ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ФИЛОСОФА

Когда я готовил материал по Игорю Алексееву, перечитывал его статьи теперь уже двадцати и более летней давности, воспоминания о нем (выбрал только одно – “Зона” Сергея Хоружего), то проверил, что имеется по Алексееву в поисковых машинах.

Разочарование мое было велико. Почти ничего. Нет ни одной его статьи или части из книг. Нет воспоминаний о нем (кроме названной Зоны”). Нет НИ ОДНОЙ фотографии. Есть пара упоминаний о книге “Деятельностная концепция познания и реальности” М. 1995 г., – причем только как упоминания в книгах других двух-трех авторов. И то, если набрать его имя-отчество полностью. А если только инициалы, то ничего не покажет. Впрочем, в Яндексе кое что, пара упоминаний в перечислении источников у других авторов тоже есть.

 

Мераб Мамардашвили

В то же время имеются тысячи страниц не только с упоминанием, например, Мераба Мамардашвили или Георгия Щедровицкого, но и почти все их работы представлены в сети. И множество воспоминаний. Я специально беру философов одного круга и примерно одного возраста. И даже примерно одного времени смерти. Ну, немного Игорь Алексеев их опередил – он умер в 1988 году, в возрасте 53 лет. Мамардашвили – в 1990 в возрасте 60, Щедровицкий в 1994 в возрасте 65 лет.

Все –таки разница не столь существенна, чтобы объяснить столь большое отличие в результатах поисковых машин. Тогда, может быть, масштабы дарования? Разный талант? Тоже, пожалуй, нет. Примерно одного масштаба. Правда, лидерство у Щедровицкого было развито сильнее, чем у Алексеева. Зато у Мераба – слабее.

Нет, тут мы разгадки не найдем.

Разгадка, наверное, в разном пути путешествия по просторам философии. У Щедровицкого это было деятельностное начало в человеческом познании. Деятельность как субстанция бытия. Даже как онтологическая реальность мира.

У Мамардашвили главное – это личное переживание и осуществление свободы.

Философия же - это нечто духовно пережитое через личный опыт, то, что позволяет оформить духовное состояние через выработанные историей философии общие понятия. Именно поэтому понять, что такое философия нельзя не только из учебников, но даже и из текстов самих творцов философии - если только человек не задается экзистенциальным, жизненно важным для него вопросом: как возможна сама мысль, само сознание, каков должен быть мир, чтобы в нем могла существовать моя мысль, или чтобы в нем могла осуществиться причинная связь, понятая мной, или время, которое я опишу категорией "время"; чтобы в нем могла быть этика, моя нравственность, не обоснованная никакими "социальными необходимостями", прагматическими соображениями и пр.

Да, недостаточно вербального мира, конструкций из понятий и категорий, пусть даже самых возвышенных, но совершенно необходимо личное участие, личное переживание и собственная мысль человека - только тогда все философские категории, использующиеся этим человеком, станут его философией. Мераб Константинович делал замечательное пояснение этому тезису. "Представим себе, - говорит он, - что мир был бы завершен и к тому же существовала бы некая великая теория, объясняющая нам, что такое любовь, что такое мысль, что такое причина и т.д. .. если бы это было так, то было бы совершенно лишним переживать, например, чувство любви (и вообще мыслить - В.Л.). Но мы же все-таки любим. Несмотря на то, что, казалось бы, все давно известно, все пережито, все испытано. Зачем же еще мои чувства, если все это было и было миллионы раз? Зачем?! Но перевернем вопрос: значит мир не устроен как законченная целостность? И я в своем чувстве уникален, неповторим. Мое чувство не выводится из других чувств. В противном случае не нужно было бы ни моей любви, ни всех этих переживаний - они были бы заместимы предшествующими знаниями о любви... Значит мир устроен как нечто, находящееся в постоянном становлении, в нем всегда найдется мне место..." (Это он писал в книге "Как я понимаю философию", 1990 г, с.20-21). Чувствуется, что Мераб Константинович понимал толк не только в философии, но и в любви.

Так что у Мераба философия была ближе к экзистенциализму, а та, в свою очередь, к литературе. Масштаба Достоевского. Этим и привлекает. Всякого, кто ищет своего “уединенного”, взыскует истины в своей неповторимой душе. Таких интровертов очень много.

 

Г.П.Щедровицкий

У Щедровицкого его теория деятельности породила организационно-деятельностные игры, то есть давала программу социального действия. Такую же, как дает всякая социально ориентированная идеология. Нечто вроде марксизма. В рамках игр люди строили свои миры, были создателями новых человеческих общностей. Да, то была игра, но очень уж захватывающая. Впрочем, ведь и любая игра обладает теми же свойствами вовлекать все человеческое существо в реализацию его цели. Я как-то уже писал, что в самой глубине своего сознания Щедровицкий мечтал о таком преобразовании мышления людей (в первую очередь – власть имущих), что произойдет нечто вроде государственного переворота и он встанет как патриарх, как некий советский аятолла, во главе нового, небывалого государства всеобщего благоденствия его философских прозрений.

Его интересовала тема завоевания политической власти не с помощью дворцового переворота, восстания, революции или даже демократических выборов, а с помощью группы прошедших игры людей. Которые становятся настолько незаменимыми в качестве советников и референтов высших политиков и (чуть позже) генераторов основных государственных идей, что постепенно сначала реальная, а потом и юридическо-политическая власть переходит к ним.

Скорее всего, корни этой философско-конспирологической идеи нужно искать у Платона в его учении о государстве, возглавляемом философами. Наверняка, в этом деле почетные места занимали бы и Кампанелла, и Мор, и Макиавелли. Щедровицкий исповедовал свою крамолу настолько тайно, что эта его мощнейшая пружина всей деятельности скрыта до сих пор. Но мне, который никогда не входил в его свиту и не был членом его еженедельных радений (хотя не раз присутствовал в качестве наблюдателя) он это говорил. Чтобы я не слишком иронизировал по поводу его семинаров и не писал бы на игры пародий (одну он очень оценил, смеялся, но она осталась в записной книжке, которую я забыл в Москве при отъезде в США). А открыто об этом писать в то время … эти откровения не приветствовались бы ни в коем случае.

Нет, что и говорить, мощнейшая программа объединения единомышленников для социального конструирования.

Уверен, что Ходорковский увлекся именно этой вдохновляющей идеей переустройства мира под свои платоновско-кампанелловские планы.

Деньги в таких невообразимых количествах ему лично были не нужны. А вот создать программу ЮКОСа “Новая цивилизация” (и ее ответвление New Land”) для программирования в их лоне нового управленческого персонала для своей будущей грандиозной империи на всем просторе бывшего СССР это была задача как раз для его психики. В работе школы-лагеря полностью использовали наработки ОДИ Щедровицкого.

Напомню, что программа “новая цивилизация- New Land была запущена давно – в 1996 году (сейчас свернута). Странно, правда, что патриотическое воспитание проводилось в программе, которая называлась по-английски, а не по-русски “Новая земля”. Может одноименный остров в Ледовитом океане отпугивал? Но ничего, по-американски в чем-то даже лучше. Может быть, как раз в этом и есть суть русской Новой цивилизации. Чтобы стать полностью американской. Под водительством ЮКОСА и его вождя Ходорковского.

В десятках основных баз ЮКОСА, там где они были градообразующим фактором, многие годы работали школы для своего рода импринтинга молодежи. Предполагалось, что после государственного переворота, осуществленного руководством ЮКОСа во главе с Ходорковским, он сразу получит сотни тысяч своих кадров для занятия менеджерских позиций во всех сферах жизни (через лагеря “Ньюландии” прошли около полумиллиона молодых людей).

У Щедровицого и его последователей советский мир нужно было бы изменить под нормальный. А у Ходорковского весь в общем-то нормальный мир нужно было сделать похожим на уголовную корпорацию ЮКОС. И он, Ходорковский, во главе, будет определят куда течь современной крови промышленности нефти, какую политику диктовать странам и правительствам, кого назначать или убирать в президенты! Это было грандиозно – Властелин Мира.

Вот что могла дать да и давала социальная программа действия не только в истории (вроде идеологии марксизма или нацизма), но и в наши дни.

А вот когда мы переходим к философии, предлагаемой Игорем Алексеевым, нас начинает одолевать сильная скука. Загадка. Ибо Игорь немного сам был щедровитянином, ходил на его семинары, встревал там в споры. Но в любимцы не попал и в играх (насколько знаю) не участвовал. Он пошел своим путем.

Философия Алексеева тоже называлась “Деятельностная концепция”. То, есть – деятельность как основа и познания, и даже как онтология. Иначе говоря, только то, что попадает в сферу деятельности, то и существует. Уж тут как его не обвиняли, - и в принципиальной координации Авенариуса, и в берклианстве, и вообще в солипсизме. Лупили цитатами из Ленина. Игорь отвечал тоже из Ленина с усилением Марксом.

Вроде бы похоже на Щедровицкого, но на самом деле совсем не то. У Игоря вот именно был упор на онтологию. На доказательстве того, что мир, де, устроен именно так, какова наша деятельность по его освоению-изучению. Для Щедровицкого “устройство природы” было третьестепенным вопросом. Для Алексеева – первостепенным.

Помню, на одной конференции после изложения точки зрения Алексеева (а она заключалась в том, что сам объект онтологически не существует вне деятельности человека), я спросил, как все-таки дело обстоит с банальным вопросом о существовании Луны независимо от всякой деятельности человека. Не интерпретация, что такое Луна, не теории ее возникновения, а просто: существовала ли она до всяких теорий про нее?

Будучи последовательным “субъективным материалистом (так он сам себя определял), Игорь ответил, что до нашей деятельности по ее изучению Луны не было.

“А вот гоголевский сумасшедший Поприщин утверждал, что "луну делают в Гамбурге из сыра, и прескверно делают притом", - то подал реплику Слава Степин.

Игорь на шутки не обижался. Засмеялся вместе со всеми. И привел пример не с глупой Луной, которую к тому времени изъездили американцы, а с открытием так называемых радиозвезд. Потом он этот пример преобразил в статью “Проблема существования в астрономии”.

В этой статье очень ярко виден принцип построения всех работ Алексеева. Начинает он с истории открытия радиоволн внеземного происхождения (в 1931 году американским радиоинженером Янским). Затем начинается подробное описание, с какими источниками связывали это радиоизлучение. Сначала с Солнцем. Потом – с пылевыми туманностями. Потом – ионизированным межзвездным газом. Потом – с отдельными особыми “радиозвездами”. И долгие годы считалось, что эти самые “радиозвезды” существуют. А еще потом установили, что радиоволны есть результат суммарного изучения многих компонентов, входящих в галактики и ионизированный газ, и звезды, и магнитотормозной эффект нетеплового излучения туманностей.

И вот, как бы радостно восклицает Игорь, мы думали, что существуют радиозвезды, а их вовсе нет! “Так радиозвезды окончили свое недолгое существование”, торжествующе завершает статью Алексеев. И все это с множеством ссылок на астрономов. С цитатами авторитетов.

Давайте я не просто перескажу, а приведу часть из любимой темы Алексеева, из темы о принципе дополнительности Бора с тем, чтобы выводы, которые я после этого сделаю, не показались опрометчивыми (из работы “Методологический анализ концепции дополнительности”).

“Решающей и новой особенностью применения Бором квантового постулата было распространение его на процессы наблюдения атомных процессов. Это было стимулировано работой Гейзенберга по установлению соотношений неопределенностей. По словам Бора, суть гейзенберговского подхода состояла “в неизбежности квантового постулата при оценке возможностей измерения”3. Благодаря применению этого постулата к процессам наблюдения (измерения) последние также зачислялись в разряд атомных процессов и становились элементами физической реальности, подлежащими отображению в теоретической схеме.

Ход мысли, ведущий от квантового постулата к дополнительности, у Бора таков. Обычное (классическое) описание

• 1 Бор Н. Избранные научные труды. Т. 2. С. 31.
• 2 Там же. С. 30.
• 3 Там же. С. 37.

… К 30—40-м гг. относится также обоснование необходимости применения классических понятий в квантовой области, которая прежде просто декларировалась. Первый шаг к этому Бор сделал в 1937 г., указав, что “уже само требование, чтобы обстоятельства опыта и результаты измерения могли быть сообщены кому угодно, означает, что мы можем говорить на языке обычных представлений, основанных на нашем опыте”3. Но к отточенной формулировке он приходит лишь в 1948 г.: “Как бы далеко ни выходили квантовые эффекты за пределы возможностей анализа классической физики, описание экспериментальной установки и регистрация результатов наблюдения всегда должны производиться на обычном языке, дополненном терминологией классической физики. Это есть простое логическое требование, поскольку слово "эксперимент" в сущности может применяться лишь для обозначения такой ситуации, когда мы можем рассказать, что мы сделали и что узнали в итоге”4.

После этого концепция дополнительности стала завершенной, и “гармоническое единство квантовых и классических черт теории строения атома”5 стало обоснованным. Если излагать взгляды Бора на сущность концепции дополнительности

• 1 Бор Н. Избранные научные труды. Т. 2. С. 383.
• 2 Там же.
• 3 Там же. С. 208.
• 4 Там же. С. 392—393.
• 5 Там же. С. 260.

Исходным пунктом подхода к диалектико-материалистической интерпретации концепции дополнительности в этом варианте является ссылка на одно из фундаментальных отличий диалектического материализма от материализма метафизического. В качестве объективной реальности диалектический материализм рассматривает не только природу, но и человеческую практическую деятельность. На это указывал В. И. Ленин в “Философских тетрадях”: “Две формы объективного процесса: природа... и целеполагающая деятельность человека” . Если учесть это обстоятельство, то изменение стиля физической картины реальности, о котором шла речь выше, можно интерпретировать как учет в этой картине не только природной реальности микрообъектов, но и общественной реальности экспериментальной деятельности, которая является одной из форм практики.

Коль скоро измерения и их результаты также рассматриваются как объективные, отпадают философские основания для обвинений концепции дополнительности в субъективизме, которые выдвигались не только философами, но и выдающимися физиками.

• 1 Jordan P. Anschauliche Quantentheorie. В., 1936. S. 302—303.
• 2 Stapp H. The Copenhagen interpretation // Amer. J. Phys. 1972. Vol. 40. № 8.
• 3 Feuer L. Einstein and the generations of science. N. Y., 1974. P. 138—144.
• 4 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. 5-е изд. Т. 29. М., 1963. С. 170.

Такого рода относительность определенности существования объектов к различным контекстам деятельности ярко и убедительно показана В. И. Лениным на известном примере со стаканом в работе “Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина”. Там же В. И. Ленин указывает, что для того, “чтобы действительно знать предмет, надо охватить, изучить все его стороны, все связи и "опосредствования"”1. При этом имеются ввиду не только связи данного предмета с другими предметами в “природных” рамках, но и его связи в контексте практической деятельности. В идеале, как указывает В. И. Ленин, “вся человеческая практика должна войти в полное "определение"

1. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 42. М., 1963. С. 290.

Я думаю, достаточно. Все тексты Алексеева построены по вот такому принципу, который вполне можно назвать натурфилософской метафизикой: долго и подробно рассказывается история какого-то открытия. С массой цитат, ссылок и сносок из классиков науки, из работ физиков известных и не очень, из статей совсем в мире неизвестных философов-коллег Алексеева. Завершается рассказ словами о том, что только диалектический материализм снимает такие-то ограничения, односторонности и ошибки. Вот и Ленин так говорил (пара цитат), и Маркс. Поэтому правильно считать, что вне деятельности нет никакого объекта.

И вообще одного объектно-субъектного членения мало. Посему в некоторых статьях Алексеев вводит всякие отношения, условия наблюдения, модели реальности. И вообще рисует схемки а ля Щедровицкий с кружками, стрелками и квадратиками, в которых написаны разные многозначительные слова вроде эмпирическое знание, теоретическое, мат аппарат, пульт управления, модели и пр. в чем сейчас никто разбираться не будет, да и тогда не вникали. Да, схемки-то а ля Щедровицкий, но сносок на него нет. Вернее есть на одну работу, но не на ту, где его теория деятельности и где все эти квадратики-кружочки, а просто упоминается статья по системным исследованиям. Имя Щедровицкого в официозе было одиозным, на него не рекомендовали ссылаться. Да и вообще в области квадратиков и кружков со стрелками было много охотников прокладывать философские пути.

Я вот посмотрел кое-какие материалы по преподаванию физики и увидел много рефератов, построенных в точности по тому же принципу изложения истории открытия какой-либо теории. К примеру, реферат “Успехи и недостатки теории Бора”

“Согласно Бору, фундаментальное различие между биологическими и физическими исследованиями делает невозможным установление твердых границ приложения физических идей к решению биологических проблем, границ, которым соответствовало бы в квантовой механике различие между причинным механистическим описанием и описанием собственно квантовых явлений. ...Сущность рассматриваемой аналогии, пишет Бор, это очевидное антагонистическое отношение между такими типичными сторонами жизни, как самосохранение и размножение индивидуумов, с одной стороны, и необходимое для всякого физического анализа подразделение объекта с другой”24. Бор полагает, что биологические законы являются дополнительными к законам, которым подчиняется неживая природа. Значение идеи дополнительности в биологии ученый видит также в том, что “принцип дополнительности отвергает всякий компромисс с каким-либо антирационалистическим витализмом”, и в то же время он “с равным успехом может служить разоблачению определенных предрассудков так называемого механистического понимания”25.
В лекции “Философия естествознания и культуры народов”, прочитанной в 1939 г. в замке Кронеборг, где развивалось действие шекспировского Гамлета”, Бор попытался приложить свою идею дополнительности к социологии. Опять же идя по пути аналогий, он предположил, что “при изучении человеческих культур, отличных от нашей собственной, мы имеем дело с особой проблемой наблюдения, которая при ближайшем рассмотрении обнаруживает много признаков, общих с атомными или психологическими проблемами”26. Далее Бор говорит, что “особенно при изучении культур первобытных народов этнологи не только отдают себе отчет о риске испортить такую культуру неизбежным контактом, но встречаются, кроме того, и с проблемой воздействия таких исследований на их собственную позицию как людей”27. Я имею здесь в виду, поясняет он, хорошо знакомое исследователям неизвестных стран потрясение их собственных, до тех пор не осознанных предрассудков, которое они испытывают, встретив неожиданную внутреннюю гармонию, которую человеческая жизнь может представить даже при условиях и традициях, радикально отличных от их собственных”28. По мнению Бора, различные человеческие культуры дополнительны друг к другу. При этом каждая культура представляет собой гармоническое равновесие традиционных условностей, при помощи которых скрытые потенциальные возможности человеческой жизни могут раскрыться так, что обнаружат новые стороны ее безграничного богатства и многообразия”29.”

Многочисленные сноски на работы Бора опускаю. Можно ли отличить этот текст, составленный неизвестным компилятором от текста доктора философии? Нельзя.

Положение усугубляется еще тем, что на сайте с рефератами (их на продажу выставлено много, к примеру, на этом http://cityref.ru) имеется баннер: “Устал учиться? Купи Диплом любого универа, адрес Diplomy.com”.

Все же учебные рефераты имеют какой-то спрос. Они освобождены от профессорских квадратиков, ссылок на современных профессору советских философов и идеологическую старину Маркса-Энгельса-Ленина.

Вот и понятным становится, почему добротные работы Алексеева отсутствуют в сети. Если их не заменять безымянными рефератами, то лучше уж читать книги по истории физики, а еще лучше – работы самих физиков, посвященных и истории их науки, и философии физики. Все крупные физики писали об этом: Эйнштейн, Бор, де Бройль, Дирак, Шредингер, Гайзенберг, Иоффе…

Есть и отличные монографии по творчеству самих этих физиков, хотя бы и Б.Г. Кузнецова об Эйнштейне или не хуже книга Дениса Брайена "Альберт Эйнштейн".

Если же захочется прочитать толковую популярную работу о квантовой теории, то есть не устаревшая книга писателя, в начале вообще литературоведа, Даниила Данина (настоящая фамилия Плотке) “Неизбежность странного мира”, вышедшая еще в 1961 году (сам он умер в 2000 г.).

 

Валерий с Игорем Алексеевым 1980 г. Мысленно вместе.

Одним словом, не по той дороге пошел Игорь. И сам он это, конечно, чувствовал.

Часто впадал в сплин, в тоску: “Не знаю, о чем писать”. А тут как раз очередная конференция. Что туда давать? Да вот – про принцип дополнительности Бора и про то, что вне деятельности нет объекта.

Света Клишина – в то время его жена, не раз советовала: Игорь, есть же множество благодатных тем. Свобода человека. Смысл жизни. Ценности в науке. Проблема понимания. Он соглашался. Да, надо заняться чем-то этим. Но – все никак. Помню, на конференции в Ломоносове, после вечернего заседания собрались мы у костра. Стояли белые ночи. Игорь позвал народ в круг, положил руки на плечи соседей, стоящие последовали его примеру. Запел из Окуджавы: “Возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть по одиночке”. Все раскачивались и повторяли: ““Возьмемся за руки друзья”. Я стоял рядом с ним, рука – на его плече и ощущал странный подъем духа, ранее мне незнакомый. Когда пришли в номер гостиницы (мы жили вместе) поделился с ним своим новым экзистенциальным переживанием. Он ответил: а это результат совместного социального действия. Точно также поднимали дух африканские воины своими воинственными плясками. Или чеченцы в своем круговом танце зикр. У нас в обществе утрачен дух коллективного действия. Раньше он поддерживался, например, церковной службой и обрядами. А сейчас – нет ничего.

- Как нет?, - возразил я. А партсобрания?

Он засмеялся, махнул рукой.

- Ну вот тебе и тема, Игорь. Пиши о формах эмоциональной организации людей в сообщества.

- Да, хорошая тема.

Владимир Визгин в воспоминаниях, приложенных к посмертному изданию работ Алексеева назвал его “Дон Кихотом дополнительности”. Казалось бы, тут есть своего рода ирония. Но нет, Визгин в самом положительном смысле говорит о его дон-кихотстве. Хотя, на самом деле, то была борьбы с ветряными мельницами, принимаемая Игорем за огромных великанов.

Вот красноречивая сценка из воспоминаний Визгина:

“Помню, как он (Игорь) спорил с Б. М. Кедровым (по-моему, на предзащите своей докторской диссертации). После доклада соискателя Кедров вынес на трибуну основательную стопку томов классиков марксизма и, выбирая поочередно один за другим, весомо демонстрировал определенный отход И. С. от принципов диалектического материализма. Затем на трибуне снова появился И. С. со столь же солидной кипой книг и так же методично, как Бонифатий Михайлович, ссылаясь на классиков, не менее убедительно доказывал свою приверженность великому учению, понимаемому им, однако, через призму марксова первого тезиса о Фейербахе”.

Напомню этот тезис, которым отбивались от ортодоксов все ревнители деятельностного подхода в философии: “"Главный недостаток всего предшествующего материализма - включая и фейербаховский - заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берётся только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой."
В ранних “Экономическо-философских рукописях 1844 года” (“Парижские рукописи”) Карл Маркс подает эту же мысль совсем уж в афористическом и приятном для деятельностниках виде: “… природа, взятая абстрактно, изолированно, фиксировано в оторванности от человека, есть для человека ничто”.

Щедровицкий и его школа сделали их этих тезисов целую программу и методологию, а Игорь только отбивался от Бонифатия Кедрова.

Все прочие воспоминания об Игоре, написанные интересно, все-таки исходят сладкой слюной. Все медоточат: он был такой талантливый. Он был такой умный. Он был таким другом…Он так рано ушел.

Вот тут-то и корень: почему он ушел рано?

Какой-то ответ есть только в отменных воспоминаниях эссе Сергея Хоружего, которое было помещено в прошлом номере.

“Комсомол – зона. И годы комсомольского лидерства для Игоря наверняка надо уже считать временем пребыванья в зоне. То была первая его зона. Второй, более разрушительной, стала советская философия. …. Здесь, глядишь, удавалось сохранить человеческий облик, но... как бы в миниатюре, в карликовом варианте. Кто творил для себя, вырастая в онтолога микрорайонных масштабов, кто углубленно изучал философские проблемы нигерийской гляциологии, а кто становился первейшим знатоком маршрутов послеобеденных прогулок русских мыслителей. И шло так – десятилетия. Маленькая собачка до старости щенок. Мы не сломались и не исподличались. Но мы – не выросли. Мы – мичуринская карликовая порода”.

Да, юные мичуринцы. А по потенциям, знаниям и интеллектуальному ресурсу – можно сказать – гиганты. Получалась классическая трагедия русского интеллигента: много знает, но мало может. Известно, как традиционно преодолевалась эта коллизия: с помощью лучшего друга русского человека – зеленого змия с красным носом и белой горячкой в придачу.

В воспоминаниях о Георгии Щедровицком Анатолий Пинский пишет:

“Я спросил (ГП) еще о некоторых других, знакомых мне и ему, известных наших философах. В ответ: "Толя, они все очень развитые люди. Только ответьте мне всего на один вопрос почему они все так пьют много?"”.

Как видите, о том же самом. Очень развитые люди, но все они так много пьют.

Этот путь нашел для себя и Игорь. Много мы об этом говорили душеспасительного. И Света, и я, и еще много кто. Но остановить его уже ничто не могло. Уже началась алкогольная зависимость, уже перестроился обмен веществ, уже без дозы начиналась ломка. У него это было очень похоже на наркоманию.

Ему не нужно было много. Хватало пары рюмок – и он поплыл. Плохой признак.

Часто тогда приезжал к нам. Вроде бы выпил мало. Гораздо меньше нас. А сам не свой.

- Оставайся, куда тебе на ночь, в такую даль, в Бескудниково (от Октябрьского поля).

- Нет, поеду, доберусь на автопилоте (его любимое выражение).

Обычно добирался. Но пару раз его брали в метро добытчики. Видят, вроде бы интеллигент, при бородке. И как бы не в себе – у них глаз наметанный. Сразу – в вытрезвитель. Там смотрят: ого, профессор! Крупная рыба! Один раз мы его разыскали, а второй раз сам начальник заведения позвонил: забирайте своего профессора. Да, только не просто так. Мы обязаны сообщить о его “приводе” в вытрезвитель по месту работы. Ради Бога, не надо. Вы же понимаете, чем это для него может кончится. Мы-то понимаем, а вы? Мы – понимали. Давали барашка в бумажке, рапорт аннулировался.

А порывы к высокой философии у него оставались. Но мощности уже не было. Как-то на одной конференции вышел на трибуну, стал восклицать: человек! Во главе всего должен быть человек! Все вокруг человека! Человек это центр всего. Вся философия должны быть вокруг человека. Звучало совершенно кликушески. Больше ничего не сказал. “Человеки” прятали глаза.

Писал на бумажках свои философские открытия. После его смерти я разбирал эти листочки и обрывки. Там было все в духе того выступления. Мир внутри человека. Человек - это весь мир. Мышление – это вселенная. От Светы он требовал заучивать эти откровения и произносить их, будя ее в три ночи.

- На колени! – вдруг выкрикивал он. Ты стоишь перед Великим Философом.

Начались какие-то сбои и леваки. Ушел к презрелой матроне. Это-то тебе зачем, Игорь? От Светы даже к молодухе не надо уходить. Он только мутно поводил очами как гоголевский Вий.

Тут приехал к нему (и ко мне тоже) его аспирант из Еревана, значительно более перезревший даже по сравнению с матроной, 75- летний Манукян, ведающий снабжением на каком-то заводе. Очень ему хотелось стать кандидатом философских наук. Директор, по его словам, полный дурак (он с ним учился в институте), кандидат, а он чем хуже? Он – лучше. Привез чемодан армянского коньяка для праздничных раздач. Батарея – научному руководителю. Как раз в это время к Игорю (он в тот момент вернулся к себе домой) приехал Володя Калиниченко, в то время – мой родственник. Игорь допивал стакан. Это был конец. Почти опорожнил поллитра. И примешь ты смерть от “коньяк своего”.

Вдруг что-то прохрипел, что-то вроде “человек”, дополз до постели и умер - бедный раб.

Господи, прими его мятущуюся душу.

* * *

P.S. Игорь писал стихи. Вот одно из них.

У счастья рецептов нету —
Даже когда понимают.
Вдруг возникают советы —
Иначе ведь не бывает...
И если уж так случится —
В счастье побыть немного,
Оттуда всегда пылится
Несчастиями дорога...

Книги физиков о физике.

• Бор H. Атомная физика и человеческое познание. М., Изд-во иностр. лит., 1962.

• Гейзенберг В. Философские проблемы атомной физики. М. Изд-во иностр. лит., 1963.

• Данин Д.С. Неизбежность странного мира. М., “Молодая гвардия”, 1962.

• Ежегодник “Наука и человечество”. М., “Знание”, 1962, 1963, 1964.

• Иоффе А.Ф. Основные представления современной физики, М. – Л., Гостехиздат, 1949.

• Месси Г. Новая эра в физике. М., Госатомиздат, 1963.

• Сб. “Глазами ученых”. М., Изд-во АН СССР, 1963.

• Сб. “Над чем думают физики”. Вып. 1. М., Физматгиз, 1962; вып. 2. М., Физматгиз, 1963.

• Сб. “Эйнштейн и современная физика”. М., Гостехиздат, 1956.

• Эйнштейн А. и Инфельд Л. Эволюция физики. М., Гостехиздат, 1956.

• Луи де Бройль. “Революция в физике” (Новая физика и кванты), Атомиздат, Москва, 1965

• Б.Г. Кузнецов Эйнштейн. - М.: Наука, 1979,

• Денис Брайен "Альберт Эйнштейн ", М., 2000

• Паннекук История астрономии М 1966

• Стивен Хокинг Краткая история времени от большого взрыва до черных дыр М., 1997

• Роджер Пенроуз: "Это - культурная революция сверху!" Компьютерра, 2004