ХВАЛА И СЛАВА

Возьмемся за руки, друзья,
Чтоб не пропасть поодиночке
(Булат Окуджава)

Недавно неизвестный доброжелатель переслал вашему покорному слуге целую простыню интернетовской Guestbook. Выделенные фразы гласили:

“Сочинения престарелого львовского пенсионера заставляют думать о том, сколь грустна профессия литератора: заживаться на свете неприлично, но и умолкнуть нет мочи. А что остаётся, когда душевных сил больше нет?”

Оторопевший автор бросился к зеркалу и с облегчением обнаружил перед собой вполне еще компенсированного мужчину с изрядной растительностью на голове и разнообразными желаниями в глазах. В том числе желанием глаголать и просвещать народы, даже ступив одной ногой в ладью Харона.

Но глаголать о чём? В данном новогоднем случае – о редакторе и обитателях веб-альманаха “Лебедь”. Это просто поразительно, какие энциклопедисты, эрудиты, какие кастальянцы духа! собрались с недавних пор на его страницах. Скрижаль “Лебедя” беспрерывно облагораживается, кристаллизуется, доходит до алмазной беспримесности – честь и хвала Валерию Лебедеву, сумевшему собрать под бармы альманаха цвет русской интеллигенции по обе стороны океана. С Новым Годом, дорогие товарищи! И вы, беспощадные Владимир Баранов вкупе с Jouli Андреевым, и изысканный стилист Дмитрий Горбатов, и тонкоперстые мастера смычка и слова Избицер - contra-Рубенчик, и ижевская секс-интэллектюэль Ирэн Дедюхова, и загадочный ШК, и парадоксальный Коммик, и “Билли Сыр из Швейцарии, и высокодумные Сергей Лопатников с Валентином Ивановым хвала вам и слава. Приглашаю всех на веб-страничку “Сердитые Стрелы Сердюченко”, чтобы распить бутылочку виртуального шампанского и раскурить виртуальную сигару под сенью интернетовских струй.

Накреним свои черепные чашки, друзья, содвинем их разом, сосредоточимся и подумаем: а что это такое, “Лебедь”?

Иные называют его сборищем вечных эмигрантских странников, озлобленных на Россию. Другие, наоборот, русопятским заповедником, живущим ненавистью к евреям. Третьи - наймитами неизвестного коммерческого ресурса. Четвертые вообще ничего не говорят, подобно знаменитой гоголевской крысе: "пришла, посмотрела, помолчала и снова ушла".

Вот этих “четвертых” в “Лебеде” абсолютное большинство, и автору сих строк они бесконечно симпатичны. Посмотрите-ка, что творится на соседних сайтах. Там каждый снимает со своей души последние кальсоны, стучит по столу обеими ладонями, вопит “Граждане, послушайте меня!” и заводит такую дребедень, что собравшиеся было граждане крутят пальцем у виска и расходятся восвояси. Хотите ли классической литературной параллели?

"Случалось не раз, что трое, четверо кричали вместе в течение десяти минут, и все были довольны и понимали. Беседа продолжалась за полночь и отличалась, как водится, обилием и разнообразием предметов. Суханчикова говорила о Гарибальди, о каком-то Карле Ивановиче, которого высекли его собственные дворовые, о Наполеоне 3-ем, о женском труде, о купце Плескачеве, заведомо уморившем двенадцать работниц и получившем за это медаль с надписью "за полезное", о пролетариате, о грузинском князе Чекчеулидзеве, застрелившем жену из пушки, и о будущности России; Пищалкин говорил тоже о будущности России, об откупе, о значении национальностей и о том, что он больше всего ненавидит прошлое; Ворошилова вдруг прорвало: единым духом, чуть не захлебываясь, он назвал Дрепера, Фирхова, г-на Шелгунова, Бишá Гельмгольца, Стара, Стура, Реймонта, Иоанна Миллера физиолога, Иоанна Миллера историка, очевидно, смешивая их, Тэна, Ренана, г-на Щапова, а потом Томаса Наша, Пиля, Грина...
"Это что же за птицы?" – с изумлением пробормотал Бамабаев.
"Предшественники Шекспира, относящиеся к нему, как отроги Альп к Монблану!" хлестко отвечал Ворошилов и также коснулся будущности России.
Бамбаев тоже поговорил о будущности России и даже расписал ее в радужных красках, но в особенный восторг привела его мысль о русской музыке, в которой он видел что-то "ух! большое" и в доказательство затянул романс Варламова, но скоро был прерван общим криком, что: "он мол, поет Miserere из Троватора и прескверно поет". Один офицерчик под шумок ругнул русскую литературу, другой привел стишок из Искры; а Тит Биндасов поступил еще проще: объявил, что всем бы этим мошенникам зубы надо повыбивать – и
баста! Не определяя, впрочем, кто, собственно, были эти мошенники.
Дым от сигар стоял удушливый; всем было жарко и томно, все охрипли, у всех глаза посоловели, пот лил градом с каждого лица. Бутылки холодного пива появлялись и опоражнивались мгновенно. "Что бишь, я говорил?" твердил один; "Да с кем же я сейчас спорил и о чем?" – спрашивал другой ..."(И. Тургенев, “Дым”)

А в “Лебеде” не так. Здесь больше внимают, чем беспардонно высказываются. Здесь действует негласная интеллектуальная цензура. Гостевая книга “Лебедя” являет собой образец высокой диалогической культуры. Увы, и здесь время от времени появляются упавшие с дерева Пищалкины, Бамбаевы и крикливые “бег' дичевские патриоты”, но они в разреженной атмосфере Лебедя” не выживают. Не будем уточнять в предпраздничный вечер, кто есть who, насытим это эссе дружелюбными смайликами, и продолжим:

Есть Интернет и Интернет. Как сказал Достоевский, а ваш покорный слуга повторяет, Интернет есть место, где дьявол с Богом борются, а поле битвы – сердца людей. Будем же верны этому пониманию. Изощрим наши умственные способности, выкупаем в шести щелоках наши души и сердца, чтобы завоевать в наступающем году души и сердца внимающего нам people. “Лебедь может и должен стать апостольским мессиджем.

“Нужно крупно мечтать”, учил Владимир Ульянов-Ленин. Автор этих строк решительно полагает, что воскресни сегодня новозаветные христиане, они выбрали бы своей интернетовской трибуной именно сайты “Лебедя”. Не забудем, что мы высоко подъяты над миром, живем на изломе двадцатого-тридцатого веков Священной истории, и каждое наше слово отзывается оглушительным резонансом в головах у робких внимающих стад.

Итак:

Доброго здоровья тебе, мой неведомый собрат с противоположной стороны земного шара!

Вместе мы непобедимы!

Угодно “Лебедю” – угодно Господу.

Валерий Петрович! Умри, но дай всем нам высказаться!

Keep Smiling!