КОЛОДЕЦ БЕЗ ДНА, или ОШИБОЧНАЯ БЕЗОШИБОЧНОСТЬПОЭТА

16-05-2010

 

Нет, ну право, когда-нибудь я всё-таки не выдержу и опубликую
полный каталог всех поэтических и прочих ошибок Бродского.

Дм.Горбатов

В "Римских элегиях " Бродского читаем: "Чем незримей вещь, тем верней, что она когда-то существовала " Что это ошибка или парадокс?
А если это правда, то как эту правду показать? Как изобразить то, чего нет? Подобными вопросами можем задаваться мы с вами, дорогой читатель, но для поэта таких вопросов не существует.
В обход логики и здравого смысла, он передаёт чувство и вы не можете не понять о чём идёт речь.

Естественно, на этом пути в разные стороны души, неизбежны разрывы в последовательности, двоящееся изображение , предметы и лица появляющиеся ниоткуда и прочие "несуразности", принимаемые строгими критиками за ошибки правописания, котрые, на самом деле, всего лишь "правдописание".

Именно об этом пойдёт речь, при медленном прочтении стихотворения Иосифа Бродского "Зимним вечером в Ялте". Вот оно:

Сухое левантинское лицо,
упрятанное оспинками в бачки.

Когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит:
я щурюсь- и тогда он произносит,
глотая дым при этом, "виноват".

Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях агавы.

Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде.

И прелых лавров слышен аромат.

"Налить вам этой мерзости?" "Налейте".

Итак - улыбка, сумерки, графин.

Вдали буфетчик, стискивая руки,
дает круги, как молодой дельфин
вокруг хамсой заполненной фелюки.

Квадрат окна. В горшках - желтофиоль.

Снежинки, проносящиеся мимо.

Остановись, мгновенье! Ты не столь
прекрасно, сколько ты неповторимо.

январь 1969

Итак, сюжет, которого нет: - автор за столиком в ресторане, и первая странная ошибка в описании им действий своего молчаливого собеседника:

Когда он ищет сигарету в пачке,
на безымянном тусклое кольцо
внезапно преломляет двести ватт,
и мой хрусталик вспышки не выносит:
я щурюсь- и тогда он произносит,
глотая дым при этом, "виноват".

Действительно, тот пытаясь извлечь из пачки сигарету, отблеском
своего кольца заставляет поэта зажмуриться, и, извиняясь, глотает дым от сигареты, зажечь которую у него просто не было времени. И, как бы не давая нам возможности осознать явную несуразность эпизода, следует
слегка размытый, но безукоризненно точный по ощущению, этюд туманной и тревожной курортной зимы, в котором ошибка уже обусловлена самим пейзажем, а странный собеседник возникает в конце, демонстрируя
ничем не оправданную, почти интимную близость к автору:

Январь в Крыму. На черноморский брег
зима приходит как бы для забавы:
не в состояньи удержаться снег
на лезвиях и остриях агавы.

Пустуют ресторации. Дымят
ихтиозавры грязные на рейде.

И прелых лавров слышен аромат.

"Налить вам этой мерзости?" "Налейте".

"Дымить на рейде" могут, конечно, только пароходы, а "динозавры" это, очевидно, портовые краны, однако в зыбкой перспективе южной зимы они представляются единым целым, чего в действительности, конечно, нет.

Но кто же этот "собеседник", предлагающий "налить мерзости"?
Он появляется в действии, выпадающем из реального времни, и непринуждённо предлагает выпивку, не будучи представлен в стихе ничем, кроме "сухого левантийского лица".

Так кто же этот расплывчатый, мимолётный персонаж, такой же ощутимый и нереальный, как "аромат прелых лавров" ? Ответ, как ни странно, мы найдём в вопросе, который задали себе в самом начале, а именно, как изобразить то чего нет?

А нет уже очень многого. Нет молодости, нет яркого южного лета ,
нет блоковского:

По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух

"Пустуют ресторации", только буфетчик, с меланхолично отмеченной автором, молодой резвостью, "даёт круги".

Надеюсь, загадка не оказалась чересчур сложной для тебя, читатель.

Конечно, незримый визави автора это он сам, вернее, его одиночество.

Его собеседник создан им из чего под руку попалось.

Из сигаретного дыма, отблеска яркой лампы, из предложения налить, которого ему никто не сделал, так что пришлось пить в одиночку.

В этот полуреальный южно-зимний вечер, ничем, кроме пустоты одиночества не заполненный, он пытается заполнить "отсутствие себя",
ощущение, которое редко его покидает и которого он никогда не скрывал:

Отсутствие мое большой дыры в пейзаже
не сделало- пустяк- дыра, но небольшая...

Ее затянут мох или пучки лишая,
гармонии тонов и проч. не нарушая.

И неважно был ли в действительности в этот момент некий собеседник, или его "оспинки и бачки" всего лишь "мох или пучки лишая", которыми автор пытается заткнуть дыру, в которую стремительно утекает застывшее, казалось бы, время.

Вечная драма безразличия мира к нашему присутствию - отсутствию и неостановимость времени констатируется им в неповторимости мгновения, пусть и не столь "прекрасного", но утонувшего в колодце без дна.

Комментарии

Добавить изображение