Моральный износ
29-07-2001Россию хотят завалить ядерными отходами ! Грозит разрушительная экологическая катастрофа ! Этот вопль Явлинского и эколога Яблокова громко слышен.
Явлинский в ответ на резоны ядерщиков и председателя по комитета по утилизации Отработанного Ядерного Топлива (так называется то, что должно завозиться в России, а вовсе не “ядерные отходы”) лауреата Нобелевской премии Жореса Алферова говорит, что дело не в хорошей российской технологии переработки ОЯТ (в этом он не сомневается), а в политических причинах. Иными словами, поверх всяких технических совершенств накладывается политическая неопределенность, которая сводит на нет все и всяческие успехи.
Явлинский не очень расшифровывает, что это за политические причины. Но из контекста его выступлений и встреч с ядерщиками можно сделать вывод, что речь идет, например, о коррупции на высоких уровнях, которая приведет к тому, что ради “экономии” на каких-то технологических циклах резко возрастет опасность утечек, прорывов и взрывов. И даже без всякой коррупции, просто в силу малой контролируемости исполнительной власти, она сама пойдет на резкое увеличение прибыли за счет сокращения расходов на технологию. И тогда настанет большой бенц и малый Армаггедон. Именно так, при плановом останове 4-го блока Чернобыльской АЭС для экономии совместили эту операцию с каким-то экспериментом. Результат превзошел...
Вполне возможно, Явлинский имеет в виду более опасные вещи. Скажем, системный износ всей отечественной инфраструктуры. Кто, мол, поручится, что при транспортировке по железной дороге состав не врежется во встречный (не так переведена стрелка), не упадет под откос, не обвалит мост... Как флагман речного флота “Александр Суворов” на Волге широкой, на стрелке далекой. Откуда может быть гарантия, что поставщики и смежники пришлют конструкции из металла сертфицированного качества, а не из серого передельного чугуна. Или что монтажники на объекте установят громоотводы ? Да, никакой гарантии по этому поводу никто не даст.
Серьезное возражение. И вовсе не надуманное.
Теперь вот трое суток пылали станицы. В дикой Бурятии в Гусе Озерном молния, видите ли, подожгла воинские склады боеприпасов Мин. обороны и они учинили такой обстрел городков и деревень в радиусе 15 км., какового и при Буре в пустыне не было.
Посреди мирной жизни началась эвакуация многих тысяч людей, сотни из которых вернулись на пепелище, и то только потому, что Господь сжалился и наслал ливень, потушивший зарево над ракетами-снарядами. Остались даже три трупа. Пожарные были бессильны и только ховались в оврагах от пролетающих ракет класса земля-земля.
Да, молния виновата. Такое впечатление, что военные строители и пожарные ранее никогда не слышали об изобретении великого американского политического мыслителя и уж заодно ученого Франклина. О нем им слышать и не обязательно, но о так называемом громоотводе они должны были бы знать? Если учесть, что до этого по сходным причинам раза три взрывались склады боеприпасов под Владивостоком, потом в Североморске (только там была уничтожена была треть всех запасов ракет ВМФ), то почему бы, при наличии народных умельцев, не сгореть заводу по переработке отработанного ядерного топлива? Свободно может сгореть, хотя бы и был построен из несгораемых материалов.
24 июля на Москву вдруг напал такой большой ветер, что снова, как и в 1998 году, он устроил посреди Москвы лесоповал (сломано 14 тысяч деревьев), опрокинул рекламные щиты, сорвал крыши, побил окна, утопил машины, шестерых угробил, десятку поломал позвонок. В прошлый раз Лужков ревел как буря, почему, мол, Гидрометцентр не предупредил. Сейчас ревела буря, дождь шумел, во мраке молнии блистали, и объяснение такой внезапности дивным образом всех устроило - опять злокозненная молния попала в Гидрометцентр, и он оказался отрезанным от связи, посему и не мог предупредить о шквале. Но, позвольте - молния ошеломила синоптиков уже тогда, когда гроза разразились, и о ней не надо было предупреждать - она сама о себе заявляла с необузданной силой.
Заканчивающийся июль был назван черным месяцем российской авиации. Что ни день - то гибель самолете или вертолета, то аварийная посадка. Вот в Чечне на посадке 19 июля гробанулся вертолет Ми-24 - 9 трупов, вот в Краснодаре 20 июля срочно посадили (опять) ТУ-154 с отказом сразу двух гидросистем. 22 июля вертолет Ми-2 с жертвами.
На примере одного из лучших асов генерала Тимура Апакидзе, разбившегося под Псковом на показательных (!) полетах по случаю 85-летия военно-морской авиации на лучшем самолете Су-33, говорит о том, что дело не в профессионалах, не в вине мертвых, которые сраму не имут ( а именно на мертвых все и валят - от подводной лодки “Курск” до иркутской “Тушки”), а в системном непорядке с техникой. И в некоем системном же непорядке с организацией управления в государстве. Иначе говоря - в инфраструктуре технической и информационной.
Легче всего это показать на примере причин гибели флагмана подводного флота “Курск”. Тем более, что почти через год после катастрофы начались работы по поднятию лодки и интерес к причинам гибели снова оживился.
Перечислю серию роковых ошибок, приведших к фатальному исходу плавание “Курска”, каждая из которых как бы не зависела от любого конкретного человека.
Подводная лодка пошла в трехдневный учебный поход с полным набором боевых торпед (24 штуки), что строго запрещается инструкцией (если целью похода не являются учебные стрельбы, а это был именно такой случай). Разгрузить торпеды, однако же, было невозможно, ибо на всем Северном флота из 70 подъемных кранов в работающем состоянии были всего три - остальные сломаны и списаны или находились на ремонте.
Не только не разгрузили торпеды, но (это - вторая ужасная ошибка) с помощью ручных лебедок, рычагов и “Дубинушки” затащили внутрь экспериментальную торпеду с двигателем, работающем на перекиси водорода с целью экономии - пусть уж во время похода заодно стрельнут этой торпедой и проверят ее в деле. Сие, - эксперименты с новым оружием в процессе учебного похода, - строжайше запрещены.
Третья ошибка, все более и более похожая на преступление, была в том, что “Курск” не снабдили аккумуляторной батареей. Их тоже очень мало и они даются только в длительные походы, а в короткие - нет.
Четвертая - спасательный буй, который выпускается наружу при аварии, оказался намертво приваренным к корпусу лодки. Дело в том, что во время шторма спасательные буи частенько сносятся волнами и тогда на капитана лодки делается денежный начет в размере его месячной зарплаты (4000 руб. - около 140 долларов). К слову сказать, зарплата российского командира лодки ровно в СТО РАЗ (!) меньше оклада американского командира аналогичной лодки. Понятно, что российский командир печется о своих 140 долларах гораздо больше американского и от греха подальше приказывает приварить шелудивый буй к корпусу. Ибо если смоет, то не будет ни буя, ни зарплаты.
Далее эти причины выстроились в цепочку: При стрельбе экспериментальной торпедой она, выйдя на две трети из торпедного аппарата, рванула сначала новым перекисно-водородным двигателем, который вызвал детонацию головной части торпеды, а уж этот головной заряд создал иллюзию внешнего столкновения с “вражеской лодкой” или миной времен второй мировой войны. Мгновенно взрыв заряда экспериментальной торпеды вызвал детонацию всего запаса торпед. Сейчас, при подъеме “Курска”, много раз сообщали как об особом достижении, что неразорвавшихся торпед в первом отсеке нет. Стало быть - все 24 торпеды взорвались разом. С экспериментальной - 25. Этот мощнейший взрыв разнес первый отсек в клочья (даже шпангоуты порвало), да и второму досталось. Лодка как шла, так по инерции и воткнулась на скорости 20 узлов (36 км/час) в дно.
Система защиты от взрыва и удара тут же заглушила реактор, обесточив лодку, но удар и пиковый ток в этот момент успел все-таки вызвать короткое замыкание и пожар проводки. Аварийного энергоснабжении на лодке не было, и потому остались незакрытыми вентиляционные люки между отсеками, через которые под давлением 10 атмосфер из разрушенных первых отсеков в хвостовые хлынул столб забортной воды толщиной с бревно. Сколько нужно времени, чтобы полностью затопить небольшой по объему отсек? Наверное часа хватит с запасом. И вот там, в 8-м отсеке, в полной темноте, только при тускло шипящей проводке, выделяющей ядовитые газы (от них подводники погибли гораздо быстрее, чем от затопления) лейтенант Колесников пишет записку, о которой все последнее время (около года) совсем ничего не слышно. О второй записке и вовсе сразу почти ничего не сообщили. Картинка: вместо того, чтобы выпускать аварийный буй, пишут ни о чем не говорящие записки. Ах да, буй приварен...
Теперь посмотрим, много ли в этой трагедии вины членов экипажа.
Допустим, капитан Лячин говорит, что с невыгруженными торпедами он в поход не пойдет. Значит, он нарушит приказ командующего Северным флотом Попова. Что очень чревато. Просто за невыполнение боевого приказа разжалуют. А то и под суд пойдет. Попов тоже не может отменить запланированный поход, ибо имеется приказ свыше - от главкома Военно-морских сил Куроедова. Но и этот не властен отменить, так как план учений утвержден министром обороны Сергеевым. А как сам министр? Он сошлется на главнокомандующего, президента страны. На решение военной коллегии и правительства. Не в силах, дескать. К тому же следует иметь ввиду, что рапорты такого рода, как отказ от похода по условиям невыполнения технических условий подаются “по команде”, то есть от капитана “Курска” - командующему Северным флотом Попову, от того - морскому главкому и так далее, вплоть до президента. На это ушло бы пару недель, а поход - завтра. Приказ начальника - закон для подчиненного. Сначала выполни, потом обжалуй.
И потом, любой высокий начальник рявкнет: какое мне дело до твоих дурацких кранов? Я их что, из кармана тебе достану? Ремонтируйте сами. Выгружайте торпеды вручную, если не можете. В общем так: с торпедами ли, без них ли, но если завтра война, если завтра в поход, то что вы тут будете мне п....ь про какие-то краны? Выполняйте !
Точно такой ответ последовал бы на требование выдать для похода аккумуляторную батарею. Я тебе ее что, рожу, что ли?!!
Отказаться от приема экспериментальной торпеды? Оно, вроде бы, можно, но... просьба командования, разработчиков, свои люди в министерстве... Морское братство. Тут честь дороже опасений. Да и где наша не пропадала?! Ведь ты моряк, Мишка, а это значит....
Единственно - мог бы капитан спасательный буй не приваривать. Мог бы, это да. Но буй как раз самая незначительная ошибка. То есть, ее отсутствие уже не смогло бы спасти никого - большинство погибли сразу от взрыва и удара лодки о дно (оборудование, сорванное с фундаментов, тоже давило моряков). Меньшинство - очень быстро от удушья и утопления. Буй только чуть скорее обозначил бы место могилы.
Общая диспозиция: значительный износ организационной инфраструктуры. Система соподчинения, субординации такова, что ни от кого в отдельности ничего не зависит. Правда, в случае таких катастроф, как гибель “Курска”, или ранее “Комсомольца”, командующие берут вину (моральную) на себя и уходят в отставку. Этим поддерживается общий высокий нравственный дух в армии, да и в обществе. Но в России степень износа этого духа такова, что никто в отставку не ушел. А когда явно для “блезира” Попов, Куроедов и даже Сергеев пытались подать рапорты об увольнении (спустя неприлично большое время), то они не были приняты.
Слова министра обороны Сергеева от 15 августа 2000 года:
“В Баренцевом море во второй половине дня во вторник началась операция по эвакуации членов экипажа затонувшей атомной подводной лодки "Курска”” ("Интерфакс" от 15 августа 2000).
Одного этого заявления достаточно для ухода в отставку хотя бы по состоянию здоровья (умственного или морального - на выбор), ибо к этому времени руководство совершенно достоверно знало о почти мгновенной гибели всего экипажа. Я уж не говорю о клонических заявлениях того же Сергеева и других о том, что причиной гибели “Курска” было злонамеренное столкновение с американской субмариной (последний раз эти нелепости звучали уже незадолго до поднятия “Курска”. Сейчас маршал Сергеев уже не министр, он только советник. Хорошо хоть, не советует как эвакуировать лодку).
Сложившаяся система взаимоотношений вовсе не эфемерная вещь.
Эта инфраструктура гораздо более устойчива, чем просто, скажем, транспортная или энергетическая. Ту можно поменять или модернизировать. А вот, например, тейповая (клановая) структура горцев (включая кровную месть) не меняется и через столетия жизни в “цивилизованном обществе”. Точно также, как многие десятилетия пока что ничего нельзя поделать с дедовщиной в армии или системой знакомств и блата в политических назначениях.
Не в том даже суть, что в других странах нет страт “однополчан” по университету или сослуживцев по прошлой работе (в США это один из важнейших показателей при назначении на должности), а в том, что в России этот показатель - наиглавнейший, затмевающий профессионализм и принявший характер личной преданности начальнику.
И вот именно этот моральный износ управленческой инфраструктуры, дополняемой износом технической, есть причина всех нынешних и будущих катастроф.
Послесловие
Обветшавшая техническая инфраструктура будет сыпаться с неизбежностью падения ньютоновского яблока.
Loading...
