А МОРДАШОВ В АМЕРИКУ ПРИШЕЛ

18-05-2004

Что за фактом?

Клим ФайнбергОпубликованная в журнале "The Wall Street Journal" и поставленная в переводе в некоторых российских сетевых изданиях статья “Сплав Востока и Запада” содержит действительно сенсационную информацию:

“Владелец российского металлургического завода построил империю из руин. Возродив из пепла “отрыжку Сталина”, Алексей Мордашов покупает старый сталеплавильный завод Генри Форда”.

Далее сообщается, что российский промышленник владеет теперь двумя заводами:

“Первый из них - наследие безумной идеи Сталина построить сталеплавильное производство в насквозь промороженном северном городе, в тысяче миль от ближайшего железорудного месторождения. Второй - то, что еще осталось от прекрасного завода, построенного еще Генри Фордом и прекрасного разве что для тех времен”.

Что касается фордовского предприятия, авторы статьи совершенно правы. А вот российские реалии они представляют себе, похоже, по второстепенным и не самым авторитетным источникам.

Речь идет о Череповецком металлургическом заводе.

Прежде всего: “безумная идея Сталина” была и не вовсе сталинской, и уж тем более не безумной. И, кстати, Сталин действительно отбывал ссылку в Вологде, но никогда не жил “под Череповцом”. Проект был предложен академиком Бардиным и оказался необычайно плодотворным. Город Череповец - районный центр Вологодской области – расположен удивительно удачно с позиций экономической географии. Здесь как бы перекрещиваются российские пути с запада на восток и с востока на запад. Город стоит в устье реки Шексны, впадающей в Рыбинское море, и связан водой как с Ленинградом (через Волго-Балт, которого тогда еще не было, но который замысливался), так и с Поволжьем. Словом, это было идеальное место для встречи руды с Кольского полуострова и углей Печоры.

Дальновидность академика Бардина подтвердило время. Первоначально предполагалось, что завод покроет нужду в чугуне и стали ленинградских металлоемких предприятий – и только. Но череповецкая продукция оказалась конкурентоспособной и по качеству, и по цене, и мощности непрерывно росли. Первый металл был выплавлен в 1958 году, последняя, пятая и, между прочим, самая большая в России и в Европе домна пущена в эксплуатацию в 1989-ом.

Сказанное выше – не дань российскому ура-патриотизму и не проявление ностальгии, хотя и приятно вспомнить, как мы писали мелом благоглупости на стенах пода еще строящейся второй печки, понимая, что этих надписей никогда больше не увидит человеческий глаз. Нет, цель другая – подчеркнуть, что Череповецкий металлургический – мощнейшее, начиненное современным оборудованием предприятие, которое стало флагманом промышленности всего российского Северо-Запада. И беды, которые приключились с металлургическим в начале 90-х – это беды страны, а не завода.

(Далее я буду пользоваться информацией из статьи американских журналистов Ги Чейзана (Guy Chazan) и Пола Глэдера (Paul Glader), сопровождая ее некоторыми комментариями.)

Алексей МордашовУправление предприятием-гигантом тоже нуждалось в обновлении и переменах. И тогдашний генеральный директор привел на завод молодую команду управленцев, которых прозвали “железными мальчиками”. Самым активным из них был Алексей Мордашов, назначенный финансовым директором завода в возрасте 27 лет. Мордашов сам вырос в Череповце, и оба его родителя работали на заводе. К тому времени местный парень уже приобрел светский лоск и натренировал язык на экономическом факультете в Ленинграде и в аспирантуре в Австрии.

Молодыми управленцами было создано ОАО “Северсталь”, акции были распределены между работниками и управленческим аппаратом самого завода. Чтобы не допустить к работе с предприятием “не своих” людей, Мордашов и его единомышленники организовали компанию под названием “Северсталь-Инвест”, которая покупала сталь, производимую заводом, и с прибылью перепродавала ее. Такая тактика – мягко скажем, не безупречная и с позиций закона, и с точки зрения морали - была достаточно типичной в тогдашней России и обогатила не только Мордашова. Впрочем, лидер “железных мальчиков утверждает, что его методы были гораздо более прозрачными, чем у многих других магнатов: “У нас никогда не было ни высоких покровителей в правительстве, ни связей с криминальными элементами”, - говорит он. - Нам приходилось вытаскивать компанию собственными руками”.

Так или иначе, но Мордашову и его команде эта тактика помогла собрать деньги на то, чтобы начать выкупать акций Северстали”. В то время рабочим приходилось месяцами ждать выплаты заработной платы. Они охотно расставались с акциями по принципу: “Лучше синица в руках... Веры в то, что завод поднимется, у коллектива не было. А у команды менеджеров - была. В конце концов у господина Мордашова скопилось 83 процента акций “Северстали”.

Прибыли предприятия стали быстро расти. Высокие цены на нефть подняли и российскую экономику вообще, и спрос на сталь в частности. Помог даже российский кризис 1998 года, который снизил курс рубля к доллару и сделал экспорт стали более конкурентоспособным. Генеральным директором “Северстали” Мордашов стал в 1996 году. Через семь лет, в 2003 году, компания объявила о прибыли в более чем 600 миллионов долларов.

А горизонты амбиций господина Мордашова все расширялись. На деньги “Северстали”, вырученные от экспорта, он приобрел месторождения угля и железной руды, портовые терминалы и автомобильный завод. В Москве компания открыла шикарный офис со спутниковым каналом связи с Череповцом. Поддерживая политику президента Владимира Путина, Мордашов постоянно и активно лоббирует принятие России во Всемирную торговую организацию.

Теперь бросим ретроспективный взгляд на мировое металлургическое производство. На заре прошлого века, когда Эндрю Карнеги (Andrew Carnegie), Дж. П. Морган (J.P. Morgan) и другие видные бизнесмены создали огромную корпорацию “Юнайтед Стейтс Стил” (U.S. Steel), черная металлургия была символом мощи Америки. Какое-то время среди крупнейших производителей стали в Америке был и Генри Форд, который не продавал свою сталь, а использовал ее на собственных автомобильных заводах. В 20-х и 30-х годах прошлого века завод Rouge Industries в Дирборне - тот самый, что нынче куплен “Северсталью - был жемчужиной стальной короны Форда и представлял собой квинтэссенцию производственной вертикали - с одного конца на завод завозили железную руду, а из другого выкатывались новенькие “Форды” модели Т. Этой индустриальной мощью восхищался Ленин и другие первые лидеры Советского Союза. Генри Форд даже помогал строить один из автомобильных заводов в России.

Но шли годы и десятилетия. Другие страны (“второстепенные”, как их поименовал "The Wall Street Journal", имея в виду Россию, Бразилию, Южную Корею) увеличивали свои металлургические мощности, а в США нарастали приметы спада в этой отрасли. С 2000 года в США из-за перепроизводства, старения оборудования и раздутых бюджетов на пенсии и медицинское обслуживание работников, уволившихся по возрасту, обанкротилось около сорока производителей стали.

Правительство США пыталось поддержать свою сталелитейную промышленность, ограничив поступление в страну иностранной стали. Несколько лет назад, будучи в очередной командировке в США, заскочил на денек из Чикаго в Бостон повидаться институтский товарищ моего сына Володя Крайнов, курирующий тогда внешнеэкономическую деятельность “Северстали”. Как теперь будет?” - спросил я его. “Неприятно, но не смертельно, - спокойно сказал Володя. - У нас сейчас огромный рынок сбыта на Востоке, а США все равно будут покупать нашу сталь”.

Так и случилось. Более того, наблюдая за тем, как другие металлургические компании прирастают за счет активов в Соединенных Штатах, Мордашов также начал прощупывать почву для экспансии своей империи в США: имея производственные мощности в Америке, можно обойти импортные пошлины и антидемпинговые сборы, налагаемые Вашингтоном, и, таким образом, иметь козырь при заключении соглашений с американскими клиентами.

Скоро появилась и конкретная цель, причем находилась она именно в том месте в Мичигане, которое так восхищало советских предшественников Мордашова. В 1989 году металлургический комплекс Rouge отделился от корпорации Ford Motor. У новой компании были определенные преимущества: Ford оставался ее главным потребителем, а всего в Мичигане было два крупных металлургических завода. Однако в первой половине 90-х годов дела у Rouge пошли гораздо хуже из-за того, что импорт сбил цены на сталь, и трудовой договор компании с Союзом работников автомобильной промышленности (United Auto Workers) стал для нее слишком дорог. В начале 2003 года Ford отказался дальше кредитовать Rouge. В октябре прошлого года Rouge, как и предполагалось, объявила о своей неплатежеспособности, а в декабре “Северсталь” приобрела ее активы за 285 миллионов долларов. В этом году российская компания планирует вложить в американский завод ни много ни мало 40 миллионов долларов. Необходимо резко обновить оборудование, снизить издержки, упорядочить производственный процесс, ввести новые виды деятельности.

Кое-что уже сделано: в апреле завод выдал первую прибыль, до этого погасив убытки в 100 миллионов долларов, накопленные за последние пять лет. “Северсталь” учит рабочих повышать производительность труда с помощью тех же методов, с которыми когда-то компания McKinsey приехала в Россию. К примеру, каждому рабочему предлагают сравнить свою производительность с лучшими отраслевым образцами и у каждого спрашивают, есть ли предложения по ее повышению на предприятии.

Бывшая компания Rouge теперь называется Severstal North America, Inc. и уже много выиграла от своих связей с Россией. Заводу остро не хватало кокса, используемого в качестве топлива для выплавки стали, и с апреля Северсталь” уже поставила в Мичиган из собственных запасов в России 20 тысяч тонн. Новым генеральным директором Severstal North America назначен Пол Рич (Paul Rich), который уже долгое время консультировал “Северсталь” в России.

В середине мая Мордашов созвал поставщиков и клиентов Severstal North America на банкет в Дирборне, на котором в качестве сувениров раздавали матрешек и показали видеофильм под названием: “Из стальной столицы России - с любовью”...

Комментарии

Добавить изображение