ГУЛКОЕ "ЭХО МОСКВЫ"

Недавно поразила новость: у знаменитого журналиста Доренко, славного доселе редким своим бесстыдством, теперь вроде как будет собственная программа на волнах этой самой станции, которую пока ещё за приличную держат очень многие. Запредельно самодовольный

Сергей Доренко безусловно небездарен и ярок, однако, репутация-с… . В общем, дожили, что называется… . Кроме того, эфир "Эха" и без того перебирающий по части акустически непереносимых эмоций дурного вкуса, теперь обогатится ещё (и вот, - не успел дописать, как уже обогатился) фирменным доренковским рыком. Признаюсь, я давно предпочитаю старое, доброе и относительно ненавязчивое радиовещание всем прочим средствам информации. И потому третье десятилетие привычно слушаю "Эхо Москвы" за неимением в отечестве чего-нибудь получше в жанре разговорного вещания.

Очень разный народ создаёт это многоголосое эхо: умные там работают и глуповатые, молодые и не очень. Одни приходят, другие уходят, некоторые безвременно уходят и навсегда. Однако третье, опять же, десятилетие, перекрывая прочие голоса, звенит в эфире весело и молодо фальцет одного из ветеранов станции, даже сбиваясь иногда на непонятно восторженное повизгивание. И поделать с этим, похоже, ничего, нельзя: Матвей Юрьевич Ганапольский, не сильно молодой уже и солидный с виду дядечка, по-прежнему продолжает издавать по радио свои громкие, неприлично-детские звуки. Да и Бог бы с этими его звуками, потерпеть можно, хоть и режет ухо суетливое безвкусное актёрство.

Кстати, насчёт вкуса: началась у него не так давно еженедельная авторская программа с очень смешным якобы названием "Ганапольское!"(???), - как ведь скромно, с каким вкусом, а, главное, - обхохочешься. Хуже другое, стал Матвей девушек портить на старости лет: начинающие журналисточки после совместного с "мэтром" конферанса в эфире теряют от его напора и своего восторга по этому поводу не только голову, но и профессиональную способность разговаривать в студии с кем-нибудь ещё, кто хоть малость поумнее. То есть, с любым практически собеседником, потому что Ганапольский, как мне представляется, глуп непроходимо, так что никому здесь, пожалуй, не уступит. У меня к нему, кстати, ничего личного, больше того, я время от времени совпадаю с ним в отношении к нашим властям предержащим.

Да и вообще: природная глупость - дело вполне простительное, а, бывает, что и симпатичное. Но не имеет, по-моему, права на неё никакой публичный оратор и уж, тем более, - профессиональный радиожурналист. К сожалению, с Матвеем Юрьевичем давно всё ясно, и былые мои сомнения насчёт его талантов забыты напрочь. А ведь я не один год с надеждой прислушивался к его вдохновенным, хоть и маловразумительным речам на самые разные темы, но уже давно перестал возмущаться: осталось лишь непреходящее изумление перед напористым и безоглядным невежеством. Вот, например, его стародавний комментарий к трём кантри-песенкам (неуёмный Матвей и по этой части подвизался когда-то), а я, потрясённый, тогда же записать за ним не поленился. "John Henry", - так называется первая песня. В ней поётся о фермере с таким именем…"..

На самом же деле, фольклорным героем песни является никакой не фермер, а силач-богатырь американский, вроде Ильи Муромца, рубивший, правда, вместо голов татарских железнодорожные тоннели в Скалистых горах наперегонки с паровым молотом и надорвавшийся на этом деле ещё в позапрошлом веке. И далее, в том же духе: "…а вот ещё одна песенка про другого теперь фермера по имени Casey Jones". Поражает здесь не эрудиция. Поражает фантазия. Ведь почти любой советский пионер в своё время напевать мог по-русски про зловредного штрейкбрехера Кейси Джонса вместе с его паровозом. И, наконец, "…последняя в нашей программе мелодия с поэтичным названием "O, Shenandoah!", - какое прекрасное, чарующее слух женское имя!". Фантазия по-прежнему поражает: ведь "Шенандоу" - это совсем не про девушек, а про живописную долину в штате Вирджиния.

Всё это нагромождение галиматьи весёлый Ганапольский, играючи, уместил в какую-то четверть часа. Игры в таком духе с успехом и поныне продолжаются. И по-прежнему безразлична всё тому же "игроку" с неизменно звонким голосом тематика его привычной ахинеи, будь то история, культура, политика или пресловутый национальный вопрос. Потому ни дети наши, ни внуки никогда ничего не поймут ни про страну свою, ни про мир вокруг, ни про себя в мире, если, включив радио, станут вдруг всерьёз внимать не шибко вразумительным, зато всегда громким и поучающим речам этого взрослого дяди, журналиста, вроде бы, с именем, в эфире самой, вроде бы, демократической станции. И остаётся только диву даваться, как всё в том же эфире десятилетиями уживается с этим развязным господином Сергей Александрович Бунтман, радиожурналист Божьей милостью. Вряд ли так долго просуществовало для меня "Эхо Москвы", если бы не Бунтман: многолетний редактор (жаль, не главный), обозреватель и ведущий, он замечательно хорош в любом качестве и по сей день олицетворяет всё лучшее, что ещё осталось в этом довольно теперь небезупречном заведении.

Не одна только интеллигентность, но и баритон, густой и красивый, а также безупречный московский выговор создают несравненное эфирное обаяние Сергея . Кстати, именно московский выговор, который чрезвычайно точно соответствует самому названию радиостанции, отличает выгодно Бунтмана от некоторых его молодых коллег с их совершенно не московским полублатным невнятным говорком. Франкофон, полиглот и переводчик, знаток средневековой французской поэзии, он с парадоксально равным успехом ведёт, например, интереснейшие программы для детей (сам слушаю с удовольствием) и выступает военным обозревателем, а также вполне профессионально рассуждает о профессиональном футболе. А ежедневный политический комментарий Бунтмана в течение многих лет оставался образцом в своём жанре, неизменно точным, изящным и смелым. Жаль, перестал он заниматься этим делом.

Правда, нынешний обозреватель "Эха" Антон Орехъ (псевдоним Кравченко-младшего, сына бывшего председателя Гостелерадио), оказался более или менее достойным его преемником, но, к сожалению, и дурковатый Матвей Юрьевич теперь всё больше увлекается сочинением и чтением собственных глубокомысленных комментариев про всё на свете, тесня временами умницу Ореха из эфира по сомнительному праву старшего.

Кстати, оба "старших" эховца, помянутые выше господа Бунтман и Ганапольский, в течение десятилетий олицетворяющие "Эхо Москвы", между собой образуют прямо-таки полярный контраст, как профессиональный, так и просто человеческий, не очень-то понятный в условиях общей работы в общей редакции, а иногда и в общем эфире. Модератором у них выступает, похоже, третий "старший" в лице Алексея Алексеевича Венедиктова, который по должности давно уже первый .

Главный нынешний редактор "Эха Москвы" по-прежнему не чурается работы в эфире. Всерьёз радует, что с возрастом его медийная персона обретает мало-помалу черты миролюбия и благолепия. А то ведь каким лёгким на беспричинное хамство вспоминается этот бывший учитель истории в давних своих беседах в прямом эфире с ошеломлёнными слушателями, не способными с непривычки к ответным оскорблениям.

Правда, не был он тогда главным редактором и злоупотреблял эфирной свободой ещё под руководством первого шефа "Эха Москвы" Сергея Львовича Корзуна. Собственная же политика нынешнего главреда Венедиктова, как программная, так и кадровая, временами озадачивает. Его подчёркнутое стремление к плюрализму и к примитивно понимаемой "объективности" не добавляет хорошего вкуса эховскому вещанию и позволяет использовать микрофон станции людям нерукопожатным, одиозным или просто малоинтересным. Регулярное явление в эфире унылых полицейских начальников или косноязычных номенклатурных депутатов, всяких там скучноватых борщевских и бесноватых жириновских, не говоря уже об антисемите-Шевченко и надоевших коммунистах разного пошиба, ввергает слушателя в тоску: раньше ведь такого не было.

А Сергей Доренко в роли ведущего "Эха Москвы" просто вызывает недоумение. Ладно, Ганапольский, - он, что называется, "свой", может, Венедиктову и девать его некуда, но этого-то вдохновенного бесстыдника зачем брать? Ради какой такой "объективности"? Непонятно. Может быть, в интересах выживания? Всё равно, нехорошо и скучно.

Тем не менее, станция сохраняет пока уникальное своё место в московском эфире, хоть и проигрывает "Радио Свобода" во многих важных отношениях. Как правило, "Эхо Москвы" пошустрее "Свободы" оказывается в смысле новостной оперативности, зато прочие качества информационного вещания дают преимущество американской станции.

Прежде всего, это сравнительно высокий уровень аналитики как следствие добросовестной работы на "Радио Свобода" людей образованных и культурных, да ещё складно говорящих по-русски. А в редакции "Эха" с этим как-то не очень: бойкие молодые люди обоих полов обнаруживают иной раз в эфире не только поразительную дремучесть, но и обыкновенное косноязычие, абсолютно нетерпимое в работе на радио. Тем не менее, Москва по-прежнему слушает своё "Эхо". Ну, и я за компанию.