Я К ВАМ ПИШУ. . .

22-07-2001
Посвящается пишущему меньшинству Сети

 Moskvichka

Что я могу еще сказать? Пожалуй, вот что, дорогой Валерий Леонидович.

Восхищает Ваша последовательная непоследовательность во всем.

Филолог, испытывающий непрязнь к языку.

Автор и участник ГБ, порицающий других авторов и участников за изреченное слово.

Златоуст, отдающий свои симпатии молчаливому большинству.

Ваша неприязнь к языку несводима к неприятию лишь неправедного слова Иначе Вы бы не отделили молчащих от говорящих, как овец от козлищ. И не выдавали бы корову за чистейшей прелести чистейший образец.

У Вас, безусловно, есть авторитетные единомышленники. Вот строки из Послания апостола Иакова: " …язык – небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает. И язык – огонь, прикраса неправды. Язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геены- ибо всякое естество зверей и птиц, пресмыкающихся и морских животных укрощается и укрощено естеством человеческим.

А язык укротить никто из людей не может: это – неудержимое зло- он исполнен смертоносного яда".

Или в современной формулировке:"язык – это бочка с дерьмом, в которую мы все попали".

Но мы, человеки, настолько несовершенны, что не спасает нас ни слово, ни молчание.

И молчание ягнят может быть зловещим.

Завсегдатаи порносайтов вряд ли участвуют в гусьбуковских дискуссиях: пуская слюни, они молча разглядывают "веселые картинки".

Обратимся к целомудренной русской классической литературе, к которой у нас общая с Вами любовь. Достоевский пишет как раз о нечистоте, о нецеломудрии молчания: "Ибо об чем, о Господи, об чем мог говорить в то время такой человек, как Версилов, с такою особою, как моя мать, даже и в случае самой неотразимой любви? Я слышал от развратных людей, что весьма часто мужчина с женщиной, сходясь, начинает совершенно молча, что, конечно, верх чудовищности и тошноты- тем не менее, Версилов, если б и хотел, то не мог бы, кажется, иначе начать с моей матерью".

Вожделение бессловесно по сути своей. Оно озвучивается не словом, а бессвязным бормотанием, вскриками, всхлипами, вздохами.

Не всегда молчание – золото.

Я отлично понимаю тех, кто вообще отказывается от Интернета и тех, кто читает альманах, игнорируя Гусь-буку. Но странно выглядит неслышное большинство, штудирующее все ее посты от и до. Каменное молчание среди разговора, болтовни, скандала, смеха, острот. Как там?

Не ходи подслушивать песенки заветные, не ходи подсматривать игры наши

Ладно, не будем так строги. Пусть не подслушивание-подсматривание, а молчаливое присутствие. Но вот что по поводу молчания в обществе думает великая английская литература:"По левую руку герцогини занял место мистер Эрскин из Тредли, пожилой джентльмен, весьма культурный и приятный, но усвоивший дурную привычку всегда молчать в обществе, ибо, как он однажды объяснил леди Агате, еще до тридцати лет высказал все, что имел сказать".

Автор, человек светский, явно не одобряет поведения своего героя. От дурных привычек надобно избавляться.

Предпочитая общение в ГБ прочим развлечениям, мы, в сущности, БУКвально следуем завету Апостола Павла, ибо в инетовском пространстве мужчины и женщины вообще не касаются друг друга.

Значит ли это, что пространство гусьбуки лишено эротики? Нет, оно пронизано ею.

Особенно с учетом того, что природа женской чувственности покоряется слову больше, чем чему бы то ни было. Но я бы не стала все сводить к полу участников.

Одна из главных приманок ГБ – мощное поле отношений, в которое попадают все ее участники назависимо от пола.

Эротика Гусьбуки не имеет ничего общего с классически понимаемой сексуальностью.

Сексуальность по Фрейду – жесткая структура, сконцентрированная на фаллосе, кастрации, отцовской фигуре, желании, вытеснении. Секрет гусьбуковской эротики в том, что она находится вне этой структуры. В пространстве ГБ действует игра, вызов, тайна, иллюзия, соблазн. Здесь знаки отделяются от пола, так что пола,собственно говоря, уже нет или он шаток. Здесь опровергается утверждение Фрейда, что анатомия – это судьба. Только соблазн, пишет Бодрийяр, радикально противостоит телу как судьбе. Соблазн всегда особенней и возвышенней секса. Соблазну известно, что никакой анатомии нет.

Но вернемся к великой русской литературе, где
секса нет, анатомии тоже нет, зато есть духовная неудовлетворенность , есть яркие женские образы , лучи света в темном мужском царстве.

Осмелюсь утверждать, что большинство взыскующих героинь русской литературы по своему психотипу – заядлые интернетчицы. Будь у Татьяны Лариной в глуши забытого селенья компьютер, можно не сомневаться у какого окна она сидела бы целый день одна. И влюбилась бы Танюша не с первого взгляда, а с первого слова. И письмо бы по E-mail написала. И, кто знает, могло так случиться, что вышла бы замуж по любви и была бы целый век любимому верна.

Русская литература, хоть и целомудрена, но моральным ригоризмом не страдает.

За редким исключением (Лев Толстой), она призывает милость к падшим, а не чуму на их головы.

Чехов, сочувствующий даме с собачкой ( ТА -тоже Анна), человечнее матерого человечища Толстого, толкнувшего А.К. под чугунные колеса. Ревнив был граф до чрезвычайности. Он всех "непослушных жен" поубивав бы под Крейцерову сонату, дай ему волю. Так и не научился прощать, глыба эдакая.

То ли дело милейший Василий Васильевич: "Я еще не такой подлец, чтобы думать о морали.

Миллион лет прошло, пока моя душа выпущена была погулять на белый свет- и вдруг бы я ей сказал:"Ты душенька, не забывайся и гуляй "по морали"".

Нет, я ей скажу: " Гуляй, душенька, гуляй, славненькая, гуляй, добренькая, гуляй как сама знаешь.

А к вечеру пойдешь к Богу".

Ну, а Вы почему столь строги к нам, профессор? Не о таком ли христианине Розанов писал:"точно он больной и всех подозревает, что они больны еще какими-то худшими болезнями, нежели он сам".

Что-то есть несуразное в статье "Женщина, Мужчина и Интернет".

Как будто в Интернет ворвался на диком мустанге вождь команчей Сердючий Ченк: в боевом раскрасе, в противогазе, с павлиньим хвостом, в резиновых бахилах. И с воинственным жаром огласил послание Апостола Сердюченко к погрязшим во грехе словоблудия гусьбуковцам .

Кончаю! Страшно… ( А.Пушкин, "Евгений Онегин", глава третья, строфа XXXI)

 

Комментарии

Добавить изображение