ОБ ОДИНОКОЙ КОРОЛЕВЕ

      Жила-была Бона, польская королева, жена Сигизмунда I. У Боны были дети, которые выросли. Бовы-королевичи, ты ж понимаешь, крали какие. Фу ты-ну ты, ножки гнуты.

К сыну Боны, Сигизмунду II, кстати сказать, переметнулся в 1564 г. князь Курбский, получил от него много денег и земли. Оттуда он стал заниматься писаниной, без толку обмениваясь с Иваном-душегубом взаимными горькими упреками и самооправданиями. Можно себе представить, как хохотали Курбский-изменник со своим амикошоном Сигизмундом за чаркой водки «Выборовой», читая филиппики стервеца Грозного. Но не в них, вертопрахах, дело, бес их задери. Иван Федоров с таким трудом печатанье налаживал, а они тут с памфлетами-убожество просто.

У Боны была также дочка по имени Анна Ягеллонская (от Ягелло, литовских князей). Родилась она в 1523 году в Кракове, на Вавеле. Анна была предпоследней из детей Боны. Папины и братовы художества тогда мало ее занимали. Она сидела в девичьем тереме, то есть в принцессиных покоях, шила гладью и дулась. Все сестры ее неплохо устроились в жизни: одна вышла замуж за короля венгерского, другая-за шведского, а еще одна даже за брауншвейгского принца. И все жили относительно хорошо. У Анны же что-то застряло. На личном фронте был застой без перемен к лучшему, наоборот-все хуже и хуже. Да что б вам!

     Сидела она во дворце и кавалеров-претендентов перебирала. Характер у Анны был тяжелый, им неприятный. Кавалеры к ней, бывало, сунутся, а она как посмотрит-Боже ж ты мой... То тосканский принц Фердинанд, то, смешно сказать шведский принц Магнус, а то и вовсе Эрнест, сын Максимилиана, императора Священной Римской империи, которая, по словам знающих людей, не была уж ни священной, ни римской, ни даже порядочной империей как таковой. Ну ее совсем, эка невидаль, госссссподи.

Да и претенденты не обольщалисъ. На что она им сдалась-никакой пользы от нее ни с точки зрения улучшения породы, ни умножения политического капитала, а Габсбурги на ком попало не женились, это всем известно, шкуры они продажные.

Расстроилась Анна, а от злости стали ее болезни одолевать, да и возраст поджимал. Меланхолия, какие-то припадки. Как заговорит-так и сыплются изо рта мыши да лягушки.

А тут еще кругом страсти, наглые и неприличные разговоры-поступки, любовь, да все под носом, да все мимо нее. Родной брат Анны, Сигизмунд, воспылал чувствами определенного свойства к ее фрейлине Анне, стал с той жить половой жизнью, для чего вывез змею эту подколодную из столицы и поселил в замке Бугай. Там он наслаждался с уволенной, понятно, без выходного пособия фрейлиной без удержу и делал ей дорогие подарки. Этот Сигизмунд тоже стал королем и делал, что хотел, ни дна ему ни покрышки.

А нашей Анне-никто и ничего. Так и сидела в девках-инфантах. Заколодило. Жизнь катила стороной.

Дальше-хуже. Брат захотел девушку попроще, мещанку, очень похожую на даму из рода Радзивиллов. Так как, ишь ты-подишь ты, даму брат иметь не мог, он заимел ее копию. Для этого он похитил ее, завернув кулем в свой плащ, и увез эту чушку безродную к себе в логово.

Анна с братом поскандалила, крича и топая ногами, и даже в него бросила что-то из королевской обстановки. То ли морально оскорбилась, то ли платонические страсти в ней взыграли. Здоровье ее ухудшалось, характер все портился, никого она на дух не переносила, ничего никому не прощала, а все злобствовала, язвила и ворчала, даже колотила себе не подобных. Несчастье не красит человека, а она, к тому же, вот горе-то, была очень некрасива, даже уродлива.

Так дожила она до 53 лет.

Брат Анны, Сигизмунд II, объединив криво-косо Польшу с Литвой, умер в 1571 году, так и не исправившись,-туда ему и дорога, распутнику. На нем оборвалась мужская линия Ягеллонов-вот вам и оргии. Надо было с этим что-то делать.

Наступило время скучное, безкорольное. Зашевелилась, запшекала шляхта носатая-усатая, крупная и мелкая, тараканы запечные, стали в Сейме семечками лузгать, пошли у них выборы-переборы «первого среди равных», кому, смех сказать, много воли не давать-отсюда вечный бардак в польских делах. Так началась выборная система для польских королей. Года два все волновались и совещались, саблями гремели, бездельники.

&
nbsp;    В то время был не у дел Генрих Анжуйский-понятно, француз, блестящий кавалер, красавчик. Генриха этого избрали в 1574 году шляхтичи королем этой глухомани. Анна им заинтересовалась. Влюбилась по уши. Генрих, как это нередко бывает, все тянул и тянул с предложением брака. Тут получил он извещение, что французский король скончался. Тогда недопеченный польский монарх Г.Валуа, валуй червивый, как И.Подколесин в «Женитьбе» Гоголя, вылез в окно и был таков-удрал во Францию. Сто лет ему эта Польша, где rex regnat, sed non gubernat, а тем более эта Анна, не нужны были. Черт бы их всех подрал, и Коперника тоже.

Ловкач Генрих стал в 1575 г. королем Франции после своего толстого и сопливого брата Карла I-устроителя-пособника Варфоломеевской ночи [См. у П.Мериме насчет Карлова геморроя- может, от геморроя губошлеп Карл и умер. Так ему и надо, уроду].

Генрих III также боролся с гугенотами без особого толку, сдуру заелся с родственниками и в 1589 г. его прикончил псих-одиночка-получил Генрих свое, щеголь бездушенно-надушенный.

А вот если бы не лопнул некстати Карл-варфоломеец, то остался б, может, Генрих с Анной, и все было бы по-другому, куда лучше. То-то навел бы он блеску на польское королевство, французика какого сделал! Но Генрих иначе не мог. Заладил-Douce France-ой-ёй-ёй, мамочки-папочки-умираю. К чертям ее собачьим.

Тут вспомнили, что еще в 1515 году император Максимилиан, польский король Сигизмунд I и Владислав Венгерский заключили Венское соглашение, по которому Габсбурги и Ягеллоны взаимно наследовали б троны. Надо было это соблюсти, а неподалеку крутился без дела только охломон Стефан Баторий венгерско-трансильванский, Дракула недоделанный. Его и поставили польским королем в 1575-м. Заткнули дыру, паразиты.

1 мая 1576 года сочетали Анну браком с Баторием. Баторий сразу стал страшно занят государственными делами, да уж, часто и надолго уезжал и превратил брак в пустую формальность. Две первые ночи он кое-как еще провел в постели с Анной, а потом-все. Кто-то разболтал доверенные ему слова Батория: «Не иначе как палач на меня этот почетный долг навесил». Ну и подавись он, негодяй.

Жена не привлекала Батория, мужлана этого криводушного. Были у нее, говорят, ко всему какие-то недомогания, «неприятные для окружающих», мучили страшные головные боли по ночам, от чего она не могла спать и теряла сознание- при этом она все время кашляла, у нее окончательно испортилось зрение, и она шарила руками вокруг себя, не находила того, что нужно, а ненужное швыряла вон, бесилась и дралась.

Когда Анна пыталась посетить своего законного в его спальне, он удирал через боковую дверцу. Напрасно валялась она в его постели, часами ожидая супруга, шурша шелковыми одеялами. Скандалом и сплетнями кормился весь королевский двор. Как это обычно и бывает, никто больную от обиды и злости Анну не жалел, а каждый пошлил и изгилялся без удержу.

Ведь чем несчастнее человек, тем смешнее он в глазах других.

Даже папа Римский тут ничем помочь не мог, когда его нунций донес: «Госпожа инфанта страшно недовольна, так как не имеет положенного ей авторитета и не получает удовлетворения от общества своего законного мужа». Впрочем, папы тогда боролись с Реформацией и трудились над Контрреформацией, совещались, казнили и миловали. Аннины интимные неудачи мало их занимали. Да провались эти интриганы.

С самого начала и до конца супруги практически не встречались. Анна даже не имела возможности хороший скандал ему закатить. Годы замужества стали для Анны верхом всех несчастий, перенесенных ею в жизни.

Так жили они, пока смерть их не разделила.

Баторий подчинил Данциг, сходил на Русь и, захватив Ливонию и Эстонию, умер в 1586 году-туда ему и дорога, вертопраху, как и прощелыге Генриху. На польский трон сел сын шведского короля, Сигизмунд III Ваза-то еще сокровище, артист погорелого театра.

Анну задвинули подальше, где она продолжала предаваться меланхолии и болезням, рвать вещи на кусочки, опрокидывать стулья и пинать ногами диванные подушки. Но не только.

Злобная скандалистка, королева Анна была, однако, очень неглупа в делах политических и государственных и преданна католической религии и церкви. Она также щедро жертвовала на культуру и просвещение, много сделав для знаменитого Ягеллонского университета в Кракове, и оплачивала заг
раничное обучение для лучших студентов. Анна лично финансировала покрытие золотом купола часовни своего папеньки Сигизмунда I и возведение большого моста через Вислу, поддерживала ремесла и торговлю в Варшаве. Искусная вышивальщица, она в свои молодые годы изготовила десятки великолепных покрывал и скатертей.

Умерла королева Анна, бездетная и одинокая, в 1596 году, в возрасте 73 лет.

Жаль ее как-то.

Не то что Баторий не мужчина был-был, был, в определенном смысле. Получив польскую корону, он сразу занялся личной жизнью, дурь свою на свет выставил. Не любил он порядочных дамских компаний, щебета, изумрудов-яхонтов и танцулек, а связался с дочкой, прости господи, одного егеря. Та родила ему сына. Сынок этот, мягко говоря, как вырос, так и побежал подальше от неполной семьи и жутких воспоминаний об Анне и стал, по темным слухам (конечно же, подлецами-ляхами пущенным), Димитрием Самозванцем, претендентом на русский престол-то ли Отрепьевым, то ли Тушинским вором. Покатилось яблоко от яблони. Да чтоб он сгорел, супостат.

В пользу того, что хотя бы один из самозванцев был королевским байстрюком, говорит факт, что оба отличались образованностью и манерами, а также пользовались большим авторитетом и у шляхты, и у многих русских. Оба ворюги, возможно, сумели бы править не хуже других на русском престоле, если бы их не расколотили те, кто считал, что они получше этих Лжедимок разнузданных. Еще неизвестно, молодчики!

И вот простой вопрос: зачем жадина Баторий так много воевал и захапал, если у него не было детей от законной жены? Кому собирался нажитое передавать?-На это можно предположить, что он хотел воспитать сына егерской, ха, дочки положительным примером.

Пример, однако, не пошел впрок. Самозванцев поубивали, память о них затоптали и развеяли, да еще проклятьем припечатали-так им и надо, вот уж навязались на нашу голову, христопородавцы-басурмане, нанесли заразы в дом.

Пошло и пошло по святой земле Русской: Федор бестолковый, Борис Годунов-темная лошадка, мальчики кровавые в глазах, Смутное время-и наросло снежным комом: голь-сволота ляшская в Москве да в Кремле, дважды обнаглевшая девица Марина Мнишек, Димитрий и Димитрий-оба, подлецы, Лже, шушера какая-то- прощелыги папа и сын Шуйские, дед Иван Сусанин, жизнь за царя-трудно сказать, какого- Минин и Пожарский бородатые, да безусый боярин Миша Романов, у которого соболья шапка все время на нос сползала и который все на полы своего кафтана наступал и часто падал, а затем причудливая династия все более немецко-английских, в принципе, Романовых, к 300-летию дома которой навыпускали в 1913 году леденцов и карамелек, продаваемых в красивых жестяных коробках с портретами красавчиков родименьких-Миши в шубе и шапке и Петра в кудрях и кирасе, и одна из таких вот сейчас стоит передо мной, полная барахла и слегка помятая, и обо всем этом напоминает.

Так иногда одинокая, покинутая женщина, оскорбленная в своем естестве, может много и дурного и доброго натворить, вольно и невольно. Была бы Анна не такая, какая она была, а такая, как надо, так и Стефан Баторий и ему подобные не плодили бы претендентов на земли московские, тушинских воров. Но он иначе не мог. Так вышло-по-сволочному, не по-людски. Насилу отделались.

А жила и правила в то время, что и Анна Ягеллонская, королева английская Елизавета Первая, которая тоже была бездетна, безмужна и далеко не молодица-красавица. И она страдала от женского одиночества, и у нее тоже то в боку кололо, то в ухе стреляло, а то волосы на голове вылезали, а то внутри нелады-а ничего, справлялась. Была умница, ни с кем не связывалась, на своем стояла твердо, несмотря на происки кавалеров, ни с кем не лаялась, всех в стране помирила, даже пуритан приставучих поутихоморила, и испанскому мямле Филиппу II, обидевшемуся, смех сказать, из-за Марии Стюарт, да с его дурацкой Армадой, фигу показала-и никакая гадость с ее земли на Святую Русь не полезла.

Наоборот, были то купцы и промышленники, инженеры железнорожных путей, морские капитаны, полководцы, царские родственики и другие умытые, образованные люди, которые не толпились и не выкрикивали по-хамски.

Что касается обезглавленной в 1587 году довольно привлекательной Марии Стюарт, бывавшей, периодически, матерью-одиночкой, то она, наоборот, как женщина перегнула палку. Вечно интриговала и кокетничала с мужчинами-те-то к
обели всем понятные.

      Для начала Мария вышла замуж за французского дофина Франциска, который вскоре стал королем, но, кроме беспорядков, это ни к чему хорошему не привело.

Не угодила кровопивушкам, ты ж понимаешь.

Не прошло и года-Франчик помер, и пускай себе, хотя подозрительно. На его место и вылез тот самый мерзкий сопляк Карл, о котором уже говорилось,-гадость та еще был- в 13 лет он уже сидел и правил, можно себе представить. Медичи, понятно, скорпионы.

А Марию отправили они в Шотландию, где у нее роман за романом закрутился (хороша была бабочка)- тогда выдали ее поскорей за двоюродного братца, который, как и все там в клетчатых своих дурацких мини-юбках, пил виски без меры и от ревности на стены лез. Итальянского музыканта с нежным голосом, Марииного секретаря Риццио, муж так называемый в бешенстве зарезал прямо в гостиной и ненавистным ему католическим окровавленным трупом этого Риццио (тьфу) беременной Марии все юбки извозил.

Вот как бывает, вот как женщину любят. Вот как с ума сходят. Зверство какое. Муж-объелся груш.

Конечно, им их волынка занудная милей, чем волшебные звуки лютни.

Тогда Мария от мужа отвернулась, и вскоре дебошира девонширского прикончили. Она вышла замуж за друга, который ее понимал. Он подарил ей кольцо с диамантом.

Против Марии собрались все обманутые в надеждах мужчины-аристократы и в юбках в клеточку, и в полосатых шортах пузырем с нашлепкой надутой, и решили ей отомстить. Собрали компромата целую телегу. Уж они ее достали, развратники.

Пришлось ей и бежать, и отбиваться, но дела шли все хуже. Кольцо врагов сжималось. Ее, соблазнительницу-душеньку, поймали, арестовали, посадили в Тауэр- в 1572 году парламент проголосовал за то, чтоб ее казнить. Красоту ее нарушить, однако, не смели еще много лет. Да, увяз коготок... Сучка не захочет-так и винить некого.

Можно себе представить, что было бы с уродливой Анной в такой ситуации! И дня бы не откладывали. Но сидела тогда Анна у себя дома за каменной стеной, изнывая по Генриху,-извел равнодушием, сердцеед.

Кто Марию любил, тот ее не разлюбил. Пропойца лорд Бабингтон (да, такая фамилия) с собутыльниками затеял заговор, в который и Стюарт втянули.

Терпеть такое было уже нельзя. Доигрались, заразы. Всех казнили. Была Мария тогда еще ничего себе: в 45-баба ягодка опять. Сама виновата.

Конечно, жалели ее (пожалел волк кобылу) и потом сына на английский престол возвели, и он на радостях Библию на новоанглийский переписал. Но вырос он в неблагополучной семье, был простоват из-за недостаточного внимания, оказанного ему в детстве мамашей, и со многими не поладил. Елизаветины Тюдоры-то после исчезли-вышло по-марииному, хотя увидеть ей, бедолаге, такой радости не привелось. Но и Стюартам потом досталось. И было за что. Отлились кошке мышкины слезки.

А Елизавета-голубушка одна справлялась. Не оставила наследников-закончилась династия нетронутой, неопоганенной-так и голову некому было рубить, не то что выскочкам Стюартам-тем-то мало еще дали, недосмотрели.

Елизавета знала, что никто ее в ее страданиях и трудах жалеть не станет, что ни помощи, ни поддержки в ее одинокой ситуации не жди-наоборот, как где слабинка проглянет, так при первой же возможности добавят на всю катушку. Вот она и держалась изо всех сил. За это ее на руках носили. Жила она долго, а счастливо ли-до того никому дела нет. У дамы об этом не спрашивают.

И никто над ней не смеялся.

Так и надо.

Литература

      1. Соловьев, С.М. Общедоступные чтения по русской истории. М.: Республика, 1992.

2. Ballester Escalas, Rafael. Historia de la Humanidad. 5ta ed. Barcelona: Danae, 1970.

3. Grum, Bernard. The Timetables of History. 3rd ed. NY-Toronto-Sydney-Tokyo-Singapore: Simon & Schuster, 1991.

4. Spielvogel, Jackson J. Western Civilization. 3rd ed. Minneapolis-NY-Los Angeles-San Francisco: West Publishing Co., 1997.

5. Tymow ski, Michal- Jan Kienevicz, Jerzy Holzer. Historia Polski. Wyd. I. Paris: Editions Spotkania- 1986.