КИТАЙСКАЯ МОЗАИКА

19-10-2008

Из Франкфурта самолет взял курс на север, а потом уже над Балтикой повернул на восток. В воздушное пространство седьмой части суши мы вошли где-то южнее Ст.Петербурга. До места назначения – Шанхая - оставалось чуть меньше десяти часов лету. Поскольку на экранах все время без перерыва показывали что-то развлекательное, то подробно отследить маршрут не удалось, и следующей реперной точкой оказался уже Новосибирск.

За многие часы полета о чем только ни поразмышляешь и ни подумаешь.

Всеволод ОзеровВспомнился и фильм White Nights с Михаилом Барышниковым, сыгравшим в нем практически самого себя. Летит он там приблизительно таким же маршрутом, как и мы, над Советским Союзом на гастроли в Японию. Вдруг начинается пожар, и самолету приходится совершить вынужденную посадку на советском военном аэродроме в Норильске. «Барышников» понимает, чем это чревато для него – невозвращенца, рвет американский паспорт и спускает его в унитаз. Но не тут-то было!

Наших не проведешь. Все схвачено, везде достанут. И проницательный кагэбэшник со стальным взглядом вываливает ему на кровать в госпитале, куда он попал после аварийной посадки, клочки его паспорта и с ухмылкой, от которой идет мороз по коже, говорит: "Welcome home, Nikolay! Chuvstvuyte sebya kak doma!”

Ну, мы в оба конца пролетели без приключений, и никто нас подобным образом не приветствовал.

В каких-то своих путевых заметках я писал, что когда человек едет в какое-нибудь известное место, вроде Парижа или Рима, или, скажем, смотреть египетские пирамиды, то, в общем, заранее во многом ясно, чего ожидать и на что рассчитывать. С некоторыми другими, менеее известными местами такой ясности нет вообще: всё расплывчато. А вот с Китаем и то, и другое. Сразу возникает целый калейдоскоп образов.

Прежде всего детский стишок для запоминания главных китайских городов:

Пекин, Нанкин и Кантон&#9-
Сели вместе в фаэтон
И поехали в Шанхай
Попивать китайский чай

Из советского детства так же вспоминаются: Сталин и Мао, «китаец и русский - навеки братья», усердные китайские студенты, плащи и рубашки фирмы «Дружба» (кстати, до сих пор существует) и, популярные в 50-е годы, вазочки, тарелочки и проч. из перепончатой эмали.

Потом, попозже - это осатанелая идеологическая вражда, истребление воробьев и мух, «большой скачок», доменная печь в каждом крестьянском дворе, хунвейбины, Даманский, «банда четырех», законное место КНР в ООН, происки гоминьдановcкой клики с похищением танкера «Дербент».

Далее в моем сознании Китай уже уходит на задний план.

Занят был более серьезными вещами, чем Китай. Единственное, что присутстствовало по китайской тематике, так это регулярные обеды в «Пекине» на Маяковке: капуста по-сычуаньски, грибы сянгу, морское ушко, колобок, китайские пельмени, вырезка с грибами и ростками бамбука или вырезка с перцем и солью. Вот уже и слюнки потекли – до сих пор приятно вспомнить!

Сейчас же, когда ни включи ТВ-новости, всегда будет что-нибудь про Китай. Аварии на шахтах, волнения в Тибете, съезды КПК, торговая экспансия, ШОС, загрязнение окружающей среды, Олимпийские игры, отравления молоком, а вокруг вообще все сделано в Китае.

И, конечно, все это на историческом фоне: великая цивилизация, насчитывающая многие тысячи лет, Конфуций, порох, чай, фарфор, бумага, каллиграфия.

Так, какой же он Китай на самом деле?

Поэтому сразу же по прилете в Шанхай стал искать признаки чего-то характерного и особенного. Конечно, я не рассчитывал, что мне тут же вручат красную книжечку с изречениями Мао Цзедуна, но портрет Председателя должен был бы где-нибудь мелькнуть.

Забегая вперед, скажу, что действительно мелькнул. В магазине среди то ли графики, то ли вырезанных силуэтов – разбираться было некогда - продавалось вот такое изображение «великолепной пятерки».

И все, больше нигде.

Итак, совершенно современный огромный аэропорт столичного уровня. Мрамор, стекло, сталь. Такой может быть в любой серьезной стране.

Чистота и порядок, уж точно не третий мир. Сразу возникло ощущение, повторявшееся потом многократно, что строят с запасом на десятилетия. Просторно, даже порой безлюдно. Когда мы отстали от основной массы прилетевших, то на секунду возникло даже опасение потеряться.

Сразу же видишь написанный крупными буквами указатель, куда проходить «жителям Тайваня» для совершения въездных формальностей.

То есть в смысле «добро пожаловать!» и никаких там «белоэмигрантов или сепаратистов-гоминьдановцев». В общем ясно, будут воссоединяться.

Итак, пограничный контроль. В самолете предупредили, чтобы аккуратно заполняли талоны въезда и выезда, не сгибали, и никаких исправлений, а то заставят переделывать. Ну, понятно, тоталитарная азиатская диктатура! Подходим к стойкам, очередь быстро движется, прибывших быстро распределяют по разным стойкам. Тут обнаруживаю, что перепутал номер рейса в талоне убытия. Быстро исправляю. Что делать? Завернут, так завернут, переделаю.

Но, ничего, пограничник быстро зыркнул на лица, проделал какие-то манипуляции у себя под прилавком и вернул паспорта. Никаких дурацких вопросов типа: цель поездки или сколько собираетесь пробыть. Видно, пребывай сколько хочешь, чем дольше пробудешь, тем больше денег истратишь. И тут обнаруживаю на стойке такой пультик с четырьмя кнопками для оценки качества обслуживания.

Конечно, обслуживание было оценено по высшей категории. Но сам принцип!

Попробуй представить, что нажал на не самую лучшую кнопочку в Шереметьево под сверлящим взглядом погранца – насидишься в обезьяннике.

Ну, а дальше все, как обычно. В город ведет многорядная дорога, машин немного. Попадаются грузовики с белыми цифрами на бортах, как в СССР. Проезжаем нечто похожее на промышленные районы, но, как нам разъяснили, они уже преобразуются в жилые и коммерческие. Мегаполис, конечно, гигантский, одни районы сменяются другими. Отчетливо видна разница между построенными в разные периоды. Много и китайских «хрущоб». Только этажность в разы больше. Старая застройка – это этажей 15 – 20. Сейчас жилые комплексы часто превышают 30 этажей. Мы сами побывали в квартире на 27 этаже в таком доме. Сказать, что вид, как с птичьего полета, я затрудняюсь – судить не могу, летать в таком качестве не приходилось. Можно сравнить только с самолетом.

При виде развертывающейся панорамы сознаешь «громадье» строительства и вспоминаются слова (кого? Ну, конечно, Владимира Ильича), когда Лукич грузил Герберта Уэллса: «Пг’иезжайте к нам, батенька, лет эдак чег’ез десять!» Вот здесь, действительно, лет через десять будет нечто грандиозное, хотя уже и сейчас впечатляет. А ведь еще в начале 90-х это был, хотя и огромный, но совершенно не современный город, который соответствовал тому смыслу, который вкладывался всегда в русском языке в слово «шанхай», т.е. беспорядочное нагромождение каких-то хибар. Помню часто в 60-е годы «шанхаями» презрительно называли садоводческие поселки с их клочками земли в 6 соток, которые строились по соседству со старыми дачами. Или вот нынешняя точечная застройка в Москве – это тот же «шанхай», только многоэтажный и бетонный. Нынешний китайский Шанхай – это совсем другое дело.

В целом облик Шанхая – это то, чего и можно было ожидать от 17-миллионного современного мегаполиса: вздымающиеся ввысь стекло и бетон небоскребов, принадлежащих к числу самых высоких в мире, широкие улицы, напряженное уличное движение, универмаги, реклама. При этом очевидно, что город строится по хорошо продуманному плану. Не возникает, как в некоторых городах, ощущения, что скоро произойдет полная закупорка и коллапс всей системы транспорта и жизнеобеспечения.

В однородной картине города иногда появляются весьма экзотические островки.

Вот, словно из машины времени, выскакивает образчик реликтовой архитектуры это здание бывшего общества советско-китайской дружбы. Полвека назад эта «высотка», наверное, казалась грандиозной, а сейчас теряется среди небоскребов, ее даже сфотографировать толком невозможно.

Или вот на набережной, застраивавшейся в начале прошлого века, можно встретить еще один образчик эклектической архитектуры – здание таможни. Тоже кажется очень знакомым, даже красный флаг на шпиле. Строительство здания было завершено в декабре 1927 года. Когда это здание строилось, в Москве ни о чем подобном и не помышляли, но потом догнали и перегнали.

Но вот самые разнообразные здания вместе с башней «Жемчужина Востока» высотой 468 метров, являющейся третьей по высоте башней в мире, на другом берегу – это уже пейзаж XXI века.

Однако наше главное внимание было направлено на исторические памятники. В Шанхае - это в основном крупные буддийские храмы. Мелких как-то не приметили, наверное, им не удалось пережить бурные периоды китайской истории. Надо отметить, что все архитектурные и исторические памятники содержатся в идеальном состоянии. Порой даже возникает сомнение, а не новодел ли это.

Конечно, понятно, что многие памятники с многовековой историей неоднократно восстанавливались, но это повсеместная практика.

При том, что Шанхай выглядит как совершенно современный город, несколько озадачивает большое количество людей в буддийских храмах.

Все они далеко не пожилого возраста и активно занимаются исполнением обрядов: записывают свои имена в специальные списки, жгут палочки и бросают что-то в огонь. Также забрасывают монеты в специальные башенки – кстати все это весьма меркантилизировано и приносит ленивым и отъевшимся монахам ощутимый доход. Всюду свекает позолота и блестит яркая краска.

И еще часто попадается свастика. Ясно, что это символ и того, и сего на Востоке, но каждый раз ее присутствие как-то озадачивает. Вот и в Шанхае повстречался такой партайгеноссе обербудденфюрер. Но буддийских товарищей там много всяких. А один такой огромный нефритовый будда просто, конкретно по жизни, отдыхает.

Каждому, кто мало-мальски знаком с историей Китая, известно, что в крупных китайских городах до середины прошлого века существовали так называемые концессии. Империалистические державы создали для себя экстерриториальные районы, в которых иностранцы жили по своим законам и в соответствии со своим собственным укладом. В Шанхае хорошо сохранился так называемый французский квартал.

Французы появились в Шанхае в 1846 году и стали арендовать в городе обширные участки.

В 1863 году они проявили cвою обычную несговорчивость и отказались присоединиться к международной концессии, созданной всякими прочими немцами и англичанами для обустройства европейской части города, а стали обустраивать свою территорию на площади в 10 кв.километров. Вот не захотели.... и спасибо им за это.

Потому что теперь, когда идешь по улицам и аллеям, усаженным платанами, конечно, понимаешь, что ты не на парижских бульварах, но парижский дух присутствует. По краям прямых тенистых улиц стоят особняки с мансардами и ставнями на окнах во французском стиле, окруженные садами с буйной тропической растительностью. Надо полагать, что во многом именно благодаря присущему ему колориту «французский квартал» впоследствии облюбовали международные авантюристы, русские белоэмигранты, революционеры-коммунисты и китайские гангстеры. Кстати, отель Dong Hu, в котором мы остановились, был построен в 1934 году как особняк для главного тогдашнего шанхайского мафиози.

Надо сказать, что многие особняки весьма запущены, но никак не обветшали, ибо изначально были добротно построены. В последние годы предпринимаются серьезные усилия, чтобы вдохнуть в квартал новую жизнь. Реконструируются особняки, обновляются иногда встречающиеся городские усадьбы или даже целые обособленные улочки из вилл, в которые селятся «новые китайские».

Китайское жилье – это особая история. Исстари повелось, что китайцы окружают свои дома стенами, по крайней мере в городах. И такая структура сохранилась до настоящего времени в современом Шанхае, независимо от этажности, района или обепеченности жильцов. Просто глухая стена или гибрид чугунной решетки и стены может окружать особняк, многоквартирный дом или группу домов.

А уж за стеной в саду, помнящем роскошь вековой давности, вполне может оказаться и совсем уже находящийся в запустении дом, количество обитателей которого, по внешним признакам, явно превышает его рассчетные возможности.

Однако все, кто там живут, «свои», хотя в каждом случае они иные, чем в другом доме. Возникает особая уютная атмосфера – люди сидят на лавочках, разговаривают, попивают неторопливо чай из своих особых кружек с крышками (это чтобы чай не остывал). Вот, например, такой обособленный квартал, чем-то напоминает нью-йоркские brownstones, хотя ясно, что народ живет здесь далеко не зажиточный. Однако при входе сидят «привратники» в полном смысле этого слова и наблюдают за порядком.

Можно, конечно, подметить и детали, явно не свидетельствующие о «роскоши» бытия горожан. В районах попроще повсюду на окнах решетки, причем вплоть до четвертого-пятого этажа. Это значит, что воры, с ловкостью знаменитых китайских акробатов, не ленятся, а устремляются «все выше, выше и выше».

Уличное движение... Читатель, наверное, ожидает услышать душераздирающую историю о хаосе, при котором на перекрестке автомобили, велосипедисты и пешеходы одновременно движутся в четырех направлениях.

Отнюдь! На большинстве перекрестков в центре города на тротуарах стоят люди в униформе с надписью “Traffic Assistant" на рукаве. В общем-то это, конечно, никакие не помощники и, тем более не полицейские, а, скорее, дежурные. За несколько секунд до того, как зажжется зеленый свет для пешеходов, эти дежурные выходят на проезжую часть и пресекают попытки нарушения порядка.

На всех крупных улицах для велосипедов и мопедов выделен правый ряд и они не смешиваются с автомобильным транспортом. И вот эти дежурные часто одним только своим присутствием сдерживают этот, готовый прорваться поток.

А вот полиции на улицах почти не видно, зато у всяких объектов типа вокзалов, крупных сооружений и музеев контроль весьма жесткий.

В городах масса такси. Подними руку, и через пару минут остановится машина. Чаще всего это большой «Фольксваген», наверняка китайской сборки. Таксист обязательно в белых перчатках, на сидениях чистые матерчатые чехлы. Естественно, никакой торговли типа «сколько будет, сколько дашь».

По-английски никто не понимает, но вполне достаточно показать место на карте или, что еще лучше, дать таксисту бумажку, на которой в гостинице вам напишут, куда ехать. Сразу же включается счетчик. Тариф по западным меркам просто смешной – 11 юаней в Шанхае, 9 – в Нанкине ( $ 2 и 1,5, соответствено). На эту сумму можно довольно долго ехать, потом начнет прибавляться. За 20 – 25 можно доехать от центра до большинства туристических объектов. Ну, и , что самое приятное, чаевые не предусматриваются, и сдача всегда аккуратно выдается.

При этом надо сказать, что уличное движение весьма специфическое.

Если посмотреть, как бы издалека, то все покажется абсолютно упорядоченным.

При постепенном увеличении начинаешь замечать, что внутри плавно текущих потоков возникают водовороты, водопады и стремнины. Сидя в такси, видишь, что, порой, на перекрестке вдруг влоб машине выезжает велосипедист, или что машины разъехались буквально в сантиметрах друг от друга. Но ведь не столкнулись, и разъехались.

Сам бы я, конечно, там за руль не сел. Ну, так всяк сверчок знай свой шесток. А вот местные жители прекрасно на своем шестке существуют, причем без присутствия дорожной полиции. Аварий тоже за неделю не заметил.

Главное, что при весьма высокой интенсивности, все происходит без нервозности, подрезания друг друга и т.п.

И еще о транспорте. В Нанкин из Шанхая мы отправились на поезде. Вся процедура перемещения поразила своей организованностью.

Такси въезжает в подземную стоянку, тут же дежурят носильщики. Вещи быстро погружаются на тележку, пересчитываются, и тут же в будочке производится оплата. И вперед – к эскалаторам и переходам к вокзалу. Далее уже без носильщиков, просвечивание багажа, контроль билетов – все как в аэропорту.

Потом – огромный зал ожидания. Все сидят, ждут объявления посадки. За 15 минут до отправления на табло загорается номер поезда и вся масса движится на посадку. Поезд по виду мало отличается от французского TGV.

Малость поскромнее, да потеснее. Но в практическом отношении, может быть, даже и получше – ходят проводницы, продают еду и напитки, собирают образующийся мусор. Все как в самолете, даже бумажные пакетики на всякий случай. А несется поезд совсем как самолет: на табло периодически появляются цифры 186, 214, 197 и т.п. Максимальная скорость была 247 км/час.

Интересная картина наблюдалась на станциях. Пассажиры стояли на платформах цепочкой перпендикулярно путям – видимо на перроне отмечено, где останавливается какой вагон. Никого лишнего – только те, кому на ближайший конкретный поезд. И, как и везде, ни соринки, ни бумажки.

Когда сидел в своем кресле и глазел по сторонам, то заметил в вагоне одну деталь. Под каждой парой сидений приделана педаль. Какая-то такая железка, не вяжущаяся с современным скоростным поездом, почти самолетом.

Она мне тут же напомнила такие же педали под креслами в парикмахерской или в зубоврачебном кабинете из времен моего детства. Ну, да ладно педаль, так педаль, для чего-то значит нужна, наверное, чтобы кресла снимать, когда надо. И только уже в Нанкине, идя по перрону, я увидел, как в вагонах проводники разворачивают все сиденья в обратную сторону, чтобы всем пассажирам было комфортно сидеть и смотреть вперед по ходу поезду, а то вдруг голова закружится на такой скорости.

Вот это да! Тоталитарный подход – взяли и развернули всех на 180 градусов, но в нужном направлении. А вот в Европе – свобода, равенство и братство, и полвагона смотрит вперед, а полвагона – назад.

И еще одна интересная особенность Шанхая – это парки. Их довольно много для такого огромного мегаполиса. Можно, порой, просто свернуть с оживленного проспекта и тут же попадаешь в совсем иную атмосферу. Сразу спадает напряжение, народу немного, но и не пустынно. Буйная южная растительность, чирикают и посвистывают птицы – не экзотические, но какие-то слегка особенные.

Но интереснее всего понаблюдать за людьми. Много офисной публики – вышли в середине дня перекусить, чего-то там клюют из пластиковых формочек.

Кто-то дремлет, вытянувшись на скамейке или парапете. Но много, и это бросается в глаза, людей, занимающихся физическими упражнениями. Причем это не западный джоггинг или стретчинг. Многие занимаются тай-чи, некоторые просто быстро ходят, причем кто-то задом наперед.

А в беседках или павильончиках азартные пожилые китайцы играют в карты или в маджонг. В общем каждый расслабляется, как ему сподручнее, ведь жизнь весьма напряженная. Вот на скамейке сидит женщина среднего возраста и вполне сносно играет на кларнете незатейливую мелодию. Естественно только для себя, но это никому не мешает. Причем происходило это в парке ..... прямо напротив памятника Марксу и Энгельсу. Мне показалось, что классики тоже поддались общей атмосфере парка. Вид у них такой слегка расслабленный, будто уже пропустили, и не по одной - Карлуша вроде как опирается на стойку бара, а Фридрих уже малость забурел. Видать, худсовет не слишком серьезно подошел к оценке данного произведения. Нам сказали, что они там не одни – есть у них и компания в виде Алексей Максимыча, но мы с ним не встретились.

А вот в другом парке наблюдали вечером вообще сюрреалистическую картину ну, прямо, кинофильм «Город Зеро». Играет музыка, и на площадке среди деревьев ... танцы. Нет, не дискотека. Немолодые люди танцуют парами.

Такое можно было наблюдать где-нибудь в начале 60-х в Сочи в санатории «Металлург».

Отдыхают в парках не только люди – вот в теньке пристроилась кошка, совсем китайская с азиатскими раскосыми глазами. Кошка кошкой, а вот что приятно поразило, так это отсутствие собак и связанных с ними продуктов их жизнедеятельности.

Вообще на улицах чистота идеальная - никакого мусора. Улицы все время метут, причем это в основном касается опадающих с платанов листьев, ибо народ приучен не мусорить. Особо поразила одна сценка. В том же квартале на велосипеде тихонько передвигается женщина в рабочей униформе и, завидев какую-нибудь бумажку или сухой лист, останавливается и подбирает мусор с помощью большущего бамбукового пинцета. Бамбуком в Китае вовсю пользуются: от употребления в пищу молодых ростков до изготовления строительных лесов высотой во много этажей. И курят довольно много, и в общественных местах, но вот окурков нигде не видно.

И еще к порядку на улицах. Нигде, в том числе в местах скопления туристов (местных) и гуляющей публики, нет никаких попрошаек, цыган, балканоидов, бездомных, музыкантов (от перуанцев со свирелями до выпускников Московской консерватории с балалайками), всяких жонглеров и мимов, покрашенных серебряной краской. «И это приятно!» А то в цивилизованном мире, ну, просто заколебала вся эта публика. Шагу ступить нельзя, чтобы ни клянчили и насильно ни развлекали своими «талантами».

Ради справедливости надо сказать, что во многих местах, в основном около крупных магазинов, суетятся продавцы «ролексов» и «картье» за 20 долларов, показывая карточки с образцами. Но они быстро отстают, если сказать пару вежливых слов по-китайски, как научили.

Иногда мелкая деталь может поведать о многом. Все, конечно, замечали, что во всех гостиницах в номере на внутренней стороне двери висит табличка с инструкцией по противопожарной безопасности. Я думаю, мало кто их читает. Но вот в Ш. мой взгляд на ней остановился, так на всякий случай. И к своему удивлению читаю, среди прочих, такую фразу: «If it happens an emergency just like fire (or air raid), please leave your room immediately.» Это ж в какой еще стране в гостинице будет инструкция на случай воздушного налета! А ведь это результат почти двадцатилетней войны (с японцами и гражданской между националистами и коммунистами), свирепствовавшей в стране все 1930-е и 1940-е годы, а потом были война в Корее под боком, противостояние с советскими ревизионистами, американскими империалистами и гоминьдановской кликой – отпечаток остается надолго.

Если посмотреть статистику по Китаю, то из нее будет следовать, что ежегодно страну посещают миллионы туристов. Но, вероятно, эти миллионы растворяются в миллиарде до гомеопатической концентрации.

В Ш. и Н. «белых» практически не видно. Вечером на представлении китайских акробатов зал на 99 процентов был таковыми заполнен, но вот в городе, причем что интересно, на главных туристических объектах их не видно. Например, мы простояли минут 15 у Храма Конфуция в Нанкине – и никого, одни китайцы.

Подметил интересную особенность. Нигде на туристических объектах не продаются открытки. Иногда они могут пригодиться - всего ведь не сфотографируешь. Причем ларьки с сувенирами есть, а вот открыток нет.

Может быть я плохо искал, но тенденция явная. Или не принято у китайцев ненужное барахло покупать? Подчеркиваю – «ненужное», поскольку бывает и нужное. Вот, например, когда мы отправились гулять по «пурпурной горе» в Нанкине, наша спутница, которая впопыхах надела неудобные туфли, тут же купила за доллар весьма приличные и удобные такие тапочки-туфельки.

Может, в них долго не проходит, но и выбросить будет не жалко.

И еще про «барахло». Вот, всюду раздаются крики, что, мол, Китай заваливает весь мир некачественными дешевыми товарами. Так это вы все сами и виноваты, что падки на дешевку. Никто, ведь не заставляет!

Ведь все элементарно – есть спрос, будет и предложение. А китайцы сделают, что надо. Захотите качественное – сделаем вам качественное, только раскошелиться придется, халява не предусмотрена.

Это все о том, что люди обманываться сами рады. В Китае есть города, занятые производством фарфора и мебели «под старину». До малейших подробностей копируются старинные образцы (могут даже сделать на заказ «тысячелетнюю» копию конкретного музейного шедевра), потом все это состаривается. Применяется масса различных приемов. Например, фарфор обмазывают гудроном, потом его стирают, или вот сидит человек и тихонечко так постукивает камешком по вазе. За полчаса ваза стареет на тысячу лет.

На месте цены на такой «антиквариат» не такие уж высокие, но, когда товар попадает в Европу или Америку, цена, а соответствено и прибыль, может возрасти в сотню раз.

А уж тут антиквары, эксперты будут вешать лапшу и загибать сумасшедшие цены, может быть, и «добросовестно заблуждаясь», что весьма маловероятно.

В Нанкине в северо-западной части города на высоких холмах раскинулся зеленый массив – уже упомянутая «пурпурная гора». Пожалуй, центральный объект там – это мавзолей Сунь Ятсена. Это такой в полной мере китайский «ленин». Назначен был на роль отца революции, свергнувшей монархию, умер довольно скоро после революции. Считается главным революционером, но на самом деле видных фигур было много. Весьма почитался как националистами, так и коммунистами. Он завещал похоронить себя в стеклянном саркофаге, как Ильича, но с бальзамированием у китайских товарищей не заладилось.

К стоящему на вершине горы мавзолею под голубой черепичной крышей ведет длинная лестница. Вероятно, это сделано со смыслом, чтобы люди не просто пришли поглазеть в качестве прогулки, а были бы вынуждены целенаправленно приложить усилия и, поднимаясь в гору, осознавали бы величие своего вождя.

Процедура явно более торжественная, чем стояние в очереди к мавзолею под присмотром ментов.

Поначалу даже возникает сомнение, а хватит ли сил взобраться в такую высь. Но опыт хождения по горам учит, что смотреть наверх не надо, нужно просто идти и, как гласит какая-то мудрость, может быть даже и китайская, «дорогу осилит идущий». Все идущие с нами дорогу осилили и поднялись наверх.

Там есть не только сам мавзолей, но и здание музея, в котором, в частности, рассказывается о создании мавзолея и о конкурсе, проведенном в этой связи.

Было представлено много проектов, но, естественно, выбрали один. Архитектура здания, как и полагается, в китайском стиле, а вот внутри – очень отдает плагиатом. В главном зале огромная сидящая фигура Сунь Ятсена – как в мемориале Линкольна в Вашингтоне. Правда, янки выглядит повнушительнее, а китаец поскромнее. А в следующем зале в круглом углублении ниже уровня земли установлен мраморный саркофаг – это уже как гробница Наполеона.

Тогда никто в Китае эти сооружения, наверное, не видел. А может просто невозможно придумать ничего нового для подобной ситуации...

В том же парке в бывшем буддийском храме (Чан Кайши сделался христианином и разорил много буддийских святынь) устроен музей восковых (или, может быть, пластмассовых) фигур, иллюстрирующий китайскую историю. И вот в одной витрине, относящейся к 1920-м годам, вижу фигуру в белом кителе, в «мягких козловых сапогах», с усами и с трубкой в руке. Нет, товарищ Сталин в Китае не был. На табличке в витрине латинскими буквами указано: Bao LuoTing. Это - Михаил Бородин, он же Михаил Маркович Грузенберг, который прибыл в Китай в 1923 году в качестве главного политического советника правительства Сунь Ятсена, а после его смерти оставался в том же качестве еще некоторое время. Личность это была весьма неординарная и пользовавшаяся в Китае большим влиянием. В 1927 г., когда во главе Гоминьдана стал Чан Кайши, Бородин был выслан из Китая. По возвращении в СССР был назначен заместителем наркома труда, затем — заместителем директора ТАСС, с 1932 г. — редактор газеты «Москоу ньюс»- одновременно с этим в 1941–49 гг.

главный редактор Совинформбюро.

Однако, как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

В 1949 г. Бородин был арестован и в 1951 г. расстрелян. Посмертно реабилитирован в 1956 г.

И, в заключение, несколько слов о китайской кухне. Будучи ее большим любителем, я испытывал перед поездкой определенные ожидания, которые оказались иллюзиями. При непосредственном знакомстве на месте китайская кухня неожиданно озадачила. При изучении меню сначала появляется желание заказать все, но как же это все съесть. И вот со съесть как раз и возникают проблемы. Меня китайская еда привлекает в том числе и тем, что пища максимально обработана и вполне можно обходиться палочками без помощи ножа. На главном банкете все было на высоте, но вот в местах попроще возникали неожиданности. Попадались и косточки, и хрящики, и жир – совсем не комильфо. При ближайшем ознакомлении утиные язычки оказываются с костями (это только у болтунов язык без костей), свиные кишки, медуза и прочая экзотика в лучшем случае - безвкусны, в худшем - малосъедобны. Вот чьи-то желудки оказались вкусными - приятно так похрупывали. Черепаховый суп не стали пробовать по этическим соображениям – такое уважаемое животное.

Вообще-то, некоторые сомнения по поводу исконной китайской кухни (не будем брать в расчет региональные различия – это частности) появились уже некоторое время тому назад. После посещения ресторанов в китаизированном Флашинге в Нью-Йорке с удивлением заметил, что сами китайцы едят что-то, на мой взгляд, мало привлекательное. Получается, что в Европе и Америке китайскую кухню представляет сильно европеизированное небольшое число блюд. Если в Китае за обедом подается очень много кушаний (недаром используются вертящиеся столы), которые едят маленькими порциями, то в Европе – наоборот. В обед заказывают парочку блюд, но больших по объему. Но не стоит брюзжать по столь незначительному поводу – есть масса проблем посерьезнее.

Вот такие вот получились заметки. Понятно, что Китай - тема необъятная. Но не найдется, наверное, ни одной серьезной книги, в которой удалось бы нарисовать хотя бы схематично общую картину Китая.

Сами китайцы, особенно в давние времена, вообще считали свою страну отдельной вселенной и были не так далеки от истины. Так что, чего ожидать от путевых заметок о недельной поездке. Но как в мозаике, каждое стеклышко имеет свое место и играет свою роль в создании общей картины, так и путешественник может увидеть нечто интересное, незамеченное другими. Люди сейчас эрудированные, много чего сами знают и повидали, и поэтому надеюсь, что мои заметки окажутся занимательными и дополнят то, что им уже известно.

Комментарии
  • Hardstone - 31.03.2018 в 11:47:
    Всего комментариев: 1
    Также интереснейшей техникой мозаики является Флорентийская мозаика. Картины, столы и различные элементы декора в ней создаются из Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение