ЧТО-ТО СТАЛО ХОЛОДАТЬ

До чего же уютно в Гусь-буке. До чего милые, интеллигентные люди здесь собираются, как изящно беседуют о том, о сем. И даже обычное завершение всех принципиальных дискуссий "Дурак – От такового слышу" выглядит, как обмен любезностями.

А какие яркие, самобытные типы! Где вы найдете второго такого Я.Рубенчика, вынужденного всю жизнь страдать от засилья бездарного Шостаковича? А троцкист Влад? Это же через какие дебри марксизма, идеализма, материализма и эмпириокритицизма нужно пробраться, чтобы найти в конце тоннеля свет в образе Льва Давыдовича! Но зато теперь уж – ни шагу назад. На том стою, и не могу иначе.

Но самая красочная фигура, конечно, Сержио. Он так уверен, что СССР вернется во всем своем величии и торжестве социальной справедливости, что даже не оговаривается: если доживу. Очень хочется, чтобы дожил. Но лучше бы как-нибудь персонально. Индивидуально, без нас. Чтобы лет тридцать простоял в очереди на "хрущобу", прочитал бы в гастрономах много толстых книг, пожировал бы вдоволь на 115 рублей инженерной получки или на 65 сельского учителя. А потом, насладившись всеми прелестями зрелого социализма, быстренько бы оттуда свинтил в наши дерьмолиберастические времена и тут снова принялся бы тосковать о потерянном рае.

А иначе нельзя. Как не устает повторять А.К., убеждения всё, факты – ничто. Социалистические убеждения ничем не вытравишь. Вот заявляет OD (Friday, January 27, 2006 at 02:53:45 (MSK): "В любом случае, дело того солдата нельзя оставить так". "А почему именно того солдата? немедленно отзывается социалистическая сущность Сержио, привыкшая мыслить масштабно. - Такие истории в Советской Армии были и есть чуть ли не ежедневно. Погибших в мирное время в армии больше, чем американцев на иракской войне".

Это не от душевной черствости и тем более не от кровожадности. Нет. Напротив, от стремления защитить душу от жуткой действительности. Потому что если представить, что это не того солдата, а твоего сына вернут из армии без ног и гениталий…

В свое время, когда моих сыновей-оболтусов выгнали из институтов, одного из Института связи, а второго из Школы-студии МХАТ, я пальцем не шевельнул, чтобы отмазать их от армии. Сегодня лег бы костьми. Пусть лучше посидят в тюрьме, больше шансов, что вернутся целыми. Если государство не может защитить человека, ему приходится защищаться самому. В том числе и от государства. Это один из немногих уроков, который всем нам пришлось усвоить. Зато уж усвоили так усвоили. Навсегда.

А вот еще картиночка, собою хороша. Венский сиделец Юлий Андреев. Мудр, как дуб. Всегда готов своей мудростью поделиться. Нет проблемы, в которой он был бы не копенгаген. От геополитики и религии до… До всего. С безапеляционностью доцента Литинститута он убеждает Валерия Суси, что тому нужно бросить писать, не прочитав при этом ни одной написанной им строчки. А как мудро, будто щенка-несмышленыша, наставляет он А.К.! Если учесть, что А.К., в тридцать лет ставший доктором наук и лауреатом Государственной премии, уже в советские времена был как минимум генерал-майором (если считать по привычным нашему герою армейским меркам), а в американском настоящем дорос не меньше чем до генерал-полковника, то кажется просто возмутительным, что он без должного почтения внимает подполковнику Андрееву. Безобразная пошла молодежь, IQ ниже плинтуса и совершенно никакого аристократизма. Ни малейшего.

Со стороны может показаться, что Ю.Андреев просто самодовольный пузырь. Однажды я даже так его обозвал. Каюсь, погорячился. Но ведь дико обидно, когда тебя называют агентом ЦРУ, которому из-за его ничтожности даже не выплачивают гонораров. Быть агентом ЦРУ – это бы ладно. Но без гонораров?! На самом же деле Андреев совсем не поручик Дуб. На самом деле он милейший, деликатнейший пожилой человек, которому очень одиноко в самодостаточной Вене, где все жрут шницеля и штруделя и не с кем перемолвиться словом, не с кем поделиться богатейшим жизненным опытом. А его трудно носить в себе, распирает, требует выхода. Ведь так можно и лопнуть. Вот и приходится ходить в Гусь-буку, как на работу. Ни дня без строчки.

Хорошо в ГБ, хорошо. Заскакивает Анка-израильтянка между делами, Смердяков не такой уж и Смердяков, а местами совсем не Смердяков, СПНаблюдатель не только наблюдает, но и вмешивается в беседы. Иногда загляне
т петергофский затворник Пригодич, отгавкается от кого-нибудь, запрятав легкий матерок в приличные слова. Возникнет великий и ужасный Билли Ширз с заковыристыми метафорами, а тонкий знаток Набокова Д.Ч. расскажет об изысканных винах и черной икре, которая, как он утверждает, становится белой, если жарить ее на сковородке. (Правда, совершенно не понятно, зачем ее жарить и что из этого получается.)

Словом, не форум общественно-политического альманаха, а салон Анны Павловны Шерер с Валерием Петровичем в роли старшего фрейлина. Роль свою он исполняет без излишней старательности, и это тоже хорошо, так как не ущемляется свобода слова. И минимум антисемитов. Разве что В.Лавров. Но совсем без них тоже не дело. Это все равно что хлебать суп без соли.

Что, собственно, настроило меня на такой миролюбивый и даже лирический лад?

Прогулка по виртуальной действительности.

Началась она случайно, зашел по чьей-то ссылке на форум газеты "Завтра", оттуда на другие сайты. И был, честно признаюсь, ошеломлен. Я знал, конечно, что в виртуальном мире, который есть отражение мира реального, бушуют страсти. Но не подозревал, что такие. Было ощущение, что с площадки молодняка в зоопарке, где неуклюжие медвежата возятся с добродушными волчатами, я попал в какую-то чудовищную фантасмагорию, где зверье рвет друг друга на части, и всеобщая осатанелость правит бал.

Как всегда, это были отклики на текущие события. Минувший холодный январь оказался на них богат. Номером один по времени и по вызванному резонансу была резня, которую двадцатилетний москвич Копцов устроил в синагоге на Большой Бронной. Для человека, который хоть раз заглядывал на "патриотические" сайты и мог оценить уровень зоологического жидоедства, который на них царит, это событие было легко предсказуемым. Ну не могла не найти физического воплощения плазма ненависти к жидам. Вот и нашла вместилище в голове убогого, обиженного жизнью молодого москвича, все ночи, по свидетельству родителей, проводившего на этих сайтах. Можно только порадоваться, что отец у него был охотником, а не милиционером, и под руку его сыну попался нож, а не автомат Калашникова.

И что же? Жидоеды потупили взор, смущенные тем, чему они активно поспособствовали? Как бы не так! Начали выяснять, каким образом этот "бедный мальчик" попал в синагогу, кто и как его задержал, откуда рана на его шее. И пришли к единодушному выводу, что все это – жидовская провокация. Заодно припомнили случай, когда молодая русская москвичка подорвалась, пытаясь вытащить антисемитский плакат, установленный на обочине шоссе. Тоже жидовская провокация.

Смысл? Элементарно, Ватсон. Запугать ростом антисемитизма российских евреев, которые ну никак не хотят перебираться в Израиль, а заодно подпортить в глазах Запада репутацию России, которую все мы беззаветно любим. Кто сказал, что в России возрождается антисемитизм и всяческая ксенофобия? Нет никакого антисемитизма, И ксенофобии нет. Да, жидов немножечко режем. Да, чернозадых немножечко метелим и даже случайно до смерти. Но этой самой фобии и этого самого изма нет.

Такая вот шизофреническая логика.

Думаете, утрирую? Нисколько. Вот – свежачок, который только что появился в "Круге чтения" в исполнении Дедюховой:

"27 мая на Киевском шоссе недалеко от Москвы прогремел взрыв, в результате которого пострадала 28-летняя женщина, решившая выйти из своей машины и убрать с обочины дороги плакат с надписью "Смерть жидам!", оказавшийся заминированным. Следом за этим ведущие телеканалы сообщили об избиении сына раввина в Воронеже, о подобных появившихся плакатах в Томске, Владивостоке и в Подмосковье. Параллельно с этим региональным средствам массовой информации стали предлагаться грязные антисемитские статьи. Только один пример, за публикацию такой статьи в газете "Большая Волга" предложили 3 тысячи долларов, что для Нижнего Новгорода сумма запредельная. Заметим, что эти материалы пытались разместить не бритоголовые скинхеды, а люди, похожие на ортодоксальных евреев…

Но вот что примечательно, до эпохи послесталинской партократии в словаре Даля присутствовала статья "Жид", но в словаре, вышедшем в московском издательстве "Русский язык" в 1978-1980 годах, страница 541 в первом томе, где ранее помещалась статья "Жид", набрана заново с изъятием этой статьи. На факт изъятия указывают и различия гарнитур шрифтов, которыми набраны две соседние страницы - 540-ая левая и 541-ая прав
ая. Единственная причина изъятия из советских переизданий словаря Даля статьи "Жид" - создать условия для разжигания в будущем антисемитизма, одного из инструментов глобальной политики, осуществляемой транснациональными структурами".

Вот так, транснациональными структурами. Ни больше, ни меньше.

В политике есть такой термин: экспорт кризисов. А если попросту: с большой головы на здоровую.

Второе заметное событие января – чудовищная трагедия в Челябинском танковом училище. Тут "патриоты" притихли. Один, правда, возбух. Некто Михаил Леонтьев, телеобозреватель ОРТ. По-моему, сука редкостная, с самовозбуждающейся головкой. Часто он заводится до такой степени, что ведущий программы "Особое мнение" на "Эхе Москвы" Матвей Ганнопольский орет прямо в эфире: "Миша, что ты несешь?! Ты послушай, что ты несешь!" На этот раз он понес про то, что контрактная армия, в которой многие видят единственный способ избавиться от дедовщины и вечного армейского бардака, России противопоказана, ибо как без всеобщей военной обязанности воспитывать патриотизм? "Служба в армии должна стать не обязанностью, а привилегией". Должна. Конечно, должна. Еще с советских времени слово "должен" употребляется в смысле "хотелось бы". "Продавец должен быть вежливым с покупателем", "Экономика должна быть экономной".

Большинство участников обсуждений в форумах, гостевых и ЖЖ оценили челябинское ЧП так же, как OD: "Дело того солдата нельзя оставить так". Наиболее кардинальное предложение: расформировать училище к такой матери. Министр обороны Иванов встал грудью: судьба солдата одно, училище – другое. Начальника Челябинского танкового уволили. Но не за то, что в его училище такое произошло, а за то, что он это скрывал. А на мой взгляд, предложение правильное. Если в училище изуродовали солдата, закрыть училище с увольнением всех офицеров без права на пенсию. Если такое случилось в полку, то же самое. Всех до единого, начиная от командира полка. Полков не останется, некому будет нас защищать? А такая армия может хоть кого-нибудь от чего-нибудь защитить?

Еще три события, выпавшие на этот холодный январь, сливаются для меня в одно, состоящее из трех частей, тесно связанных между собой: подписание президентом Путиным Закона о неправительственных организациях, очень кстати подоспевший шпионский скандал и выдвижение отставного полковника ГРУ Квачкова кандидатом в депутаты Госдумы. События не сенсационные, не драматические, привлекшие куда меньше внимания сетевой общественности, чем резня в синагоге и трагедия в Челябинске. Но они, по моему убеждению, очень точно характеризуют новый ледниковый период, в который медленно, но верно вступает Россия.

Небольшое отступление. Года три назад приспела мне как-то нужда съездить в Москву из моей Малаховки. Было около полудня, серенький зимний денек. Еще только подходя к станции, заметил, как по пустой платформе туда-сюда нервно вышагивает какой-то человек. Высокий, околопенсионного возраста, прилично одетый, довольно интеллигентного вида. Что характерно, совершенно трезвый. При моем появлении он бросился ко мне и закричал:

- Вы слышали? Нет, вы слышали?

- Что?

- Чубайса взяли!

- Что значит взяли?

- С поличным! В его собственном кабинете! Только что по телевизору показали!

Я ничего не понимал. Он возбужденно объяснил:

- Ему сначала дали чемодан русских денег. Он посмотрел, говорит: нет, не нужен мне этот мусор. Принесли другой чемодан, с долларами. Он говорит: это другое дело. И его взяли!

- Кто?

- Оперативники!

Тут подошла встречная электричка, незнакомец уехал взволнованный, вдохновленный, счастливый. А я остался на платформе в полнейшем недоумении. Телевизор я с утра не смотрю, да и вечером лишь от случая к случаю. Спросить не у кого. Так и промаялся до Москвы. В издательстве сразу начал расспросы. Никто ничего не знал. По радио – обычные новости. Вернувшись домой, начал переключать каналы. Никакого Чубайса.

И тут до меня дошло: у мужика перемкнуло в мозгах, ненависть превратила мечту в реальность. И потому я не очень удивился, когда два года спустя узнал про покушение на Чубайса. И реакции общественности, очень бурной, тоже не удивился. На арест Квачкова она была такой: да что же это за мудак, простого дела не мог до конца довести, что же у нас за ГРУ, чему их там учат?!

На выборах в Мосгордуму Квачков набрал около 30 процентов голосов. Если бы покушение удалось, стал бы депутатом. Сколько наберет нынче?

Сколько наберет, такая мы и страна.

Нет ничего нового под луной. Какой самый верный способ сплотить народ? Дать образ врага. Жид не в счет, он как бы враг вообще, на все времена. Нужна конкретика. Вот, одного надули: Анатолия Борисовича. Надуваем другого, помасштабнее: правозащитники. Альманах "Лебедь" в этом невольно поучаствовал, опубликовав некоторое время назад в двух номерах статью о том, какие правозащитники агенты мировой закулисы. Шпионами, правда, не назвали, но намекнули. Сейчас тоже не назвали, но дали понять, что деньги они получают от английских шпионов. А что это значит? Однозначно. Значит, сами шпионы. "Хельсинкская группа" с Людмилой Алексеевой шпионы. И "Солдатские матери". Те уж точно. Как стало известно о рядовом Сычеве? Да очень просто. Из челябинской клиники (гражданской, а не из военного госпиталя) позвонили в Комитет солдатских матерей, оттуда и пошло. А так бы никто ничего не узнал. Кроме несчастной матери.

Когда-то я думал (и даже писал об этом), что народ не стадо, которое можно выпустить из загона и так же легко загнать обратно. Еще не табун, но уже не стадо. А сейчас сомневаюсь: да верно ли, что не стадо? Как легко, без особых пропагандистских усилий, с поистине коровьим смирением воспринимает он образ врага – жидов, гайдарочубайсов и правозащитников. Каким довольным мычанием приветствует твердую руку поводыря. Как охотно бредет в болото, именуя его стабильностью.

И мы все это схаваем?

Боюсь, что да. Не привыкать стать.

Мы уже хаваем.

И помалкиваем.

Лет пять назад по работе мне пришлось довольно регулярно заходить на сайт "Кавказцентр". Там печаталась серия статей под общим названием "Русское быдло". Я даже внимания на них не обращал. Ну что с них взять, дикий народ, дети гор. Но так ли неправы были авторы этих статей? Как же еще можно назвать народ, который позволяет обращаться с собой, как со стадом?

Мы и есть быдло.

И я в том числе. Как та самая частичка русского народа, без которой народ неполный.

Значит ли это, что я не патриот? Значит. Значит ли это, что я не люблю Россию? Не люблю. Жить живу, а так нет. Мне хочется думать, что я не в России живу. И не в Москве. И даже не в Малаховке. Я живу в границах своих двадцати соток со старыми яблонями и мачтовыми соснами, на верхушках которых сидит ворона и кричит в непогоду: "Блядь! Блядь! Блядь!"

Она всегда так кричит – и к дождю, и к снегу, и – как нынче – к подступающим холодам. Я слушаю ее и вспоминаю золотую осень 1991 года. 19-го августа во второй половине дня я приехал к Белому дому и сразу включился в строительство баррикад. Правда, участие мое было чисто символическим – подкатил куда-то деревянную бабину из-под кабеля, с трудом пристроившись к таким же, как я, энтузиастам. Потом потолкался в толпе, которая кучковалась вокруг тех, у кого были транзисторы. Напряженно слушали "Свободу", она сообщала, что Горбачев в Форосе. Потом вернулся домой к тяжело больной жене.

Я нежно люблю Россию, которая вышла в те дни к Белому дому. Я пламенный патриот этой России. И никакой другой. Те золотые августовские дни были самыми счастливыми днями моей жизни. Больше таких не будет. А если будут, вряд ли я до них доживу. Но, может быть, доживут мои сыновья. Эта надежда только и греет сердце в наступивших холодах.

Не знаю лучшего способа завершить эти заметки, чем слова, которыми закончил свою книгу "Пожилые записки" небезызвестный жид Игорь Губерман: "Эх, люди, люди, х.й на блюде".

Завоевал бы нас кто-нибудь, что ли?

29 января 2006 г.