К ПРАЗДНИКУ ТЕХ, КТО ЛЮБИТ...

Должна признаться, и без тени неловкости, что о любви, в смысле романтическом, романическом, я как-то мало задумываюсь и, соответственно, не пишу. И не в последнее время, а давно, так что возраст тут ни причём.

Хочу выглядеть моложе, чем велят годы, как и все мы, тем более женщины, но думать. чувствовать, как юная девица, никакого желания не имею.

Впрочем, и в юных девицах я лирической пылкостью не отличалась. И не притворялась казаться таковой. Уклон, зов был изначально другой. Если кратко, интерес вызывали характеры, судьбы людей, вне зависимости ни от возраста, ни от пола, а тягу рождала близость родственная, укорененная в семье. Иные связи меня питали, насыщали – повезло, выпадали встречи с яркими, штучными людьми – от них я много взяла, переняла, спасибо им. Но вот сама, как выяснилось, способна была отдавать и отдаю исключительно, так сказать, на законном основании. Родителям, их памяти, а сейчас вот тем, кем больше всего дорожу. И никаких случайностей.

В отличие от сверстниц-писательниц, нуждающихся, как я от них слышала, в подзарядке “романами”, как говорится, на стороне, и для жизни, и для творчества, я не то чтобы подобные увлечения изжила, а скорее вернулась к себе, той самой, для которой вздохи- охи всегда мало что стоили. Моё сердце, или, допустим, душа, отзывалась болью на боль, ответственностью на ответственность, тревогой на тревогу, что возможно лишь в мёртвенной спайке между избранными навсегда. И зачем тут слова?

Понимаю, ценю способность воспламеняться страстью, но того, что меня лично насыщает, достаточно вполне.

Возможно, кому-то так вот существовать покажется скучно, а мне – нисколько. Я-то как раз нахожусь на пике, пределе чувств, мне от природы отпущенных. Там нет, много лет нет зазора, где бы что-либо могло просочится извне. Из суеверия не называю к кому конкретно так иступлённо изнемогая. Да и им незачем знать.

Но приведу пример. У нас, у меня, есть собака, щенком взятая, состарившаяся, и теперь совсем уже, почти, одряхлевшая. Плохо видит, плохо слышит, но с годами именно до краёв переполнившаяся и мудростью, и нежностью, и преданностью в любви, до которой не все люди дозревают. Для меня он, Микки, - драгоценный сосуд самого главного, самого лучшего, что жизнь вообще может дать, посулить. Ну никакой, конечно, он не сторож - символ, оберег сути главного, сути в отношениях, любых, кого-либо с кем-либо. Писает на ковёр, естественно, я безропотно подтираю, да еще и стараюсь его утешить, избавить от комплексов, внушая, что-де всё это ерунда, и ведь действительно ерунда.

А ведь я сама такая же, как Микки, в лучших своих побуждениях, в сердцевине, по вредности, недоверчивости нрава мною маскируемых, впрочем, опять же, как и им. И, правильно, пожалуй. Пусть лишь догадываются – уверенность, наверняка, любви не способствует. Сомнения, даже очевидному вопреки, – её истоки. Такую науку я изучила хорошо, у меня были первоклассные учителя. Отец и мать. Цель ими поставленная, достигнута. Мамы нет почти тридцать лет, папы двадцать. И что? Каждый день, то есть каждую ночь я встречаюсь с ними во сне, как наяву. Так что, уж будьте уверены, что такое любовь, я знаю.

Хочу вот так же, как они, уйти, здесь, на земле, пока пребывая, отдаваясь полностью первобытным инстинктам жертвенности, ради любви родительской, любви дочерней, любви супружеской.

Праздник святого Валентина, считаю, по праву, своим. Мы, в семье, его давно отмечаем, как наш именно, традиционный. Хотите? Присоединяйтесь.