НАУКА СТРАСТИ НЕЖНОЙ

      Мне показалось, что ряд положений, высказанные мной на младофрейдистскую тему стоит пересмотреть и заново осмыслить. Итак....

      Половой путь, в отличие от Млечного, не ведет в туманность Андромеды, но влечет в дебри еще более плотного тумана, в таинственное недоумение - на что тратят люди жизнь и как ее заканчивают. Трение слизистых оболочек при изображении раблезианского животного о двух спинах приводит к такому выделению огня страсти, к такой шекспириаде, что и леди Макбет пусть отдохнет и наберется сил.

      Нет, не говорите, глупость-не глупость, но любовь правит миром пополам с голодом. Вполне возможно - половым голодом. Когда-то стадо регулировалось принципом биологического доминирования. Альфа-животным, вожаком, был самый сильный самец. Его сексуальные (и социальные!) потребности удовлетворялись толпой самок. Следующий по рангу самец (бета-животное) довольствовался гаремом поменьше. И так по нисходящей, где в конце прозябали отщепенцы - омега-животные, у которых не было ни одной самки. Так дело обстоит в стадах скажем, павианов-гамадрилов. Эта гаремная организация у гоминидов вошла в противоречие с появившейся орудийной деятельностью. Наши далекие предки стали все активнее пользоваться камнями и уже начали "подрабатывать" их - делать отщепы, сколы, рубила. И очень ловко ими пользоваться. Бывший обездоленный, обиженый и униженый омега-животное, а ныне умелец по отщепу камней, подходил сзади к альфа-руководителю и наносил ему по темечку знатный удар камнем. "Кому-то под руку попался каменюка, метнул гадюка - и нету..."

      Антропологи не располагают почти что ни одним (!) целым черепом самца-мужчины австралопитека. Все - с проломами, в которых частенько так и сидит тот самый каменюка. Каков же оказался выход из положения? А таков, что стихийно был выработан новый механизм по регуляции жизни (в том числе - половой) в орде. Была запрещена гаремная организация. Вместо нее появилось свободное отношение полов в орде - нечто вроде промискуитета. Не было больше исключительного права на первобытную женщину. Началось активное перекрестное опыление. Странным образом это была первая форма морали, то есть некоторой нормы, ограничивающий зоологический индивидуализм и обеспечивающей выживание в условиях каменно-ядерного самоуничтожения. Этим моральным достижением ранней цивилизации до сих пор активно пользуются далекие потомки.

      Можно было обрести счастье и без каменюки. Омега животное, несчастный павиан-гамадрил, заполучив ради науки от этнолога в руки пустой бидон, оторвал их от самоудовлетворенного сладострастия и начал колотить в подарок экспериментатора. Этот гром вполне заменял как предвыборные речи, так и ежегодное обращение нового вождя к павианьему народу. И - о диво, господин Павиайнен сразу стал самым главным альфа-лидером и признанным авторитетом. Известно, что власть рождает страшное сексуальное возбуждение у прекрасной части стада, у дам-гамадрильш и моник американских, и они вероломно бросают поблекшего бывшего повелителя и усладителя на побиение подданными, каждый из которых имел что сказать низверженному кумиру. Это месть - тоже не последнее чувство в качестве мотора прогресса. В каком-то смысле превосходящее по мощности даже массы как двигатель истории. Власть (и богатство) - сильнейшее средство привлечения для извлечения экстаза любви.

      Только ли материальный эквивалент при этом мнится? Нет, тут дело глубже, оно кроется в метафизике доминирования, отдачи, растворения и уж потом - получения. Сам доминант и новоявленный номинант господин Павиайнен (финского происхождения, судя по имени) видит свое полученное свыше предназначение тоже в духе построения новой общности гамадрильих людей женского пола в форме гарема, композиций из наложниц, любовниц, помощниц и рядовых девушек из народа. Это - чуть ли не главный атрибут власти. А иначе зачем власть нужна? Одни пустые хлопоты в казенном доме только. И если нет сексуального постижения мира во всем его многоцветии, то зачем такая жизнь - забирай ее хоть сейчас, как говорил один шерстистый грузин Шимпандзе в споре с первоукраинцем-хлопцем Горилло.

      Увы. Жизнь уходит и при любовном постижении природы, мира и Вселенной. Получается дилемма: любовь и смерть.Встреча любви и смерти - это всегда ошибка. Зачем смерть, если есть любовь? И какая может быть любовь, когда торжествует смерть? Тем не менее, как-то они всегда рядом. Как девушка, так глядишь, рядом и смерть под видом старухи Изергиль и собаки Баскервиль. Это такая лафа, рай с кущами, амброзия с гуриями. Что нам эта тягомотина в присутствии, да хрен ли с ней, с высокой зарплатой, когда жизнь тупо проходит и прогорает, а там без нас чахнет такой цветник! Да все бы, мол, отдал за вот такую естественную возможность опылять тычинки своим пестиком с тугим шмелиным гулом. Он начал опылять за всех, и за того парня, и за этого. Проявлял недюжинные таланты максимальной сексуальной раскованности. Русский донжуан, Илья Муромец и даже Микула Селянинович в поднятии целины, в низвержении основ и извержении хвостов и протуберанцев любовного фонтана. Любимец девушек и женщин всех наций планеты и народов мира. Философ. Сочинил книгу - как в воду смотрел "Теология смерти". Там и Кьеркегор, и Сартр, и Камю. Леви-Стросс, Леви-Брюль и просто Леви. Все было очень умно. Это вам не статья "Смерть" в философской энциклопедии, в которой сказано: "Проблемы смерти в марксистской философии не существует". Проблемы - нет. Но сама-то смерть - вот она. Красивого Бабеля от Бебеля отличал с изумительной безошибочностью. Мужской пол с женским, как говаривал герой Салтыкова-Щедрина, даже во тьме никогда не путал. Здоровый инстинкт, не то что голубые всех цветов радуги. Злобный муж, грозный муж выследил и подкрался. В руке не дрогнул пистолет. И вот - семь пулек как в Сараево, и сбоку ваших нет. Изменницу тоже хотел порешить. Да возлюбленный прикрыл ее своим телом. Еще раньше. Как бы в предчувствии. Сам, так сказать, погибай, а товарища-женщину выручай.

      Эрос и Танатос - близнецы-братья. Нет, что ни говорите, красивая смерть. Да и жизнь тоже. За такую жизнь можно заплатить самую высокую цену - а это и есть та самая жизнь, полная любви. Получается - заплатить за жизнь жизнью. Это и означает, что любовь побеждает смерть. Вот и эпитафия начальникам гамадрилам-бабуинам. И лично господину Павиайнену: МИР ПАХУ ТВОЕМУ

      Человек, который ради любви презрел мнение света и пошел на риск потери жизни, а потом и потерял ее - это в высшей степени рыцарь терпкой страсти, апологет нежных чувств и даже федоровский пророк будущего воскрешения девушек, женщин и жен всех времен и народов. И вот нашлись люди, да даже не столько люди, сколько евнухоидные ханжеобразные осквернители самих устоев жизни, ибо любовь лежит не только в основании лирики и романтики, но и самой Вселенной - что я попытаюсь ниже доказать. Они, эти злобные подпольные гномы из нор пытались набросить и очернить. Все сделают ради приземления и опошления высочайших порывов духа, на которых держится мировая поэзия, да и прочие искусства тоже. Но вряд ли можно принизить гимн любви. Тем более - гномам, карликам, лилипутам, зиготам, эмбрионам и недоноскам.

      И не надо заниматься вскрытиями тела. В российской судмедэкспертизе результаты вскрытия не зависят от самого вскрытия. И совсем не зависят от покойника. Более того, они не зависят и от того, производилось ли вообще вскрытие. И даже от того, умер ли покойный. Может быть, он пока только инвалид. Инвалидом может быть каждый, как в советское время - героем. А зависят результаты вскрытия от высших государственных соображений. Например, вскрытие может дать вывод: покойный здоров как никогда и, если перейдет в ислам, вполне готов услаждать четырех жен и более.

      В Возрождение (особенно в Высокое) в мужских панталонах делался специальный чехол, выходящий из панталон наружу, под названием гульфик. Тогда значимость персоны благородных кровей очень сильно зависела от размеров его мужского достоинства. Собственно говоря, трудно было отличить, где начиналось родовитое достоинство барона или маркиза, а где кончалось просто мужское графа или герцога. Начало как-то плавно переходило в конец. У мужика, и вообще у всего третьего сословия такой зависимости не наблюдалось. Да будь ты хоть и Лукой Мудищевым производительных годов, а все равно выше пупа не прыгнешь и в благородное собрание тебя не допустят. Только на конюшню на час, пусть и с маркизой.

      Куртуазная рыцарская любовь ! Такая неземная, возвышенная, высокодуховная, бесплотная. О, как рыцарь бился за честь и благосклонность своей дамы ! Как только кого вдали заметит из своих железных собратьев, так на полном скаку останавливает, как русская женщина, его коня и норовит проткнуть того копьем. Странная фрейдистская перверзия, в которой место прекрасной дамы, жены противника, занимает ее муж-рыцарь, а сам куртуазный рыцарь наскакивает на того бойцовским петухом и протыкает копьем, нелепым в естественной ситуации с женой мужа-рыцаря. Уже тогда любовь считалась взаимно верной, преодолевала сказочные трудности и длительную разлуку, равную нынешним атомным подводникам. И обязательно - свершение подвигов во время этой 30-летней вахты самурая в дебрях Филиппин.

      Любовь к даме сердца должна облагораживать рыцаря.

      "Должен славы искать ради своей госпожи
Тот, кто стал ей мужем или возлюбленным.
Иначе она будет вправе разлюбить и
Лишенного славы и доблести".

      Монтескье определяет галантность как любовь, связанную с понятиями опеки и силы, точнее, не столько любовь, сколько "нежную, утонченную и постоянную видимость любви". В одной из баллад Марии Французской, которая насочиняла их в 12 веке сотни, отец обещает рыцарю руку дочери, если тот без отдыха поднимет ее на руках на вершину высокой горы. Барышня, стремясь к вожделенному, морит себя голодом и одевает легчайшее платье, чтобы весить сколь можно меньше, хотя могла бы и совсем не одевать. История, однако, заканчивается трагически. Рыцарь поднимает любимую на вершину, но от усталости падает мертвым. И зачем эта дохлятина его возлюбленной? И к чему были эти изнурения плоти в духе святого Пафнутия?

      Томас Мэлори в последнем рыцарском романе "Смерть Артура" ( XV век) ярко живописал подвиг, который свершает Ланселот ради спасения дамы своего сердца Гиневры, по совместительству являющейся женой короля Артура. Гиневра похищена злыми демонами; Ланселот в отчаянии ищет ее, и тут появляется карлик, который везет тележку. Карлик обещает донести, где спрятана возлюбленная, но при условии, что Ланселот сядет на тележку. Это грозит обесчестить Ланселота и сделать предметом насмешек. Где это видано, чтобы рыцарь слез с коня и ехал в повозке карлика?! Ведь потом без посторонней помощи, весь в доспехах под 80 кг., он и обратно на вскочит, не влезет, не вскарабкается на своего лошадиного друга. Не сравнить с шиллеровским испытанием яблоком: ведь здесь приходилось рисковать не жизнью, а рыцарской честью. Ланселот в конце концов решается, едет в тележке карлика с конем на поводу, спасает возлюбленную, а королева не так уж и довольна - не тем, что Ланселот потратил на нее свою честь, а тем, что грозил ее жизни своими тяжелыми раздумьями. Скорее надо было спасать - и в постель, отлежаться, отойти от потрясений.

      Тогда же на эту тему по заказу Марии Шампанской знаменитый в те времена Кретьен де Труа (она ему покровительствовала, и в то время было хорошо известно, что сие значит) написал своего "Ланселота, или Рыцаря Телеги". Не важно, что Дульцинея Тобосская выглядит как Дубиня Стоеросовая, глаз кавалера в прорези шлема видит очарованным взглядом прекрасную королеву Гиневру. Любил ее Ланселот возвышеннее ее мужа короля Артура. Это у Мэлори так, да и в самых разных легендах о рыцарях "Круглого стола". Любил, де, на расстоянии, из-под окна, перед которым стоял до поздней ночи, устремив взор на предмет своей любви без всякого утоления страсти. А утолял только на ристалище, прошибая, сбивая и калеча направо и налево. Да, налево...

      К счастью, на самом деле речь шла о любви отнюдь не платонической, а о любви левой, с чужой женой - притом любви в высшей степени земной и чувственной. Анатоль Франс в "Острове пингвинов" это славно описал, подав королеву Гламоргану (хоть имя изменил) чуть ли не как Мессалину. Это он чересчур, пожалуй. Но и знаток средневековья Ж. Коэн считал, что "куртуазность" была ничем иным, как узаконенной неверностью и признанной обществом бигамией. При том обманутые мужья не считают себя обделенными, более того - нередко питают сердечную привязанность к любовнику жены. Так относится король Марк к Тристану и король Артур к Ланселоту. Да, "немало требовалось притворства для того, чтобы поддерживать в повседневной жизни фикцию рыцарского идеала",- писал другой знаток Средних Веков Хёйзинга.

      И несколько совсем уж заключительных слов о любви как метафизическом свершении. Так сказать, по прочтении эпосов и освоении космосов. И по осмыслении единства любви и смерти.

      Все в мире взаимосвязано - так учил нас еще Гераклит.
История не сохранила для нас сведений о его зубах. Равно как и о его сексе. Хотя в силу диалектики зубы и с секс должны быть взаимосвязаны. Судя по тому, что был он мрачен и говаривал, как было бы хорошо, если бы жители Эфеса собрались вместе на агоре и поубивали друг друга, а город оставили детям, зубы у него болели постоянно. Был ли у него постоянный секс? Точнее - постоянная эрекция? Это вряд ли. Даже у Распутина с его постоянной готовностью грешить и каяться вроде бы не было. Иначе - неминуемая гангрена. Сидел Гераклит в пещере, но пещеристые тела свои не травмировал.

      Диоген Лаэртский писал о своем тезке Диогене Синопском. Тот тоже зубами скрежетал, злобствовал. Ищу, мол, человека, чтобы покатить на него бочку! Почему, с какой стати?
Неизвестно. Хотя можно предположить, что от голода. Пишет Диоген Лаэртский будто сидел тезка на агоре и рукоблудничал. В промежутках между катанием бочки и поисками человека неизвестной половой ориентации.

      Народ тогда был бесхитростный и особо не удивлялся ни рукоблудию, ни бочке. Тем не менее, Диоген дал пояснение, воскликнув: если бы с такой же легкостью я мог бы утолять пищевой голод, как половой! Древние греки его жалостливо накормили. И что же сделал накормленный Диоген ? Он пошел в дом к богатому торговцу Никею, который долго похвалялся своими хоромами. Диоген ходил-ходил, подошел к хозяину и смачно сквозь зубы плюнул тому в лицо со словами: извини, я не нашел более подходящего места в твоем роскошном доме. Не уверен, что у него после этого остались зубы. А возможно, и половой орган, который он ублажал своей мозолистой рукой, сидя в той самой бочке, которую в тот момент не катал.

      Энгельс как-то написал, что половой вопрос есть ось, вокруг которой вращается вся мировая поэзия. У бочки, небось, оси не было. Написал те слова Энгельс в хрестоматийной работе "Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии". Начальный импульс к работе получил как раз, размышляя об оси и конце.
Отсутствие женской ласки сказывается на жизненном укладе.
Англичанин Кавендиш основал лабораторию своего имени. Женщин - не любил. Можно сказать - ненавидел. Женоненавистник. Крутильные весы наяривал. Чем-то отдаленным сие напоминало Диогена с его самоудовлетворением. Детей не имел. Окромя научного потомства, которого тоже не было. Не создал школы. Импотент, одним словом, хотя в историю науки попал.

      Ньютон тоже был женоненавистник. Сидел в Королевской академии и даже Диогену не подражал. Сказал однажды речь: "Закройте окно, сквозит". Холодная кровь, нет подпитки эндокринкой. Теория его получилась механистическая, бездушная, не согретая любовью. Дескать, два тела влекутся друг к другу прямо пропорционально своим массам. У одной дамы была масса достоинств и только один маленький недостаток, как раз связанный с упомянутой выше массой. Вот этого-то Ньютон и не приметил, подобно слону. Хотя и стоял на плечах гигантов. В ногах правды нет, но нет ее и выше.
Душа - дело темное, тонкое, нематериальное. Потому лучше начинать с тела. И очень важно помнить слова ренегата Бернштейна, превзошедшего в этом деле даже Каутского - движение - все, конечная цель - ничто.

      Гораздо позже, после обезьян, в начале средних веков христианство объявило плотские утехи, да и тело вообще, грехом. То была реакция на безумства позднего Рима, когда патриции устраивали многодневные оргии и обжирались лишь затем, чтобы тут же извергнуть все наружу и снова насыщаться - все это среди беспробудного коллективного соития. И изображения божка Приапа в виде фаллоса устанавливали на всех площадях и двориках, вплоть до того, что ручки дверей изготавливали все в той же форме малого Приапа. Да, если коллективные свалки давно сделались нормой, то излечиться от такой пагубы можно было, только всячески унизив плоть.

      О половом инстинкте как движущей пружине многообразных человеческих поступков и деяний, как известно, писал Фрейд. Он даже сделал открытие, равное, по мнению некоторых науковедов, теориям Дарвина и Эйнштейна. А именно - открыл определяющую роль подкорки (темной области ID) в жизни человека разумного. При таком взгляде, когда 98 процентов мозга задействовано на управление телом, а из оставшихся 2 процентов, отпущенных на мышление, большая часть детерминируется половыми (и кое-какими другими) инстинктами, возникает подозрение: не маловато ли остается для мышления у царя природы? Получается прискорбная картинка и поднимается очередной вопрос: а можно ли такую особь считать Homo sapiens, человеком разумным?
Ответ: можно. Потому как других нет, а те, которые есть, так называются по классификации, идущей еще от Линнея. Смиримся с этим. И не будет считать грехом - просто так устроена природа.