БЕСКОНЕЧНЫЙ КОРИДОР С ОБЩЕЙ КУХНЕЙ

12-05-2002

Елена НегодаНедавно на Лебеде зашла речь о прагматизме.

Я не философ и не прагматик, но первые десять лет жизни я провела в коммунальной квартире на улице Горького, и сейчас вдруг опыт тех лет стал перед глазами.

Разные «философии» расселены по комнатам. На коммунальной кухне случаются разборки. Есть ли способ разрешения метафизических разногласий, которые сами не могут себя разрешить? Один из таких методов – прагматизм – смотрит на каждое «спорное» понятие с точки зрения его практических последствий. Какая практическая разница, если правда именно в том, а не в этом? Прагматизм – не система сама по себе, но коридор, коммуникационная среда, соединяющая разные философские системы.

В таком методе нет ничего нового. Сократ был хорошо с ним знаком, Аристотель им часто пользовался. Вклады Беркли, Лока, Хьюма были сделаны с его моментальной помощью. Но это можно было назвать только фрагментарным прагматизмом. Обобщен и осознан он был позднее, в Америке в конце 19 века. (Чарльз Пирс ввел это понятие – от греческого «прагма», действие, практика – в 1878 году).

Он отражает знакомое философское отношение, эмпирическое. Но представляет его в более радикальной и менее объективной форме, чем известные ранее. Прагматизм гордо отворачивается, раз и навсегда, от привычек профессиональных философов: от абстракции, словестных решений, a priori причин, фиксированных принципов, закрытых систем и абсолютов (или, точнее, такие системы и абсолюты забаррикадировались в своих владениях). Он имеет дело с конкретностью и адекватностью, фактами, действиями, частностями. Он не допускает догм, «последних слов», правд «раз и на всегда».

Понятно, почему ультра-рационалисты, например, и не хотят высовывать носа из своих комнат.

Слова бог, материя, разум, абсолют больше не означают конец метафизическим поискам, нельзя присесть отдохнуть. Коридор бесконечен, он не кончается никакими словами, он вообще не коридор, но река, коммуникационный поток. Каждое слово должно внести свою практическую стоимость в этот поток, оно несет собой не решение, но программу к будущей работе. Теория становится инструментом, но не ответом на загадки.

В этом основы американского анти-интеллектуализма. Прагматизм вооружен до зубов против рационализма как метода, который разобивает нос на его натертом до блеска полу, только хочет пожаловаться и снова падает. Но в этом и проблема. Анти-инеллектуализм делает возможным смотреть на прагматизм не как на метод, и даже не как на среду, но как на систему. Иными словами, предполагает, что можно жить и на раскладушке в коридоре, или – хуже – уже расположился на ней.

Честертон написал в предисловии к коллекции своих эссэ: «Есть некоторые люди – и я один из них – кто думает, что самое практическое и важное в человеке – это его взгляд на вселенную ... для домовладельца важно знать доход постояльца, но еще важнее знать его философию ... для генерала перед сражением важно знать численные характеристики врага, но еще важнее знать его философию ... вопрос не в том, влияет ли теория на наши дела, но – в конечном итоге – влияет ли на них что-то еще.» Эта философия – не «дело техники», но тупое и глубокое чувство того, что по-настоящему означает жизнь. Это ваша комната. То, что к сумме знаний это относится лишь косвенно, очевидно. По-моему, наиболее убедительно это высказал Орвелл – "knowing a whole lot does not make you believe in anything" (до сих пор я не встретила адекватного по стилю перевода, но смысл в том, что знание кучи вещей не заставляет нас ни во что верить).

У основателей американского прагматизма была вера, система. Да, ее двери были нараспашку открыты, но тем не менее, в ней была самостоятельная сущность. Эта сущность - плюрализм, своего рода пантеизм, который предполагает веру как «рабочее отношение».

Эти философы больше не заинтересованы прорваться через время к какой-то маячащей вечности. В постоянно меняющимся мире, они забыли о стремлении к фиксированной реальности, или к сущности – истине - силе, стоящей за этим.

Джеймс заявил, что нам досталась Вселенная только в одном исполнении, в том, которое мы на самом деле испытываем. Что мы видим есть то, что мы получаем. Ничто не переходит границы нашего опыта в принципе. (Для традиционных эмпириков каждый опыт и вещь были различимы, дискретны. Если и было что-то, что их соединяло, то это «что-то» трансцендировало опыт.)

Но в то же время, у них очень дружественное, интимное о
тношение к этому опыту. Они не циники. (Я заметила, что циниками часто становятся те, кто живет в коридоре прагматизма, их мысли ампутированы, неэмоциональны, они не могут взглянуть за сцену слов на дух.) Наиболее «истинная» мысль в каком-то смысле наиболее простая, интимная, неразрывная часть нас самих. В отличие от них, материалисты – есть и такие жестокие соседи – оставляют душу человека на балконе рядом со старым велосипедом.

И в дополнение к этому, хотя они не абсолютисты, не ищут «целого», общего взгляда на вещи, они его не отрицают. Вселенная избыточна, ее всегда будет больше. «Каждая» форма так же приемлема, как и «общая» форма, так же эмпирически возможна. «И» следует за каждым предложением – и – что-то всегда ускользает.

Они рождены для коммуналки. Надо принять все трудности и страдания, вытекающие из нашей «конечности», постараться понять каждый опыт. И – чтобы понять – мы в нем расстворяемся, а не смотрим, по выражению Джеймса, «с высоты божьего полета».

Если рационализм (привычка объяснять части целым) соседствует с монизмом (цельность близка единству), то эмпиризм предрасположен к плюрализму. Все существует друг с другом, ничто не доминирует. Монизм настаивает, что в «настоящей реальности» все находится в одной громадной мгновенной переплетенной полноте. И плюрализм этого не отрицает. Все, что он утверждает, это то, что может существовать и дистрибутивная реальность, реальность «каждого» опыта. Что есть такая возможность, что любое, о чем бы мы не подумали как наиболее включающее с необъятным содержанием, все-таки имеет «окружающую среду».

Итак, в квартире живут самые разнообразные личности. В одной из комнат, возможно, обитает Гегель. «Цель знаний – избавить объективный мир от его странности, почувствовать себя в нем больше дома.» Большинство соседей считают его занудой, и он редко выходит из комнаты. Но иногда пойдет пополнить свой запас красного вина. Встретится с прагматиком на кухне и не может удержаться:

- Вот вы говорите, у вас определенная картина мира. Истинна она или нет? (зануда он и есть зануда)

- Она может быть правдой, потому что в ней нет внутренних противоречий.

- Знаю я много таких...

- Она может быть правдой даже здесь и сейчас. Она годится, чтобы быть правдой, было бы хорошо, если бы она была правдой... Она должна быть правдой!

Гегель отхлебнул пару глотков и лишь усмехается. На плите уже засвистел чайник прагматика, но он слышит только свои слова, он почти кричит, уже несколько соседей приоткрыли двери:

- Тогда я приму ее за правду! Пусть она будет правдой для меня!

И вот, Гегель уже давно в свою комнату, а прагматик продолжает стоять на месте, понимая, что ни одно из его рассуждений не логично. Но в глубине души он знает, что это жизнь, и она превышает логику, это практический разум, для которого теоретический разум находит аргументы уже после того, как решение принято...

Комментарии

Добавить изображение