Я - ПОЛУКРОВКА

Да, я не случайно произнес это слово, хотя и никак не ожидал такой нервной реакции от персонажей, совсем уж лишенных живой человеческой крови. Я использовал технический термин, которым пользовались я и мои друзья в “экспедиционном трепе”, когда в вечером в ведомственной деревянной гостинице украинское сало употребляют вместе с чачей из Гагр и случайно забредшим на стол чешским “виски” Клаб-99.

В моей компании этим никого смутить было нельзя – такой уж был смешанный нацсостав: кореец из Казахстана Сережа Пак, донская казачка из Чечни Таня Панкратова, кубанский еврей Эрик Маркович, кряшен – вы, наверное, и не слышали этого слова – Петя Касимов, украинский латыш Витя Вавер, и - как полный финиш – Володя Фридланд, человек без национальности, на четверть татарин, на четверть немец, на четверть украинец и на четверть еврей.

Вот и я один из них – русско-еврейский полукровка. Половина крови в моих венах – это кровь евреев, кровь подольских раввинов и испанских архитекторов, пастухов из Иудейской пустыни и купцов из Итиля. Кровь людей, тысячелетиями как главную весть передававших из поколения в поколение рассказ о том, что их предки ушли от египетских котлов с мясом, обрекли себя и малых деток на скитания в пустыне, на голод и болезни – чтобы не быть рабами. Я не археолог – за полное соответствие этой истории реальности не поручусь. Но как национальный идеал – готовность отказаться от налаженной жизни раба ради голодной свободы многого стоит. И нежелание принять закон Магомета или крещение Исуса, что сразу же резко снимало море проблем, верность вере отцов под постоянным давлением, от запрета на профессию халифа Омара до костров королевы Изабеллы и новгородского архиепископа Геннадия много стоит для меня. Пусть для агностика и сомнительно вообще все, за что они так держались.

Другая половина – не вторая, эти потоки в моих жилах не имеют преимущества один перед другим это кровь вятских и уральских государственных, черносошных крестьян. Тут уж сомнения нет – туда уходили люди, не желавшие быть холопами в центральной Руси, обрекавшие себя на жизнь в суровом климате, покруче сибирского, на урожаи сам-трет и яшневый хлеб – чтобы не писать кабальной грамоты. А потом те, кто жил по старой вере, кто не хотел вместе с никонианцами и их лжесвятителями столетиями вылизывать задницу кесарю – зовут ли его Петр Алексеевич, Анна Иоанновна или Иосиф Виссарионович.

Тоже уже дед мой перестал верить Богу и по старой, не продажной, вере тоже, подался в социалисты. Но он не раз говорил мне: “В твоем, Сережа, роду, рабов не бывало!” Не было тоже и рабовладельцев. Модно сейчас дворянское происхождение отыскивать, посмотришь на человека – лакей-лакеем, вот дай сейчас доллар – счастлив будет, а тоже дворянство считает, особо если к династии бочком пристроиться. По мне-то, раб не лучше рабовладельца, а рабовладелец такая же мразь, как и раб. Семь поколений по Торе должна эта отрава из крови и души человеческой выходить, пока чистыми не станут. Вот, стало быть, дети нынешних малышей надежду имеют, если с 17 Февраля считать.

Дает ли такая смешанная, составная кровь какие преимущества?

Или если кому ботанические слова больше по душе – корни из разной почвы.

Этого, понятий этих, конечно уж, не понять ни инкубаторскому цыпленку, ни гидропонному огурцу – их от слов “кровь” и “корни” должно в обморок бросать. Так есть ли преимущества? Ну, откуда? Одни убытки. Стыдно, до слез стыдно, когда в дискуссии на американской радиостудии еврей, мой соплеменник, удачно в свое время избежавший призыва в Советскую Армию, да и ныне пальцем о палец не ударивший ради Израиля, вскользь бросает: Хороший мусульманин – это мертвый мусульманин”. А когда на интернетовском форуме какой-то ублюдок, позиционирующий себя, как русского, на поздравление с Днем Победы отвечает: “А что, разве интифада уже победила?” - так стыдно за моих соплеменников-русских, словами не передать!

Но тут что сделаешь? По национальности-то я, конечно, не еврей и не русский – я советский человек, совок” меня называют, когда обидеть хотят. Осколок того безумного эксперимента, который здесь любят называть “преступным - попытки создать общество, свободное одновременно от национальной вражды и от конкуренции, да еще в отдельно взятой стране. Конечно, ничего не получилось, это наиболее умным людям было ясно еще до моего рождения. Тут уж либо-либо: либо социализм, либо контрольно-следовая полоса, предмет патриотической гордости.