ТИРАН ИЗ ТЕГЕРАНА

[Сокращенный перевод «Письма из Ирана» Елены Негоды]

Вот уже четыре года, со времен прошлой президентской кампании, Махмуд Ахмадинеджад поддерживает свой блог – воспоминания детства, рассуждения о Боге и о человеке, ответы на письма читателей.

В 2005 году кампанию выиграл образ человека из народа, простого и честного парня. Несколько телероликов, в которых Ахмадинеджад стоит в очереди в столовую и гуляет по бедным кварталам, были созданы Джавадом Шамакдари, другом юности. В конце 70-х Шамакдари и Ахмадинеджад вместе учились на инженеров в тегеранском университете, потом сблизились уже в начале этого века, когда Ахмадинеджад служил мэром Тегерана. Шамакдари был потрясен тем, что Ахмадинеджад отказался от муниципальной зарплаты, оставив себе лишь малую, «учительскую» часть. «Такой человек должен стать президентом Ирана», решил Шамакдари и стал помощником мэра.

Он не ошибся. Темная лошадка Ахмадинеджада набрала 62% голосов, опередив тогдашнего президента Мохаммеда Хатами. Реформы Хатами, направленные на «открытие» Ирана внешнему миру, испугали Верховного Лидера Аятоллу Али Хаменеи.

Следующие президентские выборы президента будут в июне этого года, через два месяца.

Ахмадинеджад заявил о своих повторных президентских намерениях. Хатами снял свою кандидатуру в марте, в пользу другого реформиста, бывшего премьер-министра Мир-Хоссейна Мусави. Снова «консерваторы против реформаторов» и снова Ахмадинеджад расчитывает на всенародную любовь.

Шамакдари повторяет игру с выигрышными картами – Ахмадинеджад читает стихи старику-отцу, Ахмадинеджад свернул старинный персидский ковер из президентского дворца и отправил его в музей, Ахмадинеджад продолжал жить в скромном семейном доме, пока сотрудники безопасности не уговорили его переехать на новое место (в тихом районе, но в обычное здание, не в президентский дворец), Ахмадинеджад раздает деньги населению, т.н. «долю справедливости», около $60.

Иранская политическая диаспора не принимает Ахмадинеджада за своего. Один дипломат высказал недовольство недостаточным опытом президента, никогда до занятия высшего государственного поста не покидавшего своей страны (за исключение участия в ирако-иранской войне), другой старший дипломат пожаловался своему европейскому коллеге, что Ахмадинеджад заставляет ждать приема 30 минут в коридоре, только затем, чтобы дипломат был «поставлен на место».

Они недооценивают президента. Как и Уго Чавес из Венесуэллы, он понимает, что в стране множество таких же, как он, людей, и он умеет говорить на их языке. Так же, как они, он ностальгирует о первых годах Исламской Республики, когда правил Аятолла Рухолла Хомейни и мальчишки добровольно шли в мученики, как и они, он хочет, чтобы Иран занял свое достойное место в мире, и он дает субсидии промышленности и создает рабочие места.

Как и большинство населения, Ахмадинеджад возлагает надежды на ядерную программу Ирана. «Они хотят уважения», говорит Ли Хамильтон, бывший конгрессмен и сопредседатель «Группы по изучению Ирана», «и лучший способ этого добиться, по их мнению, преуспеть в ядерном цикле».

20 марта, в первый день Персидского Нового Года, президент Обама записал видео-обращение, адресованное иранскому народу. В нем Обама высоко оценил древнюю культуру Ирана и предлагал начать честный диалог. «Слов недостаточно», - таков был ответ Аятоллы Хаменеи. Через несколько дней после этого видео, на Гаагской конференции по Афганистану в конце марта, Ричард Холбрук (специальный представитель США) имел личный разговор с заместителем министра иностранных дел Ирана. Это был первый прямой контакт администраций двух стран за долгие годы. «Не знаю, есть ли другая такая страна, которая вызывала в нас столько изжоги как Иран», - продолжал Хамильтон, - «мы понимаем, что у них к нам не меньший список обид и претензий, чем у нас к ним».

Между тем, Ахмадинеджад как будто нарочно продолжает играть роль дипломатического провокатора, считая Холокост «мифом», призывая к концу «сионистского режима» Израиля и постоянно напоминая о прогрессе иранской ядерной программы.

Махмуду Ахмадинеджаду 52 года, он маленький (чуть выше 150 см) и очень худой. Он всегда носит пятидневнюю бороду, как знак преданности Аллаху. У него необычно маленькие, глубоко посаженные глаза, черные как изюминки. На расстоянии он кажется почти слепым. Вблизи, при личных встречах, он выглядет почти неоправданно радостным. На трибуне - неулыбчивый и серьезный, как несчастный воин – Ахмадинеджад трясет кулаками и указывает пальцем, подолгу рассуждает о добре и зле, Востоке и Западе, Боге и человеке.

Впервые я встретил Ахмадинеджада в начале его президентского срока. Во время сессии Генеральной Асамблеи ООН он устроил завтрак в своем Нью Йоркском отеле для американских академиков и журналистов. Ахмадинеджад быстро двигался, стреляя глазами. Он начал с чтения наизусть нескольких стихов из Корана, затем стал туманно рассуждать о «проблеме идентификации и европейской морали». Речь закончилась риторическими вопросами - «в чем корни наших проблем?», «в чем решение?», «куда нас приведет сегодняшний курс?»

Кто-то спросил о притеснении средств массовой информации и об академических свободах в Иране. «Видите ли, свобода в Иране – это очень привилегированная свобода», ответил Ахмадинеджад, «вы ведь можете арестовать человека за дорожные нарушения. Должны быть общественные законы... Мы должны стать чистыми людьми. Человек идет по очень узкой тропе.» Потом он заговорил о справедливости и о зле, причиненном палестинцам во имя переживших Холокост евреев. Холокост, – воскликнул Ахмадинеджад, - в конце концов произошел в Европе! «Для меня очевидна необходимость дальнейших исследований Холокоста. Почему не разрешены дополнительные расследования?» Ахмадинеджад осмотрел комнату и улыбнулся.

Один вопрос к нему был по поводу фетвы, выпущенной Аятоллой Хаменеи в 2005 году , которая запрещает «создание, хранение и использование» ядерного оружия. «Исламская республика Иран никогда не должна приобретать ядерное оружие». Ахмадинеджад ответил, что «фетва исчерпывающе говорит об иранских намерениях. Иранская дипломатия прозрачна».

Сколько остается в руках Ахмадинеджада реальной власти, однако, пока далеко не ясно. Ясно только, что самая большая власть находится в руках Верховного Лидера Аятоллы Хаменеи, «заступившего на пост» в 1989 года, после смерти аятоллы Хомейни, главнокомандующего иранских вооруженных сил (совместно с политическим и религиозным руководством). Чтобы принять любой закон, Ахмадинеджаду требуется одобрение Меджлиса (парламента), а Хаменеи может просто выпустить фетву.

После выборов, Ахмадинеджад публично поцеловал руку Верховного лидера. Как сказал представитель Хаменеи и редактор заглавной клерикальной газеты Кайхан, «господин Ахмадинеджад, знаете ли, всего лишь глава исполнительной власти».

Конечно, взаимоотношения власть имущих сложнее. Один из старших советников иракского президента Джалала Талабани рассказал про эпизод официального визита лидера Ирака в Иран в декабре 2006 года. Талабани без прикрас описал сектантскую борьбу между сунитами и шиитами, число убийств, которое в то время было на подъеме, и Иран был вовлечен в происходящие беспорядки и насилие в шиитском лагере. По мере его рассказа Хаменеи многократно воскликал, «Как ужасно! Мы молимся за вас!» В конце концов Талабани его перебил, «нам сейчас нужны не молитвы, а лекарство». Хаменеи ответил, - «Я буду занят молитвами, а вот он», - показав на Ахмадинеджада, - «займется лекарством».

Томас Пикеринг, бывший заместитель Министра Иностранных дел, который встречался с иранцами в течение нескольких лет и попытался сформулировать внешнеполитический курс в регионе, признался, что «очень трудно понять иранскую политическую архитектуру. Никакая разведка не поможет указать хорошее или плохое время для переговоров. При такой туманности их системы, приходится все время действовать наощупь».

Мохаммед Хатами, предшественник и противник Ахмадинеджада, известен как «реформист». В случае Ирана это означает: человек с умеренными религиозными взглядами. Политический спектр Ирана на самом деле очень широк. Он простирается от крайних религиозных консерваторов (Ахмадинеджад) до религиозных прагматиков и далее до реформистов. Последнее – термин относительный. В иранской политике никто никогда не начинал разговора о разделении церкви и государства. Недавно Хатами сказал мне, «демократия, права человека, и все желаемые свободы – да, но в «моральных рамках» ислама».

Хатами, начиная свою президентскую кампанию, предупреждал, что если Мир-Хоссейн Мусави решит участвовать в выборах, то он, Хатами, снимет свою кандидатуру.

Мусави 67 лет, он занимал пост премьер-министра с 1981 по 1989 года, но после того, как проиграл сражение Аятолле Хаменеи, Мусави отошел от политики более чем на десять лет. (Политический комментатор, узнав о его возвращении, нарек Мусави «персидским Цинциннатом»). Большинство иранцев помнят Мусави по эффективной системе распределения продуктов и товаров во время ирано-иракской войны. Мусави принадлежит «поколению революции», восставшей против шаха и враждебной свободному рынку и Западу. Многие сегодняшние реформисты начинали левыми исламистами. Мусави перешел в реформисты после ссоры с Хаменеи из-за готовности - как менеджеру – бросить вызов теократам. В то же время, его прошлое частично привлекает религиозную верхушку и Революционное Ополчение (которое ненавидит Хатами).

Прошлой зимой Хатами принял меня в пригороде Тегерана, в поместье, принадлежащим его фонду. Этот район каменных вилл среди огромных участков леса расположился у подножья Эльбурцких гор.

Первым делом, он заверил меня, что сделал все возможное за свои два президентских срока для улучшения ирано-американских отношений, рассказал о закулисной госпрограмме в поддержку американской кампании по свержению Талибана в Афганистане в 2001 году. «Потом к власти пришли неоконы и все разрушили». Все мы получили хороший урок. Обама был выбран президентом благодаря обещанию перемен... У Обамы есть шанс ... только если он поменяет политику «старшего брата» на политику «большого друга». И, конечно, если он уменьшит влияние сионистского лобби».

Многие иранцы не поддерживают антиамериканские настроения, они не озабочены политикой. Ахмадинеджад – как абсолютист – среди них исключение. Крайние консерваторы, как он, верят в персидскую исключительность, в прошлую и в будущую славу Ирана. Общество в целом, однако, можно охарактеризовать как амальгаму религиозного национализма и ежедневного прагматизма. Теократия совместно с выбранным в борьбе (на настоящих, пусть и не полностью свободных выборах) режимом посреди глобальной экономики. Представитель Верховного Лидера не сомневается, что этим выбранным будет снова Ахмадинеджад.

Ахмадинеджад родился в Арадане, небольшом городке в пустыне, в 60 милях к юго-востоку от столицы. Он бы четвертым из семерых детей владельца продуктовой лавки. Когда он был маленьким мальчиком, семья переехала в Тегеран и сменила фамилию - Саборджиан (что означает «краситель нити», одна из низжих должностей в ковровой индустрии) на Ахмадинеджад, означающую «раса Мухаммеда» или «добродетельная раса».

В школе Ахмадинеджад прослыл трудолюбивым и способным к наукам учеником, многие родители хотели, чтобы их дети с ним дружили, надеясь на его хорошее влияние. Он продолжал жить дома и когда уже учился в Иранском Университете Науки и Техники.

В 24 года Ахмадинеджад женился на сокурснице Азам аль-Садат Фарахи, и она перехала в дом его родителей. У них двое сыновей и дочь. Когда я подошел к семейному дому Ахмадинеджада, на дороге перед зданием шла футбольная игра местных мальчишек, подъезды к дому, однако, патрулировала охрана. В доме напротив живет Ахмад Дерахвашт, школьный друг Ахмадинеджада, ныне зубной врач. Он вспоминает, как они вместе в юности развозили памфлеты Хомейни на велосипедах.

На главной странице своего блога Ахмадинеджад написал о тех временах и о своем восхищении Хомейни – «чем больше я узнавал его мысли, его философию, тем более этот священный лидер притягивал меня... его отсутствие [Хомейни был сослан шахом из Ирана в 1964 году] было трудно пережить».

Ахмадинеджад обвиняет шаха, экстравагантного дебошира, в коррупции и в обнищании страны. Шах бежал из страны в январе 1979 года, и через две недели после его побега Хомейни вернулся в Иран. Революционные комитеты стали формироваться на каждой улице. По словам его друга-дантиста, Ахмадинеджад был лидером такого комитета до того, как вступил в Басидж, добровольную милицию (часть Республиканского Ополчения).

Ахмадинеджад также присоединился к радикальной студенческой организации, укрепляющей союз университета с теологическими семинариями. Именно эта организация участвовала в захвате заложников посольства США. Впоследствии кто-то из заложников заявил, что Ахмадинеджад был одним из участников захвата и допроса. Сам Ахмадинеджад, однако, всегда это отрицал. То же подтвердили и коллеги – Ахмадинеджад неоднократно выступал против операции захвата посольства.

...

И вот, 30 лет спустя, он президент страны и надеется на переизбрание. Впервые за 30 лет мы слышим дипломатический шепот между сторонами – США и Ираном. Следующие шаги будут координированы специальным советником по Ирану Деннисом Россом, ветераном американского МИДа. Одно из возможных начал сотрудничества – Афганистан, на недавней конференции в Гааге иранцы обещали помочь бороться с наркоторговлей.

Как сказал Томас Пикеринг, который очень осторожен в оценках возможного ирано-американского сотрудничества, «если вы видите закрытую дверь, можно попробовать ее открыть»