Писатель Ярослав Гашек — участник Первой мировой войны. (К 130-летию со дня рождения)

19-10-2013

Ярослав ГашекЯрослав Гашек (1883–1923), чешский писатель и журналист, как он называл себя в анкетах, был автором 1200 публикаций. Во время Первой мировой войны он был солдатом трех армий — Австро-венгерской, Чехословацкого корпуса в России и Красной армии. Сложной была его военная биоргафия, большая часть которой проходила по Украине: в Галиции, на Волыни и в Киеве — на протяжении двух с половиной лет.

Война, плен, лагерь

Почти три месяца, с июля по сентябрь 1915 года, ефрейтор Ярослав Гашек воевал в составе 91-го стрелкового полка Австро-венгерской армии, наступающей по Галиции и Волыни, был даже награжден медалью. Утром 24 сентября 1915 года возле села Хорупань, около Дубно, полк сдался в плен русским. В нем среди 509 солдат и офицеров был Ярослав Гашек. Как и остальные, он шел в плен добровольно.

Пленные под конвоем казаков, сопровождаемые возгласами «Сволочь австрийская! Мать твою!.. Быстрее!», пешком пришли с фронта в Житомир, в тюрьму, а оттуда поездом были доставлены в Киев. С вокзала в лагерь шли через город в предвечерних сумерках. Высокие дома, обсаженные деревьями улицы, освещенные кафе... Прошли по Крещатику. Гашек увидел вывеску «Музыкальный магазин Й. Й. Йиндржишек» (Крещатик 41, дом не сохранился, стоял бльзко от прерсечения нынешней улицы Богдана Хмельницкого с Крещатиком). Слышалась чешская речь. Кто-то незнакомый бросил пленным пачки папирос.

С освещенного Крещатика пленные перешли на темную улицу (вероятно, Владимирский спуск), подошли к Днепру. По Цепному мосту ( разрушен польскими войсками в 1920 году) перешли через Днепр и вышли за город. Дул холодный ветер, за рекой стало теплее — там был лес. Шли дальше. Мимо двигался поезд, в нем люди укладывались спать. Когда поезд проехал, открылась надпись «Дарница». Это была железнодорожная станция и поселок в Остерском уезде Черниговской губернии (сейчас это Дарницкий район Киева). Повернули к ответвленным железнодорожным путям, увидели указатель направления — «Лагерь военнопленных». Вокруг проволочный забор, через каждые 50 шагов — охранник, а через редкий лес было видно, как вдали в круге света двигались военнопленные. С криком и ударами, как скот, пленных загнали в ворота.

Дарницкий лагерь находился недалеко от вокзала и железнодорожной линии, идущей к Борисполю. Здесь Гашек потерял из виду своих знакомых — надпоручика Лукаса и его ординарца Страшлипку, главного источника «швейковщины».
В декабре Ярослав Гашек в числе 600 пленных был перевезен в лагерь Тоцкое, что за Самарой, между Бузулуком и Оренбургом. Это то место, где в 1954 г проводились учения со взрывом реальной атомной бомбы и 45 000 военнослужащих проводили маневры после взрыва в зоне высокой радиации.

Среди пленных в лагере свирепствовал тиф. Из 16 тысяч пленных шесть тысяч умерли. Гашек переболел дважды, видимо, сыпным тифом и еще чем-то, каждый день смотрел в глаза смерти. В глубоком заволжском тылу мертвых было вокруг него больше, чем на фронте. Выжил он чудом. Были моменты, когда его считали умершим.

21 —го апреля 1916 года российское правительство разрешило принимать в армию добровольцев из военнопленных чехов и словаков. В лагерь сразу пришли агитаторы из Клуба сотрудников Союза чехословацких обществ, которые приглашали к вступлению в Чехословацкий стрелковый полк, уже воевавший на фронте. Ослабленный, еле передвигавшийся Гашек одним из первых подал заявление о вступлении в войско и был направлен в Киев.

Старые знакомые

Дорога из Тоцкого пролетела как один веселый день. Встреча в Киеве на вокзале была торжественной, с оркестром и приветствиями. Теперь не было грубостей, пинков и поминания чьей-то матери. Прибывшие пленные построились в колонну и двинулись в направлении университета. Сначала шли по Безаковской (теперь переименована в С. Петлюры), у памятника Бобринскому (теперь там конный памятник Щорсу) повернули на Бибиковский бульвар (бульвар Шевченко), шли вдоль ботанического сада. Вокруг море зелени, светит солнце, но ослабели ноги — если бы не музыка, идти было бы невозможно. Прошли через широкие железные ворота Владимирского университета — так называли его чехи по аналогии с Карловым университетом в Праге. Запахло домом: свининой, кнедликами и капустой. Гашек боялся встречи со знакомыми, не хотел расспросов. Однако один молодой человек узнал его. Это был официант из пражского богемного «Монмартра» Яначек. Медкомиссия не пускала его на фронт — он был очень худой. Гашек сам стал расспрашивать Яначека о друзьях, но тот о них ничего не знал.

Фото. Я. Гашек в пути на фронт в австрийской армии. Отмечен +

Фото. Я. Гашек в пути на фронт в австрийской армии. Отмечен +

Двадцать девятого июня 1916 года Ярослав Гашек был зачислен в 1-ю запасную роту. Это был резерв 1-го стрелкового полка. В университетском дворе он получил белье, одежду и обувь, после бани оделся. Яначек не отпустил его сразу в расположение роты, а повел в кафе «У чешской короны» на улице Фундуклеевской, 19 (Богдана Хмельницкого, дом снесен). Подойдя к Николаевскому саду (парк Т. Шевченко), прочитали объявление: «Вход собакам и нижним чинам строго воспрещен». Но Гашек пошел, и их сразу остановил поручик. Яначек прошептал Ярославу: «Делай вид, что не понимаешь». «Из какой вы части?» — спросил поручик. Яначек сказал заученную фразу: «Я доброволец 1-й запасной стрелковой роты Чехословацкой бригады». Спустя несколько минут они были в чешском кафе напротив Оперного театра. Это было низкое помещение, в которое входили, спускаясь по трем ступенькам. Тут было тесно и накурено. В кафе они встретили пражанина Дворжачека, пришедшего с Шулявки. Гашек побывал на кухне, потом провозгласил тост: «Пусть засияет чешская корона в лучах короны Романовых». Это был девиз чешских старожилов в России. Гашек быстро уловил славянофильство и «царефильство» чешских довоенных поселенцев.

Возвращались в университет через ботанический сад и задние ворота. Яначек шел впереди, чтобы не наткнуться на офицера. Предосторожности не помогли: они встретили командира роты Антонина Чилу. Он сказал, что не хочет, чтобы Гашека зачислили в роту — нужно использовать его писательские способности, например, он мог бы служить переводчиком. А пока он поставил Гашека на два часа «под ружье» за нарушение дисциплины. Это был тот самый Антонин Чила, который через три года на Дальнем Востоке будет скрупулезно по описи передавать «золотой поезд» большевикам и не возьмет себе ни кусочка, за что станет предметом всеобщих насмешек, как написал в своей книге его однополчанин генерал М. Немец. В 1923 году году А. Чила станет генералом, командиром дивизии, во время Пражского восстания в 1945 году возглавит повстанцев в Дейвицах. Чилу ждала долгая жизнь — он умер в возрасте 100 лет, в 1983 году.

Медкомиссия признала Гашека не годным к строевой службе, в результате 7 июля 1916 года он был включен в нестроевой состав роты. Теперь он слонялся по университету, потом отправился в гости к Дворжачеку на Шулявку, своему пражскому знакомому, тоже военнопленному, который теперь работал поваром на улице Керосинной (Шолуденко) 19, на заводе «Ауто» Графа и Ко. По дороге проходил Гашек мимо еще одного чешского завода на этой улице — чугунолитейного, Унгермана и Неедлы (Керосинная 3). Возможно, от Дворжачека он впервые узнал об обществе Яна Амоса Коменского и о Киевской Стромовке — культурно-просветительском центре киевских чехов-старожилов на Шулявке, названном в честь старинного пражского парка. Близко к Стромовке находились завод Гретера и Криванека (теперь завод «Большевик»), фабрика грампластинок «Экстрафон» И. Йиндржишека и завод «Чешская возовка», выпускавший повозки для армии. Они были на Второй дачной линии 5 (теперь улица Смоленская). Сейчас на месте Киевской Стромовки стоят средняя школа № 71 и современные дома, а поблизости, по другую сторону Брест-Литовского шоссе (проспекта Победы), на Скаковом поле, раскинулась киностудия им. Довженко.

На фронт

В день отправки маршевой роты на фронт Гашек и Яначек пошли на Галицкий базар ( в народе его называли Евбаз — Еврейский базар) за покупками. Гашек купил очки в толстой оправе. «Так никто тебя не узнает. Выглядишь как доктор», — сказал Яначек. Приятели направились в кафе «У чешской короны». Там было пусто, сидел один посетитель. Гашек в очках представился: «Доктор Владимир Станко». Яначек чуть не подавился от смеха. Солдат отложил газету и скромно сказал: «Учитель Медек». Гашек закричал: «Друг, ты упал с небес. Мы сделаем из тебя поэта чешской революции». Рудольф Медек, бвший сельский учитель, поэт декадент, в той же запасной роте ожидал утверждения в чине прапорщика. Он ответил: «Теперь не будет времени на стихи». Говорили о войне, России, об армии, о пленных.

Р. Медек проводил их в университет, где были построены те, кто уезжал с Гашеком. Среди них было несколько офицеров. Был здесь и Антонин Чила. Гашек хотел познакомить его с Медеком: «Это поэт и анархист Медек», но тот смутился от громких слов. Яначек спросил разрешения проводить Гашека на станцию.

Отъезжающим был предоставлен товарный вагон, прицепленный к составу. Занимали места. Яначек оставался на перроне. После третьего звонка, когда локомотив тронулся, Яначек вскочил в вагон. Его вещи были уложены вместе с вещами Гашека.

Маршевая рота отправлялась со станции Киев-товарный в 1-й Чехословацкий стрелковый полк, штаб которого располагался в местечке Березне, между городами Ровно и Сарны, а роты были рассредоточены по штабам частей в районе Пинских болот, севернее реки Сан.

В то время два чехословацких полка не действовали как самостоятельные воинские части, а роты их были распределены между штабами частей и соединений фронта как подразделения войсковой разведки. Они делали рейды в тыл противника. Среди личного состава многие знали немецкий, венгерский, чешский, словацкий и польский языки. Воины были не только разведчиками, но и переводчиками в штабах, агитаторами в австро-венгерских окопах.

Штабной писарь

По прибытии в штаб, Ярослава Гашека как нестроевого с писательским талантом определили в полковую канцелярию, которая находилась в доме польской помещицы Коморовской. Доброволец Адам Кржиж вспоминает: «Штаб 1-го полка разместился в селе Березне в усадьбе польской шляхетной пани. Писарское отделение полка находилось в просторной застекленной веранде, где работали с бумагами Ярослав Гашек и еще один доброволец. Они все время дымили трубками. Слабоумный родственник хозяйки сдружился с ними и часто просил закурить. Однажды Гашек был вынужден сделать ему трубку из каштана, насыпать в нее махорку и дать бедняге. Тот задымил так, что нельзя было ничего видеть. У Гашека были причуды — он выбирал сапоги с очень широкими голенищами, брюки должны были иметь очень большую задницу, а шапка должна заходить за уши и хорошо их охватывать. Иначе он ее не носил».

В штабе Ярослав Гашек был недолго. Уже 12 июля он был прикомандирован к группе агитаторов из Клуба сотрудников Союза Чехословацких обществ России, которые вели работу среди военнопленных прифронтовых лагерей. Здесь он пробыл полгода, с июля 1916-го по 26 февраля 1917 года, продолжая числиться писарем в штабе полка, а с 20 ноября — в запасном батальоне.

На протяжении первых двух месяцев он был эмиссаром — агитатором наборной комиссии клуба и ездил в прифронтовые и тыловые лагеря военнопленных. Однажды во время такой поездки он встретил своего довоенного пражского друга, студента-медика, а теперь военнопленного врача Франтишека Лангера, ставшего потом шеф-лекарем 1-го полка, писателем. Лангер так описал их првую встречу в России. Летом 1916 года, когда во время Брусиловского прорыва он попал в плен в Буковине и был привезен в Дарницу. Из нее повезли его с другими пленными в лагерь на Волге. Во время стоянки их поезда на одной большой железнодорожной станции прибыл встречный поезд. В нем ехала в сторону Киева группа новых добровольцев. Из вагона остановившегося поезда вышел Гашек. Встреча старых друзей была короткой, но стала началом следующих встреч на Украине.

Из полка — в редакцию

Общение с военнопленными давало материал для написания статей, которые Гашек начал посылать в Киев в редакцию «Чехослована», киевской чешской газеты, основаной в 1911 году В. Швиговским. Первая статья Я. Гашека, «Судьба пана Гурта», вышла 10 июля 1916 года в № 17 этого еженедельника, вторая — «Рассказ об образе императора Франца Иосифа» — в № 18, еще через неделю, 24 июля, — третья статья. А 7 августа в № 21 выходят две статьи — «Итог военного продвижения гетмана Алсербаха», подписанная Ярославом Гашеком, а под обзорной статьей «Над старыми газетами» стоит подпись «Доктор Владимир Станко». Так он будет подписывать следующие свои обзоры. В августе 1916 года еще две статьи выходят с подписью «Я. Гашек». С сентября по февраль 1917 года Гашек был освобожден от агитаторской работы. Ему было поручено заниматься проблемами военнопленных в лагерях. Теперь он имел больше свободного времени, больше писал. Отсюда он послал в газету свое «Письмо с фронта» в № 28, 25 сентября и текст своего выступления перед пленными возле города Сарны 30 октября 1916 года.

Гашек нередко сопровождал добровольцев в Киев. При этом приходил в редакцию «Чехослована» на улице Владимирской. Редактор Венцеслав Швиговский давал ему поручения и задерживал в редакции. Гашек, бывший пражский анархист и основатель безуспешной «Партии медленного прогресса в рамках закона», стал тружеником и безотказным универсалом: репортер с фронта, корректор, автор обзоров военных статей, фельетонов, стихов, разных историй и новостей из полка.

Фото. Я. Гашек и члены комтета «Партии медлкенного прогресса в рамках закона». Фото. Я. Гашек и члены комтета «Партии медлкенного прогресса в рамках закона».

В каждом номере «Чехослована» выходили его публикации. Доходило до того, что однажды за ним приехали с фронта члены полкового комитета и отвезли в полк под конвоем, а через некоторое время он опять появился в Киеве в редакции.
Тот факт, что в январе—феврале 1917 года во всех номерах «Чехослована» со второго по седьмой в рубрике «Театр и музыка» заметки были подписаны инициалами J. H. (так подписывался Гашек-театральный критик), позволяет считать, что он регулярно в эти месяцы посещал чешский самодеятельный театр в Народной аудитории на Бульварно-Кудрявской 26. Это свидетельствовало о постоянном его пребывании в Киеве в эти месяцы.

В феврале 1917 года правление Союза Чехословацких обществ распорядилось о переводе Гашека из полка в редакцию «Чехослована». Только теперь, после более чем полугодичной службы в полку во фронтовой зоне, Киев и редакция стали официальным местом его службы и пребывания. Поселился он в помещении редакции «Чехослована» и «Славянского издательства» на улице Владимирской 30, спал на связках газет на второй полке большого стеллажа для готовой печатной продукции, укрывался «воинским плащом» (так называли чехи шинель).

Киевские приключения

Венцеслав Швиговский не ограничивал Гашека и изыскивал возможности платить гонорары, а Гашек, будучи рядовым и имея необходимые документы, выданные украинской администрацией, свободно ходил по городу, иногда с приключениями. О них писал его биограф Радко Пытлик.

Так, 20 января 1917 года приехал в Киев брат жены Гашека Ярмилы, офицер русской армии Ярослав Майер и привез фотографию сына Гашека Рихарда (Риши). Гашек расчувствовался, и они пошли на Крещатик. Зашли в известное кафе Семадени, где собирались офицеры и куда вход нижним чинам был запрещен. Гашек сел за стол. Он был возбужден и вел себя эксцентрично. Сидевший в кафе генерал потребовал, чтобы Майер вывел своего компаньона. Гашек не подчинился. Начался скандал. Не обошлось без полиции. Гашек был задержан и отправлен для содержания под арестом в Борисполь в чехословацкий запасный батальон. Свой арест он использовал творчески: в тишине и тепле гауптвахты подкармливаемый Дамским комитктом он писал. На свободу вышел через 11 дней с законченной, наконец, рукописью «Бравый солдат Швейк в плену». Эта книжка, эскизный вариант большого романа, вышел в свет через полгода, в июне 1917-го, когда в судьбе Гашека произошел серьезный неприятный поворот — его вышлют из Киева и запретят писать и публиковаться.

Фото. Обложка первого выпуска книги «Бравый солдат Швейк в плену». Славянское издательство в Киеве. Июнь, 1917 г. Фото. Обложка первого выпуска книги «Бравый солдат Швейк в плену». Славянское издательство в Киеве. Июнь, 1917 г.

Радко Пытлик отметил, что подобный инцидент произошел еще раз через месяц, 24 февраля. Гашек пришел с бывшим сербским офицером Талавани в кафе на Большой Подвальной улице. За столом сидел русский прапорщик из запасных. Гашек сел за стол, не спросив разрешения. Прапорщик потребовал, чтобы Гашек покинул кафе. Такое проявление субординации оскорбило Гашека. Он отказался выйти и спросил, знает ли господин офицер, кто был Ян Жижка из Троцнова. Разразилась ссора. Офицер начал обнажать саблю. В ответ на это Гашек бросил в него бутылку вина и разбил ему голову. Пришла военная полиция. Был арест, содержание в Борисполе. Гашка освободили, благодаря «дипломатическим шагам», предпринятым представителями Союза ЧС обществ.

Другой биограф, артист Вацлав Менгер, знавший Гашека еще в Праге, а потом в Киеве, описывает это событие иначе. Бросания бутылки как будто не было. Знаток Киева Михаил Кальницкий сообщил, что в справочнике за 1916 год не указаны в этой части Большой Подвальной кафе, но были винные заведения: одно на Большой Подвальной 3, в пристройке к дому российского немца барона Штенгеля, владельца виноградников на Кавказе. Здесь торговали чехи пан Кроб и его супруга. Сейчас в этом доме размещено посольство Индии. Другое — на Владимирской 43, в доме, где родился певец Александр Вертинский. Там был грузинский винный погребок «Царица Тамара». В этом доме сейчас разместилось посольство Южной Кореи. В общем, детали этого скандала несовсем ясны.

Радко Пытлик приводит воспоминания другого родственника Гашека, Йозефа Майера: «На вокзале в Киеве узнал, что Гашек отбывает наказание в Борисполе, потому что оскорбил лидера киевских чехов Йиндржишека. Поехал в отель „Прага“ к доктору В. Вондраку, председателю Союза Чехословацких обществ. Он меня, как шурина Ярослава, любезно принял. О приключении Ярослава он знал и успокаивал меня, сказав, что к таким выходкам Гашека все привыкли. В Борисполе он содержится не из-за Йиндржишека. Конфликт с этим уважаемым земляком — это мелочь. Был другой конфликт. Дело в том, что войско не наступает, все нервозны».

Кто создал чешское войско?

С сентября 1916-го по февраль 1917 года внутри чехословацкого движения в России происходили тяжелые споры. В них включился и Ярослав Гашек. Разногласия начались еще весной 1915 года, а в конце апреля 1916-го состоялся второй съезд Союза чехословацких обществ в России, где определились два направления в освободительном движении.
Первое — Киевская группа, состоявшая из разбогатевших чешских городских старожилов, сельских колонистов Волыни и других губерний, опиравшаяся на поддержку царских кругов и получившая большинство голосов на съезде, имела славянофильскую и монархическую политическую ориентацию.

Второе направление — молодая Петроградская группа, состоявшая из бывших военнопленных, ориентировалась на масариковскую Чехословацкую Народную Раду в Париже, созданную в марте 1916 года. В ней были представители чехов и словаков, живущих в разных странах Европы, США и Канады. Эта группа была сторонницей буржуазной демократической республики и стремилась подорвать монополию киевской группы.

Царская власть, естественно, поддерживала киевскую группу и выступала против масариковской парижской. Проф. Т. Г. Масарик после 1913 года до Февральской революции в Россию не приезжал. Его книга «Россия и Европа», вышедшая в Англии в 1913 году на немецком языке, вызвала отрицательное отношение к нему властей. Она впервые была издана на русском языке в России только в 2003 году.

Ярослав Гашек в 1916 году был сторонником первой группы. Это нашло свое отражение в его сентябрьской статье в «Чехословане» (№ 25 от 4.09.1916) «Чем мы обязаны русским чехам», подписанной псевдонимом «доктор Владимир Станко». Он писал: «...Пришли мы (в плен, в Россию — А. М.) не информированные, разобщенные. Необходимо было, чтобы нам кто-то указал путь. Сделали это русские чехи. Кто создал чешское войско? Кто информировал Государя о наших страстях по самостоятельности? Кто финансово поддерживал все наше движение в его начале? — русские чехи. Справедливая история запишет, чем мы обязаны русским чехам за то все, что они построили и чему дали стимул... Поэтому большей должна быть наша благодарность тем, кто первый поднял чешское знамя и взял на плечо винтовку для его защиты...». Далее он писал: «А мы, пришедшие в Россию, следовали за ними. Русский чех был хороший судоводитель, знал все подводные камни, на которые бы неискушенный рулевой, не знающий течения, мог бы наткнуться. В этих условиях мы хорошо продвинулись вперед к цели».

Через 2,5 месяца в связи с коронацией наследника австрийского престола Карла I Гашек написал в статье «Правитель, который сел на чешские штыки» («Чехослован» № 37 от 27 ноября): «Мы не хотим иметь на троне чешском Габсбурга. Мы для того совершили революцию, чтобы повалить династию Габсбургов и на чешский трон позвать члена великого славянского рода Романовых».

Февральская революция в России имела громадное влияние на движение чехов и словаков. Основная опора Союза чехословацких обществ в России, царизм — пала. Ситуация существенно изменилась в пользу петроградской оппозиции, «Клуба сотрудников Союза» и в пользу Народной Чехословацкой Рады в Париже с Масариком во главе, которую в тот момент в России представлял французский гражданин, словак Милан Штефаник — пилот, офицер, позже генерал Французской армии. Киевский Союз ЧС обществ признал свою подчиненность парижскому центру, которым руководил Масарик. Был подписан «Киевский пакт», лишены полномочий прежние руководители — Дюрих и его сторонники. Эра власти Союза Чехословацких обществ, инициаторов «Первого одбоя» в России и создания Чешской дружины закончилась.
Формальное закрепление этих перемен произошло на III Съезде Союза чехословацких обществ в России, состоявшемся 23 апреля — 1 мая 1917 года (ст. ст.) в Киевском университете св. Владимира. Его назвали Революционным съездом. На съезде чешские и словацкие старожилы были представлены простым меньшинством: от военнопленных был 141 делегат, от войска — 86, колонисты и другие старожилы прислали 55 представителей. Наивысшим органом всего чехословацкого освободительного движения была признана Парижская Чехословацкая Народная Рада во главе с Томашем Гарригом Масариком. На съезде было решено избрать подчиненный ей Филиал Чехословацкой Народной Рады на Руси (из 13-ти представителей) с пребыванием в Петрограде. В Киеве разместились две его комиссии — военная и по делам военнопленных.

Союз чехословацких обществ в России продолжал существовать, но его деятельность была сведена к решению консульских и социальных вопросов, лечению раненых, защите инвалидов, семей погибших и так далее. Как бы незамеченной осталась почти трехлетняя созидательная работа Союза ЧС обществ: ее роль в создании Чехословацкой Дружины, превращении ее в полк, в 1916 году — в два, а к марту 1917-го — в три полка, а также в работе среди военнопленных в лагерях и на предприятиях, мобилизации денежных средств чехов-старожилов и работающих военнопленных.

Летом 1917 года в Киеве военная и другие комиссии Филиала ЧС Народной Рады на Руси разместились в «Доме со шпилем» на улице Большая Подвальная 1, рядом с Золотыми Воротами, а по другую сторону от них, по улице Владимирской 43 Правление Союза ЧС обществ. Комиссия по формированию войска генерала Ярослава Червинки работала на улице Жилянской 104, недалеко от вокзала, и принимала приезжающих добровольцев.

После Февральской революции утратили почву под ногами редакция «Чехослована» и Ярослав Гашек. Он занялся обзорами и статьями о текущем моменте. В статье «Темная сила» он пишет о Распутине как симптоме болезни империи, а в статье «Республиканская программа в Чехии» обсуждает революционный подход к построению республики в будущем государстве.

В опалу — задним числом

Накануне открытия III съезда Союза чехословацких обществ в Киевском университете, 23.04.1917 (ст. ст.), вышли две публикации Гашека — «Наши пулеметчики» в «Чехословане» № 17 и «Клуб чешских Пиквиков» в независимом политическом еженедельнике «Революция». Обе статьи были направлены против новых течений в чехос слвацком движении, против петроградской оппозиции и беспринципных карьеристов среди руководителей.

В «Клубе чешских Пиквиков» Я. Гашек подверг острой критике руководящих деятелей, персонально описал недостатки семи известных в чешских кругах политиков во главе с редактором петроградского «Чехословака» Богданом Паулу, которые претендовали быть избранными III съездом на руководящие должности. Статьи были стимулом к тому, чтобы заставить Гашека и других добровольцев — сторонников Союза ЧС обществ — покинуть Киев до начала работы съезда.

Реакция была мгновенной и бурной. Рядовой Гашек был лишен всех своих функций — корреспондента «Чехослована», обязанностей члена Клуба сотрудников. Приказом по 1-му ЧС стрелковому полку, оформленному задним числом, № 981 от 23 апреля, он вместе с добровольцем Иваном Гайеком, которого делегаты также требовали выдворить из города до начала съезда, были отозваны из Киева на фронт в свой 1-й полк. Увольнение из редакции было оформлено позже, 30.04.1917, когда Я. Гашек уже был в полку. А чтобы он мог осознать власть нового руководства, было предписано переводить его с места на место. Теперь он ехал на фронт в наказание за провинность.

В конце апреля он был доставлен в штаб 1-го полка, зачислен в 7-ю роту Яна Сырови и арестован. При обыске у него изъяли несколько экземпляров журнала «Революция». Добровольцы к нему отнеслись негативно, угрожали побоями. С 4 мая он, находясь под арестом, затем был переведен в отдел связи бригады. 16 мая полковой комитет провел «суд чести». На заседание суда Гашека привели под охраной, заставили читать свою статью вслух. По ходу чтения задавались вопросы, и он давал на них ответы. Потом председатель полкового комитета предложил Ярославу Гашеку подписать заранее подготовленное извинительное заявление, которое должно было быть передано в редакции «Чехословака», «Чехослована» и «Славянского вестника» для публикации. Гашек его подписал. На нем стояла дата 15 мая (вчерашняя). В заявлении было выражено извинение семи персонам из руководства движением, дано обещание прекратить контакты с редактором и коллективом журнала «Революция». Подписывая извинения, Гашек заявил, что отправку на фронт не признает наказанием, так как вступил в легион для того, чтобы воевать на фронте за свободу. Известно, что редактор «Чехословака» Богдан Паулу извинения Гашека решил в своей газете не публиковать.

После этого Ярослав Гашек провел неделю под арестом, числясь с 17 мая рядовым пулеметного подразделения запасного батальона. С 24 мая негодный к строевой службе и необученный пулеметному делу рядовой Гашек стал пулеметчиком пулеметного подразделения 1-го ЧС стрелкового полка.

В начале июня 1917 года, пока Ярослав Гашек осваивал пулеметное дело, в Киеве на Владимирской улице 30, в Славянском издательстве, заканчивают печатать книгу «Бравый солдат Швейк в плену». Эта небольшая книжка карманного формата из серии «Библиотечка Чехослована» заканчивается на 121 странице фразой о том, что Швейк бросился бежать к русским окопам, чтобы попасть в плен, повернувшись спиной к империи и черно-желтому двуглавому орлу, у которого начали выпадать перья...

Герой-пулеметчик

В середине июня началась подготовка к «Прорыву Керенского». Роты 1-го полка переместились к Зборову в район села Озерна, собирались в батальоны. Ярослава Гашека перевели в штаб полка писарем. Когда легионеры начали занимать позиции и непосредственно готовить их к бою у Зборова, Гашек всюду помогал, вплоть до обновления окопов и ношения воды для охлаждения пулеметов.

Второго июля во время Зборовского боя Гашек остался один в канцелярии штаба. Увидев, что все штабные и хозяйственники ушли с оружием в окопы, он пошел за ними, занял позицию и начал стрелять. Бой был успешным, но кровопролитным. Бригада потеряла около тысячи человек, в том числе убитыми 185. Русские войска бросили фронт и не развивали успех, ради которого Чехословацкая бригада начинала бой, запланированный накануне. Почти шесть километров прорванного фронта четырех линий обороны противника оказались никому не нужными.

Через несколько дней после боя у Зборова и похорон погибших на Чехословацкую бригаду начали наступать немецкие войска с участием польских добровольцев. Бригада организованно отступала к Тернополю и далее на восток, ведя арьергардные бои. 10 июля полковая канцелярия была разгромлена артиллерийским огнем. Гашек по своей инициативе ушел из штаба полка в роту и был в бою пулеметчиком. Адам Криж видел его: «Я. Гашек в рваной одежде катил пулемет». Доброволец Франтишек Вилдманн вспоминал: «После отступления от Тернополя в Старом Константинове стоит утром строй нашего полка, а перед его глазами тянутся остатки 1-го полка. Последними идут пулеметчики. Между ними обращает на себя внимание насупившийся пулеметчик. С порванными сзади штанами тянет за собой по-детски пулемет. Два печальных маленьких черных глаза смотрят с картофельного лица. Спрашиваю сам себя: „Возможно ли, чтобы анархист стал бойцом за чехословацкое государство?“ И с удивлением кричу: „Ярда! Это ты?“. Да, это был Ярослав Гашек, писатель, писарь из полковой канцелярии. Для разговоров не было времени — обменялись на прощание рукопожатиями. Через минуты прошел 2-й полк, а за ним пошли и мы, 3-й полк».

Штрафник исправися

С 15 июля 1917 года Гашек снова стал писарем канцелярии 1-го полка и был причислен к штабу. После июльских боев полк остановился на отдых в местечке Березна (теперь Велика Березна), селах Лабунь и Титкова, возле Полонного. В полках появилась книжка о Швейке в плену. Она имела успех у добровольцев на фронте и у пленных, работавших в тылу. Они могли отдать за нее последний рубль. Сотрудничество ее автора с Союзом ЧС Обществ осталось в прошлом.
Безупречная и прилежная служба восстановила авторитет и доверие к Ярославу Гашеку. 26 августа 1917 года его избрали от штабной роты в полковой комитет секретарем. По его предложению в комитете были созданы финансовый, хозяйственный, образовательный и агитационный отделы. С 7 сентября он был заседателем в том же полковом суде, который судил его в мае.

Командир полка назначил Гашека библиотекарем собранной к этому времени библиотеки. В полку готовили самодеятельный спектакль «Погром христиан в Иерусалиме» и просили Гашека помочь в постановке, а он предложил поставить сцены о Швейке.

Третьего сентября 1917 года в № 36 «Чехослована» была напечатана статья Гашека «Письмо с фронта» с анализом провала успешно начатого наступления у Зборова, участником и очевидцем которого был автор. Это первая статья, вышедшая после четырех месяцев опалы.

В это время Гашека произвели в десятники (сержанты), а 21 октября 1917 года за участие в боях у Зборова и при отступлении к Тернополю наградили медалью св. Георгия IV степени. В ноябре 1917-го он был избран представителем полка в комитете бригады.

Один житомирский житель, уезжая из города подальше от приближающегося фронта, предложил из своей библиотеки книги на чешском языке для полка. Полковой комитет послал в Житомир двух добровольцев и Гашека. Через неделю двое вернулись в полк с полными рюкзаками книг, а Гашек уехал в Киев в «Чехослован». Вскоре в полк пришло распоряжение из Филиала Чехословацкой народной рады на Руси, чтобы Гашека из полка откомандировали в редакцию «Чехослована». С того времени командование полка не вспоминало о нем.

Под головой — пачка газет

С 15 ноября 1917 года Ярослав Гашек второй раз официально работал в «Чехословане». Теперь уже не как прикомандированный к редакции солдат из полка, а как один из трех главных сотрудников газеты, фамилии которых теперь пишутся под заголовком ее, после редактора-издателя и секретаря редакции. Им Гашек останется до закрытия газеты в марте 1918 года. Все это время Гашек непрерывно находился в Киеве, интенсивно работал и настойчиво проводил идеи социал-демократии. За это время только в «Чехословане» вышло 40 его статей.

В декабре 1917 года друга Гашека врача Франтишека Лангера вызвали в Киев, откуда он должен был отправиться в Стокгольм для организации Чехословацкой пропагандистской канцелярии и руководства ею. По приезде он пошел к Гашеку в редакцию, так как ему негде было ночевать. Сам Гашек спал в редакции на столе, положив под голову связку газет, а укрывался воинским плащом. Лангер несколько ночей провел в редакции на газетах, пока не устроился дома у секретаря редакции «Чехослована» доктора Винценца Харвата.

Видимо, гостиница «Прага» принимала постояльцев более «чистых», чем шеф-лекарь 1-го полка Франтишека Лангера и десятника (сержанта) пехоты писателя Ярослава Гашека. Это подтверждают воспоминания Зденека Штепанека, военнопленного, профессионального актера, выступавшего в любительском театре «Стромовки», ставшего со временем в Чехословакии известным режиссером театра, кино и телевидения. В 1917 году перед вступлением в Легион он некоторое время был администратором гостиницы «Прага».

Штепанек писал, что это была самая большая и одна из дорогих гостиниц в Киеве. Будучи администратором, он принимал важных постояльцев — генералов, полковников, заводчиков и фабрикантов, делавших поставки для армии, а также важных иностранцев. Для этого получил рабочую одежду: безупречный черный костюм, белые манишки, шляпу-цилиндр, комбинированные ботинки и коллекцию галстуков. Становится понятным, почему Гашек заходил в эту гостиницу нечасто и только на «пивечко».

Фото. Здесь в доме на ул. Владимирской 30 находилось Славянское издательство В. Швиговского и редакция еженедельника «Чехослован». Фото. Здесь в доме на ул. Владимирской 30 находилось Славянское издательство В. Швиговского и редакция еженедельника «Чехослован».

Будущих генералов и писателей Лангера и Медека Гашек водил по питейным заведениям. Новый 1918 год они встречали у пана Винаржа в пивном ресторане на Институтской. Когда расходились, Гашек подбил друзей пойти на Софийскую площадь, встать на колени, молиться и кланяться конному памятнику украинского гетмана Богдана Хмельницкого. На следующий день Гашек объяснял Лангеру: он думал, что они находятся в Праге перед памятником святому Вацлаву и что Лангер просит у того прощения за написание в юности о нем пьесы.

В январе 1918 года Лангеру пришел вызов из полка: там появились случаи сыпного тифа. Поездка в Стокгольм была отменена.

Началось Январское восстание, в Киев пришли большевики. Чехи объявили нейтралитет, невмешательство в дела Украинской Народной Республики и Советской России. Но солдаты воюющих сторон не понимали, что это значит. Однажды Гашек вышел на улицу возле редакции. Его остановили красные патрули. Он предъявил документ, выданный еще украинской властью. Они рассматривали его, передавая из рук в руки. «Белый, контрреволюционер. К стенке его! Расстрелять!». Гашек объяснял, что он чех и «нейтрал». «Все равно буржуй! Отделать!» — и повели его в подходящее для этого место. Гашек испугался, но сумел их убедить, что перед казнью надо выполнить последнее желание осужденного — выпить. Завел солдат в грузинский винный погребок «Замок Тамары» на Владимирской, напоил их с помощью доброго знакомого, грузина, хозяйничавшего в погребке, и таким образом спасся.

Дезертир

В конце февраля — начале марта 1918 года немецкие и австро-венгерские войска, приглашенные в Украину новой властью, относительно мирно занимали ее территорию. Они воевали только с Чехословацким Корпусом, который считался теперь формированием еще воюющей французской армии, находящимся временно на территории бывшей царской России. Чехословацкий Корпус срочно перемещался на восток за Днепр, чтобы в Бахмаче погрузиться в поезда, ехать на Дальний Восток и далее морским путем во Францию и Италию воевать с Австро-Венгрией.

Фото. Пследний номер «Чехослована» от 24 февраля 1918 г.  В нем  Я.Гашек был одним из трех «главных сотрудников»

Фото. Пследний номер «Чехослована» от 24 февраля 1918 г. В нем Я. Гашек был одним из трех «главных сотрудников»

У Ярослава Гашека обострился конфликт с Филиалом ЧС Народной Рады, он протестовал против отправки войск во Францию. 10 марта 1918 года, когда бригада была в районе Бахмача, он подал в Правление Филиала такое письмо: «Заявляю о несогласии с политикой Филиала Чехословацкой Народной Рады и с отъездом нашего войска во Францию. Поэтому объявляю, что выхожу из чешского войска до той поры, пока не наступит в нем и в целом в руководстве Народной Рады иное направление. Прошу принять это мое решение к сведению. Буду и далее работать для революции в Австрии и за освобождение нашего народа. Ярослав Гашек. Прочитано на собрании 10 марта 1918 г.».

Гашек не присоединился к частям, едущим в южном направлении (Пырятин — Полтава — Харьков — Таганрог), и в северном (Курск — Воронеж — Тамбов — Пенза) — тоже. Он «забросил винтовку в жито» и принял дословно девиз Масарика: «Надо по одному идти во Владивосток!», только конечный пункт пути выбрал другой — Москву. Он шел пешком проселочными дорогами в направлении Конотопа.

В одном селе его задержал красный патруль (Это могло быть в Халимоновом Хуторе или Калиновке. Автор этих строк 14 июля 1941 года после жестокой бомбардировки Бахмача шел по этой дороге пешком в сторону Конотопа). Повели к начальнику Алеше. Тот выслушал Гашека, видимо, проникся доверием к нему и предложил остаться в отряде. Но Гашек отказался. По приказу Алеши мужик отвез его в Конотоп. На линии Конотоп—Брянск шли стычки с немцами. Чешский командир на станции дал ему место в вагоне с курьерами, везущими документы и архивы в Москву через Харьков.

В поезде Ярослав Гашек делал вид, что спит, и слушал разговоры об отступлении у Тернополя. Один из курьеров достал подшивку приказов и читал ее. Когда курьеры уснули, Гашек взял подшивку и прочитал приказ по 1-му полку имени Яна Гуса от 21 октября 1917 года по старому стилю. В нем был список награжденных за бой у Зборова, где встретил фамилии многих хорошо знакомых, среди которых значился «Ярослав Гашек, стрелок 1-го стр. полка Яна Гуса нестроевой роты, награжден за заслуги в зборовском бою и тернопольском отступлении медалью св. Георгия 4 степени». Далее читал приложение: «Во время тяжелого июльского отступления всегда честно и мужественно исполнял свои обязанности, часто под огнем артиллерии и при обстрелах. В частности, 12 и 13 июля, когда противником была уничтожена полковая канцелярия, по своей инициативе перешел в роты, воевал с ними и нес тяготы отступления».

Гашек положил приказы на место и молчал всю дорогу.

В Харькове он встретился с братом жены Ярославом Майером, работавшим у чешских скульпторов Стрейчека и Кубеша, и звал его с собой, но безуспешно.

                 Фото. Памятник  Я.Гашеку в Праге.

Фото. Памятник Я. Гашеку в Праге.

Двадцать девять месяцев пребывал Ярослав Гашек на земле Украины. Закончился украинский этап боевого пути легионера Ярослава Гашека в Москве при выходе из харьковского поезда на Курском вокзале. Отсюда начался его путь красного комиссара в редакции еженедельника чехословацких социал-демократов «Прукопник» (Первопроходец). В его первом номере 27 марта 1918г. после передовицы помещена статья «К Чешскому войску. Почему оно идет во Францию?». Эта статья принадлежала уже совсем другому Ярославу Гашеку, не тому, который еще три месяца назад, 24 декабря 1917 года, выступал в «Чехословане» со статьей «Фельетон» против большевиков, отменивших празднование Рождества и ряд демократических свобод.

Со временем в его личном деле на учетной карточке неизвестный чиновник напишет красным карандашом пометку «Sbeh», что означает «дезертир». Ее можно увидеть в пражском воинском архиве и сегодня.

Прага. 16.07. 2013

Комментарии
  • Юрий Кирпичев - 20.10.2013 в 04:03:
    Всего комментариев: 626
    Браво, господа Муратовы! Как жаль, что во времена нашей молодости, когда все мы читали "Бравого солдата Швейка", мы ничего практически не знали о Гашеке. Да и не Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
    • aidm - 20.10.2013 в 18:46:
      Всего комментариев: 22
      Спасибо, Юрий! Вы внимаетельны к нашим публикациям.
      Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
  • RTFgvxZS - 27.10.2013 в 22:17:
    Всего комментариев: 91
    Прекрасная работа. Никогда не думал, что ходил в Киеве по тем же улицам, что и Гашек, и приворовывал зимой 1945\46 г. на том же Евбазе, где он тоже бывал.
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение