ОСТРОВ ЭМИГРАЦИЯ

22-02-2004

Ирина ЦыпинаСперва были эйфория и восторг от долгожданной свободы. Потом наступила полоса разочарований - охи, стоны, слёзы, лингвистические муки и шок первых впечатлений, нечеловеческая усталость и наконец - осознание, желание сформулировать, до конца осмыслить , ответить себе на такой казалось бы тривиальный вопрос: "Так что же такое эмиграция?"

Эмиграция последней волны, не очень идейная и где-то даже "колбасная", непривычно интернациональная, постсоветская и по-российски безоглядно-бесшабашная, в основном безденежная и униженная, спасающаяся от экономических дефолтов и от бесконечных локальных национальных конфликтов, что стало с тобой за эти последние 15 лет? Растворилась, сгинула в чужом краю или стала новым явлением, новым культурным островом зарубежья? Что успела, для чего отдала столько молодости, энергии, таланта, надежд и жизненных сил?

Еще не пришло время статистических расчетов, еще впереди витийствования интеллектуалов и культурологов, но уже есть огромный архив нашего опыта, чувств, наших мыслей, наблюдений, наших ответов и наших вопросов.

"Эмиграция - это особый жанр и особые правила выживания…", когда-то давно записала я в свой дневник, обозначив тему – Дневник эмигранта. Этот литературный жанр обладает потрясающей особенностью, он написан самой жизнью, судьбами тысяч людей, оказавшихся в эмиграции. На страницах этого живого документа нет придуманных сюжетов, нет лихо закрученных интриг, ведь эта живая литература создавалась не в комфортных писательских кабинетах , не в элитарных домах творчества, не на переделкинских дачах, не в уединении приморских вилл на сверкающем Лазурном берегу.

Бег от себя. Бег от судьбы. Бег от страны. Жестко, прозаично и страшно. Почти как в в итальянском черно-белом неореализме.

"...А потом были поезда, холодные и злые. Одержимость и безразличие растворяли лица людей, превращая их в серое размытое пятно. Я выпил бутылку водки, время сжалось, а потом исчезло. Оно вернулось поздним вечером, когда я открыл глаза и увидел Её. Она смотрела на меня пьяного и отупевшего, и плакала…..

Потом тоже была жизнь, которой я буду стыдиться и гордиться поровну… "

Так мощно и жутко описывает начало своей дороги в эмиграцию Владимир Ободзинский в рассказе "Чужая жизнь".

Помните у Бориса Пастернака " Февраль... Достать чернил и плакать. Писать о феврале навзрыд..." ?

Убеждена, что новая волна эмигрантской литературы 90-х, написанная кровью и обнаженными нервами, трагедиями и неимоверной волей , высотой человеческого духа и азартом победы над собой достойна нашего самопризнания и прочтения. В эмиграции оказалось так много наших любимых писателей, знакомых по прошлой жизни. Это и Василий Аксёнов, и Владимир Войнович, Дина Рубина, Анатолий Алексин, Григорий Канович, Эдуард Тополь и Алексанр Генис, Анатолий Гладилин... этот список, безусловно, можно продолжить, но я о другом. Не они авторы дневника Эмиграции последней волны 90-х. По законам этого жанра, где каждая строка пишется собственной болью, я выскажу, возможно, спорную мысль, но тот, кто живёт в эмиграции, меня поймёт. Эмиграция для людей известных и для обычных людей "из толпы" - это абсолютно разные траектории, с разными законами выживания и разной степенью болевого шока, хотя сравнения здесь едва ли уместны. Об "окаянных днях" эмиграции 90-х когда-нибудь расскажут страницы прозы наших соотечественников, написанные в Израиле и Канаде, Америке и Германии, Италии, Бельгии, Норвегии, ЮАР , перечень бесконечен.

"Эмиграция - это не только опыт жизни в параллельном мире, но и вход в новое направление в философии, способной обнажить суть человеческой действительности до белизны костей " ,

"Я не еврей, я гораздо "хуже" (здесь можно смеяться), я настоящий изгой, одиночка, тотальный и безнадежный нонконформист. Когда кого-то унижали ― это всегда унижали меня, благодаря этому у меня всегда были хорошие друзья и истинные враги. Увы, друзей стало меньше, значительно меньше, теперь мои друзья постигают философию эмиграции…", сколько пронзительной, выстраданной мудрости в этих скупых мужских строках, сколько за ними пережитых испытаний.

"Мне хочется думать, что в Израиле люди ближе друг другу, их должно объединять чувство опасности, чувство постоянного присутствия врага. Или я ошибаюсь?"

Ну что ответить? Как неоднозначны люди и их поступки? Что нет логики в человеческом несовершенстве и что даже в декорациях войны не только любят и сострадают, но и лгут, предают, изменяют, даже себе?

И всё же в мире людей есть огромный нравственный потенциал, когда мысли и переживания выходят за пределы географических границ, когда нормальная человеческая реакция на происходящие безумства, войны и катастрофы – это строки, обращенные к людям, которые еще не разучились чувствовать чужую боль. И строки эти написаны не у нас, на горящей Земле, а в благополучной, элегантной Европе:

"Когда теракт происходит в любой точке Земли, я вижу вину в этом всего мира. Не знаю, как у вас, но здесь все новости начинаются с трупов, а заканчиваются либо футбольными победами либо бриллиантовой жизнью кинозвезд. Я все больше убеждаюсь в том, что мы живем в эпоху моральной гибели цивилизации"

Проза эмиграции. Новая волна. Новые имена. Чаще эта литература представлена на интернет-сайтах и самиздатом, в русскоязычных газетах и журналах; она еще не обобщена серьезными издательствами, еще не признана корифеями литературы и дотошными критиками, она еще в пути... В поиске форм и конструкций, стиля и ритма, но не сюжетов; сюжеты выбраны Временем, в котором живём и в котором заново учимся жить.

Если бы это были только примитивные штампы эмиграции о профессорах, моющих тарелки в грязных забегаловках, или об уборщиках мусора, имеющих третью степень по философии, о растерянных женах, сбегающих от молодых, здоровых мужей к местным старцам – миллионерам или о рабском труде на чужих плантациях, о детях, заброшенных и забытых неудачливыми родителями или о бездомных, сломленных неудачами... Если бы только об этом, то можно было бы сказать, что это эмигрантская "чернуха ", негатив; наслышаны и устали. Хотим, наконец, уйти и забыть! " Но эмиграция стала не просто частью нашей жизни, она уже сама жизнь…" и постепенно вытесняет все наши прошлые сюжеты на перефирию памяти, чтобы когда-нибудь их уничтожить, сжечь, как забытые ненужные письма. И это опасно; беспамятство всегда разрушает личность, оно цинично и примитивно по своей сути, даже если мы и захотим всё забыть в силу инстинкта самосохранения.

"Жизнь нас несёт в своём потоке, мы подчиняемся так или иначе, даже если пытаемся переменить её ход. Наше прошлое "оттуда" и настоящее "здесь", эти две зоны не должны соприкасаться, так же, как два полюса высокого напряжения, в противном случае - возникает психический шок, который больно бьёт, а иногда убивает...", читаю страницы Алекса Рубина из Чикаго. Странно, но я тоже к этому пришла, хотя не сразу. Старые фото, старые письма и адреса, номера телефонов "оттуда" – всё бережно храню, но признаюсь : на самой далёкой полке или в закрытых на ключ выдвижных ящиках стола.. Помните детскую сказку о чёрной комнате, в которую Вас просили НЕ ВХОДИТЬ ? Аналогичные ощущения ... Волнение и страх...

"Родина ― это не березы и не троллейбусы, родина ― это близкие люди, которых нет рядом. А значит, и родины нет...", я читаю на страницах Интернета самый шоковый по восприятию роман, роман эмиграции. Мысли сотен людей, сконцентрированные в едином эфирном пространстве, кричащие в бесконечность, незащищенные и до прозрачности чистые пугают своей завершенностью : "После многочисленных экспериментов над собой и в результате многолетних наблюдений я пришел к выводу, что главной и, возможно, единственной причиной всех бед человечества является ложь с ее зародышем- самообманом..."

Исповедальные строки эмигрантов. Похожие судьбы. Моё поколение. Жесткая непридуманная хроника страшных лет.

"Из моей области за один год выехало 20 000 !!! еврейских семей, не человек, а семей! Об этом никто не говорит. Уехали все мои друзья, разбрелись по всему миру, я каждый день видел их окна, ставшие для меня безглазыми черными дырами. В конце концов я тоже разбрелся по всему миру - Америка, потом Польша…." Эту страшную правду когда-нибудь будут изучать, как исторический документ, факт жертвоприношения Культуры в период падения Империи, которую её лукавые правители не смогли, не захотели ни защитить, ни спасти, ни сохранить.

"Страшно и мерзко мне было видеть народ, ликующий… Освобождение квартир Украина "без жидов и москалей" Я видел, как в одной из лучших библиотек моего города, молодые девочки библиотекарши со смехом снимали со стен портреты русских писателей, чтобы потом сжечь их во дворе... "

И сразу напрашивается ассоциация, банальная и труднопроизносимая:

"Холокост... новый, но уже нравственный, Холокост…?"

И, как ответ, другое мнение, другая позиция, другой подход:

"…cравнивать эмиграцию с Холокостом (дословно, с сожжением), по-моему, совершенно неправильно. Эмиграция - это выбор, при Холокосте выбора не было".

До сих пор помню гарь вокзалов, усталость и опустошенность; казалось, что не хватит сил... Хватило.

"…ни одна таможня не сумела у нас отобрать - наши знания, нашу любовь к книге, нашу культуру."

И наши дети, уже рождённые в других странах, не удивляйтесь, всё чаще берут в руки русскую книгу, наверное, чтобы понять нас, неисправимо "русских " родителей...

"У дочки в университете есть предмет "Русская литература", на который она неожиданно записалась. Они читают в оригинале Зощенко и других писателей и потом пишут сочинения, делают доклады по прочитанному . Кроме русских студентов, есть даже два американца. Сейчас они пишут сочинение - как ты думаешь, о чём? Об эмиграции! О том !"

Так что же такое эмиграция? И как нам выстоять , как не потерять себя? Листаю, листаю страницы ... Спорю, соглашаюсь, удивляюсь и опять спорю...

" Это мы ― люди, это мы ― боги, это мы ― дьяволы и ангелы..."

Но всё ли зависит от нас?

"…ну почему надо так долго жить, блуждать в кромешной тьме обмана, ставшего истинной религией мира людей, чтобы встретить за всю жизнь так мало людей, не зараженных этой страшной неизлечимой болезнью ― ложью???"

В жизни есть категории, на осознание которых уходит вся жизнь, ведь так сложно обозначить и объединить взаимоисключающие понятия и миры. В современной литературе часто используют приём недоговоренности сюжетов, так воспользуемся этой уловкой, ведь наш роман с эмиграцией ещё не завершен

- - -

P.S. Когда мой очерк был уже набран, я неожиданно получила письмо на заданную тему из Европы, где очень буднично и достоверно была нарисована еще одна картинка незнакомой нам в Израиле эмиграции: "Албанцы, сербы, македонцы, индусы, поляки, украинцы, молдоване, пакистанцы, словаки… Эта молчаливая, шепотом переговаривающаяся очередь ― лучший индикатор для определения ― где в мире война, разруха, голод, безработица, бесправие… мы встанем в разноцветную очередь, зажав в руке свой номерок и пытаясь объяснить нашему ребенку необходимость стояния в этой иммигрантской толчее за правом на жизнь. И, когда нас впустят в комнату пыток с заветным окошком, в нем, возможно, будет сидеть то самое существо женского пола, презирающее парикмахерские, с дергающимся веком, зевающее и ковыряющееся в ухе. Ее неряшливый скользкий взгляд лизнет наши бумаги; потом быстрым, спотыкающимся и плохо понятным говорком существо вынесет ПРИГОВОР моей семье."

Эмиграция продолжается...

*****

ПО ШКАЛЕ СТРЕССОВ ЭМИГРАЦИЯ , КАК И СМЕРТЬ БЛИЗКИХ, ПРИРАВНИВАЕТСЯ К СОТНЕ, САМОМУ ВЫСШЕМУ БАЛЛУ!( из справочной литературы по психологии)

Использованы дневники В.Ободзинского,Италия; А.Рубина, США; личные письма; материалы Интернета .

Комментарии

Добавить изображение