ГДЕ ВЫ, МАСТЕРА НАУКИ?

30-06-2002


Геннадий Копылов Три года назад крупные российские бизнесмены - владельцы “Сибнефти” и “Русского Алюминия” - основали “Фонд содействия отечественной науки”. Это было действием, весьма примечательным на фоне пришедшего тогда времени “собирать камни”.

По соседству с расползшейся по всем швам системы академических и отраслевых институтов и наряду с уже отработанной за пять-семь последних лет структуры государственной грантовой поддержки был создан фонд с совершенно специфическими задачами. Конечно, он начал с финансирования исследований нескольких сотен исследователей из многих областей науки, но основная его задача, по-видимому, будет решаться в ближайшие несколько лет.

Задача эта довольно легко прочитывается с сайта Фонда (http://www.science-support.ru): там в числе приоритетных программ указана “поддержка научных менеджеров” и “экономистов РАН” - то есть людей, профессионально занимающихся соорганизацией научных исследований, опытных разработок и производства, с успехом обеспечивающих “рыночность науки. Впрочем, “профессионально” - наверное, слово слишком оптимистичное: это скорее талантливые самоучки, потому что ни одно учебное заведение таким вещам не учит. То есть необходимо поддерживать не столько сами научные исследования, сколько их умение их организовать в новой России – тогда и сама наука получит толчок, и прикладные разработки, нужные тем же предприятиям Сибнефти” и “Русала”, можно будет проводить без труда.

Но пока этому никто не учит, можно собрать тех людей, которые сумели сделать это “на себе”, и организовать конференцию, где попытаться выработать новые принципы взаимодействия науки-подрядчика, бизнеса-заказчика и государства-инфраструктуры.

Такая конференция состоялась 19-20 июня 2002 в Москве (см. отзывы прессы на сайте Фонда). Как обычно, первые несколько часов любого представительного собрания – выступления именитых участников (из Государственной Думы, из Московского Правительства, из Академии наук, из “Русского алюминия”). И тут выяснилась поразительная вещь: оказывается, наука-то уже несколько лет как востребована! Есть множество задач и даже проблем, которые требуют исследований и разработок. Огромная инвестиционная программа “Русала” по созданию эффективных производств, крупные городские заказы у Москвы – а вот с исполнителями, кажется, плохо...

В Москве только инсулиновую программу смогли продвинуть, а остальные дела не идут. И ситуация, конечно, не в отсутствии “талантов”, “мозгов” и т.п., а, получается, в организации самой науки, и даже – Академии Наук.

Что ей мешает делать нужное? Неужели то, что если перестать жаловаться на бедственное положение, то урежут бюджет? Ситуация, кажется, та же, что и с сельским хозяйством: оно уже второй год испытывает бум инвестиций и прибыльности, сравнимый с банковским бумом 1992-1994 гг., но ни одной статьи на эту тему в прессе я не видел, и правительство об этом тоже не говорит, а вот зато аграрное лобби в Госдуме о бедственном положении агропромышленности высказывается не переставая.

Но, кажется, это только надводная часть айсберга. А подводная – в том, что отношение к науке за последние двадцать лет не изменилось.

Примерно об этом – мое выступление на этой конференции.

Новые контексты для развертывания научно-образовательных проектов

1. Ключевую роль для становления инновационной сферы в России имеют, с нашей точки зрения, следующие обстоятельства.

Во-первых, современная ситуация с наукой в России не сводится к таким внешним характеристикам, как, недостаточное финансирование, утечка мозгов” или отсутствие притока кадров.

Дело значительно серьезнее: наука как составная часть новоевропейского мегапроекта XVII-XVIII вв. исчерпала свой ресурс. Трудности и проблемы с наукой носят не российский, а всемирный характер. Сегодня не наука является локомотивом общественного развития, а силу государств определяют отнюдь не “фундаментальные исследования”.

Имеется в виду следующее. Наука в ее современном виде возникла в XVII веке в рамках проекта переорганизации всего массива человеческого знания, и перестройки всех человеческих практик в соответствии с научными знаниями [1]. В ходе реализации этого проекта возникла особая связка собственн
о науки, инженерии и образования, которая сегодня и называется сферой науки.

Действительно, эта связка (система) еще 50-100 лет назад действительно определяли собой уровень развития государств. Характерный пример – революция Мэйдзи в Японии в 1860-х годах. Военные США силой принудили японцев открыть свои порты. Начав анализировать эту ситуацию, реформаторы совершенно точно определили, в чем корень успехов США: в промышленности, в инженерии, в науке и в соответствующем образовании. И несмотря на то, что те картины мира и способы его постижения, которые предлагала европейская наука, японцам были глубоко чужды, они взялись за их изучение и за 40-50 лет сильно вырвались вперед, встав вровень с мировыми державами начала XX века.

Но ведь такого же рода вопрос стоит сейчас перед Россией.

Следует проанализировать, в чем именно секрет успеха в развитии инновационной сферы в США и в ведущих европейских держав? Ниже мы дадим свой вариант ответа.

Первое обстоятельство. Наука была первой сферой человеческой деятельности, которая реализовала инженерное отношение к миру: в ее рамках стали создаваться технические конструкции, где наиболее полно проявлялись законы природы. В этом смысле она перевернула отношение между знанием и объектом. [2]

Сегодня, в последние десятилетия этот ход был осознан, и такое инженерное отношение стало распространяться на все возможные сферы общественной жизни.

Оказалось, что проще и эффективнее сформировать новый образ жизни с новым набором потребностей, чем исследовать существующие системы потребностей. Оказалось, что эффективнее создать сначала структуры потребления высокотехнологических и наукоемких новинок, а затем приступить к исследованиям и опытно-конструкторским разработкам, чем делать продукт, а потом с трудом внедрять его. Сегодня проблема – не произвести что бы то ни было- проблемы с производством сейчас нет. Главная сегодняшняя проблема - продать или сделать потребляемым, востребованным, а для этого проще менять сами структуры потребления, то есть нечто менять в социуме, в культуре, и в формах организации самих разработок и ОКР [3].

Таким образом, искусственное отношение ко всем структурам человеческой жизни стало преобладающим. И ведущим процессом современного общества становится социокультурная инженерия: сегодня выигрывают те общественные единицы (государства, корпорации, объединения и т.п.), которые быстрее и эффективнее осуществляют общественные изменения – социальные, культурные, институциональные, даже антропологические. Это не значит, что научные исследования не нужны, но научно-технический прогресс с лежащими в его основании научными исследованиями теперь подчинен логике общественных изменений и не играет самостоятельную, а тем более ведущую роль. Он включен в контексты социального проектирования и управленческо-организационных процессов.

(В качестве примера приведем широкое распространение фильтров для воды. 15 лет назад их никто бы не стал ни покупать, ни производить.

Но сочетание широкой озабоченности экологической проблематикой и проникновения западных стандартов качества жизни, в том числе и через рекламу, сделали эти устройства чрезвычайно востребованными. То же относится к программам развития современных платежных систем с использованием кредитных карточек, микрочипов, электронной подписи и пр.)

Можно сделать вывод, что сегодня любая новая научная идея и соответствующее единичное “техническое” изобретение бессмысленны и нереализуемы без формирования “охватывающей” системы социокультурного и исторического обеспечения. (Кстати, верно и обратное: социальная инновация практически не имеет шансов реализоваться, не получив материальную опору в виде подключения к техническим инфраструктурам, а лучше - в виде материализованного и функционирующего устройства.)

Становится безразлично, с чего начинается социотехническое нововведение - с технического изобретения или с нового “островка” социальных отношений: стратегия реализации является практически одинаковой. Научно-техническая политика и управление смыкается с социокультурной политикой и управлением.

С этой точки зрения фундаментальных открытий уже сделано столько, что центрироваться на них становится бессмысленно. Даже самое малое продвижение в фундаментальных, “чисто научных” областях приводит к необходимости разворачивать массированные прикл
адные исследования и НИОКР, а на их основе - еще более обширные социокультурные инновации.

Запущен в действие своеобразный “социокультурный мультипликатор”, умножитель [3].

Огромная доля социальных инноваций и социальных последствий в сегодняшних условиях просто не успевает реализоваться, сметаясь следующими волнами технических новинок или конкурирующими разработками, которые продвигаются более грамотно. В качестве примера можно привести слабую конкурентоспособность российских высоких технологий. Здесь причиной является именно отсутствие охватывающей” социокультурной оболочки (службы сервиса, PR, рекламы, промоушена”, системы ремонта, системы обучения и т.п.). А отсутствует эта система именно потому, что, как правило, в России считается, что научная разработка заканчивается изготовлением экспериментального образца, в лучшем случае – серийным производством, а не продажей и формированием спроса, которого до этого не существовало.

Но сегодня никакое научное или инженерное достижение не говорит само за себя. Надо научиться говорит на него, доказывать его безусловную необходимость, его надо презентовать и защищать.

Пример в сторону. Вспомним ситуацию на Зимних олимпийских играх 2002 г. Россия оказались страдательной стороной потому, что руководители делегации полагали, что достаточно хорошо пробежать, хорошо выступить, не учитывая того обстоятельства, что сфера спорта давно уже включена в медиасферу, в сферу околоспортивного бизнеса на экспертизах, в формирующуюся сферу права. Наша схема, по которой мы рассматривали спорт и спортивную подготовку, оказалась более слабой, чем у околоспортивных кругов США, и потому они Россию постоянно побеждали: не на беговой дорожке – так при экспертизе, не при судействе – так при подаче апелляций или в суде.

Этот пример показывает, что побеждает в сегодняшнем мире тот, кто сформирует более мощные схемы соорганизации различных сфер деятельности [4]. И, возвращаясь к теме статьи: условие достижения конкурентоспособности российской научной сферы – формирование как можно более эффективных схем использования или задействования науки и инженерии для целей обеспечения социокультурных изменений.

То, что было названо “социокультурным мультипликатором”, то есть включение науки и инженерии в процесс социокультурного программирования, сегодня еще ждет своего разворачивания (и в мире, и особенно в России), и именно это направление представляет собой огромное и перспективное поле деятельности для организаторов науки.

2. Второй очень серьезный аспект ситуации заключается в том, что исчерпан ресурс и тех форм организации НИР-НИОКР, в рамках которых развивался научный потенциал страны в последние пятьдесят лет, а именно Больших Программ: атомной, ракетно-космической, авиационной, радиоэлектронной.

Опять обратимся к истории. Мы можем выделить в организации научно-инженерной сферы как минимум три этапа. Первый: “классическая наука”, XVIII-XIX вв. Есть чистая наука, она получает результаты, которые поступают в некую “копилку”. Прикладные или технические науки черпают идеи из этого резервуара, и свои наработки также складывает в свою “копилку”. Оттуда черпают идеи инженеры, создающие новые изделия. Общей управляющей надстройки нет.

(Обратим внимание, что только при такой схеме организации имеет смысл разделение на фундаментальную и прикладную науку. Мы же до сих пор им пользуемся)

Но уже с 30-х гг XX века вырабатываются совершенно иные организационные формы включения естественнонаучных знаний в современные практики: Большие программы (авиационная, атомная, кибернетическая, ракетная).

Логике этих программ подчинено развертывание всей сферы НИОКР, вопросы природе задаются согласно заказам технологов и организаторов программного движения (в СССР – Курчатов, Королев...). При этом управление всей этой сферой происходит по технократической логике, логике конечного обеспечения производства, и со стороны государства, поскольку это очень крупномасштабные программы.

Сегодня же реализуется третья форма организации, которую мы уже начали обсуждать в предыдущем пункте: массовизация инженерного отношения, перенос его уже на социокультурные структуры. Появляется еще одна управляющая надстройка над сферой НИОКР – сфера социальной инженерии, социальных технологий. При этом эта сфера, имеет множественное существование, потому что проекты обще
ственного развития сейчас множественны. Сегодня научные исследования существуют в рамках общественно-инженерных проектов: новые экономико-хозяйственные и финансовые схемы, формирующиеся общественные структуры, стили и образы жизни, требуют - в том числе, но не в первую очередь! - технических разработок, а они уже формируют заказ на техническое и на “чистое” знание. Но оно уже не “чисто чистое” - оно делается по заказу, и именно способностью получать такие заказные знания, разрабатывать “фундаментальные основания социальных технологий” и определяется теперь научный потенциал исследовательской школы или страны.

Итак, сегодня государство (и не только в России) снимает с себя функции определения стратегических приоритетов развития и мобилизации ресурсов на прорывных направлениях. Всеобъемлющий государственный заказ сегодня невозможен. Государство либо передает эти функции мощным единичным надгосударственным бизнес-корпорациям (характерный пример – корпорация Microsoft), либо создает условия для “распределенного развития” – равномерного фронтального движения по многим направлениям, поддерживая необходимую инфраструктуру (о чем будет сказано дальше).

Более-менее масштабные проекты в ближайшем будущем будут иметь лишь локальное значение и будут исходить скорее от крупного бизнеса, от регионов или от муниципальных образований, чем от государства.

Характер их также уже изменился: монопредметные задачи сменяются комплексными, причем потребуется комплексирование усилий социальных и традиционных, технических инженеров (разных специальностей). Технологии такой соорганизации очень сложны, однако в этой области Россия занимает ведущие позиции в мире, и обладает 20-летным опытом успешной работы про формированию комплексных программ, организации экспертиз и соорганизации разнопозиционных коллективов [5,6].

3. Третья важнейшая характеристика ситуации заключается в том, что и складывавшаяся за последний век система научно-технического образования не отвечает реалиям современности. Она основана на передаче готовых научных знаний, она оторвана от переднего края интеллектуальных достижений – обеспечения социокультурных изменений, она обучает рассматривать мир как готовую структуру, а не как арену и материал для преобразований.

Такая система образования только случайно может породить людей, способных решать те значительно более сложные задачи, которые ставит перед людьми высоко конкурентный и быстро преобразуемый мир.

Переориентация (высшего) образования с производства ученых на выращивание деятелей по “промысливанию” и реализации общественных инноваций (в рамках которых могут осуществляться и научные разработки) задача, требующая решения “уже вчера”.

4. Итак, научно-образовательно-инновационная сфера России нуждается в серьезной структурной перестройке. Изменяются субъекты действия этой сферы, ее формы организации, назначение, место в обществе.

Но главное заключается в коренной смене приоритетов развития этой сферы. Важнейшим становится не развитие фундаментальных исследований и даже не технических приложений новых открытий, а разработки по выявлению условий эффективного осуществления социокультурных изменений и по проектированию организационных и образовательных структур, способных развернуть максимально полный спектр общественных последствий изобретений и открытий. Говоря кратко, открытий в избытке – остро не хватает реализационных структур, которые превращали бы их в инновации и делали бы их общественно-востребованными.

(Точно так же и со стороны государства, крупных корпораций или муниципий остро не хватает программ-замыслов социокультурной направленности, в рамках которых могут разворачиваться научные исследования и разработки и образовательные программы).

5. В связи с отмеченными характеристиками ситуации назовем те приоритеты, которые, по нашему мнению, должны приниматься для развития научной сферы в сегодняшней России.

Во-первых, в первоочередном наращивании нуждается такая новая область деятельности, как социально-инженерные, как управленчески-организационные работы и разработки. Сейчас формируется профессия научных менеджеров это шаг в нужном направлении, но недостаточный.

В рамках этих работ и разработок смогут формироваться заказы на научно-исследовательские работы любой “глубины фундаментальности”.

Научны
е исследования и разработки должны программироваться не “от потенциала (большей частью сегодня, увы, мнимого – заказчики уже сталкиваются с трудностями в поисках коллективов-исполнителей), а “от социального проекта”. Субъектами такого программирования должны стать и крупные корпорации, и государство, и города.

На наш взгляд, надо осознать, что в современном мире конкурентоспособной является уже не наукоемкая продукция, а “организационно-управленчески-емкая” продукция, то есть те продукты, те вещи или эффекты, которые невозможно получить, не владея определенными схемами организации и управления.

В качестве примера здесь можно проанализировать деятельность чрезвычайно успешного проекта корпорации Майкрософт. Тут действует по крайней мере четыре элемента организационного ноу-хау:
- ориентация на разработку не просто программного изделия, а платформы или стандарта-
- использование открытой архитектуры, дающее возможность менять hard, не меняя soft-
- использование в каждой их последующих версий “хакерских находок” – то есть, по сути, корпорация смогла заставить работать на себя миллионы любителей по всему миру-
- и, наконец, формирование мощнейшей идеологии информационного общества, которая задает структуру спроса.

С этой точки зрения, если приоритет сейчас действительно лежит в области поиска новых форм соорганизации исследований, инженерных разработок, образования и социального программирования, то в финансировании нуждаются в первую очередь именно образчики таких оргформ или эксперименты в этой области.

6. Во-вторых, в организации собственно исследовательской сферы должна сменить свою функцию такая основная единица организации, как научно-исследовательский институт. НИИ должны превратиться из структур, работающих по тематическим планам, в единицы инфраструктурной организации научных исследований (по такому пути уже идут некоторые институты, например ОИЯИ в г.Дубна). Основной их функцией должно стать предоставление научного оборудования, помещений, экспериментальных мастерских (а также, что очень важно, команд менеджеров, популяризаторов, организаторов, патентоведов) творческим коллективам, работающим в рамках заказов, отраслевых и корпоративных грантов и т.п. Таким образом, структура взаимодействия государства и корпораций вырисовывается примерно следующей: государство поддерживает научную и научно-образовательную инфраструктуру (например, в университетах), а конкретные программы комплексных исследований ведутся на средства бизнеса. В этих же рамках происходит и подготовка новых сотрудников для этих программ см. след. пункт.

7. В-третьих, в рамках образования для (всей) научной сферы следует сделать шаг, аналогичный тому, что было сделано в ранних 50-х гг. при образовании МФТИ: соединить для студентов серьезность и глубину начального университетского курса с работой в творческих коллективах на старших курсах. С учетом того, что Большие Программы исчерпались (впрочем, МФТИ сейчас чрезвычайно успешно поставляет кадры для корпорации Microsoft) и того, что центр тяжести общественных сдвижек перемещается в социально-культурную сферу, следует начать создание гуманитарного, или точнее, социально-инженерного физтеха: естественно-математическое (и управленчески-организационное, но не экономическое!) образование в первые три-четыре года с завершением обучения на старших курсах в проектах и программах корпораций, муниципальных образований, регионов, в рамках военных госзаказов и тому подобных.

то есть тех образований, которые становятся субъектами социокультурного программирования. (Это ни в коей мере не будет “разбазариванием” потенциала страны: задачи, стоящие при организации новых сфер бизнеса, в том числе и “высокотехнологичного” - например, лизинга, страхования, организации вексельных зачетных схем или платежных систем, организации современных НИОКР в рамках корпораций, при становлении новых сфер права – не менее, а скорее более сложны, чем собственно исследовательские задачи.)

При этом следует обратить особое внимание на создание команд из специалистов различного профиля – организаторов, научных менеджеров, инженеров-организаторов новых производств, финансовых и маркетинговых аналитиков, специалистов по PR, патентоведов и т.д. Подобная система решит и проблему резерва новых кадров для корпораций, и проблему кадров для новых приоритетных разработок в сфере науки.

 

IGN="center">Литература

    1. Г.Г.Копылов. Трансформация схем познания в ходе формирования новых наук (1620-1750). Методологический и игротехнический альманах “Кентавр”, 28, 2002.
    2. Г.Г.Копылов. Хроника загубленного мира. “Кентавр”, 17, 1997.- www.circle.ru/kentavr/TEXTS/017KOP.ZIP.

  • Г.Г.Копылов. Гуманитарные технологии и НТР // Этюды по социальной инженерии: от утопии к организации. М., УРСС, 2002.
  • С.В.Попов. Методология организации общественных изменений. “Кентавр”, 26, 2001. - www.circle.ru/kentavr/TEXTS/026PPV.ZIP.
  • Г.П.Щедровицкий. Организационно-деятельностная игра как новая форма организации коллективной мыследеятельности // Методы исследования, диагностики и развития международных трудовых коллективов. М., 1983. – www.circle.ru/archive/Zip/83C.ZIP
  • С.В.Попов. Организационно-деятельностные игры: мышление в "зоне риска".

 

Кентавр”, N 3, 1994.- www.circle.ru/kentavr/TEXTS/012PPV.ZIP.

  • С.В.Попов. "...Мы формируем "человека организационного", способного нести на себе схемы...". “Кентавр”, 27, 2001 – www.circle.ru/kentavr/ TEXTS/027PPV.ZIP.

 

Комментарии

Добавить изображение