RIDING ON A WHITE SWAN

Хочется, очень хочется взбежать на ночь глядя на горку Салев, что высится близ озерного городка, запузырить побольше воздуха в легкие и пропеть хотя бы короткую - в половину петушиного крика, в четвертинку заводского гудка, в осьмушку копландовской фанфары - осанну родимому альманаху.

А и то!

Десять лет уже пролетело с тех пор, как тенета мировой паутины содрогнулись от большого информационного взрыва, породившего, inter alias, крылатого трибуна, на удобную спину которого я впервые вскарабкался лет эдак пять или шесть назад, дерзнув вновь взяться за старое. Да так и повадился летать на легкооблачном, белоснежном красавце.

Десять лет.

Степенный, солидный, достаточный срок, чтобы не на шутку с кем-то сродниться. Или напротив – размежеваться. За эти годы друзья опадали как перезревшие яблоки с древа дознания, шмякаясь оземь и оплывая лягушками. Снопами сыпались волосы с моей головы, оставляя прогалины и провалины. Отвязывались многочисленные привязанности, уползая змеями в прошлое и позапрошлое. Глядите-глядите! Вон там еще виден кокетливый хвостик самой последней, самой отвязанной из привязаностей! Где? Да там, трам-тарарам у погранично-тюремного столбика с символичным числом “101”. Там, где кончается тело, а душа расстается с асфальтом.

Прощай, Гульсары-Гульнара-Гульчатай! Прощай, Кофи-Роберт-Арт-Сидни! Прощай, озерный город – уходим завтра в горы (с лукавыми проводниками Мавензи, Чихладзе и Кибо).

Мне почти ничего не жаль. Без зазрения совести бросаю я почти всё в коматозную топку прошлого. Но в это крохотное “почти” умещается многое. И прежде всего - вольная до беспредельности птица-лебедь. Эта беззаветная птица, отличающаяся острым умом и пером, была, есть и будет мне добрым советчиком и антисоветчиком до донца последних дней. Все печали и радости я по-антоновски искренне делил и буду делить с верным крылатым другом. На радость благодарным читателям и на горе - неблагодарным. Хорошо хоть, что физический гений Айзек Ньютон обустроил материю так, что одна благодарность шутя перевешивает тысячу строгих выговоров.

И пусть гневно стрекочут завистники, пусть шипят неудачники, пусть хихикают злопыхатели, пусть веют над моей головой враждебные вихри вихри тоталитарного плюрализма и либерального деспотизма - я еще повоюю, повою, потрепыхаюсь. Верхом на лебеде, вместе с лебедем, в одной стае с лебедем.

Ну, вот и пропел я свою лапидарную оду. Запыхался, раскраснелся - одышка замучила - но все же пропел. К тому же не сбился, не сошел с колеи критического сюрреализма. И главное – не наплел, как обычно, цветистое макраме из мышиных и змеиных хвостов. Остается лишь прокричать напоследок:

- Да здравствует “Лебедь”! Летящие на свет приветствуют тебя!

Салев, февраль 2007 года.