“Я БЫЛ ПИСАТЕЛЕМ-ПРИЗРАКОМ

07-08-2006

Владимир ЖуковО существовании таинственных наемных работников пера, писателей-призраков (ghost writers), как называют их в Америке, или литературных негров, как менее романтично их именуют у нас – целеустремленно кропающих за более именитых, а то и вовсе виртуальных собратьев по цеху – судачат в последнее время немало.

Где же тут правда, а где вымысел? И так ли уж безнадежно положение современного сочинителя в части трудоустройства, что единственный путь для него – в безвестные поденщики?

Мы родились, чтоб Кафку сделать былью

Феномен “литературного рабства” в его сегодняшнем понимании возник в нашей стране одновременно с первыми издательскими кооперативами и, соответственно, появлением “лоточной литературы” в конце 1980-х. Как оно выглядело в те годы, рассказывают два тогдашних негра, давно уже владеющие собственными “невольниками”: “Мы довольно грубо наметили главы, понимая, что едва начнем работать, как тут же придется бороться с сюжетом и героями. Так и вышло: из-под наших перьев полезло такое!”

События в их боевике развернулись в банановой республике с ее непременными атрибутами – военным диктатором, пальмами и голыми попками на пляже. Именно туда и направилась спецгруппа КГБ – внедриться в Национальный фронт спасения и содействовать ему в совершении государственного переворота...

Авторы побросали в свой творческий котел все, до чего смогли додуматься сами и до чего уже додумались их предшественники. Роковые красотки строили читателю глазки из кустов и с пляжных шезлонгов. Дрессированные ядовитые пауки выскакивали из специальных коробочек, агенты-двойники сновали из контрразведки в подполье и обратно, надолго задерживаясь на шикарных курортах в объятиях обольстительных любовниц. Затем действие перемещалось в канализационную систему мегаполиса: там на миниатюрных катерах, оснащенных глубинными бомбами, террористов преследовал отряд специально обученных карликов. А ближе к развязке из Кембриджа вылупились два безумца-профессора, придумавшие биологическую взрывчатку... В общем, авторы оттянулись на славу.

Первый гонорар лишь подстегнул энтузиазм и фантазию наших героев. Немногим более чем за полгода согласно рецепту “понадергать и перемешать” они наклепали в общей сложности около 700 страниц подобных приключений, обеспечив своим семьям в смутные времена переходного периода вполне сносное существование.

Между тем для целой плеяды талантливых писателей, как наверняка позднее напишут в школьных учебниках, с опыта “литературного рабства” тех лет начался путь к собственному писательскому имени.

– Мне как потенциальному автору предложили отыскать в видеопрокате крутой голливудский блокбастер и за несколько дней соорудить по его мотивам некое чтиво, – вспоминает о своем “негритянском” периоде, пришедшемся на начало 1990-х, сценарист популярных телесериалов Владислав Ахроменко, он же автор детективов, публикующийся под псевдонимом Федор Волков. – Это была действительно роскошная коммерческая идея – бумажный видеороман для потребителя, на тот момент не имевшего возможности обзавестись собственным видаком. В качестве автора на обложке указывалось некое импортное имечко вроде Джона П. Вилсона. Далее последовали романы по мотивам сериалов, подобных “Твин Пиксу” и “Просто Марии”, затем – продолжения популярной классики вроде “Скарлетт” и “Поющих в терновнике”. Все это весьма напоминало подпольные цеха по пошиву “фирменных джинсов” из нашего недавнего прошлого.

Хоть негром мне довелось побыть и недолго, я здорово набил руку, разбирая по винтику культовые голливудские кинофильмы и сериалы и открывая для себя секреты их популярности. Однако ситуация на рынке поменялась: видаки вошли в каждый дом, а потребителю, к этому времени уставшему от импортного телемыла, захотелось отечественного материала.

Заказчик переформулировал задачу: “Берем штатовский экшн и переносим его действие на российские реалии”. И если негры забывали кое-где поправить первоисточник, с их легкой руки чеченские боевики, перелицованные из вьетнамских партизан, скрывались почему-то в джунглях и вооружены были бамбуковыми палками... Поскольку боссы знали, что лично мне проще придумать собственного героя и оригинальный сюжет, их требования формулировались примерно так: “Славик, с тебя 400 страниц текста, на них – минимум 15 убийств, пять-шесть драк, 10 половых актов, причем один – непременно в привокзальном туалете”…

Что ж, кто платит – тот заказывает и место полового акта. За три года начинающий писатель настрогал около 40 подобных романов, благо, скорость компьютерного набора, которую демонстрировал профессиональный пианист, сие позволяла.

“Нас..ть на кепку” за $600

(литературные негры и политика)

В середине 1990-х, на которую пришлись обострение пикировки оппозиции с властью, президентские и парламентские выборы, передел рынков и борьба крупного бизнеса за влияние на Кремль, спрос на услуги литературных поденщиков от политики резко пошел вверх.

Вы что-нибудь слыхали об Алексее Цветкове? Совсем недавно, в мае этот бывший соратник Э. Лимонова по Национал-большевистской партии и тоже писатель, достаточно популярный среди радикальной молодежи, провел в столичном клубе “Фаланстер” презентацию своей новой книги “Баррикады в моей жизни”. На презентацию Алексей примчался из Афин, с очередных антиглобалистских полей сражений.

Впрочем, он и в 1990-х писал книги, разоблачающие российский капитализм, участвовал в митингах протеста и демонстрациях антиглобалистов, громил “Макдоналдсы”, а в свободное от всего этого время за $2500 писал от имени Александра Таранцева, главы компании “Русское золото”, книгу Россия будущего: государство и крупный частный бизнес”, – рассказывает в журнале “Деловая хроника” Григорий Нехорошев. Солидный том распространяли затем среди участников и гостей Международного экономического форума в Санкт-Петербурге.
Другой близкий к радикалам писатель Игорь Дудинский несколько лет назад, как утверждают, от безысходной бедности пошел работать “автором текстов за $1000 к владелице холдинга “Вертекс” Гульназ Сотниковой. Не знаю, что поделывает Сотникова сейчас, но еще недавно возглавляла она Фонд примирения и согласия при Московской патриархии и, как утверждает “Деловая хроника”, регулярно шокировала православных, появляясь на разного рода церковных мероприятиях рядом с Алексием II в платье с глубоким декольте. Как и Цветкова, Дудинского первые же шаги на новом поприще потрясли до глубины души: достаточно сказать, что журналистов и деловых партнеров Сотникова обычно принимала в спальне, возлежа на кровати в тонкой ночной рубашке.
После Дудинского тексты для Сотниковой писал все тот же очеркист-моралист Л. Жуховицкий. Затем за $1000 за один текст, по словам Нехорошева, он готовил интервью и статьи о тенденциях моды для одного текстильного короля, ныне уже покойного.

Небезынтересны и другие наблюдения весьма информированного журналиста. Известный московский поэт, стипендиат Пушкинской премии Фонда Альфреда Тепфера Тимур Кибиров за $2000-2500 в месяц возглавлял во многих предвыборных кампаниях Фонда эффективной политики Г. Павловского так называемые креативные отделы. Известен талант Кибирова стилизовать практически любой текст, отчего особенно получаются у него “контрпропагандистские материалы”, рассказывает “Деловая хроника”. Однажды он с удовольствием рассказывал, столь сильное впечатление произвела на певицу Алену Апину написанная им от имени коммунистов листовка. Апина принимала участие в акции “Голосуй или проиграешь” президентской кампании Ельцина 1996 года. Приехав в один из провинциальных городов, она получила письмо, в котором ее называли жидовкой” и требовали, чтобы она “убиралась вон”. Потрясенная певица чуть не со слезами на глазах рассказала об этом местному телевидению.
Успешно редактировал Кибиров и листовки некого союза подмосковных фермеров Прорыв”, который в период предвыборной кампании в мэры Москвы устраивал у станций метро бесплатную раздачу сельхозпродуктов, заявляя, что Лужков развел на московских рынках такую мафию”, что честному подмосковному фермеру некуда податься. Финансировал “Прорыв” кандидат в мэры Москвы Сергей Кириенко. Говорят, что поэта Кибирова особенно веселило, что продукты для бесплатной раздачи покупались именно на тех коррумпированных рынках. Как поведал Нехорошеву писатель Николай Климонтович, который внештатно за $600 в месяц подрабатывал в этой предвыборной кампании, из нескольких писателей была создана специальная группа по придумыванию компромата на Лужкова. “У нас это называлось с...ть на кепку”, – сообщил Климонтович.

Вы уже готовы, уважаемый читатель, бросить камень в этих великовозрастных циничных зас..цев от литературы? Я с удовольствием к вам присоединюсь. Вот только по-приятельски перехвачу у них тысячонку-другую (рублей, конечно) – до лучших времен.

Мечтаю воспеть вашего любимого начальника

Если вольному писателю понадобится вдруг срочно поправить свое материальное положение, перед ним открываются, по сути, только два пути. Первый, пока еще достаточно экзотичный для нашей страны – попытаться стать т.н. “грантоедом”, но к нему мы еще вернемся. Второй – все же попытаться отыскать более или менее регулярный заработок, который нет-нет, да и предлагается в Сети. Например, “пофрилансить в глянце”.

Однако здесь по-прежнему чаще всего попадается копирайтерская работенка в сфере разного рода технологических описаний. Увы, в силу предшествующего образования и опыта мне, что называется, с ходу не “катила” должность маркетингового писателя, предлагавшаяся московской фирмой Инфосистемы Джет”. И не то чтобы пугали будущие обязанности – такие как маркетинговое описание решений и услуг (для маркетинговых брошюр, внутреннего и внешнего веба, пресс-релизов, публикаций в СМИ) да описание уже реализованных проектов. Но ведь требовался еще опыт написания техдокументации, участия в ИТ-проектах для корпоративных заказчиков и взаимодействия с ИТ-прессой. Без досконального знания рынка информационных технологий, умения с легкостью управляться с офисными приложениями вроде Excel и приличного технического английского делать тут явно было нечего.

Чуть предпочтительнее выглядело предложение московской компании “Wilstream”, приглашавшей литературно одаренных людей в возрасте от 20 до 60 лет с неполным в/o и знанием основ бизнес-психологии. Этому своего рода “бизнес-сценаристу” предстояло составить толковую шпаргалку” для разговора оператора call-центра (что-то вроде телефонной справочной) компании с клиентом. Но единовременные $20 едва ли существенно поправили бы финансовое положение безработного литератора.

Что тут у нас еще? Московской организации “Супер мьюзик срочно понадобился профессиональный писатель с опытом работы, подтверждаемым портфолио – для создания книги по киносценарию совместно с его автором. Наличие таланта и чувства юмора, а также коммуникабельность и способность претендента к саморедактированию оценены в $600.

“Жанр – комедия, сроки – как можно быстрее, но главное чтобы было интересно, легко и смешно, – уточняет автор объявления, Василий Ровенский. – Отправляю сценарий. Не понравится – лучше не беритесь за работу. В работу за деньги я не верю. Если понравится, от вас нужен будет написанный…” Дальше следует интригующий обрыв письма, но тут же приходит окончание: “… кусок. Начало. Не менее 15 страниц”. Затем на “мыло” падает и сам “Мерин”, сценарий кинокомедии. “Мерин” – в смысле “мерс”, пародия на “Бумера”. Начинается он в духе Эдгара По: “Лес. Ночь. Черный ворон в багрово-зловещем лунном свете. Звук приближающегося автомобиля. Лучи от фар пляшут, как ножи, и взрывают темноту…”

“Мерина” пока отправляю в стойло. Еще объява: столичной компанией “Finger+” в лице ее представителя Виталия Анатольевича ищется Писатель, литератор и (редчайший случай!) драматург”, да еще на з/п $500-1500! Возраст – от 25 до 60, постоянная удаленная работа, свободный график. Должностные обязанности – сбор, обработка, подготовка массива информации”, трансформация ее в текст, участие в процессе публикации (?).

Условия для “опытного писателя” – воодушевляющие: интересная тема, возможность творческой самореализации. Гарантируются также ежемесячное содержание (!) и даже участие в результатах проекта. Место и время работы не регламентируются, но автор должен быть готов к командировкам для сбора информации и обсуждения текста (впрочем, за счет работодателя).
И вдруг… “Превентивно задачу можно определить следующим образом: в соответствии с выбранным жанром (предлагать будете вы), раскрыть тему глобальных трансформаций в жизни и мышлении советских, затем постсоветских людей на примере жизненного пути(ей) т.н. пассионарных личностей, становление которых происходило в вышеуказанный период”. В том же духе выдержана и остальная часть “инструкции”, из которой не становится ясно решительно ничего.

Преодолевая порыв немедленно пуститься наутек, отправляю работодателю свое резюме, в свою очередь попросив его выражаться поконкретнее. Этого оказывается достаточно для того, чтобы наша переписка скоропостижно закруглилась.

Что у меня остается про запас? Негусто… Ну еще дистанционно подвизаться копирайтером для сайта интернет-магазина надувных лодок. От автора требуются статьи, обзоры, тест-драйвы и проч. общим числом 10 об упомянутых лодках и активном отдыхе на воде, с перспективой постоянной работы. Обладаю ли я литературным талантом, способным помочь потребителю разобраться в ассортименте, а продавцу – продать свой товар? Это прояснит тестовая работа, после которой работодатель и рассмотрит мои ценовые предложения.

Другой сайт приглашает авторов по сантехнической тематике, способных выдавать удобочитаемые тексты в объеме от 5 тыс. знаков. “Если у вас есть, что сказать о полимерных трубах, их производстве, монтаже и эксплуатации, о водоснабжении, канализации, отоплении, дренаже и изоляции трубопроводов – свяжитесь с нами. Aquart.ru предоставит вам удобную трибуну и заплатит”.

Хоть насчет “удобной сантехнической трибуны” для автора и звучит несколько двусмысленно, оплата предлагается, в общем, сносная: по 1000-1500 руб. за статью. Но ясно, что здесь будут востребованы, скорее, пишущие инженеры, проектировщики, монтажники.

Далее некий журнал разыскивает авторов частушек для постоянного заполнения в удаленном режиме соответствующей рубрики. Нет, два притопа, три прихлопа – это, пожалуй, слишком. Вот стихи – еще куда бы не шло. Кстати, мне попадались довольно оригинальные предложения коллег на эту тему.

“Пишу на заказ акростихи и акропосвящения, – представлялся некто Павел. – Первые буквы строчек могут составлять по вашему желанию: имя и фамилию юбиляра; ласковое прозвище возлюбленной, употребляемое только вами; название компании; должность любимого начальника... Да мало ли какие варианты будут вами предложены! Реализую любые стихотворные фантазии в кратчайшие сроки и по низким ценам. Портфолио в наличии”.

Хм, ласковое прозвище моего любимого начальника, употребляемое только мной…. И ведь не надувного – реального... Может, и мне стоит попробовать себя на рынке романтических акропосвящений?

Кстати, в Сети продолжают настойчиво разыскивать авторов текстов для поздравительныхоткрыток. Потребительский бум у населения в этой части я прекрасно понимаю: в последнее время столько радостных событийну вот страна рассчиталась, наконец, с Парижским клубом кредиторов. От авторов требуются “на пробу стихи (“С днем рождения!”), проза (“Моей маме”) да еще юмор. 250 руб. за четыре строчки – не так уж плохо… Но отчего же так нелегко что-либо вымучить из себя именно на вечные темы? Воспеть любимого чужого начальника было бы куда проще…

А это объявление о вакансии “автор на удаленную работу” за $200-1500 обратило на себя внимание, скорее, как некий манифест. “Есть два типа фрилансеров. У одних горят глаза, у других в глазах видны значки доллара. Нам нужны первые”, – столь амбициозно оно начиналось.

“ЧТО НАМ НУЖНО ОТ ВАС:
1. Интерес: вы должны увлекаться тем, про что пишете.
2. Знания: разумеется, вы должны также разбираться в этом.
3. Способность излагать материал интересно, а не так же нудно, как это делает большинство журналистов.
Крайне желательны, но не необходимы: техническое образование и знание английского.

ЧТО ВЫ ПОЛУЧИТЕ ВЗАМЕН:
1. Отличное портфолио (у нас лучший, самый уважаемый и самый высокотиражный журнал в своей сфере).
2. Возможность совершенствоваться в мастерстве (редактор будет скорее вашим учителем, чем работодателем. С каждым разом вы будете писать лучше и лучше).
3. Никаких рекламных материалов и сделок с совестью.
4. И, наконец, никто не предлагает работать бесплатно. Наши гонорары выше среднего, хоть и не самые высокие. Если вам нужно будет зарабатывать больше и вы приложите для этого необходимые усилия, мы сможем перевести вас в штат. А это совсем другие деньги.

Если вам это интересно, сделайте первый шаг: вышлите нам короткий рассказ о себе и свою лучшую статью. И …не ждите ответа. По статистике, мы отвечаем только одному из десяти кандидатов. Талантливых, увлеченных и усердных авторов чудовищно мало. Ждем ваше письмо!”

Удержаться от “джинсы” и сделок с совестью, конечно, непросто, но стоило бы попробовать. А вот отправляться к “редактору-учителю в статусе своего однофамильца, чеховского Ваньки… Для этого автор явно слегка перезрел….

Питерский опыт: небитый битого везет

Но более всего запала мне в душу работодательница из Питера, в начале нынешнего года сообщившая на одном из сайтов: “Ищу соавтора для работы над художественной литературой. “НЕ ЛИТЕРАТУРНЫЙ НЕГР” (выделено мной. – В.Ж.). Не “в стол”.

“Я также профессиональный литератор, – откликнулась на мой запрос подательница объявления, представившаяся Дарьей. – Имею порядка 15 опубликованных книг. На данном этапе считаю разумным поработать в паре.

Речь идет о литературном сотрудничестве. В смысле: я лично и мой соавтор вместе работаем над книгой. Соавтор – пишет. Как правило, не все 100 % объема книги, а меньше (с учетом и моей работы над текстом). При этом редактуру, выстраивание структуры, плюс, условно говоря, монтаж книги, а также вопросы ее издания и контактов с издательством я беру на себя (книга ПУБЛИКУЕТСЯ, замечу, что автор ПОЛУЧАЕТ авторские права!). Кто разрабатывает сюжет – не принципиально: я лично или соавтор, или мы вместе. Имеется в виду, что есть возможность для творчества, никто не говорит о том, что нужно писать чепуху про неинтересных героев. Уточню, что писать можно в любом жанре. Мы здесь имеем полную творческую свободу”.

Писать за “соавтора” пусть не все 100%, а чуть меньше, мне, понятно, все равно не улыбалось, и я предложил Дарье просто скинуться на совместный сборник рассказов – раз уж “писать можно в любом жанре”. Еще поинтересовался, кто же будет рассчитываться со мной как с соавтором сама нанимательница?

“Рассказы никому не нужны. А не в моих привычках издаваться за свой счет, – тон Дарьи явно изменился. – Если вам платят, то платит издательство. Я же не онанизмом занимаюсь, извините за грубость. Вопрос сколько – другой. Зависит от того, насколько хороша книга и лично от моих контактов с издателями. Если пойдете сами, допустим, в “ЭКСМО”, вам стандартно – 200 баков. Мне – не знаю, потому что я туда не хожу. В среднем по городу (Питеру. – В.Ж.) за книгу покет-бук (книга карманного формата, обычно в мягкой обложке. – В.Ж.) дают 600. Дальше зависит от того, насколько человек – в данном случае я – умеет выколотить надбавку. Скажем так, до штуки. Это цены по городу. Других нет. Если хотите других – пишите ниггером для Марининой, но для этого нужно издать своих книг штук 10, и хороших. Если хотите иметь в месяц 2-3 штуки баков – работайте, года через два будете иметь их стабильно. Если не хотите работать вообще, писателем не хотите быть тоже, а хотите быстро срубить бабок (я просто восхищаюсь Дарьей! – В.Ж.) – работа над книгами не для вас”.

Апломб Дарьи был неслучаен: те, среди кого она вербовала потенциальных “соавторов”, сегодня нередко беднее и бесправнее даже пресловутого советского инженеГра, обсмеянного в годы застоя со всех сторон.

К примеру, в издательстве, где публикуется известная писательница, автор авантюрных детективов Татьяна Полякова, по ее словам, ни много ни мало – 200-250 детективщиков. (Речь, понятно, об “ЭКСМО”, но в интервью оно не называется). Правда, многие из них выпускают в год всего по одной книжке тиражом 10 тыс.экз. Для писателей столь популярного жанра это явно маловато, да и прожить на такие доходы, естественно, нельзя. Топовых” же авторов, к которым относит себя и сама Полякова, в издательстве не более десятка. Их книги (не менее трех-четырех новых романов в год) расходятся сегодня 250-300 тысячными тиражами, не считая бесчисленных допечаток и переизданий.

Но прежде чем стать той Татьяной Поляковой, которой она является теперь, писательнице пришлось порадоваться и 10-тысячным тиражам. А скажем, другая детективщица, Татьяна Устинова, рассказывает, что за свой первый роман семь лет назад получила всего $200, за второй – $400. Кажется, это закономерность, не знающая исключений: гонорар за первые книги даже самого гениального автора всегда будет более чем скромным.

“Платят издатели обычно процент от тиража или, что бывает реже, иксированную сумму, которая всё равно рассчитывается по тому же принципу. Отпускная цена книги в мягкой обложке рублей 15. Обычно авторский гонорар составляет 8-10% цены. В итоге получается, что за первое произведение можно получить в лучшем случае 200 долларов.

Издатель может предложить и другую схему оплаты: с автором заключают договор на несколько лет, выплачивают фиксированную, оговорённую заранее сумму, но ставят условие, что издать книгу в течение всего этого времени он может любым тиражом.

Подписывать договор на гонорар от потиражной публикации лучше с крупными, известными издательствами, которым нет смысла обманывать. Очень трудно определить, была ли допечатка тиража или нет, а в малоизвестном издательстве могут в этом и не признаться.

Ещё один подводный камень – когда небольшие издательства предлагают расплатиться процентом от реализации тиража. В таком случае гонорара вы можете просто не увидеть. Объяснения при этом будут самые разнообразные: от “ваша книга плохо раскупается” до “нам магазин ещё не заплатил”. Лучше сразу договариваться, что оплата будет по выходу книги”.

Мне рассказывали об авторе детективов Сергее Валяеве, который в среднем раз в три месяца выпускает 10-тысячным тиражом новую книгу и, получая за каждую 500 евро, годами мечтает о новом диване.

Справедливости ради вспомним, что и на Западе писатель средней руки не может прожить сугубо на литературные заработки и, как правило, подрабатывает лекциями или преподаванием. Украинский детективщик Андрей Курков, активно публикующийся за рубежом, а в России позиционируемый издателем как “писатель № 1 в Европе”, рассказывает, что из-за частых поездок на лекции (у нас это называется авторскими вечерами) ему нередко приходится работать в самолетах и поездах, в гостиницах.

  Изаура, Mumba-umba и все-все-все

“Ищу работу литературного негра. Предпочтение небольшим объемам. Быстро, профессионально. Ольга”, – читаю сегодня на сайтах телеработы (удаленная работа, не путать с работой на ТВ). Или: “Предлагаю услуги литнегра. Литературное образование, писательский опыт. Качественно и в короткие сроки. Mumba-umba”.

А вот прям-таки рекламный постер: “Два современных российских журналиста напишут о вас (или для вас) интересную и увлекательную книгу, со стильным и оригинальным сюжетом. Жанр, основные особенности книги, ее главных героев и сюжетную линию выбираете вы. (Вы можете ввести в качестве персонажей ваших близких, друзей, знакомых, врагов, известных политиков, спортсменов и т.д.) Все авторские права на создаваемую книгу будут принадлежать вам. Полная оплата производится после написания книги и ее одобрения заказчиком. Удивите всех! Сделайте себе и своим друзьям шикарный и незабываемый подарок! Наши расценки доступны практически каждому!”

Столь откровенные объявления в Сети – не редкость. Но мои попытки проинтервьюировать, причем даже небезвозмездно, этих бойцов невидимого литфронта в девяти случаях из десяти заканчивались неудачей: лояльность работодателю, а иногда и прямые формулировки контрактов предполагали известную скрытность. (Полина Дашкова как-то даже предположила подписание неграми “зверских договоров о неразглашении”). Помню, как был поражен, написав автору объявления “Литературная Изаура ищет нестрогого хозяина плантации. Владею языком, компом, стилем, информацией. Если вы еще не Фолкнер, значит, поленились обратиться” – и неожиданно получив отклик.

Скрывавшаяся за звучным псевдонимом Валентина Щ. представилась человеком с бурным журналистским прошлым” и автором пары собственных книжек, которого носило по многим изданиям и телеканалам, а к настоящему времени прибило в качестве то ли редактора, то ли продюсера к новостному отделу дециметрового спортивного телеканала. Но поскольку писать Валентине, по ее словам, по-прежнему не расхотелось, и появилась попавшаяся мне на глаза “объява”. “А не найдется ли там места и для моих бессмертных произведений? поинтересовалась Валентина, узнав, что я собираю информацию для журнала. Ну, или для наших совместных, об этом тоже можно договориться?”

К этому времени, проведя немало часов в Интернете, я уже понял, что нарисовать некий типовой портрет “негра литературного у меня едва ли получится. И не только из-за завесы таинственности вокруг моих героев, часто не позволявшей надежно отделить зерна от плевел. Но еще и из-за того, что уж слишком разные, а подчас и нереально случайные люди оказывались причастными к данному промыслу. И подчас непросто было понять, слышу ли я голос реального человека или это лишь очередной плод фантазии чересчур увлекшихся собратьев по перу.

А вот вышеупомянутый писатель Андрей Курков идентифицирует их с легкостью. Он признается, что ему доставляет особенное удовольствие читать произведения, созданные неграми – например, книги той же Татьяны Поляковой (по его словам, в реальности автора под такой фамилией не существует). Потому что некий персонаж в одном ее романе курит, пьет и ругается матом, а в другом — пьет молоко и поглощает витамины: редакторы просто не успевают отслеживать все подобные погрешности. Не существует в природе и многих других известных писательниц – Полины Дашковой, Виктории Платовой, Марины Серовой, но если в первых двух случаях это просто псевдонимы, то в третьем и вовсе выдуманный автор, за которого вкалывают саратовские негры.

Насчет Андрея Воронина, автора “Слепого”, никто особенно и не скрывал, что под этим псевдонимом работал цех из шести авторов. Как никто не отрицает и того, что Чингиз Абдуллаев, литературный отец бессмертного Дронго, един в трех лицах – одного профессионального писателя, одного сыщика и одного журналиста (мнения о составе “Абдуллаева” разнятся).

А вот исповедь другой изауры, назовем ее для конспирации Верой Ильиничной. Ей уже за семьдесят. Всю свою жизнь она занималась переводами античной литературы, работала, по ее словам, с известными учеными, в частности, с Аверинцевым. Писала статьи в престижные научные журналы. Но потом это стало никому не нужно. А несколько назад на Веру Ильиничну вышел криминального вида юноша с серьгой в ухе, заявивший, что отыскал ее по Интернету. “Уж не знаю, как я могла туда попасть: у меня даже пишущей машинки-то никогда не было и до сих пор все свои тексты я сдаю написанными от руки, за что с меня вычитают стоимость набора”, – говорит эта “литературная Изаура”. Работодатель предложил ей попробовать анонимно написать роман про наркодельцов. Он оставил свой телефон, но, позвонив однажды по нему, Вера Ильинична услышала, что такой здесь никогда не проживал.

Начав писать, она обнаружила, что в состоянии сочинять такие байки километрами. Правда, скоро возникли затруднения со знанием фактического материала: например, исполнительница слабо представляла себе сцену настоящей мужской драки, понятия не имела о правилах игры на ипподроме. Тогда заказчик свел ее с двумя экспертами, бывшими военными или фээсбэшниками, услугами которых она пользуется и поныне. От них Вера Ильинична, в частности, узнала, что цепочка, по которой перевозят наркоту из Средней Азии, довольно сложна и предусматривает перестраховку – последний курьер не знает первого. По-моему, книжно-литературный бизнес, в который я впряглась, построен по сходному принципу: этот юноша – лишь посредник, передающий задание и получающий готовую работу, – говорит она. – За роман он платит мне от 600 до 800 долларов. Но больше двух романов в год не получается – и то я еще смотрю американские боевики и, конечно, заимствую кое-что… А недавно мне показали новый роман известного детективщика, и я узнала свой текст".

Еще один “афролитературец”, Михаил М., что-то подозрительно не скрывал своей фамилии в разговоре с журналистом. Михаилу, в общем, повезло: он подрядился работать на частное лицо, а такие заработки, хотя и сопряжены со множеством организационных издержек, оплачиваются подчас прямо-таки по-царски.

Уже наверняка увидел свет любовный роман, написанный во многом его рукой, хотя на обложке значится фамилия некой Светланы Л., возомнившей себя писательницей. Действительно, вооружившись ноутбуком, она целыми днями пропадала в арбатских кафешках, буквально насилуя клавиатуру и черпая вдохновение исключительно в ванильном мороженом. Она рассказывала о жестоко обманувшем ее сердце мужчине, которого она намеревалась теперь столкнуть с отвесной скалы где-то в дебрях Амазонии. На деле же сквозь дебри ее воспаленного воображения приходилось пробиваться Михаилу, редактируя, а нередко и полностью переписывая совершенно беспомощный текст.

– Со мной заключили договор: я сохраняю ее творческое я” автора, выправляю орфографию и стилистику, выстаиваю логику поступков героев и сокращаю их безмерно затянутые разглагольствования о смысле бытия. Цена вопроса – пять тысяч баксов…

Столь выгодный заказ, скромно именуемый в договоре “литературной правкой”, Михаил заполучил по протекции знакомого психиатра, часто выезжающего по долгу службы в укрепрайон рублево-успенских дач. Пациентка никак не могла избавиться от депрессии, и мудрый душеисцелитель полушутя-полусерьезно посоветовал ей взяться за перо.

– Кое-что в моем положении было мне совершенно не по душе, – признается Михаил. – Светлана  взяла манеру названивать посреди ночи и требовать, чтобы я выслушал только что законченный ею фрагмент текста. А ведь помимо ее романа у меня была еще и основная работа, на которую приходилось вставать спозаранку

Днём Светлана, впрочем, тоже не оставляла М. в покое. Требовала, чтобы он немедленно мчался к ней на Рублёвку либо в арбатское кафе, где изводила своего “раба” жалобами нет, уже не на текст, а на “поломатую” личную жизнь.

– За два месяца она просто выпила из меня всю кровь, – удрученно говорит Михаил. – Я решил прекратить наше сотрудничество, вернул часть гонорара и даже познакомил Светлану со своим приятелем, мечтавшим окунуться в рублевскую атмосферу, а заодно и поправить свое материальное положение…

По словам М., Светлана не очень-то огорчилась разрывом, узнав, что ее новый негр – симпатичный и еще довольно молодой человек. Так что роман должен был выйти в срок. А уж со стороны крупного издательского холдинга, управляемого супругом Светланы, проволочек и подавно не ожидалось...

Еще одно небезынтересное откровение – моей коллеги из Комсомольской правды”, пожелавшей остаться неизвестной:

– Меня завербовали в период декретного отпуска. Приятель, профессиональный сценарист и сам бывший литературный негр, а ныне самый что ни на есть “плантатор”, рассказал под рюмку чая о творческом процессе писателя N, и захотелось мне с тоски этим самым писателем N немножко побыть.
Процесс этот у N организован здорово: обретается он себе за границей, почитывает российскую прессу, компилирует на основе хроники происшествий страничку текста и высылает ее “плантаторам”, то есть бригадирам. Те на этой основе компонуют сценарный план, расписывая будущую книжку по названиям глав. Такой вот план, предварительно затвержденный по электронной почте у писателя N, “плантаторы” и рассылают неграм.

Вместе с планом будущей книги я получила и указание: 5-я, 6-я, 7-я и 8-я главы – твои, распиши их на авторский лист. Потом втянулась, просила еще и еще… Впрочем, материальный стимул у негров слабый 45 у.е. за авторский лист, потому в основном они из бывших союзных республиках. А прочие стимулы у каждого свои…

Байтажник – орудие пролетариата

“Требуется автор текстов для крупного издательства, возможно, по готовым сюжетам. Оплата приличная”, – читаю очередное объявление, появившееся на днях в Интернете. Под приличной оплатой подразумеваются, как следует из того же текста, $500. Координаты подателя не приводятся: на “страничке заказа № 9108” претенденты сами оставляют информацию о себе.

За несколько дней нажали кнопку “Берусь за выполнение и заполнили “форму ответного предложения” по крайней мере три человека (последующие запросы, включая и мой собственный, просто перестали отражаться на сайте). Первый аноним, встречно попросивший на $100 больше, оказался с техническим в/о, опытом составления технологической документации и, по его словам, уже участвовал в качестве автора в нескольких проектах. Аппетиты претендента понять нетрудно: “технописы” сегодня весьма востребованы и заработки у них – не чета доходам собратьев-беллетристов.

Другой потенциальный негр, если судить по электронному адресу, некто Зуев 1969 г.р., в качестве аргументов в свою пользу привел высшее филологическое образование, хороший слог и опыт публикаций в прозе, в подтверждение чему приложил образец своего творчества под названием Длинные тени прошлого”. Наконец, третий соискатель решил сперва сам выспросить подробности о будущей работе.

Но даже столь осторожные объявления нечасты. Нужные контакты ищутся заказчиком, как правило, через знакомых, через многочисленные порталы и форумы самодеятельных литераторов. Деньги, как известно, любят тишину, а современное коммерческое книгоиздание – весьма серьезный повод для того, чтобы обстоятельно, с чувством помолчать. По той же причине работа нынешних литературных негров гораздо более регламентирована и технологична, чем, скажем, в начале 1990-х.

Инициативных авторов (назовем их так), явившихся “на новенького” с собственной темой или сюжетом, просят для начала представить пробник текста страниц этак на тридцать. Если он устроит заказчика – от автора запрашивается уже синопсис, где вначале должно даваться краткое описание общей идеи романа, затем – пунктирные характеристики действующих лиц и, наконец, раскладка всей книги по эпизодам.

Совсем другое дело – работа за заказ или, как принято говорить, заказным автором. Оплата здесь выше – может быть и $100 за авторский лист, но и требования более жесткие. Прежде всего сроки: так, роман объемом 12 авторских листов ваяется за месяц-полтора. Синопсис обычно выдается заказчиком в готовом виде.

Приведу отрывки из синопсиса к одному из романов “под Незнанского”, который выдавался на руки литературному негру:

“Свирский Владимир Иосифович, профессор, научный руководитель подготовки спецагентов отряда “Гамма”.

Валентин Рубцов, человек с манией преследования. Убежден, что во всем, что происходит, есть скрытая система, которая сконструирована не то в Кремле, не то на Лубянке, не то на Марсе.

– Генеральную прокуратуру “забомбардировал” своими сведениями некто Рубцов. Он не то бывший военный, не то пожарный, от безделья и инвалидности стал собирать газетный компромат на спецслужбы, увлекся и перешел к каким-то полуфантастическим выводам.
Турецкий узнает, что у Рубцова был покойный брат...
Турецкий навещает Свирского, который тихо-мирно живет в Швейцарии, и получает подтверждение своим догадкам.

– Внезапно появляется сотрудник спецслужбы “Гамма”, пытающийся устранить и Турецкого, и швейцарку.

– P.S. Возможен вариант с другой географией – не европейской, а допустим, южноамериканской, что, возможно, более интересно”.

Эпизод, который в синопсисе может быть намечен лишь очень кратко, например, “роман героини с британским дипломатом”, иногда должен быть расписан негром до объема в поллиста (авторских). Естественно, чем тщательнее, подробнее прописан синопсис, тем легче работается негру. Пишутся подобные эпизоды как своего рода небольшие новеллы.

Если негру достается только часть книги, договор издательство обычно заключает лишь с бригадиром, отвечающим за всю работу. Бригадир же решает: выплатить ли негру по получении первой порции текста небольшой аванс или ограничиться распиской, выдаваемой, понятно, от имени физического лица. На одного негра, работающего в бригаде, как правило, приходится объем в два-три авторских листа – чем меньше доля каждого, тем легче его заменить, если он вдруг сорвет сроки сдачи заказа или, не дай бог, вовсе выбудет из игры. Сработавшейся паре негров со временем может быть доверен уже целый роман. Но в этом случае и риск для издателя выше.

Разделение работы проходит обычно по сюжетным линиям. К примеру, все, что связано с главной героиней, отдается на откуп одному человеку. Тот, у кого лучше выходят описания слежки, погони или, скажем, диалоги, зарисовки внешнего вида героев, пейзажей, тоже может получить соответствующие эпизоды. При этом неграми напропалую используются образы родственников, друзей, бывших одноклассников и сослуживцев, соседей и т.п., “осколки” собственной биографии. Это еще и способ продемонстрировать свое авторство друзьям, посмеяться в узком кругу над теми, кто выведен под шутливо перефразированными фамилиями или узнаваемыми прозвищами, а заодно и над титульным автором, чья фамилия невозмутимо украшает все это.

Негры суеверны. Если портрет героя срисовывается с реального человека – не принято награждать его смертельными болезнями или травмами: известны случаи, когда прототипы литературных персонажей в точности разделяли участь придуманных героев.

Задача бригадира – нередко это бывший литнегр с многолетним опытом – соединить потом все собранные фрагменты в единый текст, выправить его стилистически и соотнести фактологически, проверить, не пересекаются ли сюжетные линии – и передать издателю. Не обходится, впрочем, без ляпов. Рассказывают о некой героине женского романа, умудрившейся родить на третьем месяце, поскольку один из авторов отправил ее в роддом на сохранение, а другой, не вникнув в текст, решил, что ей уже самое время рожать.

– Лично я всегда сам придумывал сюжеты для своих детективных повестей, – рассказывает Дмитрий К., бывший негр, два с лишним года вкалывавший на одно из саратовских литагентств. – Но тот, кто делать этого по какой-либо причине не может, пользуется синопсисами, придуманными коллегами. Я несколько раз писал синопсис на сторону: делов-то – на пару часов.

Написание же повести целиком реально недели за две. Работодателем задается при этом лишь концепция (имена и характеры главных героев, общие правила построения сюжетной линии произведения). Конечно, есть и ограничения: нельзя, например, писать про маньяков, про террористов, про сектантов, основной темой синопсиса не должны выступать наркотики и таких табу множество.

Для краткого содержания будущего произведения главное придумать начало: кого убили и как, и концовку: кто убил и за что. Изучая современные отечественные детективы, нетрудно заметить, что набор орудий, способов и мотивов убийства и даже типажей лиц, вовлеченных в сюжетную линию, часто ограничен (хотя именно здесь авторы пытаются проявлять максимум творчества). То есть сочинить начало и концовку не так сложно, как кажется. Пространство между этими двумя основополагающими вехами синопсиса произвольно заполняется цепочкой событий, как правило, повторяющихся из повести в повесть. К началу и концовке, а также друг к другу они подвязаны совершенно непринципиальным образом; главное – логически склеить все части в одно целое, а это после некоторой тренировки достигается почти автоматически.

Написание собственно повести также предполагает наличие тактических приемов, позволяющих эффективно схалтурить. Можно, например, ввести то, что я называю “диалог ни о чем” – он займет объем книжной страницы, а содержать будет до смешного мало слов: ведь каждая реплика будет напечатана с новой строчки. На зарплате, это, правда, мало скажется (авторская выработка считается в килобайтах и заносится в особый лист, называемый в народе байтажником”), но имеющуюся дыру прикрыть поможет…

Другой прием – использование фрагментов отвергнутых рукописей. Несмотря на нередкое отвращение к своим произведениям, наш брат, как правило, сохраняет все, что когда-либо было им написано. В Москве проходят далеко не все книги, и те, которым не повезло – это и есть так порой выручающий экстренный резерв.

Из него выдергиваются фрагменты на пару страниц, а бывает, и огромные куски, составляющие до трети книги. Почти все, что не прошло в московской редактуре, мне удалось в конечном счете распихать по отдельным книгам и напечатать. Интересно, что в Москве эту работу часто принимали те же редакторы. Наверное, они не увидели моих маленьких хитростей; наши же, саратовские, их обычно замечали.

Конечно, качество нашей продукции оставляло желать лучшего, но и оплата за этот труд была смехотворной. Судите сами: нам, штатным работникам, платили по 120 руб. за синопсис и по 5 руб. за килобайт текста. То есть целая повесть приносила всего 1920 руб. Правда, это была стабильная сумма, не зависящая от того, пройдет текст в Москве или нет. Если проходил, то выплачивали еще премию из расчета 3 руб. за килобайт, то есть дополнительно 1080 руб. Итого максимум за книгу — 3000 руб. Это при том, что так называемых премий приходилось порой ждать месяцами.

По какому же критерию книги проходили или не проходили? Для меня, как и для большинства моих коллег, это было одной из неразрешимых загадок. Иногда казалось, будто там, в Москве, работает специальная машина, суть которой — генератор случайных чисел…

“Они кичатся именами, которым отдавались…”

Производительность труда у писателей, как известно, очень разная. Если Э.Тополь, к примеру, выдает в среднем по одному роману в год, то Маринина – по два, притом “чем больше книг за спиной, тем труднее пишется каждая следующая, потому что появляется риск самоцитирования”.

Что касается Донцовой, то секрет производства 12 романов год, по ее собственным словам, прост: “с восьми часов утра до двух дня надо писать десять страниц, а с девяти до одиннадцати вечера – еще пять. И так каждый день, вне зависимости от праздников и прочих уважительных поводов”. Так было, правда, в 2002 году. В 2003-м в интервью парижской Русской мысли” Донцова заговорила уже о двадцати страницах, а год спустя эта цифра стала нормой: “Я встаю в шесть утра и до трех пишу. У меня норма двадцать рукописных страниц в день. Иначе не уложусь”. А если до трех не получается? Тогда Донцова вновь усаживается за письменный стол в девять вечера и вкалывает до тех пор, пока не выполнит “норму”. Катаевская цитата о том, что у писателя должна быть “чугунная задница” – одна из ее самых любимых в беседах с журналистами.

Похоже, она действительно нашла “своего” издателя. “Мне вообще очень повезло: я попала в руки настоящего издательства, – говорила Донцова несколько лет назад. – Понимаете, бывают издательства, которые лишь зарабатывают деньги и просто по-настоящему эксплуатируют писателя, выжимают из него все – и выбрасывают. А есть издательство "Эксмо", которое с автором такого никогда не проделывает: оно хочет выпустить вашу книгу и оно с вами р а б о т а е т. Меня учили писать. Поэтому надо понимать, в какое издательство ты попадаешь”.

В “ЭКСМО” она постоянно работает с одним редактором, Ольгой Рубис. “После прочтения ею рукописи выправляю ошибки типа “он вошел в красном пиджаке” (в начале главы), а “вышел в зеленом” в конце той же главы). У меня была одна книжка, где действие начиналось в июне, продолжалось в апреле, а закончилось в декабре. И при том все события происходили на протяжении месяца”.

Сами негры утверждают: если писатель выпускает в год более четырех-пяти романов – значит, где-то за его плечами незримо маячит бригада поденщиков. Рекордсменом среди литераторов, подозреваемых в “плантаторстве”, является, по-видимому, авториса “ЭКСМО”, детективщица Н.Александрова, выпустившая в 2004 году 72 книги. С другой стороны, никто из “рейтинговых персон еще не признал факта работы “литрабов” лично на себя.

Правда, Андрей Курков как-то признался, что пришел в кино, написав сценарий от имени Кира Булычева: “Он дал фамилию за 8500 рублей, мне за сценарий пообещали 1500, в результате я получил 1100”. Но это было очень давно, в 1987-м, к тому же само признание последовало уже после смерти известного писателя-фантаста.

Уж не знаю, кого имел в виду один из упоминаемых мной ниже негров под “знаменитой детективщицей, вышедшей из милицейской среды”, за которую ему якобы довелось писать. В 1999-м Маринина отрицала подобные намеки еще достаточно спокойно, даже весело: “А вообще Интернет меня сильно порадовал, я узнала о себе много интересного... Мне в подчинение дали отдел в 30 человек, это вот мои литературные негры, скорее всего, пишет автор, безработные литераторы, которые для того, чтобы прокормить семью, готовы на все. А я, как погоняло с кнутом над ними и все это своим именем подписываю”.

Однако уже через два года на вопрос посетительницы “Яндекса Скажите, пожалуйста, сколько групп авторов работает на вас?” писательница прореагировала уже далеко не так философски, прошипев в тон спрашивающей: Скажите, пожалуйста, откуда в вашей голове появляется этот бред? Даже отвечать не буду: противно”.

Гораздо терпимее к подобным вопросам относится Дарья Донцова, хотя ее-то – за чрезмерную плодовитость – подозревают в использовании рабского” труда куда чаще. “Люди, работающие под маркой “Дарья Донцова”, могут описать вам своих клиентов вплоть до их манеры одеваться и содержимого их сумочек”, – гласит, к примеру, броский подзаголовок в молодежной газете @кция”.

Иногда эти подозрения рождаются оттого, что Дарья …путается в собственных произведениях, которым в ходе редакционной подготовки, бывает, придумываются новые названия. “Из-за этого у меня с журналистами случаются неловкие паузы, когда они меня спрашивают: “А вы помните, что было в книге Сволочь ненаглядная”?” У меня тормоз: “А как она называлась-то? Для меня-то как?” Начинаю вспоминать, а они говорят: “Понятно, бригада пишет”.

В ответ на подобные домыслы Донцова всегда готова продемонстрировать то, чем, верно, кроме нее и Татьяны Поляковой, никто из “топовых” писателей похвастаться не может, а именно рукопись. Кто не знает, что свои произведения она создает вечно текущими чернильными ручками “Карвина” за 1 руб. 50 коп., оставляющими свои следы даже на ее мопсах, и хранит в специальном шкафу, по ее собственным словам, рукописи всех уже семидесяти с лишним своих вышедших в свет романов.

В свою очередь “ЭКСМО” клянется, что Донцова реально способна выдавать до десяти романов в год (объемом 10 авт.л. каждый), а сама она утверждает, будто бы уже подала заявку на ближайшую пятилетку, где значатся еще 52 новых. Особо недоверчивых (поговаривают, будто Донцова для конспирации просто переписывает собственные книги) писательница обожает шокировать: мол, да, за нее действительно пишут негры. Только их впору назвать пЕсателями, ибо пишут они за Дарью левой лапой. “На книгах я снята вместе с ними. В правой руке – мопс Муля, она гениально закручивает сюжет, в левой – Капа, та – восхитительный стилист. Они мне диктуют, я записываю”.

При том Донцова соглашается: да, бригады, конечно существуют. Но бригад намного меньше, чем думают читатели. У Марининой, Акунина, Дашковой и многих других известных писателей “негров” нет. А стабильно пишущих авторов в России не так много – человек 15”.

О реальных литнеграх Донцова знает не понаслышке: книги одного ее знакомого, пишущего за “дядю”, постоянно занимают первые места в рейтингах. Но стоит ему поставить на обложке собственное имя, как писатель сразу терпит фиаско.

Не допускает мысли о привлечении “рабов” и Борис Акунин. Нет, у меня вектор прямо противоположный, – как-то отвечал он читателям. Я хочу, чтобы каждая новая моя книжка была лучше предыдущей. Получается или нет – другой вопрос. Но литературные афроамериканцы тут исключаются”.

По-видимому, большинство известных авторов действительно пишет свои книги самостоятельно. “Литературные негры, как правило, берутся в проект, который придуман издательством. Создаётся псевдоним, и под ним печатаются несколько авторов, – считает газета “Версия”. – Бывает и другая ситуация: опубликованный роман имеет большой резонанс, а его автор писать больше не планирует. Народ же требует продолжения историй о полюбившихся героях. Тогда и принимается решение, что писать будут другие люди”.

Хотя есть и другое мнение. “Не называя имен, берусь с полной ответственностью утверждать, что не менее двух третей так называемых раскрученных брендов, чьими книгами завалены сегодня все московские прилавки, давно уже являются авторскими коллективами, состоящими из безработных редакторов, выпускников ВГИКа и Литинститута, журналистов и филологов”, пишет в статье “Бренд сивой кобылы” автор “Огонька” Андрей Гомалов. Конкретных аргументов, впрочем, не приводится: как признается автор судиться неохота”. Хотя с карандашом в руках берется обнаружить, где в текстах известных “лоточных” авторов кончается один “негр” и начинается другой.

“Скажем, есть у меня серьезные подозрения насчет Марины Юденич или Екатерины Вильмонт, но ведь стилистическая экспертиза ничего не доказывает. Не сомневаюсь, что Акунин пишет сам, а вот у Емца с его Таней Гроттер уже начинаю замечать стилистический разнобой. Тоже ведь не доказательство... Скажем, нет оснований сомневаться, что Полина Дашкова пишет сама, хоть и под псевдонимом: ее романы становятся хуже год от года, что для писателя этого жанра нормально. А вот Татьяна Полякова – явный коллектив, вдобавок каждый новый ее роман является клоном предыдущего; я допускаю даже, что пишут их не люди, а компьютерные программы. Авторы цикла “Я вор в законе” сами охотно рассказывают о том, как созидают свою монументальную серию под именем Евгения Сухова, хотя я не исключаю, что реальный Сухов существует и может подстеречь где-нибудь автора этих строк...”.

А как относиться к существованию литературных негров нам, читателям? Нередко это отношение довольно сочувственное.

“В кафешках тесных, вечерами,

Налившись коньяком дешевым,

Они кичатся именами,

Которым отдавались словом”.

Так написал о литературных поденщиках, которые “пытаются в любом заказе хотя бы буквой проявиться”, некто Vladkov54 на национальном сервере поэзии Стихи.ру.

Но мы будто забываем, что несвобода негров – следствие их свободного выбора, за которым обычно кроется трезвый расчет. Думаю, показательна в этом смысле история литератора, подрядившегося поучаствовать в написании некой лав стори; действие ее происходило на необитаемом острове, где потерпел аварию легкий самолет (как тут не вспомнить известную ленту “Шесть дней, семь ночей” с Харисоном Фордом?). Текст автора влился потом в один из романов, увидевший свет под именем известной певицы, после чего одно за другим ему последовали еще несколько аналогичных предложений. Благо, книги Ирины Аллегровой неплохо продавались.

Через некоторое время наш герой придумал сюжет уже собственного “дюдика” и отправился с ним к издателю. Там он узнал финансовые условия: если роман выходит под его фамилией, гонорар окажется втрое скромнее, чем если бы данный текст публиковался под именем Ф. Незнанского. Выбор был сделан. За Незнанским последовали не существующий американский фантаст и та самая “знаменитая детективщица, вышедшая из милицейской среды”…

Замечена нехитрая зависимость: чем выше ставка негра, тем неблагоприятнее моральная атмосфера, в которой ему приходится трудиться. Это касается прежде всего работы с заказчиками–физическими лицами. Один известный литератор, назовем его К., рассказал мне, как два года назад он с коллегами за весьма приличную таксу – $6000-7000 – подрядился на создание пары романов “с элементами эзотерики”. Заказчик был из новых русских: имел виллу в Швейцарии, собственную картинную галерею и т.п. Когда мой собеседник, он же бригадир, сдавал ему вторую рукопись, “автор объявил, что сделает ему подарок. Вернулся к машине и на полном серьезе вручил с дарственной надписью только что вышедшую, как он выразился, “мою новую книгу”. Это было не что иное, как первая работа К. и его команды.

Но “рабы” тоже оказались не промах. В другой раз К. сознался мне, что еще раньше они вложили в уста простоватого автора столь изощренные и притом одиозные интеллектуальные перлы, что они воспринимались не иначе как издевкой…

Так или иначе, по словам самих негров, в своей неблагозвучной роли они ощущают себя гораздо свободнее большинства простых смертных. По крайней мере – тех, кто вынужден вкалывать от звонка до звонка и заниматься трудом, далеким от творчества. И потом, для людей одаренных возможность лепить из говна конфетку”, как называет это одна из героинь Екатерины Вильмонт, – не только заработки, но и возможность распоряжаться своим временем и заниматься собственными некоммерческими проектами, а еще, конечно, творческий драйв и бесценный ремесленнический опыт.

– Помню, получив возможность попробовать себя на писательском поприще, мы пребывали в эйфории, – рассказывает уже знакомый нам Дмитрий К. из Саратова. – “Мерцающий синим монитор, а дальше – неизвестность!”, как восторженно говорил мой коллега, ныне журналист. По его словам, он никогда не знал, как в точности развернется сюжет его повестей через пару страниц, и утверждал, что проживает наряду с реальной еще и параллельные жизни – вместе с героями своих произведений.

Я понимал его восторг и часто ощущал то же самое. Мы выходили в курилку, делились идеями, спрашивали друг у друга совета, как лучше обставить и развернуть сюжетную ситуацию, как логически связать два интересных сюжетных хода, и коллективный разум выдавал, как нам порой казалось, гениальные решения. И вдохновение случалось с нами…

Но такие ли уж белые и пушистые они, эти литературные негры? Всегда ли они полезные пчелки, по ходу добывания своего нектара скрупулезно опыляющие потребности нашего с вами читательского спроса?

Мне кажется, тут есть о чем поспорить. Ведь одно дело когда негр, скажем, готовит справочный или другой рабочий материал для последующей работы писателя с именем. И совсем иное, если он принимается в буквальном смысле водить пером за этого самого писателя.

Мне скажут: да так ли уж заметна разница? Оказывается, да, причем, чувствует ее и сам читатель. Халтура она и есть халтура, да и сроки всегда поджимают. Поэтому бригадный ширпотреб читатель жует, как жвачку, а вот “живых” писателей либо любит, либо не очень – но неизменно испытывает к ним чувства. И еще одно наблюдение: бригадные “дефективы наиболее чернушные и агрессивные. Как утверждают “живые” авторы, просто оттого, что гнать листаж так проще.

Да, коммерческое чтиво не что иное как поток, конвейер. Как говорится, есть авторское блюдо, но ведь есть и уличная шаурма. Как и во всяком другом случае, когда потребительские качества товара могут проявиться лишь в процессе его употребления, в коммерческом книгоиздании важную роль играет бренд, символизирующий для читателя пресловутую “планку”, профессиональный стандарт качества. Таким брендом может выступать название книги (если она рекламировалась) или книжной серии, наименование издательства, но главное место в этом ряду, по крайней мере в беллетристике, безусловно занимает имя автора.

Итак, читатель платит за узнаваемое имя как за некую гарантию, которой он доверяет, и это справедливая плата. А узнаваемый автор – не виртуальный, не коллективный, а реальный, живой – не может этим доверием не дорожить. Коммерческий успех – оно, конечно, совсем неплохо, но ведь, наверное, у всякого творческого человека возникает и чувство стыда за свою не лучшим образом выполненную работу.

Вот, к примеру, Александра Маринина протестует против распространения через интернет-библиотеки своего самого первого произведения Шестикрылый Серафим”, объясняя, что вещь это слабая и ей как соавтору за нее “неловко”. Мне почему-то верится, что это не изощренный пиаровский ход, причем истинная причина марининского табу именно та, о которой писательица говорит. Но что произойдет, если мы заменим автора Александру Маринину на негров? Взбредет ли в этом случае кому-нибудь в голову стыдиться своей слабой работы?

Из западной потребительской культуры к нам пришло понятие индустрия фэйка” (от англ. fake – подделка). Имеется в виду торговля поддельной одеждой и аксессуарами, “косящими” под известные бренды. В люксовом сегменте одежды и обуви подобная продукция занимает, по некоторым данным, до 60 % от общего объема товарооборота. Параллели здесь вполне очевидны. Ведь и в коммерческой литературе, бывает, именитый автор не только не читает произведений, выходящих под его именем, но даже не ведает о том, что участвует в “дурилке для читателей”, как это случалось, по слухам, с тем же Ф. Незнанским.

Писательница Светлана Мартынчик, известная под псевдонимом Макс Фрай, рассказывает о предложении, поступившем ей от своего издательства-публикатора еще пять лет назад:

– После того, как раскрылась история с попыткой издательства зарегистрировать имя Макса Фрая как торговую марку, они мне быстренько предложили: а давай мы посадим ребят и они будут писать по книжке в квартал а мне “за имя” будут платить по 100 тысяч рублей – тоже в квартал. Предложил это директор московского филиала “Азбуки”, когда я его подвозила в своей машине, – пришлось его, толстого такого, плюшевого, силком из машины выпихивать! Потому что я ему говорила: “Пошел вон, дурак!”, а он отвечал: “Да нет, ты не понимаешь счастья своего!” Макс Фрай исписался, говорит, тебе же неинтересно этой ерундой заниматься, а у нас сядут ребята, кандидаты филологических наук, не ниже…

Не здесь ли сокрыта главная буржуинская тайна феномена литературных негров? Чтобы поскорее отбить затраты или не слишком вкладываться в раскрутку нового проекта, читателя, подсевшего на звучное имя, попросту пускают по наезженной колее, присобачив к подделке фирменную бирочку…

Понятно, почему при упоминании о литературных “рабах так нервничает Маринина. Ведь тем самым ей высказываются бестактные подозрения в надувательстве публики. Но я уверен: ни одна звезда от коммерческой литературы никогда не признается по своей воле (это я без намеков), если даже за нее горбатятся поденщики. Поэтому и не важно, что там говорят о своих неграх наши “рейтинговые” писатели первой десятки сегодня и что они будут говорить об этом завтра. Потому что говорить они будут всегда одно и то же.

Кто там грузит уголь в тёмной комнате?

Между прочим, издательство “ЭКСМО”, где постоянно прописана Александра Маринина и другие именитые авторы, признает факт не просто использования так называемых бригад, но и их целенаправленного создания, ссылаясь при этом на мировой опыт. “Если несколько человек в короткое время соберут нужную информацию, грамотно ее изложат, и мы через два месяца положим на прилавок книгу… Что в этом плохого?” – говорит Сергей Рубис, начальник отдела мужского детектива. Примеры, которые затем приводит Рубис, касаются, правда, тайн смерти Сталина, личной жизни Мадонны, летающих тарелок на дне Средиземного моря, то есть познавательной литературы.

Но не исключено, что это только надводная часть айсберга. Ведь подобную подготовительную работу, по крайней мере, по разработке тем, сюжетов, характеров героев для своего “топового” автора эксмошные бригады” могут (а по законам бизнеса – так просто должны) проводить и для той же Александры Марининой, не отличающейся донцовской скорописью. По крайней мере сама Маринина не скрывает, что, к примеру, Интернетом сама она пользуется очень редко, прибегая к помощи не только мужа, но и помощницы.

В печати промелькнула цифра: несколько лет назад “ЭКСМО вбухало в рекламу своего автора Марининой, причем только в телеигре “Что? Где? Когда?”, порядка $300 000. А теперь представим себе общую сумму затрат, если рекламная кампания проводилась тогда в двадцати (!) странах. И после этого я должен поверить, будто “ЭКСМО” все равно – три книги Маринина выпустит за год или, скажем, пять?

Кстати, припоминаю, что официальный прецедент “бригадного подряда” в истории “ЭКСМО” все же был. Когда несколько лет назад оно рассорилось со своим постоянным автором, писавшей под именем Виктории Платовой, на обложке очередного детектива появилась ремарка мелким шрифтом: “Под псевдонимом В.Платова публикуются несколько авторов”.

Еще раньше, в 1998-м корреспондент некой столичной газеты устроился негром в издательство “Олимп”, где подрядился работать “под Незнанского”, а затем тиснул об этом свои впечатления на целую полосу, сопроводив их копией заключенного с ним договора. Ни издательство, ни тем более сам писатель, давно проживавший в Германии, на это никак не прореагировали. Наверное, факты были слишком очевидны, чтобы их можно было оспаривать. Но когда несколько лет назад два известных детективщика, долгое время работавшие вместе, решили поделить авторские права на свои произведения и дело дошло до судебного разбирательства, была назначена литературоведческая экспертиза. И вот тут открылось невероятное: все их книги оказались написаны другими людьми, – рассказывает адвокат, специализирующийся в области авторского права Ирина Тулубьева.

– Незнанский – это факт известный, – комментирует Полина Дашкова. – Для меня чтение его романов было своего рода игрой: угадай, кто какой отрывок писал. Как-то я обратила внимание, что некоторые сцены писала женщина, причем очень талантливая…

Впрочем, как считает Дашкова, за подобными разоблачениями в принципе может скрываться и заурядная зависть менее удачливых издателей-конкурентов или, скажем, собратьев по цеху. “Феномен литературных негров – очень удобная пустышка для писателей, которым не удается стать популярными, – говорит Дашкова, кстати, автор детективного романа о бунте “негра литературного под названием “Золотой песок”. – Они утешаются рассказами, что у всех известных и любимых читателями авторов были негры. То есть этих известных и любимых писателей на самом деле будто бы не существует…”

Еще несколько лет назад Дашкова предложила всякий раз прибегать к стилистической экспертизе текстов, дабы опровергать (или подтверждать) появляющиеся время от времени оскорбительные домыслы. Похоже, подобная экспертиза могла бы дать любопытные результаты.

– Моя знакомая Нина Шалимова, ученый-лингвист из Ярославля, часто ездит в Москву на поезде, – рассказывает журналист Анатолий Королев. В четырехчасовую поездку она обычно берет с собой детективы. И вот у одного из “своих” постоянных авторов Шалимова, как ей кажется, уже может идентифицировать целых шесть литературных негров: каждый из которых пишет какую-то одну часть романа и, словно отпечатки пальцев, оставляет характерные следы.

Один из них – пожилой мужчина с язвой желудка, который любит рассуждать о вегетарианской пище и желудочно-кишечных заболеваниях. Кроме того, он ориентируется в литературе стран дальневосточного региона и любит козырять соответствующими цитатами. Второй негр, помоложе, предпочитает спорт и автомобили; он, очевидно, бывший автоинспектор, по крайней мере, использует профсленг. Возможно, существует и седьмой негр, который соединяет различные части рукописи в единое целое. Кроме того, Шалимова полагает, что специальные рабочие группы постоянно ищут в телепередачах, кинокартинах и книгах актуальные темы и мотивы, которые всплывают затем в детективах…

Но это оценки экспертные, а значит, все же не слишком надежные.

Кроме того, существует версия, что некоторые из “писателей-брендов все же “снисходят до того, чтобы подробно разработать сюжет и пройтись по прозе “негров” авторским стилем. Такие качества молва приписывает Александре Марининой”. Кстати, сама писательница устами одного из своих героев утверждает, что “пристальный взгляд опытного читателя”, сразу способен идентифицировать хорошо известного ему автора – “потому что ни один писатель не может выйти за рамки самого себя”.

Речь идет о вполне реальном и притом довольно известном американском детективщике Эдде Макбейне, писавшем под разными псевдонимами. Писатель, замечает в связи с этим герой Марининой, – “цельная личность, со своей системой взглядов и ценностей, со своим литературным языком, с привычными приемами построения фабулы и развития интриги. Он не может быть для одних книжек – таким, а для других – другим”.

И все же, думается, куда с большей достоверностью факт использования труда “литрабов” может быть установлен в ходе судебных конфликтов реальный писатель–издатель” или “литературный негр–заказчик”. В конце концов, существуют многообразные “доски позора работодателей” и “черно-белые списки” работных сайтов, где допускаются анонимные свидетельства. Верить им, конечно, нельзя, но навести на след они иногда могут.

Мне, к примеру, довелось встретить на одном из сайтов письмо 25-летнего литератора-фантаста Геннадия Холода из Саратова, которого, по его собственным словам, “судьба загнала в литературные рабы”. Но более всего, понятно, заинтересовала меня одна фраза из биографии Геннадия: Издавался я под именем Полины Дашковой”. Да-да, представьте, той самой! Геннадий, судя по его письму, оказался интересным человеком: сам иллюстрировал свои работы, увлекался бодибилдингом и суфийской философией, в частности Руми и Норбековым, очень любил свой музыкальный инструмент – хомус. Но самое главное: Геннадий откликнулся на мое обращение и рассказал о своем негритянском” опыте. Но этот “след”, увы, никуда не привел: по малолетству, да и за давностью событий (дело было аж в 1999-м) в памяти Геннадия осталось слишком много эмоций и мало фактов…

Довелось как-то встретить на интернетовском форуме и предложения тусующегося народа друг другу “скупить тираж Оксаны Робски, вложить визитку “написано литературным негром № 14” и сдать обратно в торговлю”. И о том, что “кто-нибудь из литературных негров должен однажды написать (к книге Робски. – В. Ж.) параллельную книжку, с комментариями к основной работе, могло бы получиться очень интересно”.

Лично мне очевидно, что все это – не спонтанные реплики. Но что именно кроется за ними? Пресловутый черный пиар? Надеюсь, когда-нибудь мы это узнаем.

И последнее. По-моему, если за что-то и стоит пожалеть литературно одаренных негров, так это за довольно скоро приходящее к ним осознание того, что “пипл хавает” всё, причем чем хуже, чем лучше. Может, поэтому еще по-настоящему талантливые люди обретаются в неграх недолго…

Комментарии
  • Quaestio9999 - 17.11.2018 в 20:23:
    Всего комментариев: 1
    Cтатья действительно интересная. Чувствуется, что автор знаком с темой. Лично я ничего плохого в призраках от литературы (мне больше по душе американский вариант Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение