СТРАСТИ ПО-АРМЯНСКИ

18-05-2008

Враг рода человеческого

Не будем играть в прятки. Хотя в статье Г. Апояна «Свобода: обещание и надругательство» («Лебедь» № 564) моё имя не упомянуто, перед нами не что иное, как ответ на пространную по необходимости реплику «Что считать свободой» («Лебедь» № 562). Странный ответ. Автор не опроверг ни одного моего слова. Зачем же я ввязываюсь в полемику, которой вроде как и нет? А всё просто. Разговор об армянских делах идёт в издании, чьи читатели в силу своей неосведомлённости вынуждены мне с моим оппонентом доверять. Оппонент их доверием отчасти злоупотребляет. И нужно, как и в прошлый раз, уточнить факты.

Впрочем, фактов и в этой статье Г. Апояна немного. Вместо них – яростная хула на сатану во плоти, каковым изображается Левон Тер-Петросян. Я не преувеличиваю. Хулиган, оборотень, предатель, матёрый диверсант, враг, чья ненависть к народу приняла оголтелую форму, бессовестный, маньяк-насильник, рогатый Дьявол (именно с прописной буквы!) с длинным хвостом, жаждущий осмеять и растоптать все дорогие для армянина символы. Ни дать ни взять, исчадие ада; «врага собственного народа» смело переаттестуем во врага рода человеческого.

Первый президент одинок. На его стороне Г. Апояну видятся разве что «придурковатые "политики" или шизоидные "журналисты"», ничтожные люмпены и «просто заблудшие». Меня загоняют в угол и вынуждают, оппонируя, стать адвокатом именно и лично Тер-Петросяна. Но на эту должность я, простите, не подряжался. Дело не в одной персоне, светозарной или одиозной, кому что нравится; дело в движении, пускай не всенародном, как оно себя величает, однако массовом.

Конкретней!

Не мудрствуя лукаво, буду цитировать оппонента и комментировать его слова.

«…борьба идёт между силами, определённо поставившими себе цель под прикрытием соблазнительных лозунгов исподволь уничтожить армянскую государственность, и теми, для кого эта государственность является одной из высших ценностей в жизни». В прошлой своей реплике я вскользь обратил внимание на полную безосновательность устрашающей этой мысли; ничем её не подкрепив, Апоян снова твердит о некоем армянском армаггедоне.

«К счастью, большая часть народа и уж во всяком случае вся думающая (но не продавшаяся) его часть оказалась по эту сторону баррикад. Мой народ оказался умнее своих высокомерных "предводителей", и именно это обстоятельство заставляет их бесноваться, теряя уже последние представления о совести и стыде».

Сам я к народу не апеллирую, не советую другим и поражаюсь, когда народ уверенно делят на большую и меньшую части. Какие такие социологические данные внушают Апояну непререкаемую твёрдость? Официальные итоги выборов? Блажен, кто верует… Ещё вопросы: «продавшиеся» что, брали деньги? кто (поимённо) беснуется? в чём это выражается? Главная беда статьи – принципиальная бездоказательность. Оппоненту моему чужда всякая конкретика.

«После событий 1-2 марта <…> ни один сколь-нибудь известный деятель науки или культуры не встал на сторону Левона Тер-Петросяна», а те, кто ему симпатизировал, «резко отвернулись от человека, чья предательская сущность уже никак не могла быть сокрыта. И они все выразили свою поддержку Сержу Саркисяну».

Господи, да в каких источниках черпает Апоян информацию? Среди деятелей культуры, публично поддержавших движение, никто от него не отрёкся. Это во-первых. А во-вторых… Один из лучших нынешних наших прозаиков Левон Хечоян опубликовал в газете «Аравот» («Утро») статью, где потребовал освободить своих боевых товарищей (он ветеран Карабахской войны) и, в частности, написал: «Исключено, чтобы великое множество народа, достигавшее временами двухсот тысяч, вышло на площадь, а его слово было бы никчёмным и бессмысленным. Частенько в подобных ситуациях определяется будущее общества». Только что, выступая на конгрессе движения, кинорежиссёр Тигран Хзмалян сказал: я голосовал не за Тер-Петросяна, но после того, что произошло, не могу к нему не примкнуть.

Добавлю, что сам я неплохо знаком с иными «деятелями литературы и искусства»; сказать «они все выразили свою поддержку Сержу Саркисяну» значило бы сделать из себя в Ереване посмешище.

История с юриспруденцией

«Разговоры о том, что бывшего президента поддержали 17 политических партий, просто смехотворны». На днях оглашена другая цифра: двадцать три, что только подтверждает (я согласен с оппонентом) анекдотичность этой цифири. Дело не в карликовых организациях, а в людях, в огромном их множестве, в их движении. Вот чего боятся власти, доныне, невзирая на резолюцию Парламентской ассамблеи Совета Европы, не ослабляющие гаек: и политзаключённых не выпускают, и митингов не дозволяют, и вообще палец о палец не ударяют; авось, опухоль рассосётся…

«Несколько слов о том десятке, или полутора десятке государственных служащих, в разгар событий заявивших о своей поддержке Тер-Петросяна. Можно ли считать ответственными или даже просто порядочными людьми тех, кто, находясь на государственной службе, под присягой верности стране и ее верховному главнокомандующему, вдруг заявляют о своей поддержке кандидату, который иначе, как бандитом, действующего президента не называет? Можно после этого оставлять их на государственной службе?»

Во-первых, отродясь не слышал, будто госслужащие присягают на верность верховному главнокомандующему. Во-вторых, эти самые служащие уже после выборов заявили о поддержке протестных требований (Тер-Петросян ими даже не упомянут; о том, как якобы первый президент обзывал второго, ниже). Но мало того, вдобавок Апоян делает открытие в юриспруденции: служащих, оказывается, можно и нужно увольнять, ориентируясь не на закон, а на их политические пристрастия и чьи-то представления о порядочности. Добавлю, что замминистра ИД, послов и замгенпрокурора не просто уволили – лишили заодно соответствующих рангов. О как! А замгенпрокурора второпях арестовали.

«История знает немало случаев, когда страдающие нарциссизмом "великие" политики переполнялись ненавистью и ядом по отношению к собственным "неблагодарными" народам, которые по каким-либо причинам отказывались далее боготворить их». Далее Тер-Петросян сравнивается с Гитлером. Я сравнение не комментирую. Но в чём воплотилась его, Тер-Петросяна, «ненависть и яд» – он что-то сказал или выкинул особо подлый номер? И неужто люди – столько людей! – до того слепы, что не видят, как он их ненавидит?

За некоторые публикации, резко критиковавшие Тер-Петросяна, пишет Апоян, «против меня и моей газеты "Голос Армении" даже было возбуждено уголовное дело (!) в далеком уже 1994 году». Поскольку мой оппонент всячески подчёркивает, как отвратительно было при первом президенте, когда г-н Апоян в Армении жил, и насколько лучше стало ныне, когда он переживает за неё и за нас, обитающих в ней, издали, грех упустить случай.

Такое уголовное дело было. Но то ли ретивому прокурору позвонили сверху, то ли сам сообразил, он его через несколько дней, не доводя до суда, закрыл. А вот нынешние реалии. Лидер одной из партий некорректно (простите, не знал и не знаю, как именно) выразился в адрес или только Р. Кочаряна, или того с преемником. И был арестован «за ложный донос». Его допросили в первый день и держали в камере два месяца, ни разу не потревожив. А затем – уже после строгой резолюции ПАСЕ! – продлили предварительное заключение ещё на два месяца. То есть: как и за что судить, ума не приложим, а выпускать глупо; пускай посидит.

Лексикология, социология, конспирология

«Я не знаю, возможно, использование в ходе предвыборной агитации слов "разбойник", "бандит", "вор", "преступник", "татаро-монгол" в адрес пусть даже не действующих властей, а в адрес другого кандидата кому-то кажется верхом литературного изыска, я же нахожу подобную лексику просто хулиганской и, честно говоря, с самого начала удивлялся, что власти никак не реагируют на столь вопиющие оскорбления».

Смею заверить, ни тогдашний президент, ни его преемник ни разу не были квалифицированы перечисленными выше словами. (Было б особенно нелепо, коли специалист по средневековью назвал бы конкретное лицо «татаро-монголом».) Да, режим, установившийся в Армении, характеризовался как разбойничий, бандократический и преступный. Но персональных оскорблений не было. Первый президент сравнил этот режим с татаро-монгольской системой откупов и ярлыков на княжение и вкратце разъяснил своё сравнение. Здесь и тени хулиганства нет. Ежели не согласны, вам и карты в руки. Не оскорбляйтесь – опровергайте. Предвыборная борьба борьбой и должна быть.

«Почему и для чего этот, как теперь выясняется, квазиинтеллигент избрал не присущую ему дотоле лексику?» Как уже выяснилось, оппонент ошибся с обвинениями. Попутно же вслед за правовым открытием совершил и социологическое: «Потому что адресатом его был люмпен. Люмпен – это вовсе не обязательно нищий с паперти, люмпен – это состояние души, это озлобленность на весь мир за свой внутренний дисбаланс, за чрезмерные и потому нереализуемые амбиции, за жгущие душу успехи соседа, за ушедшую к другому жену...»

Не буду отбивать хлеб у специалистов по классам, общественным слоям и стратам.

«…особенно если программу и методику для тебя разрабатывают подрывные международные организации, поднаторевшие в деле организации всевозможных заварушек по всему миру. Уж они-то обеспечат тебя деньжатами и точно вовремя шепнут, когда следует подкормить и подпоить голодного человека и когда вложить в его потную руку камень, или бутылку с зажигательной смесью».

Такого рода пассажи надлежит обосновывать, иначе придётся назвать их инсинуациями, притом, увы, нечистоплотными.

Ответы на вопросы, безответный вопрос и просьба

«…как же это получилось, что ненавистный властям претендент в итоге зафиксировал второй результат (порядка 21-го процента)? Что помешало "разбойничьему государству" <…> произвольно записать в актив всего этого один-два процента голосов <…>? И вообще, что это за "диктаторский режим", при котором в парламенте представлены несколько партий (в том числе оппозиционные), страной управляет коалиционное правительство, а победивший на выборах президент только и делает, что призывает все политические силы к сотрудничеству?»

Помешали митинги в Ереване и встречи с избирателями в провинции, собиравшие тьму народа; написать один–два процента значило бы расписаться перед наблюдателями, которые эти картинки видели, и миром – у нас арифметика своя. То есть она, понятно, и без того своя, но декорум желательно соблюсти. Между прочим, изначально публику готовили к указанному выше результату. Тер-Петросян, мол, займёт в лучшем случае четвёртое–пятое место. Вызванный же из Москвы крупный знаток армянских дел политолог Никонов сопоставил его с Горбачёвым: тот попытался вернуться, и этот пытается, тот набрал один процент, и этому светит не больше…

Кто говорит о диктатуре? Мой оппонент сражается с ветряными мельницами. Да, когда Кочарян объявил чрезвычайное положение, многие полагали: у властей нет иного, кроме диктатуры, способа совладать с ситуацией. Но Тер-Петросян убедительно растолковал на пресс-конференции: в нынешней Армении диктатура невозможна.

Про коалиционное правительство и призывы к сотрудничеству с теми, кто сидит в тюрьмах или не имеет возможности показаться публике, позвольте не комментировать.

«Они сыплют проклятия на головы всех тех, кто смеет сказать что-либо вразрез с их блудливой доктриной…» Врачу, исцелися сам! Оппонент и не замечает, сколько проклятий и ругани в его письменном тексте; ну, продемонстрируйте же, как умеют браниться ненавистные вам «левоновцы». Похоже, не дождёмся.

«Это был бы не Тер-Петросян, если бы его новое явление народу не сопровождалось новой кровью. И она пролилась, к его великой радости и удовлетворению. По его собственному признанию, он никогда не спал так спокойно, как в ту ночь…» Я, не в пример оппоненту, не телепат и не могу судить о том, чего люди не выражают вслух. А признание первого президента меня самого сильно занимает. Единственный, если не ошибаюсь, источник информации – нынешний президент. Ему, мол, Тер-Петросян так и сказал по телефону. Что ещё было сказано – никому не ведомо. Вот и получается, будто наутро после трагедии два конкурента мило побеседовали: «Как спалось, господин Левон?» – «Покорнейше вас благодарю, господин Серж, никогда не спал так сладко».

«Жанр журнальной статьи не позволяет подробно проанализировать поствыборные события в Ереване, хотя, даже основываясь только на материалах пролевоновской прессы, можно было бы довольно легко показать вопиющую асимметрию в действиях беснующихся "демонстрантов" и сил правопорядка, которых можно обвинить разве только в нерешительности и недостаточной компетентности».

Вообще-то жанр журнальной статьи как раз и подразумевает анализ, а не голословные тезисы. Но какая досада, что мой оппонент не имеет возможности «легко показать»! Убеждён, его писания стали б если не мировой, то как минимум армянской сенсацией. Пожалуйста, покажите, господин Апоян, это же вам ничего не стоит!

Что было и что есть

«По той же причине у меня нет возможности дать сравнительную картину армянской действительности времен правления Тер-Петросяна и Роберта Кочаряна, показать <…> целенаправленное разрушение цветущей когда-то республики, сопровождающееся чередой громких политических убийств, гонений на прессу, запретом политических партий и массовой миграцией населения при первом, и постепенное, медленное, но уверенное восстановление экономики, возвращение народу хотя бы надежды на лучшее будущее – при втором».

Давайте по порядку. Когда всё-таки Армения цвела и пахла? «Разрушители» пришли к власти в августе 1990-го. Разрушать уже было почти нечего, коммунисты постарались – на прилавках шаром покати, почти всё – по талонам. И то же самое по всей неоглядной ещё стране. Может статься, раньше была благодать? Первые талоны, на масло, в Ереване ввели в 1980-м. Талонное же мясо (кажется, полтора кило на нос) отпускали трижды в год по великим праздникам.

«Череда громких политических убийств…» В книжке «Благие намерения», посвящённой армянскому терроризму, я доказательно, по-моему, написал: при первом президенте было три убийства, которые можно назвать громкими (отставного, советских ещё времён шефа КГБ; отставного ереванского мэра, коллеги Тер-Петросяна по комитету «Карабах», успешного предпринимателя; шефа армянской железной дороги). Ни в одном из них не удалось обнаружить политических мотивов. А теперь сравните скорбный урожай при втором: убиты замминистра обороны, генеральный прокурор, премьер-министр, спикер парламента, восемь депутатов, ранен при покушении президент Нагорного Карабаха.

Гонения на прессу. При первом президенте «Freedom House» неизменно называл армянскую прессу частично свободной, причём Армения занимала самые высокие места в СНГ; при втором эта же организация перевела нас в разряд стран с несвободной прессой. Недели три назад этот приговор опять подтверждён. Требования Совета Европы возобновить работу закрытого властями независимого телеканала год за годом игнорируются.

Запрет партий. При первом президенте закрыта одна партия, не выполнявшая, несмотря на предупреждения, закона. Закон запрещает, чтобы партия финансировалась и была руководима из-за рубежа. У дашнаков из одиннадцати или двенадцати членов верховного органа лишь двое или трое были граждане Армении, центральный офис партии находился за границей, оттуда же поступали деньги. При втором президенте ни одна партия не закрыта, но раскол случился в четырёх относительно заметных, они полностью лишились авторитета. Никто не сомневается, власти постарались. И политическое поле в стране, поначалу бодрое и колосистое, вконец увяло.

Массовая эмиграция. Официальных данных нет, а неофициально многажды говорилось – уезжает народ, как уезжал и прежде. Не скрывает этого и любимая газета моего оппонента.

«Уверенное восстановление экономики» комментировать не буду, не компетентен. Однако протестные-то толпы должны же были что-то почувствовать. Утекло десять лет, это немало.

Но неприлично было б отрицать – естественно, жить стало куда легче. Страна потихоньку оправилась от изнурительной войны, сопоставимой для неё по масштабам с Великой Отечественной для Советского Союза. Войны, напомню, победной. Летом 95-го в открытую продажу поступил хлеб, а до этого – пайки, 250 граммов, добывавшихся в очередях. И самое важное – весной 96-го в дома вернулось электричество. Постепенно появилась возможность если не устроиться на работу, то хотя бы заработать или подработать. И так далее. Страна, конечно, не цветёт, однако же пока что держится…

Вынужден оборвать себя. Главное, полагаю, сказано, на прочее недостаёт места. Продолжать увлекательный этот диспут я не намерен. Если читатели мало-мальски прояснили для себя положение дел в стране, где я живу, за которую болею и покидать которую не собираюсь, – я благодарен им и редакции.

Комментарии

Добавить изображение