ДЕВОЧКА ПО ИМЕНИ СВОБОДА
25-07-2010Демократическая быличка
Мой товарищ, давно эмигрировавший в Израиль, рассказывал мне, что первое время он никак не мог научиться сидеть так же, как обычно сидят в иерусалимских кафе. Не горбясь, не на краешке стула, без вечного выражения готовности тотчас встать и уйти при первом выражении неудовольствия официанта. Даже ногу за ногу закидывают. Даже, суки, болтают ею с таким видом, будто все вокруг принадлежит им - и это кафе с суровым арабом за стойкой бара, и порхающие по залу официантки, и даже цветущие глицинии, нахально лезущие через ограду.
Я спросил:
- Потом научился?
Он надолго задумался и честно признался:
- Нет. До конца так и не научился.
Это при том, что уехал он из России году в 1995 и успел пропитаться духом свободы, вдоволь потолкался на митингах и начитался всяческих книг с демократическими идеями. До книг он, впрочем, и раньше был большой охотник - когда за них можно было огрести лет пять мордовских лагерей и три года ссылки.
Чувство свободы приобретают не на митингах и не их книг.
В конце восьмидесятых годов, в разгар перестройки, когда евреев отпускали уже всех, а русских не всех, а только наиболее прытких, случилось мне оказаться в аэропорту Варшавы. Вообще-то мне нужно было во Франкфурт, по делам. Причем не во Франкфурт-на-Одере, бывший гэдээровский, чего я там не видел, а в настоящий Франкфурт-на-Майне. Когда польская кассирша услышала, что мне нужно во Франкфурт-на-Майне по бизнесу, она посмотрела на меня с уважением. Польша сама еще тогда находилась в подвешенном состоянии и с опаской посматривала на Россию, гадая, как там у нее все повернется. Простой русский, который летит во Франкфурт-на-Майне по делам, заставил ее, вероятно, посмотреть в будущее своей страны с большим оптимизмом, но социалистических процедур не ускорил. У меня были польские деньги, злотые, причем тогда от нулей на них рябило в глазах. Поскольку я был иностранцем, мне следовало поменять злотые на доллары, чтобы не возникло подозрений, что я заполучил эти злотые преступным путем. А эти доллары затем следовало снова поменять за злотые и с соответствующей квитанцией банка предъявить в кассу. В довершении всей моей беготни по душному варшавскому аэропорту у кассирши завис компьютер, и она сказала, что мастер придет через пятнадцать минут. Я молча высказал все, что думаю о ней, о польских порядках и о Польше вообще и вышел на улицу покурить.
В Варшаве была весна. Даже в таких местах, где одни самолеты, ангары и бетон, весна дает о себе знать: отражением облачка в луже, лучиком на самолетном крыле, свежестью ветерка. И потом – Варшава. Часто ли мне приходилась бывать в Варшаве? Никогда не приходилось. И кто знает, придется ли еще? Так что впитывай, насыщайся. Я и впитывал (вместе с дымом от "Явы") керосиновую вонь и чад солярки от аэродромных тягачей.
Рядом стояла девушка. Лет восемнадцати-девятнадцати. Одета странно – не так, как в России, и не так, пожалуй, как в Польше: белые парусиновые штаны, мешковатые, как мне показалось, такая же белая парусиновая рубаха. На ногах босоножки с золотыми перепонками, русые волосы схвачены золотым обручем. Красивая? Вряд ли. Симпатичная, как все девушки ее возраста. Но меня заинтересовала не одежда и не внешность. В том, как она стояла, рассеянно поглядывая вокруг, совершенно безучастная к окружающему, было что-то необычное. Она как будто находилась в состоянии глубокой задумчивости. И как бы сквозь эту задумчивость разглядывала окружающее: самолеты, лужи на бетоне, этого неприятного типа с "Явой", который поглядывает на нее, но делает вид, что не поглядывает.
Так бы этот эпизод и остался в памяти без продолжения, но девушка вдруг подошла ко мне и попросила по-русски, при этом сразу почему-то перешла на "ты":
- Не угостишь сигаретой?
Отчего же не угостить? Кури на здоровье.
Я спросил:
- Ты русская?
- Не похожа?
- Нет.
- Комплимент. Я уже два года на Западе.
- А как ты узнала, что я русский?
Она засмеялась:
- Господи, да ты на себя посмотри! Одни ботинки чего стоят!
- А что? – обиделся я за ботинки. – "Батя". Брал в "Березке". Вернее, у спекулянта возле "Березки".
- А штаны?
- А что штаны, что штаны? Настоящей "Вранглер"!
- Тоже брал у спекуля у "Березки"? Да ладно, земляк, не расстраивайся. Даже если бы ты был в прикиде от Армани, все равно узнать русского – раз плюнуть.
- Это почему же? – заинтересовался я.
- Вид у тебя загнанный, вот почему.
- Погоняли бы тебя от кассы к банку и от банку к кассе, я бы на тебя посмотрел!
- А меня и гоняли, - отмахнулся она. – Думаешь, только для тебя у поляков такие правила?
- А почему ты не загнанная?
- Да как тебе сказать? Я научилась не обращать на это внимания.
- Никакого?
- Никакого. Представь, что ты путешествуешь по Зимбабве. Там есть крокодилы. Будешь ты возмущаться тем, что они едят людей?
- А ты была в Зимбабве?
- Возил один. На сафари. Мне не понравилось. Помыться негде. Только в баке. В озере нельзя – крокодилы.
Постепенно разговорились. Она была из Воронежа. Поступила в Институт культуры. После первого курса подрядилась убирать клубнику в Германии. Понравилось. Так и живет.
Я ужаснулся:
- Но у тебя же все визы кончились!
- Вот в этом вы, русские, все одинаковые. Визы! Плевать мне на визы. Я и без них приживу. А вот вы не проживете!
Мне было пора выкупать свой многострадальный билет, но спутница меня не отпустила.
- Хочу спросить. Ты не похож на кобеля, которые цепляются к каждой юбке.
- Дай подумать, - попросил я. – Кажется, не комплимент.
- Я о другом. Почему ты меня разглядывал?
- Меня заинтересовало, о чем ты раздумываешь. Ты о чем-то глубоко задумалась.
- Верно, - рассеянно отозвалась она. - Вот о чем. Куда мне лететь – в Рим или в Амстердам?
- Как? – ошарашенно спросил я. – В Рим или в Амстердам?
- Ну да, а что?
- Кто у тебя в Риме?
- Да так, свои.
- А в Амстердаме?
- Тоже свои.
- Счастливого пути!
- Будь здоров, земляк. Ты-то куда летишь?
- Во Франкфурт-на-Майне.
Она поморщилась:
- Скучный город!..
Я не считаю, что судьба обделила меня счастливыми моментами жизни. А что такое счастье? Свобода, которую дает творчество. Свобода, которую дает любовь. Свобода, которую дает свобода.
19 августа 1991 года на баррикадах у Белого дома. Вот это была свобода!
А потом мы снова начали пригибаться. Несвобода сидит в нас, как болезнь. Она носит разные имена. Она может называться властью, которая глушит в зародыше душевные ростки, из которых все равно не проросли бы никакие зерна. А вдруг проросли бы? Кто вы такие, чтобы об этом судить? Несвобода может называться неудовлетворенным честолюбием, (а оно когда-нибудь бывает удовлетворенным?), которое пожирает человека, как рак. Несвобода – это, наконец, душевная лень, вялая саркома души, которая легко оправдывается всеми существующими несвободами.
Когда вы приходите в кафе, как вы садитесь? Не обращали внимания? Присмотритесь. Наводит на интересные размышления.
А ту девушку я больше никогда не видел. Так она и осталась для меня Девочкой по имени Свобода.
Перед тем, как открыть свой собственный бизнес, необходимо позаботиться о том, где будет размещаться офис. Если вам потребовалась аренда офиса от собственника, заказать ее вы можете на сайте kontakt-arenda.ru.