ИЗ ЛЬВОВА, С ЛЮБОВЬЮ

Когда длительное время пребываешь в одном и том же творческом пространстве, поневоле становишься его патриотом. Любящим, требовательным и ревнивым. Автору сего уже приходилось высказывать свои восторги и недоумения по поводу отдельных персонажей и публикаций "Лебедя".

Лишь со временем признаешь этот недостаток альманаха парадоксальной изнанкой его демократических достоинств. Всяк, черт возьми, имеет в этом мире право на свое "Граждане, послушайте меня!" и умудренный редактор "Лебедя" всем нам (автору этих строк в том числе) такую возможность дарит.

"Бобчинский: Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский.

Хлестаков: Очень хорошо.

Бобчинский: Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что, вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский.

Хлестаков: Очень хорошо."

Гениальный текст, не правда ли? Умный поймет, самолюбивому дураку объяснять сего не обязательно. "Лебедь" - это такой психотерапевтический отстойник, куда каждый является в джентльменском сюртуке и со стаканом тоника в ладони. Здесь замотанный клерк выступает Чайльд-Гарольдом, домохозяйка – русской Бичер Стоу, а Колька Дугин из физтеха – вторым Сперанским. Звучат парламентские речи, создаются меморандумы, цитируются классики. Прочь, проклятая житейская рутина, сегодня вечером мы - касталийцы, российские Ликурги! За пределами этого чудного пространства остались: дурак-работодатель, стерва-жена, муж-бездельник, сосед-доносчик, непутевые дети, возвращающиеся из школы со стеклянными глазами, неоплаченные счета, просроченные тикеты и прочий сор и дрязг жизни. Здесь другое! Сочиняются проекты по спасению отечества и человечества, прогнозируются судьбы мира, наносятся интеллектуальные оплеухи президентам, завязываются изящные виртуальные романы и пылает вечнозеленый еврейский вопрос. Семейные скелеты спрятаны в шкафу, видимый смех торжествует над невидимыми миру слезами.

Разводишь руками и в смущении умолкаешь. Ибо и сам мал и немощен, но ведь тоже выступаешь на страницах "Лебедя" красным гоголем, Председателем Земного шара, Кантом, Шекспиром всё разом и тоже надеешься, что о тебе доложат императору.

Не доложат, милые мои. Да и зачем нам это? Ведь у нас есть "Лебедь"! Ведь кем пребыл бы до конца дней ваш покорный слуга, не предоставь ему "Лебедь" своих скрижалей? Так, прикарпатским Бобчинским, точнее сказать, титулярным советником Голядкиным, профессором нищенской институции, что одно и то же. А так он – вития, повелитель умов, ба-альшой интеллектуал, известный по обе стороны Тихого и Атлантического океанов и даже у себя дома. Да вот, например:

"Як це не дивно, один з найцікавіших аналітиків процесу інтернетної творчості, критик, який інтерпретує літературу в інтернеті, мешкає у Львові. Йдеться про професора Львівського університету В.

Сердюченка. Він людина вкрай специфічна, ультралівий за переконаннями, патріот Совєцького Союзу, але прекрасний знавець естетики інтернет - літератури, який дуже тонко відчуває всі ці речі. Його твори можна прочитати на сайт американського бостонського журналу http://www.lebed. сom. "

Итак, благодаря чему чему фамилия Сердюченко стала известна в кругу патриотических львовских радикалов? Вот именно. Предвижу очередные служебные неприятности, но ладно. А до того вашего слугу поколотили радикалы противоположного окраса – и тоже за публикацию в "Лебеде".

Какова трибуна! И чем большее количество "лебедевских" авторов будет поколочено, тем ярче воссияет его звезда на трансконтинентальном небосклоне, и его станут читать в Овальных кабинетах и партизанских хижинах, и каждый непобитый станет угрызаться своей непобитостью, и становиться не виртуальным а реальным Че Геварою, и его снова полюбят девушки, и начальство придет на его гордый гроб кудри наклонять и плакать, а несгибаемый лингвист Виктор Френкель вручит ему золотую запятую, – о, сколь замечательная судьба и
планида, какие ослепительные перспективы открываются всякому, кто разверзает уста в "Лебеде"! (Боже, куда меня занесло, какие девушки и при чем здесь плачущие начальники? Впрочем, это все результат юбилейной выпивки с главным редактором.)

Единственное, что смущает во всех этих перспективах и процветаниях, так это присутствие в "Лебеде" определенного процента клинических мизантропов. Они и хотели бы про высокое и благородное, а само собой получается про пошлое и низкое, потому что таково их ее жизненное вещество, человеческий состав. Иной в грязной луже увидит отраженные в ней облака, а другой на диком бреге океана непременно обнаружит навозную кучу. Они являются в "Лебедь" с заранее искривленными от обиды губами- они не способны улыбаться. Ведь улыбка - это и определенное состояние души, особое, сердечное отношение к миру, гуманистическая заинтересованность в нем. Грозно накренив черепа и окуная перья в склянки с ядом, они обвиняют, приговаривают, разоблачают и не умеют написать ни единого поста иначе как ненавидя.

Но и им предоставлено на страницах "Лебедя" слово.

Выплеснет человек свою ядовитость и, смотришь, целые сутки пребывает в отличном настроении и даже скажет сослуживцам "вы хорошие", а сослуживцы тоже изумятся: "Смотри-ка, улыбнулся". Можно было бы назвать конкретные имена, но зачем это в юбилейный день? Такие люди сами себя калечат, а "Лебедь" их лечит: воздадим ему и за это.

Женщины в "Лебеде": с этим сложнее, как и вообще с женщинами. Почему в конкурирующем "Русском Переплете" их процент ничтожно мал и стремится к нулю, а в "Лебеде" целые ассамблеи? Потому, наверное, что завсегдатай "Переплета" - моралист, шишковист и тяготеет к единобрачию, в то время, как в "лебедевской" гестбуке сплошная эмансипация и перекрестный обмен такими откровенностями, что краснеешь и хватаешься за Писание или за статьи Горбатова, самого целомудренного человека в Сети. Женщины "Лебедя"... но нет, не буду. It's dangerous. Только при личной встрече.

Облачившись в ОЗРК и повязав голову белым полотенцем. Заранее согласен, что дамский штат "Лебедя" состоит из целомудренных интеллектуальных весталок, но в таком случае не удержусь от риторического вопроса: если верхняя половина туловища перевешивет у женщины нижнюю – это хорошо или плохо? Отвечать не обязательно. Правду знает только Таня Марчант.

Участники "лебедевской" Guestbook: говорливы ужасно. Молчаливый "лебедевец" - нечто почти невозможное, вроде плачущего большевика или монаха на груди у распутницы. Тем большее уважение вызывают обладатели подлинного, профессионального литературного чекана. Назову навскидку тех, под чьими статьями и выступлениями с удовольствием подписался бы:

..Ну и Валерий Лебедев, конечно. Но не весь, не весь! - а лишь в моцартианских всплесках своего публицистического таланта.

Так что же в итоге? В итоге желание обратиться ко всем здесь присутствующим, всем слабым и сильным, завистливым и добрым, краснобаям и молчальникам, эмигрантам и патриотам, землякам и антиподам, либералам и радикалам, знаменитому "Юзьо" из знаменитого львовского "Поступа", но также и к его пламеным оппонентам из единственного на весь львовский мир интеллектуального журнала "Ї" - со словами Есенина:

Дор-рогие мои, хорошие!