ЗЛОЙ МИР

Борис Францевич Гулько (9 февраля 1947, Эрфурт) — американский, ранее советский, шахматист, гроссмейстер (1976). Чемпион СССР (1977). Чемпион Москвы (1974). Заслуженный тренер ФИДЕ (2004). По профессии психолог, выпускник МГУ.

С 1986 года живёт в США.

Жизнь связывала троих из наиболее влиятельных философов ХХ века. Ханна Аренд была студенткой и любовницей Мартина Хайдеггера. Видно, Хайдеггер подходил к процессу обучения не формально — он и женат был на студентке — своего первого выпуска.

Впрочем, диссертацию — о концепции любви в учении Блаженного Августина (один из двух основных идеологов христианства) — Аренд писала под руководством другого столпа немецкого экзистенциализма — Карла Ясперса, тоже находившегося, как отмечают, под влиянием Хайдеггера.

1933 год развёл философскую троицу: Аренд бежала из Германии во Францию, Хайдеггер вступил в нацистскую партию, а Ясперс не эмигрировал и не вступил. В 1937 году Ясперса лишили звания профессора, вплоть до конца войны он и его жена-еврейка находились под угрозой депортации в концлагерь. После крушения гитлеровского режима Ясперс оказался в Германии на положении героя, с риском для жизни противостоявшего нацизму. Впрочем этим своим положением на родине Ясперс не дорожил, в 1947 году принял профессорство в университете Базеля, в котором и провёл остаток жизни. Умер Ясперс в 86 лет, на 90летнем юбилее своей жены, верность которой сделала его героем. Вдова пережила Ясперса на пять лет.

Хайдеггер до 1934 года публично выступал с восхвалениями нацизма и Гитлера, позже отошёл от политики, но в партии оставался до конца режима. Биографы отмечают, что Хайдеггер в 1938 году не пришёл на похороны своего учителя, создателя феноменологии Эдмунда Гуссерля. Члену партии было, видно, небезопасно засветиться на похоронах еврея, хоть и протестанта.

После эмиграции Аренд работала в Париже в сионистской организации, в 1941 году сумела добраться до Америки. Там она стала критиком сионизма, и считала создание Израиля как государства евреев ошибкой.

В 1961 году в Израиле состоялся процесс над Адольфом Эйхманом. Аренд приехала на тот процесс корреспондентом журнала «Нью Йоркер». Книга Аренд «Эйхман в Иерусалиме: репортаж о банальности зла», изданная в 1963 году, вызвала скандал, стала знаменитой и явилась, мне представляется, одним из краеугольных камней идеологии либерализма, вступавшего тогда на дорогу к доминированию в Западном мире.

В Эйхмане Аренд увидела бесцветного бюрократа, исполнительного работника, «бездумного», как она писала, чернильного червя. Поручи такому раздавать евреям пряники — аккуратно раздаст. В своей работе 1951 года о тоталитаризме Аренд похоже представляла Гиммлера — обычный бюргер, внимательный муж, заботливый отец. Создавал СС, а мог бы работать агрономом, на которого учился. Зло не инфернально, а банально, почти случайно.

Суровее Аренд отозвалась о «юденратах» — о еврейском самоуправлении в гетто, посреднике между нацистскими властями и евреями. Аренд считала, что без деятельности юденратов, обеспечивавших порядок при отправке жителей гетто в лагеря уничтожения, в условиях хаоса, погибло бы меньше евреев.

История юденратов опровергла одно из традиционных воззрений евреев. Ещё в «Поучении отцов» (3:2) сказано: «Молись о благополучии правителей; ведь если бы не страх перед ними, люди бы живьём заглатывали один другого.» В течении многих веков у евреев выработался стереотип, что самая враждебная власть для них приемлемей народных движений. Власти могут разорить еврейскую общину назначенными ей налогами, как произошло в «Нью Йорке средневековья» — в Венеции; могут проводить повсеместно в Европе запреты для евреев на большинство профессий; ограничивать места проживания, как в царской России; унижать обязанностью носить отличительный знак на одежде; самое худшее — изгнать из страны, как случалось в Англии, во Франции, в Испании. Но до нацистов власти никогда не делали того, чем занимались крестоносцы, народные движения вроде «апостольского общества» Дульчино в Италии в 14 веке, казаков Хмельницкого в17 веке, все фракции гражданской войны в России 20 века — политикой истребления евреев. Защитой для евреев служили сильные мира сего — римские папы, короли, военный министр Троцкий. Поэтому с властями, считалось, необходимо сотрудничать. Увы, нацисты опровергли эту концепцию.

Книга Арент вызвала бурные протесты: холокост был свеж в памяти, пережившим и свидетелям его казались дикими идеи о вине самих евреев в произошедшем и «банальности зла» нацистов.

«Добро может быть радикальным; зло — никогда», — писала Аренд, — «оно не обладает ни глубиной, ни какими-либо демоническими измерениями...» Католический священник и теолог Роберт Бэррон выводит идеи Аренд о «банальности зла» из повлиявшей на неё философии Августина, темы её довоенной диссертации. Бэррон излагает взгляды Августина так: «Зло не стоит напротив добра как равная тому метафизическая сила... Зло скорее — неизменный паразит на добре, существующий лишь как вид тени... Зло не имеет субстанции, оно — отсутствие добра, которое должно присутствовать». Бэррон иллюстрирует свою мысль образом зловещей птицы Назгул из «Властелина колец» Толкинена. Стоит поймать это жуткое создание, как оно, не имея независимой сути, растворяется.

Булгаков в «Мастере и Маргарите» вкладывает похожую идею в уста Га-Ноцри, отвечающего на вопрос Понтия Пилата о личности кентуриона Марка, избивавшего Га-Ноцри бичём:

— Скажи, пожалуйста, существуют ли злые люди на свете?

— Нет.

— Я впервые слышу об этом, и, говоря твоим слогом, ты ошибаешься. К примеру — Марк Крысобой-кентурион — добрый человек?

— Да, — ответил юноша.

Представления о зле в иудаизме противоположны христианским воззрениям Августина, и следующим им — Ханны Аренд. Иудаизм учит, что зло реально, с ним нужно бороться, и об этом еврею положено вспоминать ежедневно, читая в утренней молитве отрывок из Торы: «Помни что сделал вам Амалек, когда были вы в пути после того, как вышли вы из Мицраима (Египта): как напал он на вас в дороге и развращал тебя, когда были вы усталыми и измученными; как истребил он тех из вас, кто отстал и ослаб, и не побоялся он Б-га. И когда дарует вам Господь покой, усмирив всех врагов ваших на земле, которую Он, Господь, дает вам в наследственное владение, — сотрите память об Амалеке из поднебесной, не забудь!»

Амалек — это народ — воплощение зла. Пророк Шмуэль приказал первому царю евреев Шаулю: «Иди и порази амалека; и истреби всё, что у него... предай смерти от мужа до жены, от ребёнка до грудного младенца, от вола до агнца, от верблюда до осла.» (Шмуэль1,15:3) Шауль ослушался приказа Шмуэля, оставив на лишнюю ночь в живых царя амалекитян Агага. Еврейская традиция сообщает, что в ту ночь Агаг успел зачать ребёнка, от которого произошёл Аман-агагиянин, едва не уничтоживший всех евреев в событиях, отмечаемых в пурим. Зло даёт метастазы, как раковая клетка, оставшаяся в организме после операции, и требует постоянной борьбы с ним.

Либеральное западное общество постепенно приняло представления Арент о банальности, не сущностности зла, самым концентрированным проявлением которого в современности явилось соучастие европейцев в Холокосте. Этот сгусток зла постепенно растворился в массовом сознании как птица Назгул. Пример: роман немецкого писателя Б. Шлинка «Чтец» стал в США бестселлером, популярен и снятый по нему фильм. Это рассказ о надсмотрщице в Освенциме, не выпустившей из запертой церкви во время пожара 300 заключённых женщин. Читатели и зрители узнают, что надсмотрщица была неграмотной, и совершенно не читала Чехова. Когда же в тюрьме она научилась читать, то с Чеховым ознакомилась, поняла, что нельзя сжигать людей живьём, и повесилась. А перед этим завещала свои деньги выжившей в Освенциме заключённой.

Другой пример: во французском фильме «Секрет» по роману Ф. Гримберта евреи во Франции спокойно перебираются на неоккупированную территорию и там дожидаются окончания войны. Но женщина, из-за ревности к мужу, на границе сообщает французу-пограничнику: она и её сын — евреи. И, вместе с сыном, погибает. Так что виноват не Холокост, не французы, соучаствовавшие в его осуществлении, а обычная ревность.

Естественно, отмена, под влиянием Аренд, понятия сущностного зла, позволило так же непринуждённо, как в истории Холокоста, «растворить» зло и в сегодняшнем мире. В фильме HBO «Гамбургская ячейка» террористы 9/11, повторяющие вновь и вновь, что они не могут более «сносить постоянное унижение», показаны с симпатией. Ну а как же с пассажирами самолётов, которые угонщики собираются использовать как живые бомбы? Об этом неожиданно заботится накануне теракта один из участников. «Мы специально угоняем самолёты во вторник, когда летает меньше всего людей» — отвечает главарь. Ну, если во вторник, тогда всё нормально — соглашаются страдальцы «унижений». Этот угон во вторник делает, в глазах авторов фильма, сжегших живьём три тысячи человек почти гуманистами.

Доказать логически, какое понимание зла верно — христианско-либеральное или иудейское — невозможно. Можно лишь проследить разрешение этого противоречия жизнью. А жизнь в последние десятилетия активно проверяет либеральную доктрину Аренд...

Израиль с 1993 году испытывает догадку Шимона Переса, что, если дать террористам Арафата «добро» — территорию, население, деньги, оружие, то это «добро» растворит зло в душах террористов. Зло однако упирается, не растворяется. Попробовали дать террористам дополнительного «добра», изгнав в 2005 году евреев из Газы. Газа превратилась после этого в ещё больший генератор зла. Предложенное «добро» не нейтрализовало, а, наоборот, питает «зло». Свидетельство тому — тысячи убитых и покалеченных евреев.

Теодицея об отсутствии зла руководит в последние годы внешней политикой США. В Египте администрация Обамы поднапряглась и привела к власти Мусульманских братьев. Зло от такого «добра» из этой террористической организации не испарилось. Египтяне изгнали «братьев» и обвинили США в поддержке террористов. Успешнее та же программа приведения к власти исламистов удалась Обаме в Тунисе и в Ливии. Сейчас администрация Обамы спонсирует Аль Кайеду в Сирии. Агрессивные ветви ислама, провозглашающие своей политикой джихад против «неверных», выражающийся в терроризме, современным либеральным обществом злом более не признаются. Да и саму войну против терроризма, реализующего в жизни доктрину джихада, Обама объявил законченной.

После войны Ясперс не простил Хайдеггеру зла членства того в нацистской партии и не восстановил с ним отношений. Аренд же помирилась со своим бывшим учителем, переводила на английский, издавала и пропагандировала в США работы Хайдеггера, и считала членство того в нацистской партии не следствием убеждений — злом, «которого нет», — а всего лишь «ошибкой».