ЗАГАДКА 133-х ЯЩИКОВ, или О РАБОТЕ КОМИССИИПО ИЗЪЯТИЮ ЦЕННОСТЕЙ В ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ

Начало действий большевиков

Давно собираю материалы об изъятии ценностей у народа, религиозных и других учреждений после октябрьской революции 1917 года. Толчком к началу сбора информации послужил материал о судьбе оригинала иконы Святителя Николая Великорецкого, с которой ходило в знаменитый крестный ход много поколений вятчан и верующих других губерний России.

Цель этой работы – показать на фоне каких культурных и экономических событий в стране проводились изъятие ценностей у религиозных и коммерческих организаций и ограбление населения и производителей продукции, всю лицемерность действий большевистского руководства.

Причина происшедшего, однако, была, конечно, не только в большевиках. Священник Дмитрий Болдырев писал в своей замечательной статье «Большевизм в церкви» («Русская мысль», 1917, №11-12, с.40-50) о проблемах православной церкви.

«Новый тип псаломщиков-товарищей (церковных бюрократов) образовался во время войны и обнимает собой тех молодых людей, которым нигде в другом месте не удалось укрыться от воинской службы.

Как теперь оказалось, в деревне православие было золотым налетом на дикости. Революция смыла этот налет и осталась одна голая дикость, которая ждет своих миссионеров. В каждой деревне уже можно услышать, что храмов не нужно, мол, и под открытым небом можно молиться. «Народные массы», «демократические массы» и просто «массы» – вот что осталось на месте расчлененного исторического целого, именуемого русским народом.

Волю народа заменили мы суммой произволов, как и самый народ массой».

Таким образом, процесс последующего разрушения храмов был уже подготовлен, причем немалую лепту в него внесли и церковные чиновники.

Известный российский экономист Борис Бруцкус, выступая 13 июля 1917 года на заседании Вольного экономического общества, прозорливо отмечал: «Западные народы совершали революции, которые освобождали их труд и увеличивали их творческую энергию.

Русский народ совершил революцию как будто бы для получения какого-то огромного земельного и всякого другого наследства, которое должно его освободить от трудов и гарантировать беспечальное житье.

Но, народ – стихия. Ответственной может быть только интеллигенция, которая не сумела открыть глаза народу на его иллюзии и уберечь его от жестоких испытаний, как неизбежных последствий этих иллюзий».

А вот что писал Василий Соколов в статье «Культурные задачи свободной церкви» - «Чем более будет освобождаться церковь от закрывших и давящих ее наростов, тем яснее будет обнаруживаться ее жизненная бессодержательность, ее неспособность ответить на запросы современного духа. Она останется только с молитвой, как прибежище в исключительные минуты, как заполнение пустоты, оставляемой позитивным миром, но не как полнота жизни».

«Русская свобода», 1917, №6, с.13-17.

И, наконец, цитата из книги Лебедев А.И. «Школьное дело. Выпуск 1». (М., 1909, с.45).

«Преподавание религии есть дело семьи и церкви, а потому в школе не должно считаться обязательным предметом».

История золота большевиков хорошо описана в статье - Сапоговская Л.В. Золото в политике России (1917-1921 годы) // Вопросы истории. 2004. № 6. С. 31-47.

Первым специальным постановлением ВСНХ РСФСР от 12 января 1918 года «О золоте и платине» вводились скупка государством всего производимого в стране золота, а также государственный контроль над обращением драгоценных металлов. Произвольное, по декрету, установление цен при закупке металла у добывающих предприятий пагубно влияло на их и без того плачевное состояние: «Совершенно не соответствующая себестоимости несправедливая цена золота для реализации Госбанку разорила местную промышленность», - констатировал Совет съездов золотопромышленников богатейших Ленского и Витимского горных округов.

Казанская часть «романовского золота», значительно истощенная, возвратилась в советскую Москву лишь в марте 1920 года, а в самый тяжелый период гражданской войны большевистское правительство располагало только золотом из Нижегородского хранилища (около 200 т).

Это были немалые «готовые» ресурсы, но перед властью постоянно выдвигались несоизмеримо большие потребности. Например, 245,5 т золота в слитках (то есть более, чем запасы Нижегородского хранилища), полагалось уплатить Германии после Брестского мира на основании дополнительного соглашения от 27 августа 1918 года. До денонсации Брестского договора две партии золота из запланированных шести были отправлены по назначению.

Первая, объемом 42 860 кг., названа в постановлении Совнаркома от 19 сентября 1918 г., вторая, 50 676 кг., известна по архивным данным и свидетельствам участников. Всего по Берлинскому финансовому соглашению (так называемому экономическому Бресту, о котором у нас практически никто не писал – А.Р.) в Германию было передано золота на сумму 129,8 млн. рублей 7, или около 93 тонн.

Заметным источником поступлений стало национализированное декретом СНК от 14 декабря 1917 года золото коммерческих банков. Все российские коммерческие банки с 1902 года имели собственные золотые резервы, в банковских сейфах хранились ценности частных лиц (немало их, как показывают архивные материалы, было и в вятских коммерческих банках). Конфискованное у банков золото было собрано в Отделе кредитных билетов и металлического фонда Народного банка, а также в так называемых Кремлевских кладовых. О размахе проведенной конфискации может свидетельствовать ряд примеров. В одном из центров золотодобычи - Екатеринбурге после немедленной постановки на учет сейфов местных отделений Сибирского, Азовско-Донского, Волжско-Камского, Русско-Азиатского банков, к середине лета 1918 г., было переплавлено и отправлено в столицу около 165 пудов золота (2,64 тонн).

Помимо изъятого, был в спешном порядке «утилизирован» эвакуированный из Петрограда запас государственных наград Российской империи. В слитки был переплавлен также золотой запас Румынии, эвакуированный в Россию во время наступления немцев на Бухарест в 1916 году. Всего Уральским советом было собрано около 400 пуд. (6,6 т) золота.

В стране разворачивалась мощная, не затухавшая на протяжении почти пяти лет, кампания по реквизициям и конфискациям ценностей, во время которой особое значение придавалось драгоценным металлам. Эта деятельность была поставлена во главу угла советской политики в сфере накопления валютного металла. Кампания оформлялась системой специальных законодательных актов, но этим же целям служили и декреты общего характера (например, об отмене права наследования и о дарении). Ценностей лишались не только «классовые враги», но фактически все население. И если на начальной стадии реквизиционная кампания была формально облечена в законные формы и даже предполагала компенсационные выплаты, то впоследствии она переродилась в произвольные изъятия. Действовавших на поприще экспроприации партийцев вдохновляли высокими революционными целями, указывая на острую необходимость золота для «восстановления промышленности, разрушенной буржуазным саботажем», а также лозунгами «классовой борьбы с роскошью».

Специальные комитеты при комиссариатах финансов областных советов отвечали за его хранение и незамедлительную отправку в столицу. По Декрету о спекуляции, за сбыт, скупку и даже хранение всякого золота и ценностей полагалось лишение свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. Помимо Советов, такого рода деятельностью занимались организованные повсеместно реквизиционные отряды, характер операций которых ясен из того, что Совнаркому пришлось издать постановление о соблюдении их «бойцами» «строжайшей пролетарской дисциплины», так как они занимались откровенным грабежом, не забывая о личных интересах.

В начале 1920 года в действие вступил декрет «О конфискации всего движимого имущества эмигрантов и лиц, приравненных к ним». Знаменитый декрет СНК о реквизициях и конфискациях от 16 апреля 1920 года определял сферу реквизируемого предельно широко. По этому декрету отбирались не только продовольственные и хозяйственные предметы, но и, в случае особо острой общественной нужды, вещи домашнего обихода. Из декрета было совершенно непонятно, кто эту нужду должен был определять и, чаще всего, отбирали все. Этот декрет знаменателен еще и тем, что он наделил правом реквизиций и конфискаций широчайший круг правительственных учреждений. Развернулась настоящая вакханалия насильственных изъятий. Показательно, что тем из «буржуев», кто владел крупными суммами в заграничных банках, предлагали жизнь и свободу за границей в обмен на 400 тыс. руб. золотом или валютой.

13 июля 1920 года последовало постановление СНК «Об изъятии благородных металлов, денег и разных ценностей», в соответствии с которым, безвозмездно и «независимо от количества таковых» изымались золото и платина в монетах и слитках и в «сыром виде» (то есть в самородках и золотом песке). Особым пунктом предусматривалось обязательное изъятие золотых и платиновых изделий весом свыше 18 золотников, причем на этот раз уже не отдельных массивных единиц, как в 1918 году, а изделий в «общей сложности …по расчету на одно лицо». Декретом от 25 июля 1920 года этот порядок был подтвержден и дополнен некоторыми уточняющими положениями. О тотальном характере кампаний свидетельствует тот факт, что изъятиям подверглись даже «золотые медали, выданные за ученые заслуги». Для прекращения подобной практики понадобилось специальное постановление СНК от сентября 1920 года.

Для централизации и учета ценностей в феврале 1920 года было создано Государственное хранилище ценностей Республики Советов - Гохран. Первой задачей, которую поставило перед Гохраном правительство, было принять в трехмесячный срок от советских учреждений все имевшиеся у них «на хранении, в заведовании или на учете ценности». Сдаче в Гохран подлежали в том числе ценности «в музеях и научных учреждениях», «переданные в пользование религиозных общин», «находящиеся в распоряжении распределительных органов», что, в сущности, делало учредительное постановление о Гохране очередным конфискационным актом.

Поступления в Гохран практически не прекращались. После всех событий, связанных с золотом Казанского хранилища, в руки большевикам в мае 1920 года попало 320-330 т золота. «Военные» и «революционные потери этой части золотого запаса страны составили, таким образом, около 200 т (оно было попросту украдено – А.Р.). С весны 1920 года в Нижегородском хранилище наступили горячие дни. В течение 1920 года из Нижнего Новгорода только чистого золота в слитках и монете было отправлено около 148 тонн.

Значительные результаты давала стихийная реквизиция церковных ценностей. Позже, приступая к официальной кампании, Л.Д. Троцкий представил в СНК «грубую» справку о количестве уже «очищенных» церквей. По данным Народного комиссариата юстиции на конец 1920 года, общая сумма капиталов, изъятых из церквей, «исключая Украину, Кавказ и Сибирь», составляла 7,15 миллиардов золотых рублей (даже по самым скромным подсчетам эта сумма составляет сегодня около 15 триллионов руб. – А.Р.).

ХРОНИКА СОБЫТИЙ.

Из письма отдела управления Вятским уездом от 31 декабря 1917 года.

«Согласно телеграмме наркома внутренних дел Г.И. Петровского от 23 декабря 1917 года, отдел управления предлагает Вам произвести регистрацию памятников старины и искусства, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений».

(ГАКО, ф. Р-880, оп.1, д.11, л.383).

Механизм подготовки к изъятию был запущен.

Декрет о конфискации акционерных капиталов бывших частных банков от 26 января 1918 года.

«Сборник декретов и постановлений по народному хозяйству с 25 октября 1917 по 25 октября 1918 года» (М., 1918, с.209).

Одновременно началась активная работа по определению и изъятию и других ценностей.

«Весной 1918 года возникла мысль организовать дело раскрытия живописи в государственном масштабе. С первых же дней основания Коллегия по делам музеев, приступила к работе комиссия по раскрытию живописи. Все внимание надлежало сосредоточить на XII, XIII и первой половине XIV века, тогда еще темной и беспросветной, а, также, на переходной эпохе конца XIV – начала XV веков, недостаточно ясной. Предложенный план сводился к тому, чтобы открыть работы одновременно во Владимире и Москве. Этот план был принят и немедленно приведен в жизнь. Все первоочередные работы были закончены к зиме 1918-1919 годов и дали неожиданные и богатые материалы. Летом 1919 года, благодаря двум экспедициям, специально снаряженным по верхнему и среднему течению Волги и по рекам Москве и Оке, удалось нащупать связь Суздальской живописи с Дмитриевскими фресками. Летом 1919 года (это в разгар Гражданской войны – А.Р.) особая экспедиция была снаряжена в Суздаль для обследования на месте сохранности там древних памятников живописи. Экспедиция привезла несколько (?! несколько ли – А.Р.) весьма ранних икон». Так писал знаменитый художник Игорь Грабарь в журнале «Художественная жизнь» (1920, №1, с.8-10).

Все эти действия центральные власти ловко маскировали заботой о просвещении народа и проведением скупо финансируемых гуманитарных научных исследований. Местные деятели культуры питали надежды на улучшения дела образования в России. Вот выдержка из циркулярного письма отдела по народному образованию Вятского городского общественного управления от 8 декабря 1917 года:

«Приобретение в школе знания, без дальнейшего их пополнения, скоро забываются, вследствие чего школьное образование без надлежащей организации внешкольного образования, не может оправдать всех возлагаемых на него надежд. Между тем несомненно, что правильное и успешное развитие хозяйственной, общественной и государственной жизни возможно только при высоком культурном уровне населения». Эта цитата не потеряла своей актуальности и в наши дни.

(ГАКО, ф. Р-1139, оп.2, д.9, л.1).

И работа по внешкольному образованию велась очень активно. Это видно из анонсов общедоступных лекций проводившихся для жителей Вятки, которые сохранились в архиве. Все анонсы отпечатаны на хорошей бумаге.

• Анонс лекции С.Д. Бененсона «Государственный строй современных государств» от 3 марта 1918 года.
• Анонс лекции П.И. Фуэнтова «Культурно-экономическое состояние России сравнительно с важнейшими государствами» от 10 марта 1918 года.
• Анонс лекции Н.А. Дернова «Что такое электричество?» от 10 марта 1918 года.
• Анонс лекции П.С. Устинова «Япония и японцы» от 31 марта 1918 года.
• Анонс лекции Н.А. Дернова «Пар и его значение в нашей жизни» от 14 апреля 1918 года.
• Анонс лекции Б.М. Смирнова «Русская старина в народных устных произведениях» от 14 апреля 1918 года.
• Анонс лекции Б.В. Рукавишникова «О воздухе» от 21 апреля 1918 года.
• Анонс лекции агронома С.Н. Макушина «Белая кровь (о молоке)» от 28 апреля 1918 года.
• Анонс лекции Н.К. Разумовского «О воде» от 28 апреля 1918 года.
• Анонс лекции К.М. Лепилова «О русской живописи» от 21 июня 1918 года.
• Анонс цикла лекций Ф.В. Гогеля с 15 по 19 сентября 1918 года по истории Вятского края. В них были отражены такие темы, как «Исторические и художественные связи Вятской архитектуры с Москвой», «Василий Блаженный и его влияние на древнюю архитектуру Вятского края», «Характеристика древнего искусства Вятского края», «Сказания иностранцев о Вятском крае», «Бытовые следы смутного времени на Вятке», «Новый городской вал и рост города», «Первые каменные здания Вятки и их связь с архитектурой Москвы».
• Анонс лекций Н.М. Каринского «О языке и говоре Вятского края».

(ГАКО, ф. Р-1139, оп.2, д.9, л.19, 21, 24, 25, 29, 30, 33, 34, 35, 40, 60-65, 68).

Из письма непременного секретаря Академии Наук С.Ф. Ольденбурга от 3 апреля 1918 года о командировании профессора Н.М. Каринского и его помощника, действительного члена Российского Географического общества П.Н. Луппова в Вятскую губернию для исследования языка и словесности русского населения.

«Покорнейше просим оказать просвещенное содействие названным лицам».

(ГАКО, ф. Р-117, оп.1, д.58, л.8).

Из письма Вятского отделения Государственного банка от 30 апреля 1918 года.

«Согласно Декрета СНК аннулируются все процентные бумаги Государственных российских займов, за исключением 5% обязательств государственного казначейства и мелких купюр (20, 40, 50 и 100 руб.) 5% займа Свободы 1917 года».

(ГАКО, ф. Р-117, оп.1, д.3, л.57).

Все действия властей проходили, по условиям Брестского договора, под бдительным контролем германской стороны, комиссии которой были созданы во всех губернских центрах, что видно из следующего документа.

Письмо Вятского Совета от 28 мая 1918 года о том, что председатель Германской комиссии в Вятке обер-лейтенант Приш лицо неприкосновенное (комиссия располагалась в Вятке по адресу, Преображенская улица, 3 – А.Р.).

(ГАКО, ф. Р-897, оп.3, д.3, л.105).

Декрет СНК о национализации предприятий от 28 июня 1918 года.

«Сборник декретов и постановлений по народному хозяйству с 25 октября 1917 по 25 октября 1918 года» (М., 1918, с.226).

Из протокола общего собрания рабочих и мастеровых станции Вятка II от 7 июля 1918 года о незаконной конфискации имущества Кладбищенской церкви и ареста священника.

«Церковное богатство Кладбищенской церкви приобретено на народные средства. Советская власть арестовала Церковный Совет, избранный народом».

(ГАКО, ф. Р-897, оп.1, д.21, л.24).

Положение об Археологической коллегии при Историческом Музее «Дома науки и искусства» и губернском историческом архиве и Протокол заседания Вятской археологической коллегии от 7 июля 1918 года.

«Предложено именовать коллегию «Вятская губернская археологическая комиссия». Председателем утвержден Н.А. Желваков. Члены комиссии –

• Григорьев А.А. (общая история, архивоведение, так как он работал в архивах по истории цен).
• Глезденев П.П. ( история и языки местных инородцев и этнография).
• Гогель Ф.В. (общая и местная история искусства и история местного края).
• Еникеев Г.Х. (история мусульманских народов).
• Желваков Н.А. (общая история, история революционного движения в России и в местном крае).
• Лебедев А.С. (первобытная археология и этнография Вятского края).
• Маяков Ф.В. (общая история и история местного края, секретарь комиссии).
• Молчанов И.В. (юридические древности).
• Фаворский Д.В. (история местного края и архивоведение).

(ГАКО, ф. Р-1137, оп.1, д.8, л.17-22).

Ф.В. Гогель предлагал создать в Вятке Дом «Науки, искусства и общественности» с музеем и исследовательским институтом Вятского края в доме Булычева (сегодня это здание местного Управления ФСБ – А.Р.).

Там предполагалось создать:

1. Зал памяти Великой Русской Революции.
2. Художественную галерею, состоящую из разделов – иконописи, живописи, скульптуры, архитектуры, гравюрного кабинета, залов братьев Васнецовых, Витберга и других деятелей искусства.
3. Музей местного края с отделами:
• историческим,
• археологическим,
• этнографическим,
• геологическим,
• палеонтологическим,
• ботаническим,
• антропологическим,
• народного хозяйства.
4. Вспомогательные учреждения:
• специальные библиотеки,
• лаборатории,
• собрание инструментов и пособий для изысканий и исследований,
• фотолаборатория,
• склады научных материалов,
• зал заседаний научного общества.

(ГАКО, ф. Р-1139, оп.2, д.24, л.1-2).

Декрет о национализации имущества низложенного Российского Императорского Дома от 13 июля 1918 года.

«Сборник декретов и постановлений по народному хозяйству с 25 октября 1917 по 25 октября 1918 года» (М., 1918, с.252).

Из Декрета СНК от 2 августа 1918 года о набатном звоне за подписями В.И. Ленина и В.Д. Бонч-Бруевича.

«Виновные в созыве населения набатным звоном, тревожными гудками, рассылкой гонцов и другими способами с контрреволюционными целями, предаются суду Революционного Трибунала».

(ГАКО, ф. Р-3455, оп.1, д.1, л.85).

Постановление Наркомата просвещения РСФСР от 22 августа 1918 года, за подписью зам. наркома М.Н. Покровского, о ликвидации домовых церквей учебных заведений.

«Сборник декретов и постановлений по народному хозяйству с 25 октября 1917 по 25 октября 1918 года» (М., 1918, с.256).

Инструкция Наркомата юстиции РСФСР от 24 августа 1918 года по проведению в жизнь Декрета СНК от 23 января 1918 года об отделении Церкви от Государства.

(ГАКО, ф. Р-3455, оп.1, д.4, л.24-28).

Из Циркуляра отдела земельной политики Наркомата земледелия РСФСР от 11 сентября 1918 года.

«Принять меры к изъятию из употребления распространяемой Витебской организацией партии левых эсеров брошюры «Социализм сегодня», вследствие явного непонимания авторами социализма, путаницы понятий.

В дальнейшем, все предполагаемые к изданию книги и брошюры присылать для санкционирования».

(ГАКО, ф. Р-3455, оп.1, д.1, л.97).

«11 сентября 1918 года в Вятке открыла свои действия Особая комиссия при Вятском Совете депутатов.

В Вятке 2 монастыря, 21 православная церковь и 5 церквей инославных. Общее число отобранных владений – 42, общая площадь, занимаемая ими – 1022 десятины и 297 саженей, общая стоимость их –730.480 руб. в старой оценке.

Вятский епархиальный свечной завод национализирован и передан Городской коммуне. Комиссией отобрано церковных капиталов на сумму 755.295 рублей.

Всего богослужебного имущества в вятских храмах оказалось на сумму 3. 116. 864 (золотых царских – А.Р) руб.

Иконы из школ и общественных зданий изъяты.

«Революция и церковь», 1919, №1, с.47-48.

«Комиссия по приемке церковного имущества произвела ряд работ, преимущественно в местах недоступных в обычное время даже для специалистов. Несмотря на то, что ризницы монастырей известные своим богатством, были отчасти ранее перевезены в Оружейную Палату, оказалось, что и среди предметов сохранившихся еще в монастырях, имеется ряд первостепенных ценностей».

«Художественная жизнь» (1920, №1, с.19).

«С сентября 1918 года по ноябрь 1919 года музейная комиссия отдела изящных искусств, приобрела 650 картин и рисунков русских художников на сумму 1.600.000 рублей.

Цены покупки картин не превышали 7000 руб. Рисунка - 4000 руб. (То есть, по тем временам, все было скуплено за бесценок – А.Р).

Кроме того, были приобретены более 20 скульптур на сумму 115000 руб.

Весь (кроме самого ценного – А.Р.) закупленный материал был распределен музейной комиссией по столичным и провинциальным музеям, например, в музей города Слободского Вятской губернии 30 картин 25 авторов». Так писал журнал «Художественная жизнь» (1920, №1, с.24).

Все эти действия продолжали маскироваться организацией массового, культурного движения, что показывают следующие документы.

Анонс школы-студии сценического искусства в Вятке от октября за подписями заведующего губернским отделом народного образования А.В. Красова и заведующего театральным подотделом П.А. Шумского.

(ГАКО, ф. Р-117, оп.1, д.58, л.59-60).

8 ноября 1918 года, благодаря энергии Ф.В. Гогеля, музею искусства и старины было передано здание на бывшей Владимирской улице (бывший «Дом призрения»).

Большим событием в жизни музея было получение из центра, приобретенных в Москве благодаря заботам Николая Егоровича Машковцева, 25 картин и большого количества репродукций и гравюр. Картины были доставлены Ф.В. Гогелем и размещены для обозрения.

Подотдел пригласил художника Алексея Ивановича Деньшина читать в музее воскресные лекции по вопросам искусства и постановил приступить к составлению музейного каталога.

Художнику Николаю Николаевичу Румянцеву было предложено занять место старшего хранителя музея, если он откажется от поста службы в отделе финансов.

Было решено пригласить фотографа Сергея Александровича Лобовикова разработать вопрос об организации фотолаборатории архива и негативов при музее.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.5).

Но, тайная работа по конфискации продолжалась.

Из письма секции благородных металлов ВСНХ РСФСР от 9 ноября 1918 года. «По Декрету о золотой и платиновой монополии от 12 января 1918 года пункт 8, все государственные музеи, дворцы и все церкви и монастыря всех исповеданий, обязаны представить опись находящихся в их владении золотых изделий с указанием веса каждого из них».

(ГАКО, ф. Р-800, оп.1, д.229, л.1).

Из списка учреждений и предприятий города Вятки на 1918 год.

«Казначейство Гельсинфорское (пока совершенно непонятно как оно попало в Вятку – А.Р.), Каспийское товарищество, Полевое строительное управление Финляндского района (улица Казанская, 40), реальное училище для взрослых (ул. Спасская, 8), Российский Ллойд (улица Преображенская, 3)». Ллойд уже тогда был одной из самых мощных в мире страховых структур. Это еще одно подтверждение того, что Вятская губерния была, до революции, одним из богатейших регионов России.

(ГАКО, ф. Р-117, оп.1, д.56).

Предписание от 10 января 1919 года.

«Золото, платину и все драгоценности, эвакуированные из Перми в вагоне №165116 и выгруженные Зауралуправлением, предлагаю без малейшего замедления погрузить и отправить в адрес ВЫСОВНАРХОЗ (Высший совет народного хозяйства – А.Р.) секции драгоценных металлов.

Дубликаты накладных вышлите Окружной Центроколлегии (Вятка, Казанская, 50).

За председателя Лазарев».

(ГАКО, ф. Р-871, оп.1, д.36, л.44).

Телефонограмма от 12 января 1919 года.

«Коменданту станции Вятка I. Прошу срочно подать на пристань Вятка, склад Омутнинского завода теплушку для погрузки и отправки в Москву золота и платины.

Член Окружной Центроколлегии Всероссийской эвакуационной комиссии М. Шеин».

(ГАКО, ф. Р-871, оп.1, д.36, л.44).

7 февраля 1919 года, приехав из Москвы с картинами для музея, инструктор по делам музеев Федор Владимирович Гогель ознакомил собрание художников города Вятки и Вятского художественного кружка с положением дел музеев и с охраной памятников искусства и старины в центре.

Он огласил Постановление Наркомата просвещения РСФСР от 7 декабря 1918 года об организации губернских и уездных подотделов по делам охраны музеев и охране памятников искусства и старины. Собрание постановило не отпускать с работы в качестве архитектора – Ивана Аполлоновича Чарушина, в качестве музееведа – Александра Сергеевича Лебедева, а в качестве художника – Михаила Афанасьевича Демидова.

Коллегия Вятского губернского отдела народного образования избрала намеченных художниками лиц в члены подотдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины при музейной секции внешкольного сектора с назначением политическим руководителем коллегии тов. Добросмыслова.

Состоялось распределение обязанностей между членами подотдела.

1. Председателем коллегии избран Иван Аполлонович Чарушин.
2. Александру Сергеевичу Лебедеву предложено ведать вопросами охраны памятников искусства и старины в городе Вятке и в уездах Вятской губернии и наблюдать за деятельностью существующих и созданием новых музеев научного и смешанного типов.
3. Ивану Аполлоновичу Чарушину и Михаилу Афанасьевичу Демидову предложено ведать музеем искусства и старины в городе Вятке, ввиду того, что этот музей является чисто художественным.
4. До 7 февраля 1919 года для управления музеем была избрана коллегия в составе художников Плетнева, Совнинского и Джмухадзе, которая и ведала музеем во время отсутствия командированного Ф.В. Гогеля.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.3).

Инструкция ВЧК от 1919 года для уполномоченного по району при проведении повальных обысков.

«Пункт 3. В отношении золота и звонкой монеты. Золото и звонкая монета отбираются. Оставляются только золотые украшения найденные в небольшом количестве (совершенно непонятно, как и кто должен был оценивать количество: скорее всего, отбирали все – А.Р.)».

(ГАСПИКО, ф.12, оп.1, д.36, л.85).

Из статьи Николая Егоровича Машковцева.

«Небывалый интерес к памятникам религиозного творчества может быть объяснен только тем, что правильным инстинктом была указана вся мера опасности именно для памятников этого рода и работа реставраторов есть не что иное, как вскрытие в иконах их собственного самодовлеющего смысла».

«Художественная жизнь», 1919, №1, с.4-5.

Из доклада профессора Алексея Алексеевича Борового с обоснованием необходимости введения преподавания архитектуры в начальную школу.

«Всеобщность архитектурного чувства.

Воплощение в архитектурном акте двух моментов:

1. Идеалистического отвлечения, требующего известной степени культуры.
2. Утилитарного, отвечающего на непосредственные запросы жизни.

Неотразимое влияние архитектурного акта на духовный склад общества и последующие поколения.

Вселенский характер архитектурного творчества.

Специфический логический склад, проникающий акты архитектурного творчества.

Высокое место, занимаемое архитектурой в общественном сознании».

«Художественная жизнь», 1919, №1, с.28-29.

Алексей Алексеевич был энциклопедически образованным человеком, профессором Московского университета и одним из теоретиков анархизма в России. 28 июля 1929 года, его отправили в ссылку в Вятку, где он работал старшим экономистом «Вятсмоллессоюза» до 1934 года. Это было эффективно работающее предприятия, в котором, по всей губернии, трудилось более 60.000 человек (сегодня в нашей области нет ни одного предприятия такой численности – А.Р.). При этом численность аппарата управления, находящегося в Вятке, не превышала 25 человек.

Из лозунгов ко Дню Красной Армии 23 февраля 1919 года.

«Красная Армия несет смерть богачам и свободу беднякам. Красная Армия – Международная армия».

(ГАСПИКО, ф.1, оп.1, д.129, л.19).

Эти лозунги ясно показывают, куда намечалось направить конфискованные богатства.

И.А. Чарушину, на основании охраной грамоты и телеграммы Натальи Ивановны Троцкой удалось от стоять здание музея от занятия его воинскими частями.

2 марта 1919 года были намечены шаги к охране в национализированном заводе (бывшего М.Д. Лаптева) художественных предметов (икон, книг, картин и художественной обстановки). Для этого были командированы художники Румянцев и Хохряков. Книг и икон не оказалось. Они будто бы были розданы рабочим, а частью переданы Старообрядческой молельне. Две картины художника Хохрякова и картина художника Ван Бре «Рождение Людовика», а также стильная фарфоровая ваза были приняты на учет.

Вещи художницы Зинаиды Дмитриевны Клобуковой и небольшое, принадлежавшее ей художественное собрание, были доставлены в музей.

Было намечено выяснить, где находятся древние иконы и художественная старина из реквизированных зданий в Уржуме и Русском Туреке.

Была взята на хранение и приобретена коллекция старинного фарфора и старинной миниатюры от семьи Спасских.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.6).

Из письма Вятского губернского совета кооперативных съездов от 19 марта 1919 года.

«Вятский губернский совет кооперативных съездов делегирует в коллегию Вятского губернского музея Александра Николаевича Гангесова (на документе стоит печать Вятской особой комиссии, временно заменяющей Вятский губернский совет кооперативных съездов)».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.2).

Были получены и переданы в губернский музей искусства из Алабинского музея (музея местного края – А.Р.) портреты умершего местного художника Д.Я. Чарушина.

Было решено ознакомиться с ризницей Вятского кафедрального собора. Ризница была взята, как музей, на учет. Заведующим этим музеем был назначен протоирей Милов.

Были осмотрены и приобретены старинные гравюры художника Н.Н. Хохрякова.

В связи с организацией библиотеки музея, были приняты меры к отысканию художественной библиотеки барона Тизенгаузена, из которой и переданы в библиотеку музея художественные издания.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.7).

Чекисты, однако, не прекращали арестов подвижников культуры Вятки.

Из письма Вятского губернского отдела народного образования в комиссию по разгрузке Вятского исправительного рабочего дома от 6 апреля 1919 года.

«Вятский губернский отдел народного образования, присоединяясь к ходатайству Народного комиссариата просвещения (отдел по делам музеев и охраны памятников старины) от 6 марта 1919 года на имя Революционного Трибунала города Вятки, просит освободить или выдать на поруки Васнецова Аркадия Михайловича (родного брата великого художника В.М. Васнецова – А.Р.)».

(ГАКО, ф. Р-1139, оп.2, д.44, л.11).

Коллегия губернского подотдела состоит из следующих лиц.

1. Иван Аполлонович Чарушин, как архитектор имеет основную должность в отделе государственных сооружений. Несет в подотделе обязанности председателя с 7 февраля 1919 года.
2. Александр Сергеевич Лебедев, как музеевед, имеет основную должность в отделе народного образования – заведующим губернским музеем местного края.
3. Михаил Афанасьевич Демидов, художник, имеет основную должность учителя рисования педагогического института.

Эти лица утверждены в занимаемых должностях Московским отделом по делам музеев.

Должность счетовода подотдела занимает Александр Николаевич Зотиков.

Для справки. Александр Николаевич Зотиков родился 22 июля 1865 года в Вятке, надворный советник. Имел шестерых детей. Работал, одновременно, делопроизводителем Вятского губернского отдела комитета сооружений.

(ГАКО, ф. Р-801, оп.2, д.25).

С 28 июня 1919 года в Советске организован районный подотдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины, в который вошли председатель подотдела, архитектор Евгений Васильевич Медведев и художник Сергей Александрович Вшивцев. В музее Советского (Кукарского) образовательного общества намечен к назначению заведующим фотолабораторией художник-фотограф Николай Александрович Вшивцев.

В Вятском губернском музее искусства и старины хранителем, с 25 мая 1919 года, состоит Николай Николаевич Румянцев.

С 7 февраля 1919 года заведующим картинной галереей состоит Николай Николаевич Хохряков, совмещая эту должность, как основную, с уроками в женской школе II ступени.

С 16 мая 1919 года в должности заведующей библиотекой и кабинета гравюр и рисунков губернского музея состоит Нина Николаевна Степанова, работавшая ранее, в течение 6 лет в гравюрном кабинете Московского Румянцевского музея и, в течение года, работавшая старшим библиотекарем Вятской публичной библиотеки им. Герцена.

С 4 марта 1919 года заведующим хозяйственной частью музея состоит драматург Алексей Платонович Вершинин.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.4).

Выписка из журнала заседания Президиума Совета Вятских губернских кооперативных съездов от 3 июня 1919 года.

«Постановили: Разработать Положение об особом капитале губернского фонда на приобретение художественных ценностей».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.55). Вятские кооператоры внесли огромный вклад в формирование нашего художественного музея, о котором почему-то до сих пор замалчивается.

Из письма Вятского подотдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины от 15 августа 1919 года в Губтрамот (губернский транспортно-материальный отдел Вятского СНХ).

«Вятский губернский подотдел уведомляет, что, ознакомившись с докладом старшего хранителя Вятского губернского музея искусства и старины Н. Румянцева относительно приостановления реквизиции и конфискации, уведомляет:

«Подотдел рассмотрел предъявленную Еленой Владимировной Гогель ОХРАННУЮ ГРАМРТУ, выданную председательницей Всероссийского отдела по делам музеев и охране памятников искусства и старины Натальей Ивановной Троцкой. Подотдел находит, что эта грамота, как выданная вообще на вещи без определения их вида и качества, должна охранять от реквизиции и конфискации все вещи Федора Владимировича и Елены Владимировны Гогелей. И потому для реквизиции и конфискации вещей, подотделу необходимо было снестись с Н.И. Троцкой».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.100-101).

О концерте по случаю открытия музыкальной студии в помещении мужского монастыря города Слободского в августе 1919 года.

(ГАСПИКО, ф.1, оп.1, д.129, л.44-46).

Из письма Вятского губернского музея искусства и старины от 1 сентября 1919 года в адрес Совета кооперативных съездов Вятской губернии.

«Московский подотдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины приобретает особо ценные произведения для Вятского губернского музея. Музей имеет сведения, что Московский подотдел может приобрести очень ценный портрет работы Моретто за 25.0000 руб. В случае вашего согласия, просим перевести 25.000 руб. в распоряжение заведующего подотделом провинциальных музеев Николая Егоровича Машковцева (Москва, Мертвый пер.9).

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.104).

Из письма Совета Вятских губернских кооперативных съездов от 6 сентября 1919 года в адрес Вятского губернского музея.

«Доводим до вашего сведения, что Постановлением Совета вам, из кооперативного фонда охраны памятников старины, искусства и культуры, ассигновано 25.000 руб. на приобретение для музея портрета Моретто. Совет позволяет себе надеяться, что эта картина, в случае ее приобретения, будет числиться в музее как дар ВЯТСКИХ КООПЕРАТОРОВ.

Ассигнованная сумма переведена в Московский народный банк, в распоряжение Николая Егоровича Машковцева.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.107).

Этот эпизод – одно из подтверждений действий большевиков по «выжиманию» денег из кооперативных организаций. Картина Моретто наверняка была конфискована или куплена за бесценок, а с провинциальных кооператоров содрали приличную сумму.

Из письма И.А. Чарушина в адрес Московского отдела по делам музеев (Н.И. Троцкой) от 25 сентября 1919 года.

«Заведующий хозяйственной частью музея Алексей Платонович Вершинин, по распоряжению Вятской ЧК, арестован как заложник. Просим оказать содействие в освобождении Вершинина».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.114).

В Вятский государственный музей искусства и старины поступила коллекция проектов архитекторов и профессоров Академии Художеств Рязанова, Тона, Штакеншнейдера. К этому собранию присоединены чертежи их учеников. Таким образом состав коллекции работ подробно характеризует стиль архитектуры второй половины XIX века.

10 и 19 ноября 1919 года прошли заседания подотдела Вятской губернии при участии председателя подотделов провинциальных музеев при Всероссийской коллегии по делам музеев Н.Г. Машковцева.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.9).

«При Академии Истории Материальной Культуры образован Московский институт историко-художественных изысканий и музееведения. Он распадается на ряд секций, в которые были избраны, в том числе:

Секция «Теории искусства» - Н.Г. Машковцев.

Секция «Восточное искусство», подсекция «Искусство Дальнего Востока» - Ф.В. Гогель.

«Художественная жизнь» (1920, №2, с.11-13).

Из Декрета СНК РСФСР от 20 апреля 1920 года №187 «О национализации запасов книг и иных печатных произведений».

«Все запасы книг и иных печатных произведений (за исключением библиотек), принадлежащие как частным лицам, так и кооперативным и другим организациям и учреждениям, объявляются собственностью государства».

С 25 марта по 2 апреля 1920 года Н.Н. Румянцев посетил город Слободской, где выполнил поручение о принятии в ведение подотдела села Шестаково и Вагино. В результате поездки выяснено, что наиболее важными пунктами художественных изысканий являются Архангельская церковь мужского монастыря в городе Слободском, церковь Благовещения в селе Шестаково и Анфилатовская часовня в селе Вагино.

С 17 мая 1920 года Н.Н. Румянцев произвел осмотр церквей в селах Бобино, Красное, Кстинино, Никульчина и Чепца Вятского уезда, Совье Слободского уезда, Цепочкино Уржумского уезда, кладбища в городе Нолинске и церкви в селе Суна Нолинского уезда.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.9).

В городе Слободском открытие музея состоялось в мае 1920 года при личном участии И.А. Чарушина и А.С. Лебедева. В основание музея положены 26 картин родных направлений (школ) высланных Центральным отделом искусств при Наркомате просвещения РСФСР. Музею было уступлено одно из лучших зданий в городе, где были размещены 75 картин и 7 старинных икон. В числе новых пополнений были произведения Демидова, Хохрякова, Румянцева, Луппова, Никонова, Князева, Порфирьева, Шмелева, Виктора Васнецова, Плюснина, Берггольца, Нефоре и других.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.3, л.55).

О том, как жилось в это время в Вятке видно из следующих документов.

Из секретных политических сводок Вятского отделения военной цензуры по переписке граждан за 1920 год.

«Жизнь наша плохая. Хлеба плохие, страшная засуха. Цена на хлеб – 10 тысяч. Лошади – 500.000. Чая, сахара, соли, мануфактуры нет. Вот до чего довела советская власть, да бездушные коммунисты. Все отбирают в казну. И хлеб, и продукты, и, даже, картошку».

(ГАСПИКО, ф.1, оп.1, д.129, л.153-156).

«С крестьян дерут три шкуры. Везут и мясо, и масло, и хлеб, и, даже, куделю. Им же не дают и четверти фунта (ста граммов – А.Р.) соли».

(ГАСПИКО, ф.1, оп.1, д.165, л.5).

В Советский музей в 1920 году были переданы экспонаты Первой Государственной выставки Татарской республики и четыре картины художников Хохрякова и Демидова. Это был один из самых благоустроенных музеев. Он состоял из отделов чистого искусства (81 произведение) и прикладного искусства и имел, кроме того, художественную библиотеку, фотолабораторию и технические мастерские.

В Вятский губернский музей искусства и старины в 1920 году из Центра было прислано 44 картины, 180 гравюр и 34 предмета художественной старины (предметы религиозного культа).

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.8).

Протокол заседания Президиума Вятского губисполкома от 20 октября 1920 года об организации в городе Слободском Народного Дома и передаче под него Христорождественского монастыря.

(ГАСПИКО, ф.1, оп.1, д.165, л.175).

С 1 марта 1921 года был открыт для посетителей Алабинский музей (интересно, что в большинстве документов того времени, именно так называли наш краеведческий музей, а сегодня это прочно забыто – А.Р.) в городе Вятке.

В Слободской уезд был командирован Н.Н. Румянцев, посетивший села Сырьяны, Верхосвятское, Екатерининское, Кирсинский завод, Волосницы, Мушейское, Лойока, Кайгородское, Гадаево, Троицкое, Холуницкое и деревню Ольховская-Гущино. В результате этой поездки были извлечены и доставлены в Вятский музей искусства и старины целый ряд художественных произведений, главным образом церковного назначения, в том числе:

• 1. Бобинской церкви – 9.
• 2. Села Волосницы – 4.
• 3. Села Сырьяны – 9.
• 4. Села Кайгородское – 24.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.10).

Из информационных сводок Вятской губернской ЧК за 1921 год.

«Ввиду недорода и голодухи, крестьяне вынуждены употреблять разного рода хлебные суррогаты, от чего происходят различного рода желудочные заболевания (брюшной тиф, сыпной тиф и дизентерия). Отдел здравоохранения работает удовлетворительно, но чувствуется большая нехватка медиков».

(ГАКО, ф. Р-875, оп.4, д.8, л.12).

«В деревнях Слободского уезда идет пьянство. Варят дым-коньяк».

«В Сунской волости Нолинского уезда коммунистам лучше не показываться. Их все ненавидят».

«В Турекской волости Уржумского уезда не слышно даже стона. Нет хлеба, все умирают с голоду целыми семьями».

(ГАКО, ф. Р-875, оп.4, д.8, л.37).

Меморандум заказного письма из Вятки от Поликарпа Николаевича Серебрякова в Петроград от 9 февраля 1921 года.

«Власть ни черта не помогает. Местные вожаки говорят, что нужно облегчить положение трудящихся, но ничего для этого не делают, хотя сами устроились хорошо».

«Завтраки в школах очень плохие. Это не верно, что кто не работает, тот не ест. Кто не ворует, тот не ест. Зато, кто не работает, тот ест великолепно».

Письмо задержано информатором ГУБЧЕКА.

(Таких писем было очень много – А.Р.).

(ГАКО, ф. Р-875, оп.4, д.8, л.83).

«Хлеб отбирают. Оставляют только норму – один пуд на едока в месяц. Скотину, льняную кудель, масло, молоко тоже отбирают, ни с чем не считаясь».

«В Вятке страшно ходить. На улицах грабят и убивают».

«В Вятке все начальство новое. Работать не дают, а идут одни непрерывные аресты. Хлеба дают по 1 фунту в день и тот овсяный, очень колючий, что даже собаке давать не будешь. Все десны искололо. Супа нет, варят гнилую картошку».

(ГАКО, ф. Р-875, оп.4, д.8, л.101).

«В Вятке все наги и босы. У богатых все отобрали и бедным ничего не дали. Ходят по городу шайки в «саванах». Грабят и убивают. В столовых кормят бесплатно, но обеды такие, что есть нельзя».

(ГАКО, ф. Р-875, оп.4, д.8, л.111).

«Обещают золотые горы, а сами воруют и жиреют на наших спинах. Где хлеб? Где лес? Неужели Петроград жрет в три горла?»

(ГАКО, ф. Р-875, оп.4, д.8, л.121).

Акт обследования дачи, бывшей Долгушина, от 1920 года под названием «Боровое озеро» от 1920 года. Дано полное описание дачи (там, в 1920 году, располагалась летняя колония I Школьного городка города Вятки – теперь школа №22. Позднее дачу забрало партийное руководство Вятского края для своего отдыха – А.Р.).

(ГАКО, ф. Р-1176, оп.1, д.73, л.20).

Письмо отдела научных библиотек Наркомата просвещения РСФСР от 28 июля 1921 года в Комитет научных библиотек города Вятки с просьбой срочно сообщить сведения о монастырских библиотеках Вятки и губернии:

1. Список монастырей губернии.
2. Имеются ли при них библиотеки?
3. Число томов в каждой библиотеке.
4. Если библиотека передавалась, от кому.
5. Имеются ли в библиотеке старопечатные и рукописные книги?

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.1).

Письмо Комитета научных библиотек от 28 июля 1921 года в адрес управляющего Вятской епархией епископа Павла с запросом сведений о монастырских библиотеках. Письмо подписала председатель комитета Елена Гогель.

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.2).

Рукописное письмо от августа 1921 года со сведениями о монастырских библиотеках губернии.

1. Успенский Трифонов монастырь в городе Вятке.

В декабре 1918 года был ликвидирован, а монахи высланы в Пермскую губернию. Монастырь и имущество были оставлены в распоряжении заведующего хозяйством Горсовета, пока религиозная община монастыря не приняла охрану монастырского имущества на себя. По сведениям, собранным библиотечным комитетом за эти четыре месяца очень пострадала богатая монастырская библиотека, имевшая много старопечатных и рукописных книг. Книги, выброшенные из шкафов, в незапертом помещении библиотеки легко доступные всем желающим, разбирались по рукам. За этот же период, заведующий Трифоновским церковно-историческим музеем бывший архиепископ Кашменский многие старопечатные и рукописные книги перевез, часть в архив , а часть в музей, который вскоре был закрыт для освобождения помещений. Все имущество музея, в том числе и книги, было свезено в амбар археологического музея, находящегося в ведении местного областного музея. Остальные книги, оставшиеся без призора, в полном распоряжении меняющихся населяющих монастырь солдат и курсантов которые с ними делали, что хотели. В начале 1919 года, по настоянию санитарного управления лазаретами желающего целиком занять библиотечные помещения, церковной общине монастыря удалось добиться перевезти оставшиеся книги разоренной библиотеки в здание Благовещенской церкви. Там они были размещены в неразобранном виде в ящиках в церковных шкафах. Библиотечные шкафы и часть библиотечного имущества были вывезены хозяйственным отделом города Вятки. Где каталог и описи – неизвестно. В таком виде книги находятся по настоящее время. Приняты меры к ее описанию. Библиотека бывшей губернской архивной комиссии помещается в библиотеке имени Герцена.

По взаимному соглашению Исторического общества Вятки, библиотеки имени Герцена и областного музея, туда же должна перейти библиотека бывшего Трифонова монастыря, в том числе и взятые из библиотеки монастырские книги. Комитет научных библиотек настаивает на скорейшей перевозке этой библиотеки из амбара, где книги могут пострадать от сырости и холода. Пока же эта передача, равно как и поверка книг не могут состояться по независящим от Комитета и библиотеки имени Герцена причинам.

2. Преображенский женский монастырь города Вятки. Библиотека его состоит из церковных и богослужебных книг (около 300 томов), преимущественно издания XIX века. Старопечатных и рукописных книг в библиотеке нет. Хотя монастырь с 1918 года сильно стеснен, но не ликвидирован и библиотека его не пострадала.
3. Из остальных монастырей губернии самый старинный, с хорошей монастырской библиотекой, Слободской Крестовоздвиженский мужской монастырь. Подробные сведения как этой библиотеки, так и других будут сообщены в ближайшее время.
4. Кроме монастырских библиотек, при Кафедральном Соборе Вятки тоже имеется старинная библиотека.

Список монастырей Вятской губернии.

1. Мужские:

• Вятский Успенский Трифонов.
• Слободской Крестовоздвиженский.
• Филейский Александро-Невский.
• Яранский Прочицкий.
• Орловский Спасский.

1. Женские:

• Вятский Преображенский.
• Слободской Христорождественский.
• Яранский Пророчицкий.
• Арбажский Александринский.
• Куженерский Николаевский.
• Козельшанская монастырская община.
• Танинская Покровская монастырская община.
• Покровская община при деревне Зубари Котельнического уезда.

Председатель Комитета Елена Гогель.

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.3-4).

Из письма Комитета научных библиотек Вятки от августа 1921 года в адрес Председателя Вятского отделения комитета по охране памятников старины Ивана Аполлоновича Чарушина.

«Комитет просит Вас, как лицо, принимающее участие в охране Трифоновского монастыря, сообщить какие у Вас имеются сведения о судьбе и местонахождении библиотеки Трифонова монастыря».

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.7.).

Письмо Приходского Совета Успенско-Трифоновской общины Вятки от 19 августа 1921 года в адрес Комитета научных библиотек.

«Совет старост считает необходимым сообщить следующие сведения о библиотеке Успенского Трифонова монастыря.

Когда в сентябре 1918 года местными властями монастырь был ликвидирован, монахи были высланы в Пермскую губернию, а сам монастырь и все имущество перешло в распоряжение заведующего хозяйственной частью Горсовета тов. Л.С. Наумова.

Когда в декабре 1918 года при храмах монастыря образовалась религиозная община, Совет общины получил возможность взять на себя охрану церковного имущества и встал вопрос о библиотеке. Библиотека была найдена в том же помещении, где она была, но в полном беспорядке, выброшенной из шкафов на пол, затоптанной и разорванной. При принятии церквей и церковного имущества, членами Совета замечалось, что книги из башни-библиотеки уносились. Тогда Совет общины обратился в городской отдел народного образования, заведующим которого был А.В. Красовский с просьбой дать распоряжение о перенесении книг в безопасное место. 27 декабря 1918 года Совет общины получил разрешение городского отдела народного образования взять на хранение архив и книги духовного содержания.

В частной беседе покойного протоирея отца Иоанна Осокина с членом общины Лавровской выяснилось, что Осокин значительную часть наиболее ценных старопечатных и рукописных книг вывез в губернский архив и музей. Предоставленную Совету общины груду книг разоренной Трифоновской библиотеки, Совет перенес в Благовещенский храм Трифоновского монастыря, где она и находится в неразобранном виде по настоящее время. Ни каталога, ни описи в общине не имеется. Совету общины были переданы только разоренные книги. Шкафы же, в которых помещалась библиотека, и разные бархатные папки с серебряными украшениями были вывезены из монастыря.

Председательница Успенско-Трифоновской общины Ю.А. Лавровская».

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.8-9).

Письмо канцелярии Вятского епархиального архирея от 27 августа 1921 года в Комитет научных библиотек.

Канцелярия имеет честь сообщить следующие сведения о состоянии библиотеки Слободского мужского Крестовоздвиженского монастыря.

Библиотека монастыря состоит 747 названий разных книг и журналов, причем некоторые из них в нескольких томах и экземплярах. В числе этих книг – 16 рукописных. Книгам имеется опись главная и дополнительная. Библиотека и ныне находится в ведении монастыря.

Правитель канцелярии Алексей Попов.

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.10).

Письмо канцелярии вятского епархиального архирея от 30 августа 1921 года о библиотеке Мысовской Козельшанской женской монастырской общины.

В библиотеке общины 206 книг, в том чиле 115 богослужебных. Инвентарь книг имеется. В библиотеке есть одна рукописная книга «Начало Жития Преподобного Отца Нашего Трифона Вятского Чудотворца» без указания составителя, года, места и числа страниц. Изыманию библиотека не подвергалась и хранится при названной общине.

Правитель, протоирей Алексей Попов.

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.12).

Письмо правителя канцелярии Вятского епархиального архирея от 12 сентября 1921 года со сведениями о местах монастырских библиотек.

1. Филейский Александро-Невский мужской монастырь Вятского уезда. Сведений о количестве томов нет. В 1919 году библиотека отбиралась Щербининским волостным исполкомом. Находится в неразобранном виде при Филейском монастыре.
2. Христорождественский женский монастырь города Слободского. Сведений о количестве томов нет. В 1918 году библиотека расхищена красноармейцами одной из воинских частей города.
3. Спасский мужской монастырь города Орлова. Сведений о количестве книг нет. В 1918 году библиотека расхищена дивизионом артиллеристов, квартировавшим в стенах монастыря.
4. Яранский Пророчицкий мужской монастырь. Количество томов – 200. В 1918 году часть библиотеки была взята в Яранскую ЧК, а часть отдана в новую церковь при деревне Чимыкинской Матвеевской волости. Часть библиотеки находится в неразобранном виде при Яранском Пророчицком мужском монастыре.
5. Покровско-Богородичная монастырская община при деревне Зубари Котельнического уезда. Количество томов – 110. Никаким изменениям не подвергалась. Находится в ведении начальницы общины.

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.13-14).

Из письма отдела научных библиотек Наркомпроса от 14 сентября 1921 года в адрес Комитета научных библиотек Вятки.

«Усматриваем, что Комитетом не были приняты меры к устранению хищений из библиотеки Успенского Трифонова монастыря, и в течение четырех месяцев Комитет не мог остановить этого хищения.

Не менее странно, что Комитет до сих пор не перевез из амбара библиотеку архивной комиссии. Просьба срочно сообщить: какие «независящие от Комитета причины» препятствуют этому».

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.17).

Письмо Комитета научных библиотек Вятки от 21 сентября 1921 года в ответ на письмо отдела научных библиотек Наркомпроса от 14 сентября 1921 года.

«Сообщаем следующее. В 1918 – 1919 годах, когда библиотека Трифоновского монастыря, а равно и многие другие библиотеки подверглись порче и расхищению, в Вятке не было Комитета научных библиотек, деятельность которого началась в 1920 году. За время 1918 – 1919 годов библиотеке имени Герцена удалось перевезти в свое помещение некоторые подвергавшиеся опасности библиотеки. С помощью Комитета научных библиотек, в 1920 году эти библиотеки были разобраны и предоставлены в общее пользование. Библиотека Трифонового монастыря находятся в ведении общины и хранится в помещении одной из церквей монастыря. В настоящее время она обследована Комитетом. По сообщению епархиальных властей, все ценные старинные книги этой библиотеки были увезены в 1918 – 1919 годах представителем губернского архива без всякой описи. Каталога рукописных книг не осталось. Комитетом затребованы сведения от губернского архива.

Находящаяся в амбаре часть библиотеки архивной комиссии (библиотека Трифоновского музея) в настоящее время перевезена в библиотеку имени Герцена. Задержка с перевозкой произошла из-за несогласованности действий Исторического общества и областного музея. Комиссия по приемке имущества Трифоновского музея (книги переходят в архивную комиссию, а церковные вещи музею) не собиралась, несмотря на неоднократные настояния Комитета научных библиотек.

Считаю необходимым прибавить, что Комитетом принимались и принимаются все возможные меры к обследованию старопечатных и рукописных книг и охране их. В библиотеке имени Герцена сосредоточено в настоящее время много раскольничьих книг XVII – XIX веков и начато обследование книг Кафедрального Собора. Для описания этих книг Комитет пригласил бывшего библиотекаря духовной семинарии, но он мобилизован для работы в бухгалтерии Городского совета. Отказ Горсовета от освобождения С.Е. Карнеева ставит Комитет в затруднительное положение, так как библиотека Герцена не богата специалистами и работа по описанию специальных библиотек проведена быть не может. Председатель Елена Гогель».

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.18).

Доклад эмиссара Комитета научных библиотек Александра Николаевича Князева об обследовании 13 января 1922 года библиотеки, принадлежавшей бывшему Трифонову монастырю. В докладе утверждалось, что библиотека научной и исторической ценности не представляет.

(ГАКО, ф. Р-2483, оп.1, д.91, л.61).

Все это очень странно и не «стыкуется» с предыдущей перепиской.

Выписка из протокола заседания Всероссийской комиссии по учету и сосредоточению ценностей от 23 января 1922 года в составе Троцкого, Красикова, Лебедева, Базилевича, Филиппова, Уншлихта, Сосновского, Галкина и Краснощекова.

«Слушали: доклад тов. Базилевича о работе Секретной комиссии по изъятию ценностей из церквей и монастырей и работах ТРОЙКИ по изъятию ценностей из Главмузея.

Постановили:

2. Признать необходимым во всех губернских образованиях только одну авторитетную комиссию при исполкомах по фактическому учету, фактическому изъятию и фактической отправке ценностей в ГОХРАН, независимо от того в каких хранилищах (музеях, складах ЧК и Губфинотделов, закрытых монастырях и прочих) эти ценности хранятся.

4. Инструкции по работе местных секретных комиссий по изъятию церковных и монастырских ценностей и инструкцию для работы местных ТРОЕК по учету, изъятию и сосредоточению ценностей утвердить, слив в одну.

6. Считать утвержденной инструкцию экспертных комиссий по разбору и научно-художественному определению ценностей, находящихся в музейных хранилищах Главмузея».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.29, л.29).

О том, что сказано в отсутствующих частях Постановления еще предстоит выяснить.

Циркуляр Вятской губернской Чрезвычайной тройки по изъятию ценностей от 23 января 1922 года (совершенно секретно).

«На основании распоряжения Предреввоенсовета Республики, Заместителя Председателя ВЧК и Наркома внутренних дел от 14 января 1922 года №431 Губернская Чрезвычайная тройка по изъятию ценностей предлагает Вам под персональную ответственность в течение 24 часов с момента получения настоящего циркуляра предоставить Завгубфину секретным пакетом сведения об имеющихся в учреждении, подведомственном Вам ценностях:

• Металлические изделия;
• Монеты;
• Слитки;
• Драгоценные камни;
• Кредитные билеты;
• Расчетные знаки, в том числе ветхие и суррогатные;
• Процентные бумаги;
• Иностранная валюта.

Независимо от предоставления вышеупомянутых сведений, предлагается в трехдневный срок представить имеющиеся ценности в Губернский финансовый отдел, причем выполнение настоящего циркуляра предлагается производить исключительно по вечерам».

(ГАСПИКО, ф.98, оп.1, д.79, л.1).

Инструкция уполномоченного Вятского губисполкома по изъятию ценностей от религиозных общин. Инструкция была утверждена на заседании Вятской губернской экспертной комиссии по изъятию церковных ценностей (ВГЭК) 1 марта 1922 года.

Председатель комиссии Вятской губернии, член ВЦИК А. Спундэ.

(ГАКО, ф. Р-340, оп.1, д.404, л.1).

Список специалистов-ювелиров города Вятки:

1. Каюков Василий Владимирович, 29 лет.
2. Попов Федор Петрович, 49 лет.
3. Чулков Федор Петрович, 48 лет.
4. Зубарев Михаил Павлович, 61 года.

(ГАКО, ф. Р-340, оп.1, д.404, л.38).

Секретное письмо заместителя наркома финансов Г. Сокольникова от 13 марта 1922 года о препровождении «Инструкции о порядке упаковки ценностей» (к сожалению, самой инструкции в деле нет – А.Р.).

(ГАСПИКО, ф.6, оп.1, д.138, л.6).

Телеграмма члена Президиума ВЦИК П. Смидовича от 25 марта 1922 года о порядке отправки ценностей в ГОХРАН.

(ГАКО, ф. Р-340, оп.1, д.304, л.26).

«О создании экспортного фонда по филателии» - «Внешняя торговля», 1922, №9, с.13.

Губернский комитет должен был отметить свое участие в деле изъятия церковных ценностей. В экспертной комиссии по изъятию участвовали в качестве уполномоченного губернского музея его заведующий И.А. Чарушин и, как эксперт по определению художественно-исторических ценностей, старший хранитель государственного музея Н.Н. Румянцев. Эта работа продолжалась с 7 марта по 15 июня 1922 года. Было выявлено 618 предметов и, кроме того, четыре престольные одежды.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.11).

Письмо И.А. Чарушина в комиссию по изъятию церковных ценностей от 9 апреля 1922 года с просьбой о приостановке разборки престола Вятского кафедрального собора до распоряжения Центра.

(ГАКО, ф. Р-340, оп.1, д.304, л.13).

Телеграмма из Москвы за подписью зам. особоуполномоченного комиссии по изъятию ценностей Базилевича о запрещении изъятия из музеев вещей из благородных металлов, представляющих художественную ценность.

(ГАКО, ф. Р-340, оп.1, д.304, л.17).

Особенностью Слободского музея 1922 года служит его районное отделение в селе Аникушино, имеющее характер внешкольного учреждения, руководимого местным учительством, которое издает рукописный родиноведческий журнал.

(ГАКО, ф.Р-1163, оп.1, д.64, л.12).

Выписка из протокола заседания Вятской губернской контрольной комиссии от 6 мая 1922 года об исключении И.Г. Горбунова из партии за отказ выполнить задание Уржумского уездного исполкома по изъятию церковных ценностей».

(ГАСПИКО, ф.12, оп.3, д.12, л.68).

С горечью приходится отметить, что это пока единственный случай отказа члена партии от участия в ограблении церквей губернии, который удалось выявить.

Секретное обращение секретаря ЦК партии В.М. Молотова от 9 мая 1922 года об обрастании «участии коммунистов в приобретении домов в собственность, аренду и, через членов своих семей, в торгово-промышленных предприятиях».

(ГАСПИКО, ф.6, оп.1, д.133, л.27).

Из протокола заседания III конференции по музейному делу, состоявшейся в 20 мая 1922 года в сельском Ново-Тушкинском музее.

На конференции присутствовали: преподаватель Северо-Восточного археологического и этнографического института (находился в Казани – А.Р.) Михаил Георгиевич Худяков, инструктор Малмыжского музея Игорь Аркадьевич Машковцев, председатель Тушкинского общества Я.П. Субботин.

Отмечено, что музей обогатился чугунным медальоном с портретом графа Витгенштейна из деревни Чекалки.

В ближайшем будущем предвидится обогащение музея старообрядческими рукописями и библиотекой Луки Арефьевича Гребнева, дневником 100-летнего старовера П.М. Черезова и полным комплектом старообрядческих изданий Тушкинской типографии.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.29, л.20).

Сводка о поступлении в Вятскую губернскую экспертную комиссию с 7 марта по 27 мая 1922 года « серебра 520 пудов 10 фунтов, золота 3 фунта 58 золотников, драгоценных камней 28 фунтов 65 золотников».

(ГАКО, ф. Р-340, оп.1, д.304, л.72а).

Из письма Вятской губернской экспертной комиссии по изъятию церковных ценностей (бывшее казначейство) от 29 мая 1922 года в адрес председателя Вятского губернского музея И.А. Чарушина.

«Все ценности, имеющие историко-археологическое значение, подлежат отправке в Центр в отдельных ящиках. В случае Вашего отказа, комиссия примет к упаковке свои меры. Председатель комиссии Л. Урванцов».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.29, л.20).

Запрос И.А. Чарушина от 31 мая 1922 года в Главмузей (Москва) с просьбой о передаче историко-археологических ценностей в Вятский губернский музей. Всего таких экспонатов было отобрано до 510 единиц.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.29, л.22).

Директива Вятского губкома от 23 июня 1922 года о борьбе с пьянством среди членов партии. В тексте документа есть просто «блестящие» выражения:

«Как рассматривать пьянство; можно ли считать пьянством выпивку 4-5 рюмок».

(ГАСПИКО, ф.12, оп.3, д.12, л.205).

Из письма Н.И. Троцкой от 24 июня 1922 года в ГОХРАН (копия – Вятка, Троицкому).

«На основании параграфа 6 Инструкции ВЦИК вещи музейного характера передаются Главмузеем его отделам на местах.

Вещи историко-художественного характера, изъятые из церквей и монастырей Вятки и Вятской губернии прибыли 22 июня 1922 года в 7 ящиках №№130, 131, 132, 134, 135, 136, 137 в количестве 647 предметов. (Непонятно куда делся ящик №133 и, главное, что было в нем – А.Р.).

В случае, если окажется необходимым еще раз пересмотреть означенные вещи, то это может сделать экспертная комиссия, работающая в Оружейной Палате. Заведующая отделом музеев Троцкая.

С подлинным верно, секретарь Е. Кропоткина».

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.29, л.95).

Скорее всего, что в одном из ящиков, переданных в Оружейную палату, и находился оригинал иконы Святителя Николая Великорецкого.

Письмо Вятского губкома партии от 5 августа 1922 года о живой церкви (обновленцах).

«Губкому известны случаи выступления партийных товарищей на собраниях беспартийных с докладами о живой церкви. Впредь до особого распоряжения, категорически запрещается выступать среди беспартийных по этому вопросу. Наше отношение к живой церкви такое же, как и ко всякой другой».

(ГАСПИКО, ф.12, оп.3, д.12, л.216).

Наиболее крупным фактом просветительской работы Советского районного музея в 1922 году, является III передвижная, художественная выставка, в которой приняли участие не только вятские художники, но и московские (группа «Мир искусства»).

Для справки. В группу «Мир искусства входили знаменитые российские художники Л.С. Бакст, М.В. Добужинский, Е.Е. Лансере, А.П. Остороумова-Лебедева и К.А. Сомов.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.14).

Секретное указание Вятского губкома партии от 18 сентября 1922 года о необходимости строгого наблюдения за кооперативами.

(ГАСПИКО, ф.12, оп.3, д.12, л.162).

Этот документ ясно показывает недоброжелательное отношение властей к кооперации, хотя даже строительство памятника Степану Халтурину в городе Вятке, сохранившегося до сегодняшнего дня, оплатили они.

В октябре 1924 года была извлечена из Вятского инвалидного дома трудолюбия картина иностранного художника Дезе «Зимний пейзаж» и передана в фонд Вятского музея.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.27).

Заслуживает внимания устроение в Малмыже выставка «История русской книги». В числе экспонатов, принадлежащих Малмыжскому музею немало рукописей, например «Торжественник», относящийся ко времени до основания первой русской типографии, Уложение царя Алексея Михайловича и другие 26 книг, изданных первопечатником Иваном Федоровым в Заблудове и Острове. Заведующий Малмыжским музеем Янкин избран членом-корреспондентом Центрального бюро краеведения АН СССР.

(ГАКО, ф. Р-1163, оп.1, д.64, л.40).

Особый статус Гохрана определялся тем значением, которое получили ценности разного рода, и особенно драгоценные металлы, с обретением советской Россией официального «окна в Европу» после подписания мирных договоров со странами Прибалтики. Открытие этого «окна» было оплачено не только территориальными уступками, но и золотом: при подписании соответствующих договоров Эстония получила золота на 14 млн. руб. (10 т), Латвия и Литва - на 4 и 3 млн. руб. (2,9 и 2,1 т, соответственно).

На экспортное значение антиквариата впервые официально было обращено внимание в Постановлении СНК «О сборе и продаже за границу антикварных вещей» от 26 октября 1920 года. Эта мера имела и прогрессивный характер, поскольку предшествовавшая практика «утилизации» антиквариата была варварской - ценнейшие в художественном отношении вещи переплавлялись, а драгоценные камни из них «вылущивались». Важно то, что в законодательных актах появился термина «антиквариат» в качестве особой категории ценностей. Сбыт накопленного фонда антиквариата требовал, во-первых, предварительной экспертизы, во-вторых, специального аппарата, учитывающего тонкую специфику реализации.

Советское правительство спешно приступило к организации аппарата сбыта, мобилизовав для этого «компетентные партийные силы». В условиях, когда Запад объявил блокаду «ворованному» российскому золоту, оно попадало на мировые биржи через цепочку посредников, причем, как всегда в таких случаях, основная часть дохода оседала в карманах посредников. Для обезличивания, сокрытия происхождения золото переплавлялось в золотые слитки, как правило, нестандартных форм («свинки»). В этот период, заключают современные зарубежные специалисты, советское государство выступало в роли «торговца, который на черных рынках обменивал произведенное, полученное в качестве натуральной платы или украденное... на продукты первой необходимости». Причем, эффективность такого обмена, как правило, никого не интересовала. Золота было много.

На сделки с золотом работала также система советских коммерческих банков (Московский народный банк в Лондоне, Евробанк в Париже), работавших по законам стран пребывания. (Отметим, что история работы большевиков через Московский народный банк до сих пор таит в себе массу загадочного – А.Р.).

В сентябре 1921 года были созданы Чрезвычайная комиссия по экспорту (под председательством М.В. Рыкунова), а вслед за ней специализированная комиссия «по золотому фонду», включавшая Л.Д.Троцкого, Г.Я. Сокольникова, Л.Б.Красина, которая дважды в месяц должна была докладывать о состоянии дел в ЦК партии.

По воспоминаниям одного из бывших сотрудников Госбанка, в этот период ключи от кладовой на Неглинной хранились в Кремле, и «когда нужно было отправлять куда-нибудь золото, из Кремля приходили уполномоченные Ленина, спускались с тремя агентами ОГПУ в погреб», затем в кабинете управляющего банка составлялась опись. Все операции с золотом проводились «по отдельной секретной книжке, лежавшей в несгораемом шкафу». Все записи в балансах Госбанка делались по «Запискам Политбюро», которые даже печатались на бумаге с особым грифом «Л» (Ленин).

Серьезным материальным ресурсом власти в этот период стали продажи художественных ценностей. Правительство еще на рубеже 1921-1922 годов обсуждало вопрос о продаже ценностей уровня «национального достояния». Были использованы, таким образом, все возможные, внешние и внутренние, источники золота, все пути его получения. От цивилизованно-дипломатических (обсуждалась, например, идея возвращения золота, помещенного Временным правительством в Швейцарии ) до конфискационных, чрезвычайных и даже иезуитских. Кроме исправно действующей системы тотальных изъятий, была организована также тайная скупка золота у спекулянтов через систему агентов ВЧК. А затем происходили расстрелы местными органами ЧК их собственных агентов.

Количество золота, ввезенного в США, было столь велико, что в апреле 1921 года газета «New York Times» в статье под названием "Золотой потоп" констатировала, что, в силу перегруженности, Пробирная палата США вынуждена была приостановить прием золота, спасовав перед тем количеством металла, которое банкиры предъявили для сертификации.

В том, как распорядилась новая власть накопленными в России до нее и вновь обретенными в процессе «классовой борьбы» ресурсами, существенно то, что в начале 1920-х годов постоянно делались крупные траты золота на цели, лежащие вне проблем хозяйственного развития. Золотом, как уже говорилось, оплачивались дипломатические решения. Так, например, золотые «дары» в виде «безвозмездной финансовой помощи» на 13 млн. золотых руб., получила в 1921 году Турция, а в 1922 году дополнительно еще на 3,5 млн. руб.

Мало кому известно, что командующим армией у Кемаля Ататюрка, фактически был Михаил Васильевич Фрунзе, а его ближайшим помощником там был Мате Залка, погибший позднее в Испании.

Внешнеполитическая доктрина советского государства базировалась на двойственной и противоречивой основе, сочетая стремление, с одной стороны, обеспечить себе мирные условия существования, с другой стороны поддержать «мировую революцию».

Работавшая в Стокгольме «старая большевичка» А.И. Балабанова (женщина с очень яркой биографией, близкая подруга Муссолини и Эрнста Тельмана – А.Р.), впоследствии вспоминала, что по поводу поступавших в 1918 году в Стокгольм средств, в том числе золота, получила лично от Ленина «разъяснение». Средства должны идти на «поддержку левых организаций, подрыв оппозиционных групп Коминтерна». Глава советского правительства при этом настаивал: «Но я умоляю вас - не экономьте. Тратьте миллионы, много миллионов».

По свидетельству советского торгового представителя в Ревеле (Таллинне) Г. Соломона, одной из задач, поставленных представительству, было «снабжение многочисленных тайных отделений Коминтерна», пожиравших, по его мнению, массу денег.

Дорого обошлась стране и проникнутая идеей «мировой революции» интервенция в Польшу. Польше была выплачена контрибуция в 10 млн. руб. золотом и драгоценностями (уже в 1921 году в Варшаву была направлена половина этого золота - около 6,4 тонн в слитках).

Характерны и «непроизводительные» траты золота. Большевики не экономили его, укрепляя разраставшийся государственный аппарат, поддерживая нарождавшуюся партийно-государственную номенклатуру. «Конфискат» использовался на лечение и отдых особо важных для партии персон даже в самые трудные годы.

В самый сложный период Гражданской войны, когда в Москве был страшный голод, в кремлевском детском саду детей ежедневно кормили парниковой клубникой. То же самое повторилось во время блокады Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. В Смольном, где располагался обком партии, никто не голодал.

Объем средств, направленных на содержание сотрудников ВЦИК, ВЧК, «партийно-идеологическую работу», поражает в соизмерении с другими, в том числе «производительными» затратами.

Что касается иконы Святителя Николая Великорецкого, то дальнейшие ее поиски видимо надо вести в архивах Оружейной Палаты, где должны сохраниться копии актов передачи отправленных из Вятки ценностей. В наших архивах их нет. Неясно, кто сопровождал этот груз из Вятки.

Но, все дальнейшие поиски это уже другая история.

12 августа 2008 года.