ЗАЛОГОВЫЕ АУКЦИОНЫ, или АЛЬФРЕД КОХ ПЕРЕД СУДОМ НАРОДОВ

19-07-2004


Это только кажется, что правда с борется ложью.
На самом деле, это одна правда борется с другой правдой.

Нильс Бор

Ящик водкиЯ не могу даже перечислить все претензии, которые есть у публики по отношению к залоговым аукционам. И распродали по дешевке, и рассовали по своим, и черта в ступе. В принципе что-то в этом духе я предполагал в самом начале. Я готовился к жесткой полемике. Оттачивал аргументы. Выстраивал логику. Я был в форме. Я был готов. Но... Полемики не получилось. То есть она бы получилась, если бы она была. Но ее не было. Все вдруг сразу решили, что и спорить тут нечего: воры-взяточники и точка.

А заготовленные аргументы так и пылились на полках памяти. И неумолимая логика так и осталась не умоленной, поскольку никто даже и не пытался ее услышать, найти изъяны, предложить другую взамен этой.

Забыли многие из государственных деятелей, кто непосредственно участвовал в этом мероприятии, что они в нем участвовали. Что по окончании — звонили, благодарили. Говорили, мол, герой, спас страну, Родина тебя не забудет. Так и было. Не забыла. Лучше б забыла... Ей-богу. Ну да ладно. Давайте все по порядку. Несомненно, лучше поздно, чем никогда.

СТРАНА ЕСТЬ, И ОНА ЕСТ. ПРИЧЕМ КАЖДЫЙ ДЕНЬ

Что такое 1995 год? Мы помним — это был год парламентских выборов. Это год, предшествовавший президентским выборам (об этом особо — в следующем, 1996 году). Когда практически в самом его начале, ночью 1 января 1995 года, начался штурм Грозного. Это год, когда коммунисты и жириновцы полностью контролировали Думу. Это год... Да, впрочем, чего это я. Все помнят, что это был за год. Всего девять лет назад. Постойте, как девять? Боже мой! Неужели уже девять? Да, да, девять. Дети, которые родились в этом году, сейчас уже ходят во второй класс. А мне тогда было 34 года. Какая прелесть...

А что было со страной? С нашей страной — Россией. Вы, нынешние наши критики, взахлеб распинающиеся в верности нынешнему правителю, вы помните, что с ней было? Какая она была? Или “распродали-рассовали, воры-взяточники этого достаточно, чтобы спокойно пинать Ельцина? Мешать с дерьмом Чубайса? Меня, грешного, поминать недобрым словом? Или все-таки попробуем разобраться, что и у кого украли, кому и куда рассовали? Небезынтересно, правда ведь? Или настоящим патриотам знать историю собственной страны необязательно? Или это знание заменено трескучим “ату, держи вора”? А вам не рассказывали, кто эту фразу кричит громче всех?

Бюджет. Да вот хотя бы и он, родимый. Куда без него? Например, доходы бюджета в 2004 году — около 96 млрд. долларов, расходы — 93 млрд., профицит, соответственно, — 3 млрд..А что было тогда, в 1995 году?

Тогда было веселее: доходы — около 37 млрд. долларов, расходы — примерно 52 млрд., дефицит, таким образом, — 15 млрд. А страна-то все та же — 145 миллионов народу. Тогда даже чуть больше было.

Наши оппоненты, конечно, могут взять и соврать. Например, так: мол, у вас такой маленький бюджет был, потому что вы хреново налоги собирали. Вот мы надавили на олигархов — и нате, пожалуйста, в два с половиной раза больше собираем. Наиболее очевидное возражение с нашей стороны хорошо известно: в 1995 году баррель нефти стоил около 15 долларов, а сейчас — 34 доллара (уже - порядка 50 – ред.). Но ведь даже если не использовать этот самый убойный аргумент про мировые цены на основные статьи нашего экспорта нефть, газ и металл, то и без этих аргументов не стыкуется у них. Не стыкуется в главном.

А главное заключается в том, что в 1995 году олигархов не было. В промышленности сидели “красные директора”, которые годами (!!!) не платили ничего. Держали огромную социалку и, прикрываясь ею, ныли об отсрочках, льготах и прочей дребедени. Рассказывали, что за ними многотысячные коллективы, что мы — мальчики в розовых штанишках, что реальной жизни не знаем. Черномырдин в меньшей степени, а Сосковец и все отраслевики в правительстве были за них горой. Коржаков с Барсуковым их прикрывали, не давали в обиду. Сами же директора, эти матерые товаропроизводители, и сейчас живут неплохо, поскольку воровали они на каждой тонне, на каждом кубометре. А вот бюджет был такой, какой был. Сковырнуть этих архаровцев усилиями собственника-государства было невозможно ни под каким предлогом. Они постоянно ползали из кабинета в кабинет по Белому дому, по Кремлю, по Старой площади и лоббировали, лоббировали, лоббировали. Клялись в любви к Ельцину, демократии. Говорили, что подход у них государственный — какой и должен быть. Да разве ж мы не понимаем? Реформы, рынок... Всю жисть, отец родной, только об этом и думали... Госплан паскудный — вот ведь гадость какая! То ли дело рынок. Ну, первое время — трудности, понятное дело. А как же без них? Мне бы освобождение от налогов, а? В связи с неизбежными трудностями. Я ведь объяснил город на мне. Детсады, ясли, свинокомплекс, дом отдыха в Крыму. Как зачем? Всем миром строили, жалко отдавать — пропадет. Ну, хоть отсрочку... Можно? Спасибо! Огромное! Рынок, рынок... А как же? Без рынка никуда! Господи, счастье-то какое демократия, рынок. Сбылось, наконец. Ой, батюшки, а время-то сколько. Ну вот, везде опаздываю... Век бы с вами сидел разговаривал. Да бежать надо. Ну, я пошел? Ладушки? Все, убегаю...

А вот у Зюганова они вели другой разговор. Не тушуйся, мол, Андреич. Поддержим. И деньжат дадим, и коллективы сориентируем. Так что — не ссы. Сковырнем дерьмократов, только их и видели. На Колыме. Ха-ха-ха..

Надежды на этих “мужиков” не было никакой. Рвачи, неграмотные краснобаи, сибариты, выпивохи. Люди, лишенные минимальных нравственных ориентиров. Пришедшие в кресло генерального директора из секретарей парткомов, из камсы, из трибунных реформаторов — “прорабов перестройки”. Они подсидели старый, суровый и основательный, еще косыгинский, директорский корпус в самый угар “перестройки и ускорения”, то есть в годах 87-м — 88-м. Вот видите, и в кадровой политике видны хрущевские замашки непоседливого Михал Сергеича.

Безусловно, были среди них и дельные люди. Ну, так они и сейчас работают. Некоторые — олигархи. Алекперов, Богданов, в оборонке с десяток человек. Вот и все. Прямо скажем, негусто.

Я уже много раз писал, что в то время был миф: без директорского корпуса — никуда. Они есть соль земли русской. Самые что ни на есть настоящие человеки, элита нации. Ну, вот, как нынче — кагэбэшники. Мы супротив них считались все равно что плотник супротив столяра. Была даже целая эстетика, свой словарь. “Заводчане”, “добре”, три коротких, два длинных, ура, ура, ура, у-рр-аа, у-рр-аа!”.

Надо было всю эту шелупонь гнать поганой метлой. Иначе — катастрофа. Причем независимо от того, какой строй, извиняюсь за тавтологию, строить. Ныне горячо любимый товарищ Сталин поставил бы эту шушеру к стенке в 24 часа. Уверен: ни минуты бы не колебался.

Как от них избавиться? Есть один способ: раз тебе самому не дадут их уволить, то надо завод продать, а новый хозяин пусть сам избавляется от этих “элитных производителей”. Понятное дело, что, продавая предприятие с такой “нагрузкой”, нужно было делать скидку с нормальной цены.* Ведь предприятия, под чутким руководством этих “справных мужиков”, были в долгах как в шелках, обремененные невыгодными, воровскими контрактами, левыми кредитами, огромной бюджетной задолженностью. На предприятиях висела не отданная в муниципалитеты социалка, сокращающая их налогооблагаемую базу.

Да нет, я не жалуюсь. Я просто пытаюсь объяснить, что нынешний эффективный и прагматичный менеджерский корпус вырос оттуда, из этой борьбы. Я хочу объяснить, что если бы мы тогда не выиграли эту войну с “красными директорами”, если бы не свалили, ну например, директора “Норильского никеля” Филатова, если бы не доказали, что мы сила и власть, то собираемость налогов сейчас была бы другой. А может быть, и страна тоже была бы другой. И президент другой. Смею предположить — звали бы его Геннадий Андреевич. Не сомневайтесь, точно. И “вертикали” бы не было... За “вертикаль как-то особенно обидно. Кошмар просто!

Но вернемся к бюджету. Так или иначе, но дефицит в 29,5% — это, говоря честно, уже катастрофа. Если копнуть чуть глубже, то масштабы этой катастрофы становятся еще яснее. Буквально несколько штрихов. Доходы от продажи государственной собственности в бюджете 1995 года были запланированы более чем в 1 млрд. долларов. Это чуть больше 3% доходной части. Примерно столько же, сколько было запланировано получить от подоходного налога (2,17%) и налога за пользование природными ресурсами (1,38%), вместе взятыми! Нынешние радетели резкого повышения природной ренты, где вы? Ау! И вы голосовали за этот бюджет. Бюджет, который делал неизбежным “распродажу Родины”.

А вот еще несколько интересных деталей. Средства земельного налога — 0,25% доходов бюджета (это про одну седьмую часть планеты). Еще веселее: лицензионный сбор за право хранения, розлива и оптовой продажи алкогольной продукции — 1,23%. Акциз на водку около 3%. А как же иначе? Коржаковскому “Национальному фонду спорта надо льготы дать? Надо! А Церковь наша торгует льготным спиртным? Торгует! И табаком тоже! Эти льготы кто, Чубайс придумал? Нет! Это ведь Дума одобрила. И коммунисты прежде всего.

А вот как финансировался дефицит бюджета. 6,3 млрд. долларов нужно было найти внутри страны. Это, в том числе, прибыль ЦБ, но прежде всего — ГКО. Пирамида, она ведь не от хорошей жизни росла и росла. И тоже — где депутатская принципиальность? Когда эта пирамида рухнула, не те же самые люди, которые утвердили объем внутренних заимствований, дрожа лицом, гневно клеймили врагов и радели за народ? Еще 8,7 млрд. долларов нужно было найти внешнего финансирования. Это при наличии уже к тому времени неподъемного горбачевского долга.

Я утверждаю, что альтернативой приватизации как источнику дохода в тот момент было либо увеличение дефицита бюджета, либо ликвидация основных льгот — аграриям, северу, производителям и торговцам алкоголем, табаком. Увеличение и так безобразно огромного дефицита бюджета было невозможно по макроэкономическим соображениям. Устранение льгот было выше наших сил. Потому что противостоящая сторона (или, если угодно, стороны) оставалась — и в аппаратном, и в политическом смысле, — очевидно, сильнее. Забегая вперед, скажу, что открытое столкновение с ними произошло в следующем, 1996 году. И про это будет особый разговор.

А как расходовались эти крохи? Может быть, отрывая от себя последнее, продавая крупные куски собственности, государство тратило вырученные деньги на малоимущих, сирых и убогих, на тех, кому тяжелее всего, на детей? Ничуть! Посчитайте сами: национальная оборона — 19,75% расходов, правоохранительная деятельность и обеспечение безопасности государства — 6,08%, федеральная судебная система — 4,33%, госуправление — 1,82%. Итого, 31,98% бюджета тратило государство на само себя. Треть государство занимало, и тут же этой третью само себя финансировало.

Страна воевала. Крупномасштабная война в Чечне; с привлечением авиации, танков, целых армий и дивизий, с большими потерями с обеих сторон, она ведь не бесплатная, она здесь, в этой трети расходов бюджета. Эту войну кто придумал? Чубайс? Черномырдин? Нет. Это Грачев нам рассказывал про полк ВДВ, про один день, про “шапками закидаем”. Сразу вспоминается Русско-японская война в начале XX века. Там тоже было: и “зададим макакам”, и нужна “маленькая победоносная война”, и прочий мудацкий бред. А вместо этого была Цусима, гордый “Варяг” и “на сопках Маньчжурии”.

Сколько этих “варягов” было в Чечне? Сколько наших солдат было предано и брошено на произвол судьбы в плену, в окружении, без оружия, боеприпасов, ранеными? Сколько денег от “распродажи Родины” было украдено из солдатских котелков, из их одежды? Сколько денег было потрачено на патроны и снаряды, которые в конечном итоге оказались у чеченцев? Это кто так распорядился бюджетными деньгами, которые выделила им страна, оторвав от детей и стариков? Оторвав от нашей культуры (0,62% расходной части), здравоохранения (1,3%), образования (3,66%)... Кто? Опять Чубайс, который, по “меткому” выражению Ельцина, “во всем виноват”? Похоже, что и в этот раз обошлись без него... Тогда кто? Нет ответа... Только солдатские могилы по всей России. Тонкие, детские еще косточки самых бедных, самых бесправных крестьянских детей тысячами закопали в землю толстенные генералы с лампасами. И от этого посева образовались у них дачи, “Мерседесы”, жопастые внуки в Швейцариях. И отчего никто не зовет их к ответу? Отчего не они виноваты в наших бедах? Отчего по-прежнему именно они зовут нас служить в их армии, под их началом, учат нас гордиться страной? Может быть, если этой войны не было, то и “распродавать Родину” не было бы нужды? Как-нибудь обошлись бы.

Сейчас тех, кто начал эту войну, не найдешь. Коржаков валит все на Филатова с Савостьяновым. Те, в свою очередь, валят на Коржакова с Барсуковым. Каким-то боком поминаются еще Грачев, Завгаев, Степашин, ныне покойный зам главы Администрации Президента Егоров. А где она, правда-то? Одному богу известно. Одно всеми признается безоговорочно — никто из “молодых реформаторов” (вот еще тоже кликуху придумали) к этому не причастен.

Так или иначе, прорабов духа” нужно было снимать, а этот миллиард долларов зарабатывать. Войну ведь не остановишь — она уже шла. Запад денег не дает, говорит, что на войну у него для нас денег нет. А возможности внутренних заимствований исчерпаны. Что остается? Честный и непредвзятый аналитик должен сказать — продавать собственность. Что мы и сделали.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О БЮДЖЕТНОМ ИНТРИГАНСТВЕ

В конце первого полугодия 1994 года закончилась чековая приватизация. И мы начали готовиться к денежной. Делали прогнозы, изучали рынок. По всему получалось, что при определенных, отнюдь не запредельных, усилиях мы в состоянии дать в федеральный бюджет около миллиарда долларов.

Во втором полугодии начался бюджетный процесс. Правительство подготовило проект бюджета и представило его в Думу. В нем содержался этот самый злосчастный миллиард долларов от приватизации. Здесь я бы хотел специально оговориться и сообщить следующее: для того чтобы дать в федеральный бюджет миллиард долларов, нужно выручить от продажи собственности почти в два раза больше, поскольку значительная часть средств от приватизации перечислялась в региональные и местные бюджеты. Таким образом, когда мы говорим о миллиарде в федеральный бюджет, нужно понимать, что в действительности имеется в виду почти два.

Коммунисты встретили нас с распростертыми объятиями. Они тоже не спали и преподнесли для нас домашнюю заготовочку: чековая приватизация, мол, кончилась, будьте любезны давать бюджетную эффективность. А мы и не возражали — вот, пожалуйста, предусмотрен целый миллиард. Коммунисты задумались и взяли тайм-аут. И здесь они сделали ход, достойный великого комбинатора: они внесли поправку в бюджет, которая, по недосмотру Минфина, отвечавшего за прохождение бюджета в Думе, прошла.

Цитирую: “...Статья 12. Установить, что в 1995 году при приватизации не осуществляется досрочная продажа закрепленных в федеральной собственности пакетов акций нефтяных компаний, созданных и создаваемых в соответствии с указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации.

Установить нормативы отчисления в федеральный бюджет на 1995 год средств от продажи принадлежащих государству и не закрепленных в федеральной собственности акций указанных нефтяных компаний в размере 55%. ...Доходы от продажи государственной и муниципальной собственности 4785,4 млрд. руб. ...”

А мы как раз и собирались досрочно продавать эти самые пакеты. И не от злого умысла, а потому что больше продавать было нечего. Фактически к тому моменту непроданными оставались только акции оборонки да вот эти нефтяные и частично металлургические пакеты, закрепленные в федеральной собственности.

Таким образом, к весне 1995 года мы находились в довольно странном положении. С одной стороны, мы получили то, что просили, задание по приватизации в миллиард долларов. С другой — у нас не было источника получения этого миллиарда, поскольку законодатель запретил продажу как раз того имущества, которое мы и планировали продать для получения указанной суммы. Решение проблемы лежало на поверхности — если нельзя продать, то нужно заложить под кредит. Вот так и появились залоговые аукционы.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СОГЛАСОВАНИИ ИНТЕРЕСОВ

Впервые идею заложить государственные акции в банки для получения кредитов озвучил на одном из заседаний правительства в марте 1995 года приглашенный Сосковцом Владимир Потанин. Было дано протокольное поручение Госкомимуществу совместно с Минфином разработать необходимую нормативную документацию для проведения этого мероприятия.

Я не буду описывать чисто бюрократическую сторону подготовки необходимых документов. Скажу только, что сразу стало ясно — необходим указ президента, постановлениями правительства не обойтись. Следовательно, в разработку документов были включены и структуры Администрации президента. Прежде всего, правовое управление и его руководитель Руслан Орехов и еще, конечно, экономические службы, конкретно — Александр Лившиц и Антон Данилов-Данильян.

Первоначально схема выглядела просто. На открытых аукционах мы выставляем залоги. Потенциальные кредиторы участвуют в них. И побеждает тот, кто под какой-то конкретный залог предлагает самый большой кредит. Однако сразу возникло множество вопросов.

Вот некоторые из них. Под какую процентную ставку брать кредиты? На какой срок? Кто управляет акциями на период залога? Вопросы эти, при кажущейся их банальности, на самом деле были очень даже не простые.

Например, вопрос о ставке кредитования. Рыночные ставки в то время были настолько высоки, что брать кредиты на этих условиях, да еще закладывая акции, было невыгодно. Действительно, разница между ставкой кредитования и доходностью ГКО была настолько небольшой, что сама залоговая схема становилась не очень нужной. Действительно, зачем огород городить и проводить какие-то залоговые аукционы, если у банков можно занять денег через механизм ГКО под чуть больший процент и без всяких залогов. Да и не очень понятно, зачем банкам кредитовать правительство под несколько меньшую ставку, если можно у того же заемщика купить ГКО с более высокой доходностью?

Интерес появлялся, если мы говорили, что на период действия кредитного договора управление залогом осуществляет кредитор. А-а-а, — говорили банкиры. Тогда сообщите нам, как долго мы можем управлять этими залогами? Насколько велики у нас стимулы инвестировать в эти предприятия? Или, если сроки будут измеряться месяцами, то не проще ли нам банально “раздербанить” эти заводы? А ведь это не входит в ваши планы, уважаемое правительство? Не правда ли?

Короче, вопросов было множество, но к сентябрю Госкомимущество, Минфин и Администрация президента родили наконец согласованный документ. Схема была сложная, громоздкая. Однако интересы и правительства и банков в той мере, в какой это было возможно, в ней были учтены. На два аспекта я бы обратил особое внимание.

Во-первых, всякие расчеты с банками либо по возврату кредита, либо по переходу залога в собственность кредитора начинались только во втором полугодии следующего, 1996 года, то есть после президентских выборов. Эта конструкция была предложена Александром Лившицем. Мы сразу оценили изящество схемы и тот политический подтекст, который был в нее заложен. Действительно, поскольку основной и единственный конкурент Бориса Николаевича в президентской гонке — коммунист, то понятно, что приди он к власти, ни о каком возврате кредитов или отдаче залогов речи не будет. Идите, скажет, господа банкиры, подобру-поздорову. Радуйтесь, что живые остались. Следовательно, кредиторы, которые дадут правительству денег на этих условиях, станут нашими естественными союзниками в предстоящей президентской гонке. Очевидно, что шансы вернуть свои деньги или получить имущество у кредиторов появлялись только в случае победы Ельцина.

Во-вторых, к аукционам не были допущены иностранные инвесторы. Автор этого пассажа неизвестен. Поговаривали, что это Коржаков, но точных данных у меня нет. С одной стороны, это была старая песня про “национальную безопасность”. Как будто эти компании можно положить в карман и унести к себе в далекие, страшные “заграницы”. С другой стороны — это сразу настроило прессу, прежде всего западную, против залоговых аукционов, что сыграло негативную роль в скандальной мифологизации этого процесса. Потом, когда в 1997 году началась война с “молодыми реформаторами”, то медиа, подконтрольные Гусинскому и Березовскому, без конца цитировали западных журналистов как истину в последней инстанции, создавая видимость объективности. Как будто западный журналист не может быть предвзятым и не информированным. Справедливости ради нужно сказать, что интерес иностранных инвесторов к российским активам тогда был очень низкий. Посудите сами, зачем инвестировать в страну, где. коммунисты триумфально выиграли парламентские выборы и находятся в пяти минутах от победы на президентских выборах? Поэтому указанная норма фактически была мертвой, но фон создавала нехороший.

Но, так или иначе, согласованная и минимально работоспособная схема аукционов была выработана, и стало можно приступать к их проведению. Собрав все предложения от потенциальных кредиторов, мы составили список предприятий, чьи акции будут выставлены на залоговые аукционы. Не буду углубляться в детали, скажу только, что состоялось всего 12 аукционов. Приведу их результаты.

3.11.95. Выставлено 40,12% акций Сургутнефтегаза”. Победил негосударственный пенсионный фонд “Сургутнефтегаз”. В общей сложности заплачено 300 млн. долларов США.

17.11.95. Выставлено 38% акций РАО “Норильский никель”. Победил ОНЭКСИМ Банк. Заплачено 170,1 млн. долларов США.

17.11.95. Выставлено 15% акций АО “Мечел”. Победило ТОО “Рабиком” (к тому моменту — владельцы большого пакета акций). Заплачено 13,3 млн. долларов США.

17.11.95. Выставлено 25,5% акций “Северо-западного речного пароходства”. Победил Банк МФК. Заплачено 6,05 млн. долларов США.

7.12.95. Выставлено 5% акций “Лукойла”. Победил сам “Лукойл”. Заплачено 141 млн. долларов США.

7.12.95. Выставлено 23,5% акций “Мурманского морского пароходства”. Победило ЗАО “Стратег (фактически — банк МЕНАТЕП). Заплачено 4,125 млн. долларов США.

7.12.95. Выставлен 51% акций “Сиданко”. Победил банк МФК (фактически — консорциум из МФК и “Альфа-групп”). Заплачено 130 млн. долларов США.

7.12.95. Выставлено 14,87% акций “Новолипецкого металлургического комбината”. Победил Банк МФК (фактически — “Ренессанс Капитал”). Заплачено 31 млн. долларов США.

8.12.95. Выставлено 45% акций “Юкоса”. Победило ЗАО “Лагуна” (фактически — банк МЕНАТЕП). Заплачено 159 млн. долларов США.

11.12.95. Выставлено 20% акций “Новороссийского морского пароходства (Новошип)”. Победило само пароходство. Заплачено 22,650 млн. долларов США.

28.12.95. Выставлено 15% акций АО “Нафта-Москва”. Победило ЗАО “НафтаФин” (фактически — менеджмент самого предприятия). Заплачено 20,01 млн. долларов США.

28.12.95. Выставлен 51% акций “Сибнефти”. Победило ЗАО “Нефтяная финансовая компания (фактически — консорциум Березовского и Абрамовича). Заплачено 100,3 млн. долларов США.

В общей сложности было получено в бюджет около 1млрд. 100 млн. долларов США.

Что запомнилось? Несколько скандалов, которые до сих пор не дают покоя нашим оппонентам. Первый — по “Норильскому никелю”. Скандал состоял в том, что мы не допустили до аукциона ТОО “Конт”, за которым стоял банк “Российский кредит”.

Причины недопущения банальны. Обязательным условием участия в
аукционе являлось предоставление соответствующей всем необходимым требованиям банковской гарантии на стартовую цену. Необходимые требования заключались прежде всего в том, чтобы собственный капитал банка,
выдавшего гарантию, был как минимум не меньше размера гарантии.

На мой взгляд, это требование находится просто на уровне здравого смысла. Действительно, чтобы не было соблазна срывать аукционы, победив, а потом отказавшись платить, мы не только ввели большие задатки, но и для подтверждения платежеспособности участников потребовали с них предоставлять гарантии, что они в состоянии заплатить хотя бы стартовую цену. Об этом нашем требовании, в соответствии со всеми необходимыми нормами закона, заранее и публично мы предупредили всех. Также заранее мы предупредили, что невыполнение этого требования влечет за собой “снятие с пробега”. Были оговорены также требования, которые законодательство предъявляет к гарантии. Требования эти банальны — гарант должен располагать собственными средствами в размере не меньшем, чем сумма, которую он гарантирует. Однако банк “Российский кредит” предоставил ТОО “Конт” гарантию на 170 млн. долларов, в то время как собственный капитал банка был меньше.

Банк не мог не знать наших требований. Также он не мог не знать, что его собственный капитал меньше чем 170 млн. долларов. Фактически это был подлог, фальшивка. Мы, естественно, отстранили от участия в аукционе ТОО “Конт”. Причем решение об отстранении было принято единогласно всей комиссией по проведению аукциона. А ведь среди членов комиссии были такие профессиональные люди, как Андрей Казьмин, тогда — заместитель министра финансов.

Однако руководители банка “Российский кредит” (они же — представители ТОО “Конт”) начали настоящее шоу. Виталий Малкин вскочил, взял со стола комиссии свою заявку. Вскрыл ее и заявил, что они были готовы заплатить 350 млн. долларов.

Вот что было делать в этой ситуации? Давайте проанализируем все возможные варианты действий.

Вариант 1. Допустить до участия в аукционе ТОО “Конт”. Тогда другой участник аукциона, у которого гарантия соответствовала требованиям закона, подает на нас в суд, и суд, с вероятностью 100%, отменит результаты аукциона. Мотивировка проста — вы допустили до участия в аукционе компанию, которая не выполнила существенные условия участия (Гражданский кодекс, статья 449, пункт 1). Причем независимо от того, в состоянии ТОО “Конт” заплатить обещанные 350 миллионов или нет. То, что такое решение суда неизбежно, знает любой выпускник юрфака.

Вариант 2. Не допустить ТОО “Конт” до участия в аукционе. Тогда получить иск от него. Однако шансы сохранить результаты аукциона в этом случае также 100%. Правда, шумиха, которая поднимется в прессе, конечно, не поддавалась оценке. Кто там будет разбираться? Скажут просто: им предлагали 350 миллионов, а они признали победителем того, кто предложил 170,1! Ну не жулики?

Таким образом, перед нами была задача: либо взять для бюджета 170,1 млн. долларов и получить скандал в прессе, либо допустить до аукциона ТОО “Конт” и получить судебное решение об отмене результатов аукциона и, следовательно, ничего не получить в бюджет.

Мы начали анализировать резоны и риски. В принципе можно было попробовать договориться с Потаниным, чтобы он не опротестовывал победу ТОО “Конт”. Шансы на это были небольшие, но все же, как говорится, попытка не пытка. Однако, для этого нужно было быть твердо уверенными в том, что у ТОО “Конт эти деньги есть. А вот в этом-то как раз никакой уверенности не было.

За несколько дней до аукциона ко мне приходили руководители “Российского кредита Виталий Малкин и Борис Иванишвили. Они интересовались деталями проведения аукционов и задали мне вопрос, который тогда мне показался малозначительным: “Вот у вас, по правилам, деньги победитель должен заплатить в течение десяти дней. А что, если он заплатит чуть позже, например, через пятнадцать?”

Теперь я начинал понимать смысл заданного вопроса. Смотрите: если бы мы признали их победителями, а они не заплатили бы деньги, то 28.11.95 мы бы объявили новый аукцион на акции Норильского никеля” и 28.12.95 провели бы его еще раз (тридцать дней от момента объявления до подведения итогов — требование закона). Если же, идя навстречу их просьбам, мы даем им еще три — пять дней, то мы вылетаем в 1996 год. А действие указа президента про залоговые аукционы распространяется только на 1995 год! Соответственно, аукцион сорван безвозвратно. И бюджет не получает никаких денег.

Мне наконец стало понятно, почему такие квалифицированные люди допустили такой ляп с банковской гарантией: они и не хотели побеждать! Они пришли сорвать аукцион. Никаких 350 миллионов у них не было и в помине. Зачем это было им нужно? На этот вопрос сейчас, я думаю, уже никто не сможет ответить. Ходили слухи, что их подрядили прежние руководители “Норильского никеля”, поскольку срыв аукциона означал продолжение их “царствования” в Норильске. Но это всего лишь слухи.

Впрочем вот, например, косвенное доказательство того, что “Российский кредит” действовал по заказу менеджеров “Норильского никеля”. Сам “Российский кредит” не оспаривал результатов аукциона в суде, а сделали это как раз вышеназванные менеджеры. Ну и проиграли, конечно.

Так или иначе, но комиссия подвела итоги аукциона, признали победителем ОНЭКСИМ Банк, и казна получила столь необходимые деньги.

Есть ли у меня досада на Виталия с Борисом? Нет. Они действовали прагматично, жестко, но в рамках правил. У них был свой интерес, а у нас — свой. Это была хорошая партия, и в ней нужно было принять правильное решение. Я до сих пор уверен, что мы тогда его приняли.

Кстати, Счетная палата, проведя через пять лет проверку, признала результаты приватизации Норильского никеля” законными. Да и генпрокуратура пошумела, пошумела, а в суд не пошла. Также имеются многочисленные заключения оценщиков, например Финансовой академии при правительстве РФ, о том, что сумма, полученная под залог этих акций, не является заниженной”.

Сейчас, когда капитализация наших крупных компаний измеряется миллиардами долларов, мы уже и не помним, что осенью 1995 года акции этих самых компаний стоили копейки. Вот, например, сколько стоили в РТС 38% акций “Норильского никеля” в день проведения аукциона 17 ноября 1995 года? Ни за что не догадаетесь. 147 млн. долларов. Да и откуда взяться высоким ценам в стране, где отечественный капитал еще не набрал сил, а иностранный — смотрел с опаской на Россию, в которой вот-вот к власти придут коммунисты. Да и участвовать в аукционах им запретили.

Второй скандал был при проведении аукциона по “Юкосу”.

Я предполагал, что по “Юкосу” все будет достаточно скандально. Так оно и получилось. Началось все с того, что сама компания выступила с неожиданной инициативой: задаток для участия в аукционе должен быть 300 млн. долларов! Я так и обалдел — где это видано, чтобы в то время у людей были такие деньжищи? И потом, мне было непонятно, почему при стартовой цене аукциона в 150 млн. долларов задаток для участия в нем должен составлять 300 миллионов?

Надо заметить, что тогдашние юкосовцы (Муравленко с Генераловым) всегда ко мне на встречу ходили с Константином Кагаловским, менатеповцем. Кагаловского я знал давно. Мы с ним еще в Чили вместе ездили. Потом он работал в Международном валютном фонде директором от России. После он устроился работать к Ходорковскому в МЕНАТЕП. Понятно было невооруженным взглядом, что менеджмент “Юкоса” спелся с МЕНАТЕПОМ и спал и видел, чтобы тот стал владельцем компании.

В принципе в этом не было ничего противоправного. Но уж больно все это было странно: все ныли, что задатки большие, а эти, наоборот, хотели, чтобы задаток в два раза превышал стартовую цифру. Они там рассказывали про то, что компания нуждается в инвестициях, то да се, но сразу было ясно, что большой задаток они придумали, чтобы отсечь потенциальных конкурентов.

И это их начинание было, строго говоря, с их позиций рационально. Действительно, если бы мы в аукционе по “Норильскому никелю” установили задаток ну хотя бы в размере стартовой суммы, то скандалов, например с “Российским кредитом”, не было бы. Тем не менее, когда на заседании комиссии мы обсуждали вопрос о размере задатка, то у многих членов возникли большие сомнения в том, что такой аукцион вообще может состояться.

В то время действовало правило, что если от компании, акции которой выставляются на аукцион, поступает какое-то предложение по порядку его проведения и это предложение соответствует действующему законодательству, то мы не вправе были это предложение отвергать.

В предложении “Юкоса” ничего, кроме его необычности, противозаконного не было. Поэтому мы были вынуждены с ним согласиться. Тут следует отметить, что по “Юкосу” неожиданную активность проявил Виктор Степанович. Он вообще-то сторонился обсуждать со мной залоговые аукционы. Чутье старого волка подсказывало ему — нужно от этого дела быть подальше... Нет, если бы мы сорвали бюджетное задание, то уж тут он, конечно бы, на нас выспался. Молокососы, мол, страна вам доверила, мы понадеялись и т.д. ... А пока он держался в стороне.

А тут вдруг взялся названивать, интересоваться, проявлять удивительную осведомленность. Все вокруг да около... Вы там смотрите, компанию не обижайте. Что, говоришь, инициатива от них по задатку? Странная? Но ведь по закону? Ну, так и делай, как они предлагают! Давай, давай... Понимаешь? Все, говоришь, понимаешь? Ишь, какой, понимает он. Хе-хе. Понимаешь, когда вынимаешь! Ну-ну, не обижайся, шучу... Ну, ладно, так к тебе Муравленко зайдет? Ну и молодец. Правильно, только по закону, а как же иначе?

Так мы и утвердили условия аукциона. С этим странным задатком. Что ж мы, совсем без понятия? Параллельно формировался консорциум в пику МЕНАТЕПу. Создавали его все тот же “Российский кредит”, “Инкомбанк” и “Альфа-Банк”. Я по мере сил старался помочь тому, чтобы этот консорциум состоялся. Я, конечно, понимал, что условия по задатку были тяжелыми. Это сейчас 300 миллионов долларов для того же “Альфа-Банка” — раз плюнуть. Но тогда это была огромная сумма. Чтобы такое привести в качестве сегодняшнего аналога? Ну вот хотя бы так. Индекс РТС тогда был 50. Сегодня он 750. Значит, капитализация российского рынка за этот период выросла в 15 раз. Я думаю, что было бы правильно утверждать, что 300 миллионов осенью 1995 года — это примерно 4,5 млрд. долларов сейчас.

Созданный консорциум выступил, в свою очередь, с инициативой — разрешить задепонировать в качестве задатка ГКО на 300 миллионов долларов. В этом предложении была своя логика — ведь задаток является некоей гарантией платежеспособности перед владельцем залога. Значит, собственные долговые обязательства владельца залога, в данном случае — государства (ведь ГКО это как раз долговые обязательства государства), должны признаваться этим государством как деньги.

Предложение, конечно, было спорное — ведь у ГКО разные сроки

погашения, и значит, их нужно дисконтировать, но это уже детали, которые можно было бы утрясти, если бы прошла сама идея. Я не специалист в тонкостях денежного обращения. Я написал запрос в Центральный банк с просьбой разъяснить, можно ли в этих условиях считать ГКО полноценным задатком. Петр Авен, который, наверное, больше меня в этом соображает, утверждал, что он легко убедит Дубинина в том, что идея консорциума имеет право на жизнь. Я вручил ему свое письмо, и он отправился в ЦБ. И получил однозначный ответ — нет. За подписью Сергея Дубинина, тогдашнего председателя ЦБ. Ой, не иначе Черномырдина опять посетил приступ любопытства...

С таким разъяснением нечего было и думать принимать в качестве задатка ГКО. И тут меня сразил Кагаловский. Он пришел ко мне с копией ответа Дубинина. Откуда у него она взялась, догадайтесь сами. Все было кончено. Прими мы задаток в виде ГКО от консорциума, и результаты аукциона, при наличии у МЕНАТЕПа разъяснений ЦБ, были бы отменены в суде мгновенно.

Приоритет бюджета заставил нас пойти на то, чтобы провести аукцион с такими странными условиями. После ходили слухи, что МЕНАТЕП для кредитования правительства деньги брал у самого правительства. Будто помогал в этом им Андрей Вавилов, тогда первый заместитель министра финансов. Правда это или нет, судить не берусь — документов не видел.

НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ

Уважаемый Альфред Рейнгольдович Кох!
Благодарю Вас
за заслуги перед государством,
связанные с завершением первого этапа
чековой приватизации.

Какие выводы я сделал для себя после всей этой эпопеи?

Первый и самый главный — что не нужно было бюджетный приоритет ставить во главу угла. Мы каким-то непостижимым образом сами для себя решили, что этот пресловутый миллиард нужно получить любой ценой. А это было ошибкой. Ну, недофинансировали бы мы бюджет. Ну что бы случилось? Кому надо, те все получили бы сполна, а вот врачам-учителям опять бы недоплатили, задержали бы им опять зарплату месяцев так на пять. Ну, да им не привыкать...

Тогда мне казалось, что моя личная репутация не сравнима с нуждой этих людей. Что мои начальники поймут, что я рисковал своей карьерой, добрым именем, товарищескими взаимоотношениями ради достижения поставленной мне цели. Поначалу, как я уже говорил, так оно и было. Меня все хлопали по плечу, говорили — молодец, герой... А вот потом, в 97-м году, когда меня начали гнобить олигархи, большинство хвалилыциков куда-то разбежалось...

Сейчас я не знаю, прав ли я был? Может, и нет, а может, и да.

Еще одна ошибка, на мой взгляд, состояла в том, что я слишком близко подпустил к себе участников аукционов. Я входил в их положение, старался им помочь, чем мог. Они, зная, что я встречаюсь не только с ними, но и с их конкурентами, в положение которых я тоже входил, как говорится, “садились на измену”, думали, что их оппоненты коррумпируют меня, а оппоненты, в свою очередь, думали так же...

Поэтому вся залоговая история обросла огромным количеством мифов и легенд. И я в этой истории кажусь уже отнюдь не героем, как мне поначалу казалось, а чистым мудаком, который, стараясь сделать как можно лучше, сделал хорошо всем, включая Ельцина, кроме себя.

Но в 1995 году я все еще был героем. “Жулика-вора из меня Гусь с Березой сделали позже, в 1997 году. Когда я им не продал “Связьинвест”. Э-хе-хе. Знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил.

Комментарии
  • ruivan - 01.04.2015 в 15:01:
    Всего комментариев: 1
    Залоговые аукционы были проведены на основании указов президента Ельцина[3]. Идею аукционов с целью пополнения бюджета выдвинул Владимир Потанин, возглавлявший Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 1

Добавить изображение