МОЛЧАНИЕ ЗВЁЗД

Silentium Universi?
Silentium infantia?
Silentium aeternam.

7 марта этого года, после трех лет финансовых неурядиц в космос наконец-то был выведен телескоп «Кеплер», специально предназначенный для поиска планет у других звезд. В апреле он передал пробный снимок своих охотничьих угодий. За три с половиной года, отведенных на миссию, среди ста тысяч звезд, отслеживаемых оптикой и матрицами телескопа, рассчитывают найти как минимум пятьдесят планет размером с Землю. Или 185 по размеру на 30% больших, чем она. Или шестьсот вдвое больших. Также надеются обнаружить до 900 горячих юпитеров и до 30 газовых гигантов, но это уже больше для калибровки метода и для расширения круга знаний.

Иными словами, «Кеплер» ищет жизнь в том виде, в каком мы ее знаем на Земле. В далеком космосе мы ищем самих себя, и спустя каких-то четыреста лет после сожжения Джордано Бруно мало кто уже сомневается в том, что обитаемые миры будут найдены! Однако на этом пути не ожидается легкого и быстрого успеха – горький опыт программы SETI еще свеж в памяти и до сих пор не находит убедительного объяснения. Более того, создается впечатление, что по мере обнаружения все большего числа экзопланет нарастает волна удивления отсутствием признаков иного разума во Вселенной. Волна эта уже не столь высокая, как в начале 80-х, ибо интерес к космосу давно угас, но если во времена Шкловского еще можно было списать гнетущее молчание звезд на малое количество планет вокруг них, то сегодня этот аргумент уже не работает. Чего-чего, а планет на свете хватает!

Их много. Возможно (и скорее всего!) их даже больше, чем звезд, которых только в нашей галактике по разным оценкам от двухсот до четырехсот миллиардов! При такой богатейшей статистике счет обитаемым планетам должен был бы идти на миллиарды, а планетам с разумной жизнью на миллионы, чего, увы, не наблюдается. Нет никаких признаков иного разума во Вселенной – ни внезапного повышения радиоизлучения звезд, ни модулированных направленных передач, ни кораблей пришельцев, ни астроинженерии, не говоря уже о галактических феноменах!

В этом и заключается парадокс Ферми: вере в то, что во Вселенной существует множество технологически развитых цивилизаций, противоречит отсутствие признаков оных. Это говорит о том, что либо наше понимание природы, либо наши наблюдения неполны и ошибочны. Так оно и есть, но сейчас парадоксальнее иное: несмотря на сотни открытых планет, снова раздаются голоса в пользу теории уникальности Земли и ее полного в этом смысле, воистину вселенского одиночества. Иными словами, в пользу гипотезы Бога.

Что ж, на фоне приведенных чисел звезд и планет предположение об избранности Земли кажется столь поразительным, столь неестественным, что от него и впрямь всего лишь шаг до божьего промысла. Тем более что сейчас этот шаг сделать куда легче, чем в недавние крутые времена. Странно, человеку почему-то легче поверить в чудеса – в бога, в свое подобие ему, в непостижимую сложность мира или в его разочаровывающую простоту – во что угодно, только не в собственную очевидную ограниченность, не в принципиальную неспособность человека познать мир. Видимо осознание собственной уникальности порождает гордыню паче надлежащего смирения.

Впрочем, это две стороны одной медали, поэтому последуем примеру Лапласа и гипотезу творца рассматривать не будем. Вместо этого трезво оценим самих себя и признаем, что статус венца творения для нас тяжел, как шапка Мономаха, что возможности человека конечны и каждый из нас на своем личном опыте ощущает их ограниченность, особенно в конце того мига, что называется человеческой жизнью. Из объективной оценки немедленно вытекает удивительно простое, безо всяких парадоксов и ссылок на сверхъестественные причины объяснение феномена звездного молчания. Но мы, пытаясь сохранить хоть какую-то интригу, приведем его несколько позже. Что касается Сверхразума, Творца, Абсолютной Идеи и пр., то не слишком ли все это странно, непонятно и даже абсурдно выглядит – сотворение невообразимо огромного мира всего лишь в качестве декорации к незамысловатому действию, протекающему в течение одного кратчайшего по космическим меркам мига на одной-единственной микроскопической пылинке этого мира?! Скажете, не нам судить о Его замысле? Гм. Но кому же еще, если больше некому? Если именно по замыслу божию мы уникальны? И почему бы нам не судить, если мы к тому же еще и слеплены по образу Его и подобию?

Абсолютно невозможную ситуацию усугубляет и тот факт, что галактик во Вселенной больше чем звезд в Млечном Пути! Как же при таком умопомрачительном количестве звезд и планет с точки зрения науки и обычного здравого смысла Земля может быть уникальной? Никак. Это было бы куда удивительнее, чем множественность миров! Удивительно своей скукой, отсутствием изобретательности, изюминки, плоскостью и страшной ограниченностью замысла. Такой мир был бы действительно недостоин творца абсолютного и всемогущего, как и полагал Джордано Бруно. Странно представлять себе, что во всей безграничной Вселенной лишь твоя маленькая, периферийная планетка несет искру разума, причем слабенькую, едва разгоревшуюся, готовую в любой момент погаснуть.

Звезд и планет в мире так много, что даже из общих соображений понятно – наша Земля это обычная, рядовая планета у рядового солнца. Почему же разумная жизнь, которая должна если не переполнять космос, то звучать в нем ясно и четко, бодрой фанфарной нотой, так не звучит? Равнодушное молчание звезд удивляет, но стоит ли удивляться? Действительно ли Земля ординарна и ничем не выделяется в бесчисленных шеренгах иных земель, или же много званых, да мало избранных? Что ж, перейдем от умозрительных рассуждений к фактам. Анализ распределения звезд в окрестностях Солнца по спектральным классам и данные по экзопланетам никак не демонстрирует ординарности Солнца, не говоря уже о Земле.

Начнем с того, что не так уж много звезд удовлетворяет критериям Д.Содерблома и С.Доулa, которые применялись при поиске кандидатов на прослушивание в программе SETI! Речь в них идет о солнцеподобных звездах постоянной светимости, лежащих на главной последовательности и имеющих достаточный возраст (3-5 млрд. лет) для зарождения жизни земного типа. Иными словами, о звездах второго поколения (последнее время их даже причисляют к звездам третьего поколения), ?пектральных классов F7V – К2V, с достаточной металличностью, то есть высоким уровнем содержания тяжелых элементов, от чего зависит формирование каменистых, землеподобных планет.

На диаграмме приведено распределение по классам согласно каталогу Gliese CNS для звезд, удаленных от Солнца менее, чем на 150 световых лет. Нашими соседями являются звезды близких спектральных классов и – главным образом – класса M, красные карлики. На самом деле, доля карликов еще выше, но их трудно обнаруживать на больших дистанциях.

Невооруженным взглядом Солнце видно с расстояния 20 парсек (около 65 световых лет), и шар такого радиуса называют окрестностями Солнца. Он содержит около полутора тысяч наблюдаемых звёзд, из них 85 – спектрального класса G, 33 – F7 и более поздних классов, около 90 – классов K0 – K.2. То есть до 14% звезд. В шаре радиусом 5 парсек (ок. 16 световых лет) видны уже абсолютно все звёзды. Их около сотни и почти 2/3 их составляют очень слабые красные карлики с массами в 3-10 раз меньше, чем у Солнца. Звёзд, похожих на Солнце, всего шесть – это информация для мечтающих о полетах к иным мирам.

В среднем можно считать, что в нашей области галактики солнцеподобные звезды составляют до 10%. Если трансполировать эти данные на весь Млечный Путь, то в нем окажется около 30 миллиардов Солнц. И хотя подобная трансполяция вряд ли корректна, речь все равно идет о миллиардах! Важно, что звезды околосолнечных классов, как правило, рождаются в окружении протопланетного диска. Их формирование требует умеренной массы и среднего значения момента количества движения вращающегося протозвёздного облака. Таким образом, параметры, необходимые для появления планетной системы, самые средние, и как раз поэтому у звезд, подобных Солнцу, неизбежно существование планетных систем!

Согласно В. Г. Сурдину, преподающему астрофизику на астрономическом отделении физфака МГУ («Рождение звёзд», УРСС, Москва, 2001) звезд околосолнечных спектральных классов во Вселенной вообще более половины, и эволюционируют они достаточно долго, чтобы обязательно обзавестись планетной системой. Это значит, что только в одной нашей Галактике не менее 100 млрд. звезд относятся к спектральным классам F – K. Согласно измерениям экваториальной скорости вращения у 80% звёзд F5 ч F8 должны быть планетные системы; а у звёзд классов G, K и М в 100% случаев!

Как видите, нашей системе трудно претендовать на уникальность. Какие же аргументы можно привести в пользу этой гипотезы? Во-первых, большинство соседей – около 70% – группируются в кратные системы, двойные, тройные и т. д. Недавно считалось, что обитаемых планет у кратных звезд быть не может в принципе. Сейчас полагают, что все зависит от расстояния между компонентами и их относительной массы, но, тем не менее, зарождение жизни и разума в таких системах более проблематично, чем у одиноких звезд.

Следующий аргумент относится к особому положению нашего Солнца в галактике, мол, оно уютно устроилось между главными спиральными рукавами, да еще и в так называемом галактическом поясе жизни!

Линейная скорость вращающихся частей в ней сохраняется практически одинаковой до расстояний 18 килопарсек от центра и равняется примерно 220-230 км/с. По мере удаления от центра угловая скорость падает, что и приводит к спиральности системы. Спиральные рукава представляют собой волны плотности, распространяющиеся по звездному скоплению галактического диска. Звезды образуются из межзвездного газа, который, вращаясь вместе с галактическим диском, имеет всюду, за исключением зоны коротации (от англ. corotation – совместное вращение), угловую скорость, отличную от угловой скорости дифференциально вращающегося диска. В гравитационном поле спиральных рукавов межзвездный газ ускоряется. Возникает ударная волна и образуется полоса сжатого газа, в которой, собственно, и рождаются звезды. Зона коротации – это узкое кольцо, тор радиусом 250 парсек и солнечная система находится как раз в этой зоне, т.е. в специальных условиях. Здесь рукава галактик вращаются синхронно с межзвездным газом и ударной волны не образуется. Многие исследователи считают, что жизнь может возникать только в галактических «поясах жизни», в коротационных торах.

При диаметре нашей галактики в 30 килопарсек и с учетом того, что основная масса звезд сосредоточена в ее центре и рукавах, в такой тор за вычетом участков, приходящихся на последние, попадает не более 1% всех звезд, то есть около трех миллиардов. Из них на солнцеподобные по разным оценкам приходится от 6 до 20%, то есть от 180 до 600 млн. Как видим, круг звезд-кандидатов быстро сужается. Но есть и более оптимистичные прогнозы. Так, Guillermo Gonzalez из университета Айовы считает, что до 5% звезд галактики кружатся на орбитах, допускающих возникновение жизни. А согласно galactic habitable zone таких планет до 10%. Дискуссия на эту тему ведется в The Stars of the Milky Way. На приводимом снимке спиральной галактики обитаемая зона отмечена зеленым.

Отметим, что время жизни Солнечной системы по порядку величин равно времени, которое она проводит в пространстве между спиральными рукавами (7,8 млрд. лет). При вхождении Солнца в рукав Персея наша цивилизация может погибнуть от вспышек сверхновых – если, конечно, доживет до этого времени, что вызывает большие сомнения. Системы, находящиеся ближе к центру Галактики, подвергаются гораздо большему риску, так как чаще проходят через спиральные рукава.

Но не только особые галактические условия сужают круг поисков. Кажется, главная проблема заключается в планетных системах – они демонстрируют поразительное разнообразие и наша солнечная, с небольшими тяжелыми, каменистыми планетами в центре и газовыми гигантами на периферии, пока что исключение из правил! А ведь, подобно критериям, которым должны удовлетворять звезды, имеются и определенные требования к планетным системам. Новая Земля должна располагаться на орбите т.н. эффективного земного радиуса, чтобы вода на поверхности сохранялась в жидком виде. Ее орбита и орбиты соседей по системе должны быть круговыми или близкими к таковым. На внешних орбитах желательны газовые гиганты, они стабилизируют систему и защищают внутренние планеты от астероидов.

Что же мы имеем в действительности? Начнем с ближайших окрестностей. В пределах 5 парсек найдено четыре экзопланеты. Одна, массой в полтора Юпитера, вращается вокруг Эпсилон Эридана (HD 22049), единственной в этом списке звезды околосолнечного класса (K2V). Радиус эффективной земной орбиты Rэфф. составляет 0,52 а.е., что оставляло бы надежды найти землеподобную планету на ней, если бы не большой эксцентриситет орбиты столь крупного соседа (перицентр 1.02 а.е., апоцентр 5.76 а.е.). От Юпитеров всегда многое зависит! Остальные планеты вращаются вокруг красных карликов, у которых Rэфф. так мал, что планета будет всегда обращена к солнцу одной стороной. На мой взгляд, это не позволяет причислить их к кандидатам на зарождение жизни, а тем более жизни разумной.

Как видим, ближайших соседей у нас немного и все они бесперспективны. Если расширить радиус поиска до 10 парсек, добавится еще пять планетных систем, причем четыре из них снова у красных карликов, зато пятая – у любимца писателей-фантастов, знаменитого Фомальгаута, альфы созвездия Южной рыбы! В 2008 г. у него был найден спутник, холодный юпитер. Увы, это молодая горячая звезда класса A3V, ее возраст всего лишь 100-300 млн. лет, что автоматически исключает ее из списка кандидатов в колыбель разума.

В радиусе 20 пк от Солнца число обнаруженных к лету 2009 г. планетных систем составило 38, из них 28 планет у звезд искомых спектральных классов. Увы, большинство из них горячие юпитеры на близких орбитах, что противоречит теориям образования планетных систем. Объяснить феномен можно лишь миграцией с внешних орбит, но неясно, чем объяснить саму миграцию, которая не оставляет шансов уцелеть внутренним планетам, буде таковые имелись. Наличие в системе горячего юпитера или нептуна автоматически исключает ее из списка кандидатов, как, например, бету Поллукса (10,3 пк) из созвездия Близнецов. Это большая звезда и Rэфф. у нее 5.4 а.е., но, на внутренней орбите в 1.7 а.е. вращается горячий юпитер.

По этой же причине придется вычеркнуть еще 22 системы и остается всего четыре кандидата. Это HD 95128 или 47 Большой Медведицы, звезда класса G0V, 1.03 массы Солнца, на расстоянии 13.3 пк от него, вокруг которой вращаются два холодных юпитера, причем внутренний почти по круговой орбите. Rэфф. = 1.16 а.е. и остается самая малость – найти землеподобную планету на этой орбите. Далее в Волопасе на расстоянии 16.6 пк – HD 128311 с двумя холодными юпитерами. Но у их орбит большой эксцентриситет и они близки к Rэфф., что вряд ли позволит найти в этой системе двойника Земли. HD 154345 в Геркулесе (18.06 пк) чуть меньше Солнца, имеет холодный юпитер на почти круговой дальней орбите, Rэфф. = 0.75 а.е. – это хороший кандидат. Еще – HD 145675 или 14 Геркулеса (18.1 пк) с двумя газовыми гигантами. У внутреннего большой эксцентриситет, что вряд ли позволит гипотетической Земле удержаться на Rэфф.

Итак, в близких окрестностях Солнца у полутора тысяч звезд нашлось лишь две планетных системы, возможно напоминающих нашу. То есть, в лучшем случае на тысячу звезд приходится одна Земля. Теперь понятны расчеты команды телескопа «Кеплер», которая, как уже говорилось, надеется найти 50 земель среди 100 000 звезд. В таком случае, учитывая количество звезд в коротационном торе (3 млрд.), в галактике имеется не более 1-2 млн. Земель, а в пределах 125 пк вокруг Солнца их несколько тысяч.

Всего на июнь 2009 г. открыты 353 экзопланеты у 297 звезд: 241 газовый гигант, 86 горячих юпитеров, 4 горячих нептуна, 4 планеты у пульсаров и 15 суперземель. О чем говорит этот список? В первую очередь о том, что возможности наших методов позволяют искать лишь большие планеты. Диаграмма зависимости числа открытых планет от их массы убедительно это показывает. А также о том, что планетных систем, похожих на солнечную, может оказаться немного, они нетипичны.

Так, около трети систем имеют горячие юпитеры и нептуны, а это значит, что двойника Земли в них не найти. Кроме того, оказалось, что круговые орбиты в природе редкость и три четверти экзопланет имеют эксцентриситет больший, чем у Земли, а две трети больший, чем у Марса. Это снижает вероятность возникновения жизни как за счет выхода за пределы пояса жизни, так и за счет нестабильности орбит из-за влияния газовых гигантов, движущихся по эллиптичным орбитам. И если оптимисты надеются, что 5-10% планетных систем будут похожи на Солнечную, то имеющиеся данные их надежд пока не подтверждают.

Подведем итоги практической части исследования: планетные системы устроены куда сложнее и разнообразнее, чем ожидалось, что резко снижает шансы найти двойника Земли, с миллиардов – до миллионов.

На прощание остается привести изображение нашей галактики, где кружком вокруг Солнца отмечена область наших поисков.

Но пора уже вернуться к размышлениям о молчании звезд. С. Доул изложил критерии поиска разума во Вселенной еще в 1970 г. Его книга полезна и сейчас, но интересна также и тем, что отражает ту переоценку возможностей и близких перспектив человечества, что была характерна для романтичных 60-х: «Вряд ли можно сомневаться в том, что в ближайшее время эти средства (достижения иных миров – Ю.К.) окажутся в пределах наших возможностей. Если человечество в пределах длительности жизни одного поколения смогло пройти путь от полета первого аэроплана до высадка на Луну, то у нас есть все основания с нетерпением ждать дальнейшего развития техники, которое позволит человеку достичь других пригодных для жизни планет. Следовательно, не слишком преждевременно уже сейчас начать размышлять о возможностях открытия новых миров, на которых могли бы жить люди». (С. Доул ПЛАНЕТЫ ДЛЯ ЛЮДЕЙ Москва 1974.).

Прошло сорок лет, романтика космоса сменилась пониманием того, что не все так просто и легко, но в некотором смысле с Доулом перекликается В. Липунов в несколько невнятной статье, приведенной недавно в альманахе «Лебедь» (Научно открываемый Бог) Исходя из того. что молчание звезд необъяснимо, он приходит к парадоксальному выводу:

«Экспериментально доказанное отсутствие сверхцивилизаций свидетельствует о том, что наша Вселенная слишком проста для разума. Быстро (за несколько тысяч лет) познав ее законы, разумная жизнь исчерпывает все возможности своих применений и исчезает. Парадоксально, но факт: разум возникает и погибает по одной и той же причине – по причине простоты устройства нашего мира».

Автор ссылается на парадокс Циолковского, который является развитием парадокса Ферми и гласит, что бесконечное развитие природы рано или поздно должно привести к тотальной экспансии разума, к Разумной Вселенной. Из этого делается вывод о возможности научно познаваемого Бога. Как видите, сплошные парадоксы. И базисные тезисы статьи и выводы из них кажутся сомнительными. Начнем с того, что в молчании Вселенной нет ничего удивительного, наоборот, оно естественно, причем по многим причинам. Первая и самая простая сводится к тому, что это обычное silentium infantia – молчание раннего детства, когда еще не умеют говорить. Раз уж мы все время явно и неявно подразумеваем жизнь земного типа, то надо иметь в виду, что разум только-только появляется во Вселенной! Она еще очень молода и все только начинается.

В самом деле, если ей 14 млрд. лет, если первые два поколения звезд ушли на то, чтобы наработать достаточно тяжелых элементов, необходимых для возникновения жизни, если третье поколение, к которому принадлежит и наше Солнце, только сейчас достигло возраста, когда на некоторых, очень редких, как мы видели, планетах появляется разумная жизнь, то о каких цивилизациях первого, второго и третьего уровня может идти речь?! Они либо еще не появились, либо так молоды и находятся так далеко, что не могут быть замечены. И даже если начали, как и мы, отправлять направленные радиосообщения, то сигнал дойдет до нас лишь через сотни и тысячи лет, когда его, возможно, уже некому будет принимать…

За примерами ходить недалеко, наша собственная цивилизация (если она действительно является ею) далеко не дотягивает до первого уровня по Кардашову! Какое там овладение энергоресурсами планеты, скорее – бездумная их трата. Стоит сжечь последнее органическое топливо до того, как появится термоядерная энергия (если она появится) – и мы увидим, к чему может привести подобное овладение ресурсами в рамках планеты, и каковы перспективы у такой «цивилизации».

Но, скажете вы, цивилизации могут возникать не синхронно, созревать не одновременно и те, что появились несколько десятков тысяч лет назад, не говоря уже о миллионах (чего, чего, а времени у природы всегда хватает) давно должны были достичь уровня сидерических, а то и галактических технологий! Отвечаю – нет, не должны. На то есть вторая и куда более существенная причина молчания Вселенной. Она связана с тем, что далекий космос человеку, грубо говоря, не по зубам! Не по плечу. Насколько далекий? Для нас он начинается уже за пределами солнечной системы. Дадим, наконец, ответ на вполне риторический вопрос Циолковского, помните: «Земля колыбель человечества, но нельзя вечно жить в колыбели!» Вечно жить – нельзя. Умереть – можно.

Почему мне так кажется? Потому что все эти якобы парадоксы Ферми и Циолковского базируются на шатком фундаменте технологической цивилизации. Но откуда вообще взялся тезис о непрерывном и все более ускоряющемся ее развитии – экспонента, вертикальный взлет!? Полноте! Если таковое и наблюдалось последние 150-200 лет, то неужели темпы развития можно экстраполировать на века и тысячелетия вперед? На каком основании? Воланд искренне удивлялся самоуверенности Берлиоза, твердо планировавшего будущее, – человек смертен, намекнул он тому, и порой неожиданно смертен. То же самое можно сказать и о человечестве в целом. Это, разумеется, крайность, но вполне вероятная. Еще более вероятен вариант тихого существования без космических амбиций – с постепенным угасанием по причине истощения ресурсов и утраты интереса к жизни.

А он неизбежно будет утрачен, ибо есть и другие пределы, преодолеть которые не даст сама природа человека. Интуитивно ощущая их, В. Лебедев в том же номере альманаха пытается сформулировать нечто вроде антропного принципа неопределенности, не позволяющего человеку проникнуть ни чересчур глубоко в микромир, ни выйти слишком далеко за пределы тесного человеческого макромира – в мир по-настоящему большой, в мегамир космоса.

Весьма уместная мысль, но терминологически и по существу правильнее, видимо, будет говорить о чем-то вроде принципа Паули применительно к возможным состояниям человечества. Это принцип запрета. Согласно ему, оно не может находиться в состоянии цивилизации второго – звездного – уровня, это не его уровень, точно так же, как у муравья нет никаких шансов попасть на Луну. Краткий срок жизни и крайне ограниченные возможности как человека в отдельности, так и всего человечества в целом настолько несопоставимы по масштабам с характерными временами и расстояниями во Вселенной, что остается лишь удивляться былой самоуверенности – на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы. Пока что они остались лишь на Луне и дай бог, чтобы в обозримом будущем отпечатались в песках Марса. Думаю, этим и ограничится космическая экспансия человека в его биологической ипостаси.

Что любопытно, быстрое развитие технологий и расширение пределов познания вызывает неосознанное стремление к переносу современных стереотипов в прошлое и будущее. Вот и В. Липунов ссылается на то, что уже в XIX веке могли предвидеть последствия такого развития и довести цепь рассуждений до логического конца. Не знаю, что имелось в виду – Разумная вселенная Циолковского или научный бог, но это не важно. Не могли в XIX в. этого предвидеть. И мы не можем предвидеть представлений века XXII. Вот грубая аналогия: наши недалекие предки из позапрошлого столетия также как и мы не сомневались в наличии иного разума, но искали его на Марсе – по дымам паровозов над узловыми станциями, без чего, само собой, ни одна цивилизация обойтись не может. Вот и мы ищем модулированные радиопередачи со звезд, ибо ничего иного представить не можем…

Кстати, о паровозах. Если экспоненциальное развитие имело место еще вчера, то как с этим сегодня? Обратите внимание, все главные открытия и изобретения нашего времени были сделаны 40-60 лет назад: атомная бомба и термояд, транзистор и компьютер, микросхемы, ДНК и лазеры – и с тех пор лишь развиваются, дорабатываются и модифицируются. Интернет и мобильные телефоны? Да, это самое, пожалуй, выдающееся явление последних пятнадцати лет, но по большому счету и они есть лишь дальнейшее развитие принципов, заложенных полвека назад. Корабли, тепловозы, автомобили – все это практически не изменилось, «Боинг-747» летает уже сорок лет, «Конкорд» вообще сошел со сцены – и так чего не коснись. Прогресс направлен не вертикально вверх, а вширь и вглубь – и явно притормаживает. Особенно отчетливо это проявляется в самом важном для нашей темы аспекте, в освоении космоса. «Сатурн-V» фон Брауна и сейчас был бы самой мощной ракетой в мире, на Луне человека не было вот уже сорок лет, на Марс если и полетят, то лет через двадцать – и после этого прикажете верить в возможность достижения звезд?

Не будем обсуждать максимально достижимые скорости ракет с атомным приводом (пожалуй, единственный более-менее осуществимый вариант) и связанные с этими скоростями тысячи лет полета. Оставим за скобками расчеты, сколько тысяч человек потребуется для экипажа хотя бы с демографической точки зрения и т.д. и т.п., все это априори совершенно бессмысленно. Лучше сделаем простой расчет. Программа «Аполло» потребовала 25 млрд. и на нее работало полмиллиона человек. Полет на Марс, к проработке которого уже собирался приступить Вернер фон Браун, обошелся бы вдесятеро дороже, что было явно не по силам США, экономика которых составляла тогда едва ли не половину экономики всего мира. Разве что в особых условиях и при поддержке СССР и Европы (насколько это было реально, судите сами). Но если о решении подобной задачи можно было хотя бы поразмыслить (думал же о Марсе фон Браун), то о полете к ближайшей звезде и думать не стоило. Звездный корабль (один), абстрагируясь от всего остального, что делает его абсолютно нереальным, стоил бы как минимум в тысячу раз дороже всего проекта «Аполло», более 25 трлн. долларов, что раз в двадцать превышало суммарный мировой бюджет.

Что из всего этого следует? То, что мы живем в переломное время и проходим точку перегиба на графике развития человечества. Наш собственный пример показывает, что технологические цивилизации ограничены в пространстве и во времени. В пространстве – тесными рамками собственной планеты, а во времени – сроком исчерпания ее ресурсов. Кривая на графике движется к асимптоте, к естественному, природой заданному пределу, весьма далекому от уровня цивилизаций второго типа. Но может и устремиться резко вниз, если от природы взяли больше, чем та способна была дать. В какой-то точке наступит гомеостаз, но не на уровне звездного общения. О сроке жизни таких систем судить трудно, думаю, что он вряд ли превышает тысячу лет.

Однако и этим не исчерпываются ограничения принципа запрета. Дело ведь еще и в том, что от наших «масштабов» – хотя бы от степени нашей энерговооруженности – зависит и степень познания мира. Каждый следующий шаг дается все труднее, это видно хотя бы на примере строительства большого адронного коллайдера и ясно, что оставаясь в земной колыбели, мы никогда не будем в состоянии разгадать загадки более высокого уровня. Так что не Вселенная слишком проста для разума, а разум и имеющиеся у него инструменты слишком слабы для ее постижения. Перефразируя приведенную выше цитату В. Липунова, можно сказать, что разумная жизнь угасает, осознав свою неспособность познать законы мира и утратив вследствие этого интерес к жизни.

В этом и заключается вторая и главная причина молчания звезд. Разум в космосе не вызревает, не достигает уровня свободного общения. Глянем на себя. Принято утверждать, что радиофон Земли превысил фон Солнца, но тысячи радио, телефонных и TV каналов сливаются именно в фон, в белый шум. Кроме того, его всплеск длился не столь уж и долго, не более полувека, а сейчас снова снижается, ибо и телефонная связь и телепередачи все более ориентируются на ретрансляторы, спутники и кабель. Кого однако удивит кратковременный рост радиошумов далекой звезды?

Направленных передач с Земли не ведется. Не считать же такой знаменитое послание к скоплению М13 (25 тысяч световых лет) с радиотелескопа Аресибо в 1974 г.? Оно длилось три минуты. Или четыре коротких послания в 1999 г. Или шесть сеансов передач осенью 2001 г. из Евпатории, с передатчика мощностью в 100 кВт. Этим наша активность исчерпывается и особого энтузиазма в подготовке направленных, годами повторяющихся посланий (а только такие имеют смысл) не наблюдается. Программу METI пока что не стоит принимать всерьез. Что же остается в сухом остатке?

Немного. В молчании звезд нет никакой загадки. В лучшем случае это безмолвие младенчества, скорее же всего – естественное silentium aeternam, вечное молчание. Впрочем, не будем загадывать, мы живем в такое интересное время, что надо всего лишь подождать три года и многое прояснится. Во-первых, появятся данные «Кеплера» и мы наконец-то сможем более-менее точно судить о числе возможных гаваней жизни во Вселенной. Во-вторых, Большой адронный коллайдер продемонстрирует, способны ли мы ступить на следующую ступень познания, или уже уперлись в непреодолимый барьер. И, в-третьих, NIF (national ignition facility) – громадная экспериментальная установка при Ливерморской лаборатории – покажет, появится ли у нас дешевая термоядерная энергия. Ответ на этот вопрос, в сущности, и определит срок жизни единственной технологической цивилизации, которая нам известна!