Я не намекал, а прямо о нем говорил. И говорил для того, чтобы подчеркнуть его коренное отличие от ленинских норм коллективного руководства, которое воплощает в себе Политбюро и лично Леонид Ильич.
- Как понимать ваши параллели по поводу борьбы с религией?
- Помилуй Бог, какие параллели?! Всем известно, что у нас полная свобода совести и вероисповедания. Вот и Леонид Ильич недавно об этом говорил.
Единственный опасный вопрос был бы: откуда вы все это знаете? Но и тут у меня имелся давно заготовлен ответ: о фашистской Германии в СССР столько написано, это есть во многих источниках. Спросить - в каких именно, означало бы признать себя некомпетентным как раз в том, на что они всегда претендовали. А ведь именно в книгах советского издания тщательно вымарывали все так называемые аллюзии, то есть, неконтролируемые ассоциации, и прочесть о вышеназванном можно было только у западных исследователей, например, в книге Ширера "Взлет и падение третьего рейха", которая изымалась на советской таможне. Впрочем, в 1981 году появилась и у нас приличная книга "Преступник номер 1" Мельникова и Черной, но и та в издательстве АПН. Книга тут же ушла заграницу и на внутренний рынок не попала. В общем, пронесло. Надо сказать, в то время довольно легко "проносило", по крайней мере, меня, да и всякого, кто слишком явно не диссиденствовал.
Да, сейчас в российском доме стало много хуже, чем до реформы. И никто не отвечает за свои слова - ни прошлые, ни нынешние, ни, наверняка, будущие. Интеллигенция пригорюнилась и тихонько стала вздыхать о прошлом. Как? Та самая российская, бескорыстная, которой только бы духовного побольше? Та самая. Ведь свободы и чтение были давно, со времен перестройки, с августа 1989 года, после напечатания в "Новом мире" "Архипелага ГУЛАГ", когда уже не оставалось запретных тем. Но сейчас память увлекает интеллигента дальше в глубины прошлого. В проклятые и благословенные застойные времена.
Ведь и тогда чтение было свободное. Кто хотел, тот читал и "Архипелаг", и все прочее. И слушал голоса. Более того, это чтение, кроме эффекта запретного плода, давало рядовому интеллигенту ощущение избранности. И не только по отношению к толпе, но по отношению к власти. Она, власть, не знает, как было "на самом деле", а мы знаем. Власть не знает даже, как устроено советское общество, а нам и то ведомо. Пусть власть высоко и пусть у них коньяк не просыхает, а рыло в икре, но еще выше возносит нас знание. Да, знание - это великая психологически возносящая сила. Опасно? Что ж, это только придавало больше привлекательности. За знание нужно платить, в этом тоже усматривалась некая справедливость. Пусть хотя бы опасением, ибо обычно только оно и отдавалось в виде платы.
Более того, это опасение, это ощущение, что тебя отслеживают, подслушивают и прослушивают, удивительным образом украшало жизнь. И возносило "интеллигента знающего" на вершины самоутверждения. Самое мощное в военном смысле государство, мировая ядерная сверхдержава следит за ним! Стало быть, на одной чаше весов монстр-Левиафан, а на другом - маленький человечек, кандидат наук Петров. И они весят одинаково! От мнения кандидата наук зависит благополучие огромного государства! А иначе зачем бы оно тратило столько средств на телефонные прослушивания? То, что телефоны прослушиваются, поголовно была уверена вся интеллигенция. Были способы это проверить, и были - как этого избежать. Повернуть диск и заклинить его спичкой. Радикальный - отключить телефон из сети. А если надо говорить? Мы знали, что прослушивающий магнитофон включается только на "ключевые слова", скажем, "книга, генсек, анекдот, Солженицын" и записывает после этого минут пять. И опять до ключевого слова. И к тому быстро приспособились. Книгу называли текстом, Солженицына - отщепенцем, "Архипелаг ГУЛАГ" - островом сокровищ, "Ленин в Цюрихе" - "Нинель в Берне". А генсека вообще не называли. Или по имени - Леня. Самое забавное, что опубликованные недавно сведения подтверждают наше тогдашнее знания о ключевых словах и выборочном прослушивании. И выжили ведь!
А сейчас интеллигенция вымирает. Вымирает как слой, как профессионалы. Хорошо, не нужны в таком количестве гуманитарии и инженеры. А физики-математики? Почему же они тогда нужны за границей, в той же Америке? Вы знаете, сколько здесь российских ученых, работающих по контрактам и грантам? Многие десятки тысяч! А сколько таких же бросили науку или преподавание в России и пошли в мелкую торговлю? Сотни тысяч! Давайте хотя бы поймем их ностальгию по прошлым временам, когда они знали, боялись и были счастливы.
Loading...
