СКАЗАТЬ ВСЕ (4)

Я знаю, сейчас меня могут обозвать противным похотливым стариком. В определенной парадигме я и есть такой - противный, похотливый... Но почему, собственно, почему? Потому что во мне все еще жива плоть? Что властно требует прокричать, протрубить о себе? Что бы я смог сделать, кому был бы интересен, если бы этот крик плоти - единственное, что может тронуть человеческую душу - не был бы столь пронзительным в моих - благодарение богу! - все еще горячих устах? Не было для меня ничего проще, чем обойти все эти скользкие вопросы - тем, как видите, хватает, но я обещал быть откровенным до конца, и я буду им.

Секс - это сладкая трагедия пожилого мужчины. Он может об этом только шушукаться с другими стариками, да и то очень редко - они все под прессом общественного мнения (женского, преимущественно). Должно быть, все эти борцы за чистоту морали считают, что высшее достоинство мужчины - быть импотентом. Между тем единственное, чем действительно дорожит мужчина - его детородный орган. Carior est ipsa mentula (Мой пенис дороже моей жизни). Драгоценностей у тебя может быть много, но сокровище у тебя одно - твой член. Он есть и символ своеволия и непокорности, символ свободы; он восстает поминутно и зачастую только по своей прихоти, безо всякого воздействия извне. Я его обожаю, а ему и дела нет до меня; он живет своей, совершенно обособленной жизнью. Леонардо подметил: "Без сомнения, эта часть моего тела имеет свой собственный разум." Воистину так!

И пока он жив, он управляет мной, когда же он умрет, то и мне жить будет незачем. Какому иному нашему органу можно дать определение: стреляющий жизнью? Во всех смыслах. Где-то в интернете мне попалось остроумное замечание: "Одно из двух: либо у тебя устойчив, либо ты морально устойчив".

Потому единственное искреннее пожелание мужчине может звучать только так: И чтоб он стоял у тебя, как лошадь - всегда. Украинский тост: чтобы елося и пилося, и хотелося и моглося! Кстати, это единственная сфера, где "хотеть" и "мочь" - синонимы. Хочу - значит могу, могу - значит хочу! Мольба влюбленного: Хочу иметь "могу" на каждое ее "хочу". Мужчина просто обязан иметь "могу" на каждое ее "хочу", иначе его просто "списывают". С женщиной все гораздо сложнее, хотя, на первый взгляд, анатомически она всегда должна "мочь". Ах, если бы это было так!

С возрастом желания сохраняются, но постепенно угасают чувства. А без чувств желания становятся чем-то постыдным, животно-первобытным, недостойным человеческого существа. На смену любви приходит разврат. С годами все чувства концентрируются на кончиках наших гениталий. Это такой же признак старения, как, скажем, седые волосы, или ухудшающаяся память, и в этом нет ничего трагического. По крайней мере, ничего, выходящего за рамки текущего (ужасного, конечно) трагизма человеческого бытия. Гораздо трагичнее, однако, когда все чувства сконцентрированы в этих кончиках смолоду, а чаще всего так оно и бывает.

Мы говорим о взаимодействии тел (животное проявление) и взаимодействии душ (человеческое проявление). Для утонченных людей и в сексе, как и во всем остальном, самое главное - движения души, а не тела. Проникновение в душу должно предшествовать проникновению в тело, иначе последнее превращается в нечто механическое, примитивно-первобытное, лишенное человеческого содержания. Изнасилование для таких людей вещь непостижимая. Любая уступка не по любви, а по каким-то иным - неважно каким! - обстоятельствам также воспринимается ими, как насилие. Контакт с проституткой невозможен для таких людей.

Когда-то в молодости был в нашей компании довольно примитивный парень, с которым я почти не общался, но когда в очередном разговоре о женщинах он, почти стесняясь (это я тоже заметил и оценил), сказал, что лечь с женщиной он может, только если хотя бы немножечко влюблен в нее, я его зауважал. Ей-богу, это была большая редкость. Тем более, редкость это сегодня.

Но с другой стороны, любовь стала гармоничной, ее плотская составляющая более не воспринимается, как что-то постыдное. В наше время секс был причислен к низшей, недостойной стороне любви; его следовало стесняться, или даже избегать - это было отхожее место любви. Сейчас люди постепенно пытаются постичь красоту секса. Лично я могу себе представить секс без любви, но не могу представить секс без красоты. Даже при самых его экзотических проявлениях. Я глубоко убежден, что секс составляет часть (и важную часть!) духовной жизни человека. Но голый секс - скоропортящийся продукт. Любить - можно всю жизнь!

По поводу секса есть железная формула: делать не стыдно, рассказывать позорно. Свобода есть символ и секса - в этом его сходство с искусством. Собственно искусство питается сексом, зиждется на нем - пусть кто-нибудь скажет, что это не так! Даже в патриотических полотнах имплицитно присутствует сексуальный порыв. В сущности, любое переживание есть переживание сексуальное, даже если это плач по погибшему герою.

Вообще, во всякой свободе есть нечто сексуальное, как это ощущают все алчущие ее. Так же как в сексе в наиболее ярком виде проявляется для них свобода. А именно свобода умереть, которая и есть единственная данная человеку истинная свобода. Мужчине, по крайней мере. Ибо его устремленность к вечности имеет лишь один шанс реализации - умереть!

На самом деле, что такое для тебя есть вечность, как не сегодняшний твой день, вот, ныне текущая минута! И с точки зрения этой вечности имеет ли что-нибудь значение, помимо твоего сиюминутного наслаждения? Все остальное - труха. И станет трухой. "Ешь, пей, люби - все остальное ничего не стоит!" Это сказал ассирийский царь Сарданапал 3000 лет тому назад. Он уже знал. И вы не ограничивайте свое тело, оно, в отличие от души, не вечно! Дайте ему насладиться отпущенным коротким сроком.

И тем не менее, мы всё упорно ищем какой-то дополнительный смысл, стремимся к чему-то высокому. К чему? Идея Бога вдохновляет нас; она нужна не столько для надежды на потустороннюю жизнь, сколько для надежды в жизни тутошней, земной - осмысленной жизни. Понимаем ли мы, однако, что когда мы говорим о Боге-идеале, мы имеем в виду Человека-идеала, каким хотели бы видеть себя и свое окружение, весь мир! Как редко и как мало мы задумываемся обо всем этом, как яростно отмахиваемся от "проклятых" вопросов, отвлекающих нас от реально упоительного стола и засасывающего в вожделенный омут ложа! Мы должны быть честны и признать, что в реальности последние и являются для нас истинными синонимами счастья. Вспомним хотя бы предсмертный вопль Жюльена Сореля: "Дайте мне еще пять лет жизни, чтобы я мог пожить подле госпожи де Реналь". А ведь этот образ интеллектуального юноши Стендаль, скорее всего, писал с самого себя. Когда наступает время жить, мужчина думает только об этом, и когда наступает время умирать, он тоже думает только об этом. "А я всегда об ей думаю", - простодушно говорит солдат-новобранец в известном анекдоте. Стендаль, признанный всеми стилист и философ, - тоже. И Шекспир - "в чем нет услады, в том и пользы нет". Список бесконечен.

Означает ли все сказанное, что я снизвожу человеческую жизнь до плотских утех, что за их пределами для меня нет смысла и содержания? Это очень трудный вопрос и не только для меня одного. Могу уверенно сказать, что сама постановка вопроса уже говорит о некоей неудовлетворенности, о поиске чего-то за пределами плотских наслаждений. Чего-то возвышенного и содержательного. Ибо потребности плоти, не оставляя нам ни малейшего права выбора, своим голимым диктатом унижают нас, заставляют ощущать себя чем-то вторичным, жестко и жестоко зависимым. Наиболее унизительное для человеческого существа - еда.

Почему еда раздражает алчущего самостийности человека, а секс - нет? Потому что еда - сугубо животное проявление, в то время как в сексе, безусловно, есть нечто человеческое. И чем тоньше организован человек, тем больше человеческого для него в сексе. При всей его необузданной страсти. От секса, в конце концов, усилием воли можно и отказаться, но еда - наш неопровержимый и неумолимый бог; как ни крутись, ты должен прийти к его порогу. В этом смысле плоть - заклятый враг души, рвущейся на свободу, в пампасы, в глубь Вселенной.

Идеалисты свято верят, что именно душа есть квинтэссенция нашей личности, но в реальности принизить роль плоти, отвести ей второстепенную роль никак не получается. Тело и душа неразрывны, как форма и содержание. Дух не может быть свободен, пока не насыщена плоть. На самом деле дух находится на привязи у голодной плоти. Точное определение дал Махатма Ганди: "Для человека с пустым желудком Бог - это еда". Постоянное неудовлетворенное чувство голода (сексуального, в том числе) превращает человека в раба; поэтому система социального страхования должна предусматривать минимальное обеспечение граждан не только едой, но и сексом. Секс - второй хлеб для человека. Он ему так же необходим. Только научившись удовлетворять без войн и без критического напряга всех сил свои естественные потребности, мы начнем путь к Человеку. Когда более не придется идти войной на весь мир, чтобы раздобыть себе пищу и женщину, начнется твой долгий путь к Самому Себе. Кажется, современные технологии приближают нас к этому состоянию - еще немного, еще чуть-чуть!

Насыщая плоть, ты даешь духу свободу. Задача плоти - поддерживать дух. Задача духа - поддерживать плоть. Душа постоянно восстает против плоти, а плоть только пытается умиротворить душу, успокоить ее. Притязания плоти невелики, душа поднимает их на недосягаемую высоту. Но физиология всегда шагает впереди психологии. Она - от природы. Психология - ее производное, можно сказать, ее порождение. И, как и всякое дитя, она неустанно пытается обойти своего родителя, показать свое превосходство, "продвинутость".

Мы не должны препятствовать душе всецело отдаваться радостям и печалям, но не имеем права позволить, чтобы радости вводили нас в экстаз, а печали - в уныние. Жизнь, она вмещает в себе не только наши чувства. Пока есть душевные силы, мы должны препятствовать выхолащиванию из наших желаний всего человеческого, трансформации их в первобытные инстинкты. Инстинкты - это не желания. Услада у Шекспира - это, конечно, не только плотские наслаждения, переживания души бывают не менее острыми, экспрессивными. И Жюльен Сорель не был бы нам так интересен, если бы захватывающие перипетии его любовных романов не были бы обогащены тонкими духовными переживаниями.

Вообще, в нашем пристрастии к художественной литературе, к искусству проявляется вечная, неизбывная тоска по глубоким чувствам, по любви. Прикиньте, почему наши симпатии на стороне Антония в его противостоянии с Октавианом? Не потому, что он честнее, или мужественнее, или преследует более благородные цели, но только потому, что он действительно влюблен. Это его всевременная индульгенция. Он любить умеет. На самом деле, это мало кому дано. И это завораживает. Истинно влюбленная пара всегда завораживает. У низких людей такая пара вызывает ядовитое чувство зависти и острое желание разрушить чужое счастье (что они всячески и пытаются сделать); у высоких - добрые воспоминания и новый стимул к творчеству, к жизни.

Итак, по сути дела, мы хотим понять, что такое любовь. Только она выделяет нас из животного мира, формирует "психологию".

Любовь, снова любовь. Есть ли тема, о которой сказано больше и о которой не сказано ничего, в том смысле, что всегда есть, что сказать еще и еще и оставить другим говорить, говорить, говорить... По-моему, это происходит оттого, что каждому представляется, будто только он способен на великое чувство - что там Ромео и Джульетта! - и потому чужой опыт не кажется ему убедительным, в достаточной степени интересным, волнительным - ему надо прокричать свою собственную боль. Человек - существо, которому постоянно не хватает трагедии, а любовь - она и есть первооснова и суть всякой трагедии.

В сущности, любовь есть самая жестокая вещь на этом свете. Своей беспримерной избирательностью она не только безразлична, но и, по ситуации, беспощадна ко всему остальному миру; также она, без какой-либо логики, часто бывает беспощадна и к самому предмету своего обожания. Не случайно Оскар Уайлд сказал: "Любимых все убивают". Тем, или иным способом. Лишенный в действительности каких-либо истинных чувств ловелас никогда не станет концентрироваться на одной личности, ему и в голову не придет переживать по поводу измен, или преследовать свою "любимую" на почве ревности, он лишь улыбнется и перейдет на другой свой "объект". Не то истинно влюбленный - он готов в аналогичной ситуации дойти до убийства, такова любовь. Да, любовь, как и жизнь вообще - дело весьма опасное. Можно, наверное, даже сказать, что любовь и есть главная опасность человеческой жизни. Но без нее и жизни нет. Горе сердцу, где страсти угасли давно-/ Ведь ему ни любить, ни страдать не дано./ День, который прошел без вина и без милой,/ Прокляни и забудь - он не в счет все равно. (Омар Хайям) При всех ее опасностях ты не должен отказываться от любви, как не смеешь отказываться от самой жизни. Ибо любовь, она и есть жизнь. Человеческая жизнь, я говорю. Лично моя ошибка, главная ошибка жизни была в том, что сомнения в собственной состоятельности и ложно понятое благородство удержали меня даже от признания, и долгое время высшим проявлением моей любви к женщине я в заблуждении считал отказ от самого предмета любви во имя того, чтобы она имела возможность сделать более удачный выбор, поскольку себя таковым не считал. Сейчас-то я отчетливо понимаю, что это было просто малодушие. Любовь - это прежде всего вера в любовь. И с годами мы теряем не саму способность любить, а веру в любовь - это и делает нас импотентами. В плане полного эмоционального истощения - прежде всего. Все остальное уже приложение.

Лишь любовь совершает чистые сделки: она платит любовью за любовь! Но как и во всякой сделке, очень часто одна из сторон (или обе стороны) желает получить чуть больше, чем отдать, и тем самым полностью обесценивает весь контракт; настоящая любовь - редкое счастье. Лодка любви разбивается не о быт - о корысть! И нуждается твоя любовь более всего не в верности, а в вере - потому не хочешь принять факты неверности жены. Так любовь нас делает беззащитными.

Для одних любовь - это ожидание, а то и требование получить радость; для других - это острое желание подарить радость. Истинно любовью можно назвать только чувства вторых. Любовь - это готовность, острое желание пожертвовать чем-то важным, дорогим во имя своей любви. Разве эгоист в состоянии постичь всю красоту любви, ведь она по своей сути есть страсть к самопожертвованию? Когда же речь идет о "полезности" - забудьте о любви. "Я - полезный тебе человек" означает, что вы просто совершаете сделку: я - тебе, ты - мне. За выгодой обычно гонятся те, кому неведомо, что такое любовь. А любовь сама собой богата, сама для себя - все! К сожалению, в реальности мало кто действительно понимает, что это такое - любить! Потому так легко "влюбляются".

В сущности, что такое любовь, как не постоянный страх потери? Постоянная зависимость от чужого настроения, чужих желаний, капризов... Сладкая, необременительная, но - зависимость. Потому люди, дорожащие своей свободой, избегают любви. Кто не хочет полюбить сам, не хочет также, чтоб его любили. Позволить любить себя так же невозможно для свободного человека, как и любить самому. Это так же обязывает. А иногда даже в большей степени. Мы несем ответственность за тех, кто просто любит нас; мы дали им повод полюбить нас, позволили им отдаться своим чувствам. И это уже большая ответственность. Потому любви во всех ее проявлениях избегают те, которые хотят сохранить свою свободу. Только отказ от любви может дать независимость. Что тебе важнее? Останется ли у тебя что-нибудь, во имя чего стоит жить, если ты исключишь из жизни любовь? Речь не идет исключительно о гендерной любви.

Вот, маленький комочек любопытства и страха - это мой внучек. Боже, как я его люблю! От одной мысли, что с ним может что-нибудь случиться, мне становится плохо. Чего я не сделаю ради него! Разве меня остановит человеческий, или божий закон, если надо будет спасать его? Разве я не переступлю через любые правила, запреты, опасности? Любовь - единственный синоним не правды, но правоты. Она выше закона и совести, выше она и морали. Любовь остается убежденной в своей абсолютной правоте искренне и обоснованно. Ее обоснование - она сама. И так будет, пока это - любовь.

И благословен, и проклят тот, кто любит. В своих предельных проявлениях человеческая любовь приближается к инстинктам, пытается возвратить нас в животный мир, откуда когда-то она же увела нас в цивилизацию, в абстрактные высоты духа.

Все сказанное - отнюдь не возвеличение любви, это лишь осознание ее беспощадного неустранимого ига. В полном комплекте любви страданий ничуть не меньше, чем радостей. И самые тяжелые, самые болезненные удары мы всегда получаем также от самых близких, самых любимых людей - а по-другому и быть не может. Подлость чужого человека принимается почти равнодушно, но разве можно примириться с предательством любимого существа!

Когда-то я думал, что отсутствие любви вообще гарантирует от разочарований, но ты можешь быть совершенно равнодушным к человеку и, тем не менее, ожидать от него каких-то реверансов, отсутствие которых и будет для тебя разочарованием. Отсутствие всяких ожиданий - вот, что, на самом деле, может гарантировать от негативных эмоций. Делай добро и забывай о нем (есть по смыслу такая армянская поговорка) - это единственный девиз, которым стоит руководствоваться в жизни. Но не забывай добро, которое сделали тебе!

Самое ужасное, что со временем - рано, или поздно - неизбежно приходишь к горькому выводу: никто не достоин, на самом деле, твоих искренних чувств. Как бы ни сложилась судьба твоей любви, когда-нибудь восклицаешь в сердцах: "Кому ты песни пел, златоголосый!" Эти слова тем более горьки, когда обращены не к женщине, а к детям, внукам, которых ты любил (и продолжаешь любить) беззаветно и совершенно бескорыстно. Но это жизнь. Просто твои дети и внуки мстят тебе за твоих родителей, которых ты когда-то предал точно таким же образом. В конце концов, человек так и умирает - с тоской о любви, понимании.

Почему так сладки внуки? Потому что уже не остается любить ничего и никого другого и окончательно утеряна вера в искренность чувств. Фактически мы рожаем детей, чтобы было кого беззаветно любить всю жизнь - вопреки всему и вся. Вопреки ответной неблагодарности, бездушию, откровенному пренебрежению. И внуки - последняя компенсация на этом печальном пути великих разочарований. Временная, конечно, как и все в этом жестоком мире. Счастлив тот, кто не доживает до последнего предательства - бестрепетного дезертирства внуков.

При несколько более циничном (но честном) взгляде на вещи, можно сказать, что любовь к детям - последнее прибежище лузера. Кому есть чем заняться, кто рассчитывает покорить мир своим творчеством, своими делами, у того остается не так много времени на любимых отпрысков, и дети не заполняют полностью его эмоциональный мир, не являются единственной доминантой этого мира. Точнее, у него есть, где укрыться от пронизывающего холода, где спастись, когда последняя его надежда - дети и внуки - без церемоний выставляют его за пределы своего эмоционального мира. (Но в реальном исчислении благ такой человек и дает своим детям гораздо больше. Даже просто самим своим существованием, своим примером. Вот, что я могу пожелать своим сыновьям? Что я могу дать своим сыновьям? Материальное благополучие, которое, допустим, я смог бы им обеспечить, разве могло бы стать основой счастливой жизни и удовлетворения? Разве смысл они не должны добыть себе сами? Дал ли я им правильное направление для развития? - вот, что, на самом деле, должно заботить меня.)

Очень важно отметить также, что любовь, даже самая искренняя и бескорыстная, даже любовь к детям, не может длиться бесконечно, если к ней со временем не примешается чувство уважения и гордости за любимого человека.

На мой взгляд, уважение и есть единственный вид любви. За пределами уважения не может быть никакой человеческой любви. Может быть инстинкт, наваждение, сексуальная притяжение, буйство гормонов, но не любовь. Именно потому так редки счастливые семейные пары.
Уважение - вот истинное наименование любви. Уважение и есть сама любовь. Все остальное слишком примитивно. Голый инстинкт.
Ты и сам ведь жаждешь гораздо большего, чем любовь; ты жаждешь уважения, потому что понимаешь: это и есть истинная любовь - уважение!
Любовь идет от сердца, уважение - от ума. Сердце не обладает памятью, только ум. Сердце переменчиво, ум постоянен, у него есть аргументы.

Выше я писал, что проникновение в душу должно предшествовать проникновению в тело, но это, скорее, идеал, чем реальность, а в реальности, в зрелой настоящей любви именно обратная последовательность способна сотворить гармонию, ибо духовное проникновение очищается от бесноватого воздействия гормонов. Так что настоящая любовь не предшествует семейной жизни, а зарождается в ней. Правда, чаще всего она там погибает. То есть не она, конечно, а ее суррогат, ее сексуальный зачаток, который так и не стал любовью.

Для дикаря, варвара постель - это все, это последняя и окончательная точка. Для цивилизованного человека (женщины - в том числе) - это ничто, максимум только начало чего-то. Это две разные культуры.

Любви добиться легче, чем понимания, уважения. Намного легче - ей в помощь инстинкты, гормоны, наряды, позы, ароматы...

Говорят, любовь - дитя бедности. По мне, важнее акцентировать иное: уважение рождается в достатке. Чем скромнее наши собственные возможности, чем менее защищенными мы себя ощущаем, тем сильнее у нас тяга к другим людям, тем больше мы уповаем на их поддержку и любовь в критических для нас ситуациях. Где люди независимы, нужны гораздо более качественные узы для совместной жизни. Чем богаче общество, чем неукоснительнее в нем верховенствует закон, тем более люди изолированы друг от друга, тем меньше они нуждаются в друг друге и тем слабее узы между ними, узы любви. Именно потому восточные люди не могут примириться с "холодностью" европейцев - они привычны жить общагой. Чем выше материальный и интеллектуальный уровень общества, тем в большей степени любовь замещается уважением, то есть истинной, человеческой любовью. И политики в этих странах стараются завоевать именно уважение, а не "любовь" электората всякими подачками, неосуществимыми посулами, популистскими лозунгами, а то и откровенным насилием. Заметим, что наибольшей (и искренней) любви народа-электората в этом мире удостаивались (и удостаиваются) наиболее жестокие диктаторы. Это подсказывает нам, что насилием нередко можно добиться даже любви, но никогда - уважения. Разве это не самый убедительный аргумент в пользу уважения как исключительно человеческого чувства? Ведь в дикой природе "любви", как правило, также добиваются насилием. Да и в человеческом обществе разве не предпочитает женщина чаще всего идти к тому, кого принято называть альфа-самцом? Наша "любовь" пока еще тоже там, в пещерах. Долго она еще будет пребывать в этих темных закоулках. Уважать! - вот мой клич. Вспомним: для Чехова высшим наслаждением было - уважать человека. Для тебя - тоже, пусть пока ты и не осознаешь это.

А когда говорят, что любовь - дитя бедности, я хочу спросить: для кого? Кто это сказал? Тот богач, который тосковал по любви? Или тот бедняк, что тосковал по богатству? На самом деле дитем бедности является не любовь, а постылое единение во имя выживания. Еще дитем бедности (духовной бедности) может быть холодный секс, как дань беспощадной природе. Именно такой секс воспринимается, как что-то грязное, постыдное, недостойное высокого звания человека. И порноактеры - подневольные участники такого секса - на мой взгляд, есть самые несчастные люди: они превратили в работу, в постылую повседневность то, что в своем человеческом исполнении составляет высшее счастье на земле.

Дикость наша проявляется и в какой-то дурацкой убежденности, что секс унизителен для женщин и едва ли не геройство для мужчин. Между тем для цивилизованного человека секс возможен даже без любви, но он совершенно невозможен без красоты (красоты отношений) при любых, даже самых "непристойных" его проявлениях.

Как в сексе, так и в еде очень важна эстетика. То есть эстетика всегда важна для тонких душ. Но мы ведь только о них и говорим, не так ли? Наше несчастье в том, что их очень мало. Или счастье? Сама красота не воспринималась бы таковой, если была бы распространена повсеместно. Все познается в сравнении, в контрастах. Без красоты нет человека, а много ты видел того и другого? Природа скупа: красота, настоящая красота - редкая ее нам награда. Особенно красота человеческих отношений, самая ценная красота из существующих. Порой ищет человек в красоте смысл жизни, и, возможно, это единственный приемлемый путь, даже если не сама цель. В красоте мы находим отдохновение для души. Красота подвигает нас на великие дела, она нередко останавливает в полушаге от падения. Даже мысль... Порой не столь важна сама по себе глубокая мысль, сколь ее художественное оформление - этим качеством нашего мировосприятия живут поэты. Вечная дилемма "что" и "как" это, в конечном итоге, проблема соотношения смысла и красоты. И, надо признаться, чаще мы склонны отдавать предпочтение отнюдь не смыслу. Еще Монтень сокрушался: "Но разве не правда, что звонкая цитата соблазняет нас больше, чем правдивая речь?" Почему? Неужели все-таки разумом управляет эмоция? Определенно, так, иначе не было бы столь много верующих в бога.

Видеть красоту дело отнюдь не только художника; ему лишь дополнительно дано свойство отображать, фиксировать красоту - наслаждаться ею могут и должны все, это делает нас людьми.

"Красота спасет мир" - когда-то я думал, какие напыщенные, легковесные слова! От чего спасет? Что вообще означает спасение? Потом, много позже, я осознал - красота спасет нас от самих себя, от нашей природной дикости, от непотребных мыслей и дел. И это не прекраснодушные слова, это вполне конкретное практическое назначение красоты. Тот, кто на самом деле понимает и ценит красоту, не позволит себе некрасивого поступка. Тот, кто "увидит" истинную красоту цветка, никогда не сорвет его с куста, чтобы украсить лацкан своего пиджака, не испоганит прекрасный исторический памятник надписью "Здесь был Петя", не употребит матерных слов, чтобы выразить восхищение дворцами Петербурга или сокровищами Лувра, не, не, не.... Каждым подобным отрицанием он будет приближаться к Себе-Человеку.

Итак, наш разговор о любви плавно перетекает в разговор о красоте.

Константин Ерзнкаци, армянский поэт 13-го века заметил, что тот, кто не имеет любви, лишен красоты. Я могу добавить, что тот, кто не имеет любви, лишен и нравственности. Противоречит ли это моему прежнему заявлению, что любовь порой повелевает преступить закон? Ни в коей мере. В предельных своих проявлениях любой феномен может переродиться в полную противоположность, и любовь здесь не исключение. Но при любых обстоятельствах, человек без любви - потенциальный преступник, я об этом уже писал. Великое триединство - любовь, красота, нравственность, вот, что держит наш субтильный мир.

Чтобы любить, надо знать. Чтобы знать, надо учиться. Учиться - значит трудиться. Как ни крути, любовь тоже есть результат труда. Человеческая любовь, я имею в виду. У кого нет фундаментальных знаний, у того не может быть и ничего настоящего, человеческого. Под фундаментальными следует понимать человеческие знания, представления об эстетике, этике, философии... Именно эти знания вырабатывают способность воспринимать красоту вещей и красоту отношений. И порождают тягу к знаниям вообще.

Конечно, когда ты смотришь на смазливую самочку, у тебя возникает желание поиметь ее, но это не есть человеческая любовь, это - животный инстинкт. Чем ниже организация человека, тем легче его возбуждает вид женщины, любой женщины. Высокоорганизованному человеку для этого нужны очень веские аргументы. И это вовсе не оттого, что либидо у него слабее. Просто у примитивного человека "любовь" как начинается, так и заканчивается на сексе. Человека развитого примитивизм даже самой красивой женщины может отвадить от секса с ней. Любовь, основанная только на инстинкте, недостойна человека. Но, к сожалению, она пока доминирует в нашем несовершенном обществе. В конечном итоге кого целуешь, того и "любишь", не так ли?

В противоположность этому, тонкий ценитель красоты не должен огорчаться, что он не является ее обладателем - даже если это вожделенная им женщина. Ведь истинным обладанием красоты и является ее понимание.

Немалая прелесть красоты состоит также в том, что она сокрыта и должна угадываться нашим воображением, нашими мыслями и чувствами, нашим знанием о красоте и нашей жаждой красоты.

Увидеть в невзрачном алмазе сверкающий бриллиант - вот миссия художника. Найти и обработать редкий дар природы, раскрыть упрятанную в нем красоту. Так и в жизни среди женщин иногда, очень редко встречаются изумительные самородки - как алмазы. Они бывают щедро одарены красотой, умом, добротой, веселым нравом, и кажется, как и алмаз, они нуждаются только в тонкой обработке и богатом обрамлении, чтобы засверкать во всем своем неподражаемом природном блеске. Что касается богатого обрамления, так оно и происходит, как правило. Да, как правило. Это справедливо, это правильно, по другому и быть не может. Но вот ведь какая штука - как истинную цену алмаза знает только классный ювелир, и только он, только он может бережно и тщательно огранить его и превратить в бесценный, единственный в своем роде бриллиант, так и ее может превратить в настоящую королеву только один, только один человек, который знает ее истинную красоту, не ту, которую видят все, а ту, которая в глубине ее, и о которой может и сама она не очень догадывается, даже точно - пока не догадывается. Как не знает о своем будущем великолепии еще не ограненный алмаз. И этот человек, этот единственный человек, способный превратить ее в истинную королеву, конечно, только ты!

Один из моих сексуально озабоченных друзей (а я не знаю мужчин в ином состоянии) так сформулировал свое отношение к вопросам пола: во всех тех случаях когда женщина (любая женщина!) в экстазе не со мной, а с кем-то другим, она совершает грязное прелюбодеяние; только в слиянии со мной она предается великий любви и совершает богоугодный акт продолжения рода! Полагаю, каждый мужчина в самой глубине души ощущает нечто подобное. Ревниво следит альфа-самец, чтобы никто не омелился покуситься на его гарем, и это же чувство заставляет оберегать от нескромных взглядов на собственную жену несчастного мужа, которому только одна эта женщина и досталась. Механизм тот же.

Итак, только отдаваясь мне и только мне, женщина может сохранить свой моральный облик, свою чистоту и сопутствующую ей красоту. Любая женщина. Всякое иное совокупление есть прелюбодеяние, грязный разврат. Страшно представить, сколько баб в этом мире ежедневно, ежеминутно совершают грех прелюбодеяния, когда у них есть возможность совершить акт великой любви со мной! Ибо только я способен на настоящее чувство, только мне известна любовь. И ты так думаешь, и тот, и другой... Ах, она знает о нашей вселенской жадности, и как ловко польуется ею!

Я написал много гадостей о женщинах, все это вымучено мною (и не только мною) и, наверное, во многом справедливо, но совершенно неадекватно и оскорбительно для уха (мужского), когда человек влюблен - а только состояние влюбленности стоит хоть чего-то в этом мире. (Опять противоречие, но это - жизнь!) И следующий кусок изложения должен восприниматься именно в таком, дуалистическом плане: если вы влюблены, лучше вам этого не читать. Или наоборот: именно вам и стоит "просветиться". Не знаю, ох, не знаю...

Люди в общем-то везде одинаковы: мужчины мечтают о женщинах, женщины - о деньгах, и обе эти страсти имеют вполне природное объяснение; самец желает оставить большее потомство, самка - обеспечить свое потенциальное потомство большим кормом для выживания, и в этом смысле деньги для женщины играют примерно ту же роль, что запасы зерна для хомячихи, правда, в итоге она использует их совсем на иные цели, а именно, - бездумные траты на тряпки и цацки. Но ведь и мужчина гораздо чаще изливает свое семя совсем не по предназначению, не для продолжения рода! Издержки цивилизации, так сказать.

Драма их в том, что они никак не могут обойтись друг без друга. А с возрастом противоречия между ними приобретают критический характер.

В пожилой женщине самое интересное то, что, начисто утеряв интерес к телу, она, тем не менее, более всего любит говорить о нем и думает ничуть не меньше мужчины, который действительно имеет к этому предметный интерес. А ее интуиция относительно всего того, что касается вопросов пола, просто поразительна и с возрастом, вероятно, приобретает особую остроту, поскольку она все больше концентрируется именно на этих вопросах. Не думаю, что приводимый мною пример есть самая яркая иллюстрация данного тезиса, но придя как-то после бурной ночи любви в гастроном за вином и закуской для продолжения праздника, я по взглядам продавщиц (довольно пожилых матрон) понял, что они - совершенно чужие и непричастные к моей жизни люди - по одним им известным признакам прочитали мою ночную историю почти во всех подробностях, и в очередной раз поразился необыкновенной женской проницательности, когда дело касается всего, что связано с взаимоотношениями "мужчина-женщина".

Или, вот, деньги. Ты никогда не думал, зачем пожилой женщине деньги? Ведь у нее страсть к деньгам выражена намного сильнее, чем у мужчин, которым, на самом деле, деньги нужны, чтобы покупать любовь молоденьких шлюшек. А вот, зачем деньги пожилой женщине, дети которой давно разъехались, плоть которой давно и окончательно умерла, и которой противно даже думать о сексе, не то, чтобы как-то физически приблизиться к нему? Мужчине никогда этого не понять - возможно, из-за своего примитивизма, которым часто обзывают рациональное мышление. Патологический фетишизм (в медицине - болезнь) есть непреходящее естественное состояние пожилой женщины, озабоченной исключительно своим внешним видом, фетишизирующей его, готовой на любые расходы, любые жертвы, любые нелепости, ради достижения эфемерного (в реальности - обратного) результата. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на их потешно-крикливые наряды "от попугаев".

Притом, глубокое заблуждение, что женщина - раба красоты. Она - раба собственного внешнего вида, это да! И сколь безвкусой ни была бы женщина, она всегда найдет причины осмеять вкус другой женщины, считая собственный вкус едва ли не высшей ценностью на Земле. На самом деле у женщины редко бывает развито истинное чувство красоты, и это тоже имеет свое природное объяснение - ведь выбирает она мужчину (а это главное в ее жизни) вовсе не по внешним признакам, в отличие от того же мужчины, который более всего ориентируется на красоту избранницы. Иное дело, что женщина прекрасно осознает важность своего внешнего вида (и вообще всей среды) для заарканивания противоположного пола и потому уделяет собственному экстерьеру и интерьеру жилища чрезвычайно большое, если не все свое внимание, привлекая для этого дела тех же мужчин, понимающих толк во всех нюансах красоты и знающих, чем можно завлечь и поработить своего брата самца. Вообще, в великой войне полов, как на самом узком единичном фронте, так и на самом широком, глобальном, в отличие от чрезвычайно крепко спаянных женщин, всегда выступающих единой командой, мужчина чаще всего исполняет роль ренегата по отношению к своим собратьям, как минимум потворствуя противнику, а то и выступая главным его пробойным орудием. Но этому тоже, наверное, есть вполне логическое объяснение, и всезнающая наука когда-нибудь раскроет нам механизм данного феномена. И раз уж речь зашла об этом, отмечу также, что в отсталых странах - в частности, мусульманских - мужскому племени пока удается сплоченным фронтом держать оборону от женской эмансипации, но вряд ли сохранение чадры можно считать здесь таким уж великим достижением.

А вот, мужчине в любом возрасте нужно только одно, и он готов на многое ради этого одного. Но как бы ни был зациклен мужчина на сексе, как бы он ни обожествлял вожделенную вагину, женщина непременно найдет шкалу, по которой переоценит себя и свои прелести. И отвратит мужчину. Этому способствует ее неизменная установка: никто и ничто не имеет никакого значения, только ее каприз, и ничто не имеет большей ценности, чем ее тепленькая дырочка! Даже полностью утеряв не только желание, но и способность к совокуплению, она все равно продолжает считать свою вагину наивысшей ценностью, ради которой мужчины должны стоять перед ней на коленях и идти ради нее на смертный бой друг с другом.

Женщина, как самка, справедливо полагает, что являет собой наивысшую ценность, ибо она и есть истинный продолжатель жизни. Если, допустим на Земле вымрет все мужское население и останется лишь один мужчина, то род человеческий вполне может сохраниться, но обратная история не оставит человечеству ни одного шанса. В природе самка всегда воспринимает самца, как инструмент для продолжения рода. В голодные годы, например, хомячиха сперва убивает своих детенышей, а если корма все равно не хватает - то и своего "супруга". Отличие человеческой самки состоит в том, что она и при хорошей жизни упорно пытается доконать самца.

Женщину нельзя удовлетворить в принципе: ее вечное и неизменное кредо - встречный план! Встречный план для тебя - не для нее! Какие бы ни были идеальные условия, она все равно найдет повод, чтобы жаловаться. Это оттого, что сама не знает, чего она, в конце концов, хочет.

Женщина относится к мужу примерно, как завоеватели к порабощенным народам. Она точно так же вначале пытается унизить его любыми средствами - завоеватели для этого попросту уничтожают цвет порабощенной нации - а потом уже с полным правом прилюдно сокрушается: "посмотрите, разве я этого была достойна?" Завоеватели, конечно, не сокрушаются; они упиваются результатом: "Посмотрите, кем, кроме как рабами, может быть этот сброд?" Но глубокая аналогия между этими чувствами (сокрушением и упоением) в данном случае есть.
Притом женщина со своей восхитительной логикой жаждет видеть того же мужчину победителем во внешнем мире, героем, в лучах славы которого она и сама могла бы купаться; ей, простодушной, невдомек, что унижая и умаляя его достоинство дома, она лишает его не только внутренней уверенности, критически необходимой для вожделенных побед, но и стимула к их достижению. И страдание от одиночества, к которому тем или иным путем в итоге может привести и приводит такая ее политика, состоит только в том, что отныне ей некем помыкать.

Женщина не в состоянии избавиться от иллюзии, что без нее ты пропадешь. И главное: она убеждена, что и ты так думаешь! Соответственно, и ведет она себя вызывающе, провоцирует конфликты, в которых сама же чаще всего страдает. Но самое примечательное - она начисто лишена способности делать выводы, извлекать уроки: она может слезно и совершенно искренне умолять простить ее, а назавтра повторить в точности все то, что привело к предыдущему конфликту. То есть по какой-то непостижимой логике она неколебимо убеждена (видимо, где-то глубоко в подсознании), что свое поведение в любом случае должен изменить именно ты, а не она.

Вообще, более всего женщину раздражает, когда ты пытаешься доказать ей что-то логически. Ты просто превращаешься в ее врага. Ибо логика и есть ее главный враг.

Великие умы пытались разгадать загадку женщины и отступали пристыженные. Чего хочет женщина? - мучительно размышляет изнывающий мужчина и не может найти ответа. Собственные желания ему вполне понятны; понятны они и женщине, умело их эксплуатирующей; и так же непонятны ей самой собственные желания. Между тем все довольно просто и ближе всего к разгадке женщины подошел опять же Ницше "Все в женщине загадка, и у всего в женщине есть одно решение: оно называется беременность…" Ее природное назначение - порождать и взращивать новую жизнь, и когда женщина не находится в активной фазе этого процесса, она испытывает ужасное беспокойство, близкое к истерии, а человек в истерическом состоянии совершенно непредсказуем, что мы и имеем удовольствие наблюдать у женщины, которая в данный момент не нянчит свое дите. Зато какое у нее умиротворенное лицо, когда она кормит его грудью!

Кто-то сказал, что женщину можно либо изучать, либо наслаждаться ею. Я полагаю, что то же самое можно сказать о жизни вообще (а что наша жизнь, как не отношения с женщинами?). Но это не в пределах нашей воли: если ты рожден философом, будешь все анализировать и сомневаться, если элементарно самцом - наслаждаться!

Женщина любит и уважает мужчин, которые любят женщин. Это вовсе не банально, как может показаться на первый взгляд. Даже самая ревнивая женщина где-то в глубине души будет презирать своего мужчину, если на самом деле уверена, что он совсем не смотрит на других женщин. Впрочем, она всегда найдет повод презирать своего мужчину, третировать его. А потом горько сожалеть, что довела его до могилы. Женщины очень любят восхвалять усопших супругов. Про живых все больше говорят гадости. Они вообще обожают говорить гадости - во всех смыслах. Хорошо известно, что категорически не стоит подслушивать интимные разговоры женщин: от их откровений у тебя потом может очень долго не стоять. Известно также, что женщины испытывают наиострейший оргазм, когда во время секса партнеры ругаются крутым матом (и сами они при этом не отстают). А ты, вот - интеллигент, кто же тебя, хлюпика, любить будет!

Велика печаль мужчины, и связана она не только с бабами. Как-то сослуживец мне сказал отрешенно: "Пустое все Гриш, надо трахаться, и все! Вот, прямо с Кароевой (была такая податливая секретарша) и начинай!"

Интересно, могла ли что-нибудь подобное сказать женщина? Что бы она противопоставила пустоте жизни? Есть ли для нее эта пустота?

В состоянии ли женщина сожалеть о своих поступках? Способна ли она к покаянию? Посещают ли ее сомнения? Синдром непогрешимости, полагаю, - чисто женская черта. Мужчин он поражает только на высших ступенях власти, женщина непогрешима всегда!

Разве способна женщина любить кого-то или что-то, не принадлежащее ей безраздельно? Но способен ли мужчина по-настоящему любить посягнувшую на его свободу? Мужчина не прощает женщине своей слабости; он мстит ей за то, что не в состоянии покорить других женщин. Точно так же она не прощает ему своей непривлекательности. И мстит за то, что другие мужчины не обращают на нее внимания. Тем не менее, помни, что бы ни случилось - твоя женщина - это всегда всего лишь только ты. Она будет такой, какой ты сделаешь ее, какой ты увидишь ее.

Но мужчинами нас в итоге все равно делают женщины. Во всех смыслах. Со мной им этого сделать не удалось. Именно любящие женщины не позволили во мне состояться мужчине. Гордиться мне сохраненной независимостью, или оплакивать впустую прожитую свою жизнь - не знаю. Знаю только, что я не одинок во всех своих сомнениях, легион у меня за спиной.

Соответственно, искусство - прибежище мужчины. Что такое искусство - это боль души. Только мужчина терзается сомнениями - достоин ли он ее? У нее никаких сомнений нет - конечно, она была достойна лучшего, гораздо лучшего! Какие парни добивались ее, и кого она выбрала! Это ее вечная драма, даже если муж у нее - лауреат Нобелевской премии.

Вот, когда она в отчаянии восклицает: "ты мне жизнь испортил!", интересно, что она имеет в виду? Что он не ввел ее в высшее общество, где она могла бы вилять своим хвостом, и не купил ей норковую шубу, чтобы хвост этот выглядел привлекательным? Редко какая женщина способна понять, что жизнь себе может испортить только сам человек. И что это гораздо более сложное понятие, чем отсутствие какой-то крысиной шубы. Что истинная любовь непритязательна; она довольствуется совсем малым, ей, действительно, нужен только свой объект и больше - ничего. Но неразрешимая драма женщины заключается именно в том, что она никак не может определиться со своим объектом - каким бы совершенством ни был избранник, в ее глазах в итоге он оказывается "не тем" - не дотягивает до ее высочайших требований.

Потому "вечно будут мерцать в небе звезды, бабочка не утомится порхать средь благоухающих цветов, и ручеек будет журчать и журчать меж камней, а хорошенькая женщина - улыбаться лукаво и мне, и тебе, и ему". Это слова замечательного армянского новеллиста Григора Зограба, которому в 1915 году турецкий аскер камнем размозжил голову. Очень трудно передать в переводе поэтику искрящегося зограбовского слова (мне, не наделенному поэтическим даром, конечно, это не удалось), но смысл (а в данном контексте важно именно это) вполне ясен - не рассчитывайте на верность женщины, она, в принципе, не может быть верной - хотя бы в мыслях. И нет для женщины ничего хуже, ничего оскорбительнее безразличия мужчины, ревность которого она своим кокетством, или своими изменами пыталась вызвать.

Женщина - это такая болезнь. Мужчина - это тоже болезнь. Жизнь - болезнь.

Но если мужчина по своей болезни всю жизнь активно ищет идеал подруги, то его величают романтиком, благородным Дон Жуаном, если же этим занимается женщина, то ее зовут по-простому - блядь. Между тем, истинным Дон Жуаном, если иметь в виду, что определяющим его качеством является неутомимый поиск своего идеала, по справедливости, должна была быть женщина. Это больше соответствует ее генетической программе: ведь, она обязана очень аккуратно перебрать всех претендентов на свою драгоценную яйцеклетку, прежде чем решится остановиться на самом достойном. У мужчины нет такой проблемы - количество его сперматозидов практически неисчислимо, он может раздавать их щедро. Правда, в процессе "перебора" женщина может "залететь" от совсем недостойного партнера, так что "маскулинизация" Дон Жуана в прежние времена, вероятно, была оправданна, но при современных контрацептивах женщина может позволить себе гораздо более смелое поведение, что и происходит на самом деле. А если учесть, что восстановление девственной плевы также стало вполне ординарной операцией, то даже в самых строгих обществах девушка может не считаться с этим ограничителем. Когда же будет "легализована" женщина-Дон Жуан, и этот вопрос отпадет сам по себе. (Кстати, последние исследования показали, что одним из результатов сексуальной революции явилось и то, что молодые женщины стали вести более беспорядочную половую жизнь, чем мужчины.)

По справедливости, женщина, испытывающая в постели оргазм, не имеет права требовать у мужчины чего-то сверх того - она уже получила свою долю удовольствия. В жизни так и бывает: умелые самцы чаще сами находятся на содержании у женщин. В конечном итоге победителями оказываются те, у кого мощнее либидо. Как у тебя с либидой?

Но в принципе, самка вообще не должна испытывать оргазм, иначе она прекратит свои поиски лучшего партнера, что, на самом деле, является ее главной природной задачей. Женщина должна томиться, изнывать в ожидании неземного наслаждения и - дождавшись своего принца на белом коне, ничего от него не получить. Это должно сподвигнуть ее на новые поиски. Современные женщины, правда, властно требуют и получают вожделенное наслаждение, и поиски свои, тем не менее не прекращают, и хорошо это, или плохо, я не знаю; должно быть хорошо, раз так присходит: "все сущее целесообразно". Замечу только, что моногамия, не будучи никогда актуальной в качестве полового поведения, нынче, кажется, теряет и юридическую актуальность. Пройдет еще немного времени, и семья будет отделена от секса, как, допустим, сегодня церковь отделена от государства: не возбраняется, но и не принуждается. Если, конечно, сохранится сам институт семьи. Но этим пусть занимается юриспруденция. Мы же вернемся к зеленому древу жизни - к любви и к себе, еще живому.

В сером потоке будней изредка встречая женщин того изумительного типа, о котором было сказано выше, я и сегодня ощущаю, что все еще способен потерять голову, хотя этого со мной никогда в жизни не случалось, в чем и было по-настоящему мое несчастье. На хрена вся моя хваленая мудрость, если именно она и не дает мне вкусить всю прелесть бытия.

Самая печальная потеря с годами - это именно потеря права "потерять голову". Нет, не права - это вторично - способности! Правом пренебрежешь, если сохранилась способность. Настоящие разочарования постигают нас в том возрасте, когда мы уже не способны на новые очарования - нет компенсации. Но моя драма в другом - в отсутствии смелости. При том высоком настрое на большие чувства, на истинно человеческие отношения, в реальности, всю свою сознательную жизнь я более всего боялся и избегал настоящей, "большой" любви, ее неуправляемой стихии. Я вижу и чувствую красоту намного ярче и глубже многих других, почему же я при этом не умею радоваться жизни? Или для этого действительно необходимо быть достаточно поверхностным?

Встречая на своем жизненном пути женщин, которые мне нравились, я прежде всего задавал себе вопрос: "А что я могу ей дать?" Это убийственный вопрос, мужчина не имеет права задавать его себе, иначе он обречен на бездействие. Но я задавал. Я начинал сомневаться в себе, когда надо было брать на вооружение свое копье и смело, даже бездумно идти вперед.

У меня ничего не получалось с женщинами и по той нестандартной причине, что они слишком уважали меня, чтобы любить, точнее - отдаваться. Женщины вообще для постели предпочитают мужиков попроще - возможно, им кажется, что те лучшие любовники, а может, они просто боятся привязаться слишком сильно к человеку с тонкой душой - поди, разберись, в чем истинная причина, они-то и сами, скорее всего, не знают! Вести "интеллектуальные" беседы, поддерживать легкий флирт - это пожалуйста, но в койку будет допущен другой, тот, с кем и расстаться будет совсем не сложно.

По-существу, у меня никогда и не было женщины. Скорее, это я был у некоторых из них. Наверное, потому, что сам никогда и не был мужчиной. В смысле самцом. Я никогда не мог рассматривать женщину просто как объект для сексуальных утех, а это здорово ограничивает активность и, самое главное, - подвигает очень тонко чувствующую такие моменты женщину на какие-то дополнительные игры, стимулирует ее природное стремление "продинамить" мужчину, оставить его с носом. Не говоря уже о том, что пробуждает у нее надежды на более серьезные отношения, на брак, а для этого тоже надо подольше поломаться, поиграть. Короче, по той, или иной причине я почти всегда оказывался в положении "вне игры".

Позволю себе привести лишь один из многих похожих эпизодов в моей жизни.

Мне было уже за шестьдесят, ей - может быть, чуть за тридцать; мы встретились у экстрасенса, на "лечение" к которому я вместе с товарищем приводил известного ученого в последней слабенькой надежде активизировать его отказавшие ноги. У нее тоже обнаружилась какая-то экзотическая болезнь - она не могла есть ничего, кроме мяса, на все остальное у нее была аллергическая реакция, и после многих безуспешных врачей она также пришла к порогу того целителя. В короткое время ожидания вызова на сеанс мы слегка общались с ней, наряду с другими страждущими чуда клиентами, и никакого флирта в этом общем разоворе быть, конечно, не могло, да и разница в возрасте к этому никак не располагала. Но какая-то искра между нами проскочила - это почувствовал не только я. И на последний сеанс к экстрасенсу она пришла одна; до того эта девушка неизменно появлялась в сопровождении бойфренда, который не сводил с нее влюбленных глаз, хотя обращалась она с ним, прямо скажем, не очень ласково. Мои спутники обратили внимание на отсутствие парня, акцентируя ее интерес именно к моей персоне. Заметил это, конечно, и я. Тем более, что она сама подошла к нашей машине, когда мы уже отъезжали, и долго что-то о себе рассказывала, обращаясь большей частью ко мне. А была она необыкновенно хороша - русскоязычная армяночка из Ташкента, похожая на норовистого мальчика-подростка, под мальчика и постриженная, стройная, белокожая - загляденье! В ее глазах не было ни грана затаенного испуга, столь характереного для большинства армянских (и вообще, восточных) женских лиц. Она была свободна и раскрепощена, и она проявляла откровенный интерес к немолодому, некрасивому, почти незнакомому человеку. Но что из всего этого следовало? Что между нами могло быть? Что я мог ей дать - небогатый, бесперспективный, не уверенный в себе человек? Ах, эта моя проклятая привычка анализировать, когда надо только следовать своим чувствам, и все! Но я не создан для счастья. Как уже было писано, я отношусь к тому типу мужчин, которые склонны к анализу, к исследованию женщины, а это здорово убавляет шансы в амурных делах. Проблема вовсе не в том, что я не знаю женской психологии, она в том, что я органически не могу примириться с ней. Глубоко сидящее во мне чувство справедливости - непреодолимое препятствие между нами: я не могу пренебречь им, она - воспринять всерьез.

Дурная моя честность также не позволила мне иметь успех у женщин: в этом деле самое главное - вне зависимости от истинных чувств, выказывать великую любовь, но лицемерие никак не могло ужиться с моей честностью. А любил я всего один раз в жизни, но в этой любви не было даже признания, и в этом тоже моя честность сыграла свою тормозящую роль: я не был уверен, что смогу дать моей избраннице все, что она заслуживает, и потому не решался на активные действия. Меня заботило все: что я могу ей дать в жизни, что я дам ей в постели, в духовной сфере, в материальной - все! Пожертвовать самой любовью во имя этой любви - это ли не предельная сила любви? Но порой я думаю: а может моя страсть была недостаточно сильна - ведь истинно влюбленный человек никогда не в состоянии мыслить рационально. Впрочем, она была сильна настолько, что сохранилась в моей душе до сего дня. Хотя, конечно, и это ни о чем не говорит: фантомные боли, как известно, держатся дольше всего.

Иногда она все еще снится мне по ночам. В том своем светло-голубеньком платьице с большими едва заметными цветами, в котором она была на выпускном вечере в любимой (это мы осознали много позже) нашей школе. Бог мой, как она была хороша! Как я по сей день люблю ее, нисколько не утратившую свет своей необыкновенной личности и обаяние истинной красоты, неподвластной ни годам, ни неизбежным горестям этих лет! Ничто в этом мире не верит в свое бессмертие так пылко, как любовь, но видел ли кто-нибудь, чтобы эта вера оправдалась? Посмотрите на меня - я и есть воплощение несуществующего феномена. И как продолжение и завершение этой нереальности, совершенно безумная мысль порой приходит мне в голову: почему нельзя забыть все, что было, и начать сегодня с нуля, с чистой страницы? Старческий маразм. Или все еще юная душа - поди разберись