Неизбежность революций

03-03-2014

Image 09 41 - 03 03 2014Андрей Михайлович Столяров. Окончил физико-математическую школу № 239, затем — биолого-почвенный факультет ЛГУ им. А. А. Жданова. По специальности — эмбриолог. Несколько лет работал в научно-исследовательских институтах Ленинграда. Занимался тератогенезом (уродливое развитие животных и человека), экспериментальной биологией и медициной. Имеет ряд научных работ.Автор многих статей по аналитике современности, напечатанных в журналах «Знамя», «Колокол», «Нева», «Октябрь», «Новый мир», «Россия XXI» и других. Автор книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Лауреат Всероссийского интеллектуального конкурса «Идея для России», эксперт Международной ассоциации «Русская культура», руководитель Петербургского интеллектуального объединения «Невский клуб». Художественную прозу пишет с 1980 г. Печатается с 1984 года. Автор 13 книг. Лауреат многих литературных премий. Издавался в Болгарии, Венгрии, Польше, Чехии, Японии. Общий тираж книг — около 500 000 экземпляров. Член Союза российских писателей, член Русского ПЕН-центра.

Тема будущей революции, тема быстрых реформ стала актуальной в России после совершенно неожиданной и для власти и для большинства россиян протестной зимы 2011 – 2012 годов.

У революции и у связанных с нею реформ есть свои закономерности, и, на мой взгляд, они вполне очевидны. Вот такие закономерностях, на мой взгляд их три.

Закономерность первая. Я её назвал свобода на баррикадах. Вот если попытаться выделить вектор политических изменений Нового времени, ну это с английской революции 1649 года и примерно до наших дней, то он выглядит так. Это целенаправленное движение от автократии к демократии. Сразу же скажу, что под автократическими режимами я понимаю все те политические конструкты, которые невозможно изменить путем свободного волеизъявления граждан. Это и монархии, и тирании, и диктатуры, и партийные государства китайского или советского образца, ну и наши суверенные демократии, которые существуют сейчас в Белоруси и в России. Вот это всё автократические режимы.

О том, что такой вектор существует, свидетельствует элементарная статистика. XVII век – практически все государства автократические. В настоящее время практически все государства демократические, автократии в меньшинстве. Если сделать разбивку по столетиям, то очень хорошо видно как уменьшается количество автократических государств. Т.е. это именно вектор. Особенностью этого вектора, на мой взгляд, является то, что движение от автократии к демократиям осуществляется, как правило, в подавляющем большинстве случаев через революцию. Исключения чрезвычайно редки. Во всей европейская истории я нашел два случая, когда автократическая власть сама инициировала демократические изменения. Это Нидерланды, Голландия, 1848 года. Тогда король Виллем II сам приказал написать конституцию, по которой Нидерланды из абсолютной монархии превратились в монархию конституционную, английского типа. Второй случай – это Испания 1975 года. Франко тоже сделал ряд распоряжений, по которому власть была передана королю Хуану Карлосу I, после чего последователи демократические реформы. Вот всего два случая. Но я бы заметил, что в обоих случаях демократизация всё равно происходила под сильным внешним давлением. Все-таки Европа 1848 года полыхала от революций.

Проще назвать страны, в которых революций не было. Это Англия и Россия. Во всех остальных революционные вспышки были. Да и то, в Англии был сильное чартистское движение. Так что видимо Виллем II решил, что наверно безопасней самому отойти в тень, чем ждать пока разъяренные толпы пойдут на штурм дворца. А что касается Франка, то этот диктаторский режим в Европе второй полов XX столетия выглядел явным анахронизмом. Все понимали, что дни его сочтены. Как, впрочем, сочтены дни были и дни самого испанского генералиссимуса. Всего два примера, когда автократии сами по себе превращались в демократии. Всё остальное через революции. Видимо автократическая власть вообще не может демократизироваться и революции является универсальным механизмом перехода от автократий к демократиям.

После Февральской революции в России была провозглашена демократия. Это первый небольшой шаг в сторону демократии от имперского правления. Потом начался период диктатуры, но обратите внимание, даже сталинская диктатура драпировалась под демократию. Это очень характерная вещь, её, кстати, замечаю не только я, её замечал Фукуяма. Диктатура и автократические власти сейчас скомпрометировали себя настолько, что даже в тех случаях, когда возникает диктатура, она вынуждена драпировать себя демократическими лозунгами. Приходит к власти хунта и немедленно заявляет, что они все демократы, все поголовно, просто в стране небольшой беспорядок. Вот они сейчас порядок наведут и немедленно передадут власть, немедленно вернуться к демократической форме правления. Другое дело, что это «немедленно» может надолго затянуться. Что касается сталинского периода, то это период диктатуру после революции. Он был у Кромвеля, например, в английской революции, была диктатура. Была диктатура Наполеона, полицейское государство. С одной стороны, войска Наполеона несли свободу народам Европы от монархий. С другой стороны, это было типичное полицейское государство с всевластием полиции.

Другая особенность этого большого вектора – он имеет нелинейный характер. Заключается это в том, что демократия никогда не возникает сразу в полном своем объеме. Она возникает постепенно, этап за этапом, на каждом из них увеличивая свое представление о социальной реальности, свое представительство в социальной реальности. Поэтому базовая революция, т.е. та революция, с которой начинается движение страны к демократии, обычно оказывается незавершенной. Требуется еще одна-две-три революции, чтобы демократия в стране утвердилась полностью и окончательно. Почему демократия утверждается не сразу вполне понятно, это легко объяснить. Дело в том, что не только власть не хочет демократии, но существует такая особенность. В чем трудность вообще всех больших структурных реформ? К ним не готова не только власть, но и народ. Знаете, реформы произошли, наступила новая реальность, а людей, которые умеют жить в этой реальности, которые умеют пользоваться законами новой реальности, их нет и взять их неоткуда. Т.е. должно пройти время, должно вырасти поколение, вырасти и вступить в жизнь поколение, для которого демократия, например, является не инновацией, а традицией. Вот тогда начинается отдача революции или тех реформ, которые она за собой повлекла. Вот это почти 10-летний, иногда 15-летний период он всегда присутствует после революции или после больших структурных реформ. Обратите внимание, после нашей перестройки тоже так лет через десять началась отдача, которую приписали нынешнему президенту.

Базовая революция всегда остается незавершенной, требуется еще одна-две-три. В Англии было две революции, которые перемежались, между которыми была одна реставрация. Во Франции были три революции с двумя реставрациями. Да,  во Франции было четыре революции, но революции 1830 и 1848 года я считаю одной революцией. Это один и тот же революционный процесс просто с небольшим перерывом, там ничего принципиального не происходило.

Почему происходит реставрация? Я уже сказал, что к революции не готова не только власть, но и народ. Обычно в пост-революционной реальности оказываться множество людей, которые не хотят этого нового мира. Поэтому в постреволюционный период, как правило, сильны пастеистические настроения. Пастеизм – это любовь к прошлому. А отсюда как результат – диктатура, как наведение порядка, или реставрация – возвращение к прошлому. Так вот посмотрим, каково положение России в этом большом векторе.

В России после революции, которую мы называем «перестройкой», был очень короткий период неудачной диктатуры Ельцина. Я сразу скажу, диктатуры бывают не только успешными, они бывают и не успешными. Вот у Ельцина была неуспешная диктатура. После чего в согласии с законами революции наступил период реставрации. Можно найти много аналогий между нынешним режимом и режимом застойного социализма позднего брежневского периода. Я не буду перечислять, всё это есть в литературе. Я скажу только о главном, это та же имитационная демократия и те же избирательные политические репрессии. Другое дело, я уже говорил, что демократия утверждаться постепенно, она не уходит бесследно. Даже в период реставрации или диктатуры какие-то демократические изменения предшествовавшего природа они уже утвердились в реальности. Поэтому каждая последующая реставрация мягче предыдущей. Нынешняя реставрация конечно мягче, чем брежневский режим периода застойного социализма. Тем не менее, у нас именно реставрация. А это свидетельствует о том, что революционный процесс в России не завершен. И как пишут в сериалах «продолжение следует». Вот это первая закономерность, о которой я хотел сказать.

Вторая закономерность. Эту закономерность я назвал авторитарный тупик. В чем она (закономерность) заключается? Я уже говорил, что авторитарная власть сама себя демократизировать не хочет и в большинстве случаев не может. Сейчас я этот тезис немножко усилю. Дело в том, что никакая власть никогда не хочет реформ. Никакая, я подчеркиваю. Ни демократическая, ни автократическая. Это вполне понятно. Речь, конечно, идет о структурных реформах, а не о реформах декоративных. Так вот это понятно, реформы – это всегда ситуация высокой неопределенности, это новые правила социальной игры, это приход во власть новых людей, т.е. это риск для самой власти. Поэтому любая власть всегда оттягивает реформы столько, сколько сможет. Правда есть здесь принципиальное отличие между демократической властью и властью автократической. Если демократическое правительство не хочет проводить реформы, которые уже всем очевидно, что они назрели, то это правительство можно сменить путем выборов. Вот как это было, скажем, в Великую депрессию, тогда в США был паралич банковской системы, останавливалась промышленность, миллионеры безработных, кое-где начинался голод, а правительство Гувера уверялось народ, что всё в порядке, есть временные трудности, меры принимаются, скоро мы всё наладим. Кстати, знаете, как налаживали? Закачивали деньги в банки. Очень напоминает нынешние рецепты спасения мира от глобального кризиса. Тогда это не помогло, думаю,  не поможет и сейчас. Так вот чтобы Губер ни говорил, избиратели видели, что становится хуже и хуже. И на следующих выборах пришел к власти Рузвельт, и начались реформы. Но это при демократии. Авторитарная власть не может быть сменена таким вот путем, она оттягивает реформы до конца. Поэтому авторитарная власть всегда пропускает нужный период… Знаете, в начале любых больших реформ есть довольно короткий период, когда реформы можно провести относительно безболезненно, мирным путем трансформировать социальную и экономическую реальность. Но обычно власть этот короткий период пропускает.

Если опять же обратиться к России, то вспомним вторую легислатуру нашего нынешнего президента Путина. Период 2004-2008 год. Ситуация в России тогда была исключительно благоприятна для реформ. Удалось, как всем было ясно, предотвратить распад страны, экономика стабилизироваться и начала расти, в основном из-за роста цен на нефть. Ну не важно, важно, что начала расти экономика, начал расти уровень жизни, и начал стремительно расти рейтинг президента. Очень важно, чтобы реформы проводил человек, у которого высокий кредит доверия. Вот тогда все те требования, которые выставила на митингах оппозиция, можно было осуществить. Тогда можно было разрешить и свободную регистрацию партий, и снять препоны на выборах, и отладить механизм относительно честного подсчета голосов. Рейтинг  президента хватило бы, чтобы победить на следующих выборах. Рейтинг был настолько высок, что он наверняка справился бы с подростковыми крайностями демократии. Демократия ведь не идеальный механизм, она может выбросить наверх маньяка, как например Гитлера, может выбросить на популистской волне человека, который не способен к управлению государством. Это подростковые крайности. Вот тогда всё это можно было сделать. И к настоящему времени партии успели бы уже поработать, созрели бы, выдвинули бы нормальных лидеров, сформировали бы программы, научились бы конкурентной борьбе. Т.е. Россия вступила бы в более зрелую демократию. Ничего это сделано не было, был выбран вариант авторитарного сырьевого распила, политическое поле было зачищено, все конкуренты были устранены и начала накапливаться накапливаться энергия отсроченных изменений. Т.е. когда проблемы загоняются вглубь. Эти энергии достигла критической величины, и вот зимой 2011-12 годов начала уже спонтанно расплескиваться по улицам и площадям.

Но это еще не авторитарный тупик. На самом деле дело обстоит  хуже. Во всей этой ситуации есть одна очень интересная особенность, я сформулирую её так. В условиях авторитарного правления и в ситуации отложенных реформ любое движение к демократии для власти смертельно опасно. Посмотрим, о чем свидетельствует история. Николай II, Император Всероссийский собрал Государственную Думу. Демократический шаг, не важно, по каким причинам он её собрал, важно, что это был шаг в сторону демократии. С чего начала Государственная Дума? Она тут же обрушилась с критикой на царское правительство. Ну, государя по закону нельзя было критиковать, но от министров только перья летели, авторитет власти тут же покатился вниз. Чем это закончиться всем известно: Николая II с семьей расстреляли в Екатеринбурге.

Вспомним, как Горбачев собрал Съезд народных депутатов СССР, демократический шаг, решил посоветоваться с народом. Что начал делать Съезд? Съезд немедленно обрушился с критикой на советское правительство, потом на КПСС, потом на самого Горбачева. И где сейчас Горбачев? Он просто исчез с политической арены. Это не особенность России, это особенность революционного процесса. Можно вспомнить «Долгий Парламент» в Англии, который собрал король Карл I, он тоже решил «посоветоваться с народом». Долгий Парламент сразу же принял решение, что кроль не имеет права этот парламент распускать. Затем ограничил власть короля, далее начал собирать собственные войска и кончилось тем, что королю отрубили голову. Вспомним Генеральные штаты во Франции, которые собрал Людовик XVI – всё то же самое. Генеральные штаты немедленно объявили себя Национальным Собранием, и через два года Людовик XVI  лег на плаху. Это вот и есть авторитарный тупик. Я думаю, что «там» у нас это хорошо понимают. Они видят  призрак Доктора Гильотена. И поэтому никаких демократических преобразований в России в ближайшее время не будет, это совершенно очевидно, у нас там с ума не сошли. Вы представьте себе, если объявить свободные выборы, и вдруг победит оппозиция, каковы будут последствия этой победы? Это же совершенно понятно: будет немедленно открыта критика предыдущего периода правления, возникнет главный вопрос, не главный, но самый острый вопрос: кто пилил, как пилил, куда спрятал деньги? Возникнут парламентские комиссии по расследованию, откроется множество уголовных дел. Ну и довольно многие из нынешних административных богов могут запросто оказаться в тюрьме. Это же, по-моему, бросается в глаза. Тем более, что у всех на памяти недавние сюжеты с арабскими диктаторами. Какова судьба Бен Али, президента Туниса? Бежал из страны, еле успел, между прочим. Сейчас заочно приговор к пожизненному заключению. Какова судьба Хосни Мубарака, президента Египта? Арестован, в тюрьме, суд. Чудом уцелел. Какова судьба Муаммара Каддафи? Зверски убит. Так что свидетельства истории очень наглядны. Я думаю, что нынешняя российская власть эту угрозу отчетливо видит, так что «суверенная демократия» будет удерживаться у нас любой ценой, речь идет о жизни и смерти правящего меньшинства. Вот просто так оно власть не отдаст. Другое дело, другой вопрос, что есть ли у нынешней власти возможность удержаться вот там наверху? Это второе, о чем я хотел сказать.

Теперь третья закономерность. Я только что задал вопрос: возможно ли удержание власти нынешними российскими элитами? Чтобы ответь на этот вопрос, мне кажется, надо сначала понять, что такое революционная ситуация: по каким признакам она диагностируется и по каким законам она развивается. Существует классическое определение Ленина революционной ситуации – «верхи не могут управлять, низы не хотят так больше жить». На мой взгляд, это определение слишком общее. Ну что такое «не могут», что такое «не хотят»? Где конкретика? На мой взгляд есть три внятных диагностических признака, по которым можно определить, что ситуация стала революционной. Сейчас я их перечислю.

Первый признак – это политический астигматизм. Дело в том, что власть, почти любая власть, а особенно власть авторитарная, автократическая всегда живет в царстве иллюзий, она очень плохо представляет себе, что действительно происходит в реальности. Об это много раз писали социологи зарубежные и российские. Информация, которая идет наверх, фильтруется, стоит мощный фильтр из сервильных аналитиков. Поэтому власть получает информацию в искаженном виде, и существует даже термин «зависимость авторитарной власти от искаженной информации», я не помню, как он звучит по-английски, но этот эффект действительно есть. Так вот авторитарная власть не видит того, что происходит в реальности, и тому есть совершено разительные примеры. Вспомним, как Николай II в феврале 1917 года ехал в Петербург. Он ехал из Могилева, где находилась Ставка Верховного Главнокомандования, и, выходя на промежуточных платформах, что он видел? Он видел, как ему лихо козыряют офицеры, как тянутся в струнку солдаты, как ликует народ при виде своего государя, ликуют мещане, чиновники, крестьяне. Ну, какая может быть революция? Да никакой революции быть не может! Да, есть беспорядки в Петрограде, назначим сейчас энергичного генерала (назначили генерала Николая Иванова), и всё будет в норме. И вот подъезжает он к Пскову, пути перекрыты поезд загоняют в тупик и объявляют государю, что вся Россия требует Вашего отречения. Всё. Финал.

Никакой революции не предвидел президент Туниса Бен Али. Никакой революции не ожидал президент Египта Хосни Мубарак. Муаммар Каддафи до последнего дня жизни был убежден, что народ ливийской джамахерии любит и буквально боготворит его, эту веру было ничем не поколебать. Вот это и есть политический астигматизм. Я не знаю, о чем думал наш нынешний президент, когда он выступал на путингах, собранных для него «Единой России». Судя по его растроганному лицу, он тоже видимо искренне верил, что власть его незыблема, что россияне в подавляющем большинстве поддерживают его. Как правило, упускается из вида вполне очевидный факт: большинство, которое поддерживало нашего президента – это пассивное большинство, оно согласно аплодировать, если его привезут на автобусах, накормят, отвезут на автобусах обратно, но оно не пойдет сражаться на улицы. Ни за президента, ни, тем более, за партию власти. Революцию вообще делает не большинство, революцию всегда делает пассионарное меньшинство. Во всех революциях и гражданских войнах участвует обычно не более 10 процентов населения. Все остальные сидят по домам и ждут, когда это закончится. Но вот вспомним большевики, когда они брали власть, у них в красной гвардии было 4 тысяч человек. Одних офицеров в Петрограде было в несколько раз больше. Т.е. большевиком можно было немедленно прихлопнуть, но никто не хотел воевать ни за Керенского, ни за Временное правительство. Вот, кстати, пример того, как разверзались небеса, пример того же астигматизма власти. В марте 1917 года Александр Федорович Керенский царь и бог, его носят на руках, его называют «спасителем России», в газетах пишут, что это «архангел, который огненным мечом поразит всех врагов». Женщины падают в обморок во время его речей. А через полгода в октябре уже никто не хочет его защищать.

Власть всегда успокаивает себя всемогуществом армии, полиции, внутренних войск. Но как только начинают звучать куранты революции, всё это могущество развеивается как дым. Опять же вспомните 1917 год. Куда исчез корпус жандармов? Его не стало через два дня, они просто растворились, а ведь это были мощнейшие внутренние войска. Куда исчезла вся полиция? Через три дня невозможно было найти ни одного полицейского, их как будто вообще не было в России. Я же не говорю про армию, которая не хотела воевать. Могущество власти рассеивается как дым. Один из признаков революционной ситуации – это астигматизм власти, она не видит, что стоит на пороге революции, она верит в свою неуязвимость.

Второй признак, о котором я хотел бы сказать – это тотальная дискредитация власти, она всегда предшествует революции. Есть множество интересных примеров, обо всех я рассказывать не буду, но вот весьма характерный. В Первую мировую войну императрица Александра Федоровна вместе с дочерьми пошла работать в госпиталь помогать раненым. Благородный патриотический поступок. Как на это отреагировало общество? В целом в официальных газетах все это конечно преподносилось именно как патриотизм. Но приговор общества был таков: не царское это дело мужиков перевязывать. Отнеслись отрицательно. Вот это результат дискредитация власти – любой, даже позитивный шаг власти, даже необходимый в настоящее время, воспринимается обществом отрицательно. Или вот идет судебный процесс, в то же время, по делу об оскорблении царской семьи. Я уже говорил, что государя нельзя было критиковать по закону, царскую семью тоже, тогда было довольно много процессов на эту тему. Судья спрашивает свидетелей по делу, он говорит, господа купцы, вот ваш приятель оскорбляет государя-императора, ну а вы что же молчите? Свидетели отмечают, что «мы, вашевысокородь, мы ему говорили, что ж ты этого дурака-то ругаешь, ну чего с него взять, ты императрицу ругай, от неё все зло». Это похоже на анекдот, но это задокументировано. Кстати, оба примера я взял из книги нашего историка Бориса Колоницкого, который написал целое исследование о том, как трансформировался образ императора и образ царской семьи как раз перед революцией, как развивался этот процесс тотальной дискредитации власти. Ведь там доходило до совершенно фантастических ситуаций. Например, все считали… «Все» это конечно преувеличение, но, в общем, в народном мнении утвердилось, что у царицы Александры Федоровны в Царском Селе стоит тайный телеграфный аппарат и как только принимается какие-то решение, она по нему через тайный кабель передает всё это в немецкий генеральный штаб. Вы представьте себе эту ситуацию – протянуть тайный кабель через фронт в Берлин! Ну, даже через нейтральные страны, это ведь технически невозможно, но ведь верили, вся страна в это верила. Временное правительство создало специальную комиссию, которая искала этот тайный кабель и  тайный телеграфный аппарат. Разумеется, ничего не нашли, но верили. Верили, что страной управляет Распутин. Влияние Распутина сильно преувеличено, он действительно влиял на царскую семью, но не в таких масштабах как считалось. Тем не менее, полагали, что и царь и царица – это просто куклы в руках Распутина. Вот это и есть тотальная дискредитация власти. Что бы она ни делала, это встречает негативную реакцию общества.

Обратим внимание на параллели с сегодняшним днем. Одно и то же действие власти в разных ситуациях может оцениваться по-разному. Вот первая легислатура нынешнего президента, это начало 2000-х годов – президент летает на истребителе, погружается на подводной лодке. Какова реакция общества? Отлично, энергичный человек, наведет в стране порядок. Вот сейчас третья легислатура нынешнего президента – он ныряет за амфорой, он летит со стерхами. Какова реакция общества? Негативная – «мы не стерхи». Это еще в лучшем случае, потому что я все-таки смотрю Интернет и там самое мягкое, что говорится это: идет глобальный кризис, непонятно как жить, а он за амфорами ныряет, ну заняться им там больше нечем! Вот одно и то же действие встречает разные реакции, это значит, что власть уже дискредитирована.

Одним из важных компонентов дискредитации власти перед революцией является взрыв коррупционных дел. Для меня лично это совершенно непонятно. Т.е. уровень коррупции, как правило, не повышается. Власть опять же, как правило, старается коррупционные дела притушить, но они как будто сами прорываются на поверхность. Взрыв коррупционных дел был во Франции перед революцией 1789 года, возможно, все помнят знаменитую историю с ожерельем, там была не одна такая история. Взрыв коррупции был в России перед революцией 1917 года. Я не буду перечислять все дела. Ну, а что происходит сейчас, мы можем наблюдать своими глазами. Между прочим, согласно некоторым исследованиям, сейчас уровень коррупции  даже понизился, но такое ощущение, что воруют все, причем совершено открыто. Военного министра обвиняют в коррупции, министра сельского хозяйства, губернаторов, депутатов. А уж какие фантастические слухи ходят про состояние нашего президента! Я имею в виду материальное состояние, а не физическое. Материальное состояние президента, премьер-министра и приближенных лиц. Что там правда, а что накручено не понятно, но этим фантастическим слухам верит значительное количество россиян. Вот это и есть тотальная дискредитация власти.

И, наконец, еще один признак революционной ситуации, он связан с первыми двумя – это политический идиотизм, я так это называю. Почему-то именно перед революцией власть вдруг как будто сходит с ума и начинает предпринимать шаги, которые дискредитируют её еще больше. Вспомним первую русскую революцию 1905 года, страна начинает закипать, и в этот момент происходит расстрел 9 января. Т.е. совершено безумное решение со стороны власти стрелять в народ. Шла мирная демонстрация, там были эксцессы, но при большой демонстрации они всегда есть, это не страшно. Шла мирная демонстрация подать петицию царю. Т.е. совершенно видно, и об этом современники много раз писали, что если бы царь вышел к народу (на балкон конечно, а не на площадь), принял бы петицию, пообещал бы разобраться, это загасило бы эмоции на несколько месяцев. А там, глядишь бы, как-нибудь удалось всё наладить. Почему стали стрелять - так никто и не понял. Конечно, стрелять в столице империи без разрешения императора никто бы не рискнул, так что разрешение было. И вот это пятно, позорное совершено пятно, потом легло на царскую власть, и его уже никак было не очистить. Почему та же царская власть держала при себе Распутина, который её дискредитировал? Любой разумный правитель немедленно удалил бы такого человека, несмотря на все личные отношения. Нет, до последнего момента, до конца 1916 года, Распутин был при царской семье.

Посмотрим, какие неожиданные, скажем, решения принимает нынешняя власть. Скандал с «Пусси Райт». Историю, казалось бы, можно было погасить элементарно – оштрафовать девушек за мелкое хулиганство, пожурить и всё, через два дня об этом бы все забыли. Нет, устроили международный скандал. Дискредитировало это власть? Конечно. Часы патриарха, нано-пыль в его квартире. Я почему, говоря о власти, поминаю патриарха? Мне кажется, что православная церковь сейчас допускает колоссальную ошибку, ту же, что и перед революцией 1917 года – она слишком близко стоит к власти, воспринимается как власть, и все ошибки власти ложатся, в том числе, и на церковь. Что там у нас еще было из таких интересных решений? А вот закон об усыновлении, борьба с курением. Вообще говоря, вы не недооцениваете негативную реакцию общества на борьбу с курением. Ведь даже Михаил Прохоров и тот заявил, что это безумие полное – при таком количестве курящих в стране и при том, что 70 процентов курящих курить бросить не может вообще, потому что у них в течение ближайших пяти лет будет инфаркт, вот принимать такие законы. Вот это третий диагностический признак – политический идиотизм власти.

Все три признаки сейчас наличествуют в нашем обществе. И поэтому я бы сказал, что в России сейчас существует революционная ситуация. Конечно, революционные ситуации не всегда заканчиваются революциями, они могут ограничиться брожением. Революцию можно подавить. Но, тем не менее, мы стоим на том пороге, за которым неизвестное будущее.

И короткое заключение, итог. По моим представлениям существует колоссальный вектор, притянувшийся через всю европейскую историю – движение от автократий к демократиям. На мой взгляд, противостоять этому вектору бессмысленно, это историческая объективность. Переход от автократии к демократии совершается через революции. Это связано с тем, что никакая власть не хочет реформ. Это связано с тем, что любая автократическая власть упирается в авторитарный тупик. И я бы сказал еще следующее. Совершенно обессмыслены нынешние призывы власти «не раскачивать лодку», не дестабилизировать ситуацию в стране. Вы знаете, если в стране всё в порядке, никакие маргинальные революционеры ничего раскачать не могут. Вспомните «Красные бригады» в Италии. Слава богу, и финансирование было, и оружие, и подготовка – ничего не смогли сделать. Вспомните революционные ячейки, группа Баадера и Майнхофа, немецкая Красная армия – ничего не могли сделать. Фанатики были, молодежь увлекли за собой, не смогли. Ничего не смогла сделать и японская красная армия. Ничего не могут сделать революционные маргиналы, если в стране всё в порядке.

Революцию к жизни пробуждают вовсе не Кромвели и Робеспьеры, не товарищ Ленин с товарищем Троцким, и уж конечно не Алексей Навальный с Ксенией Собчак. Революцию пробуждают такие правители как Людовик XVI французский король, Карл I английский король, Николай II Император Всероссийский. Ну и чтобы не быть обвиненным в экстремизме, я скажу «и так далее».

И уже в самом заключении напомню анекдот советского времени. Политбюро ЦК КПСС решило наградить Николая II Орденом Октябрьской революции за создание в России революционной ситуации. Я полагаю, что и нынешняя власть может со временем получить аналогичную награду.

P.S.

В фильмах о революции советского времени революцию делали  заматеревшие мужики 40-50 лет. Это всё не так. Революцию делала молодежь, революцию всегда делает молодежь. Так вот Октябрьскую революцию делала молодежь. Это были крестьянские парни, 18-20 лет, которых брали от сохи, отправляли на фронт, они там сидели в окопах один-два-три года, кому везло. Потом забывали всё, что у них было в крестьянской жизни, зато уже научились убивать, вот они пошли в революцию. Революцию всегда делает молодежь.

В этом смысле у России есть определенное ограничение на революцию – у нас мало молодежи, у нас демографический минимум, но в революции не решает арифметика, революции делаются не в стране, а в столице. А столица – это всегда университеты и институты, и здесь можно создать перевес сил на главном направлении удара.

Другое дело, что цена революции очень велика. Революция рождает массу инноваций. Вообще инновации очень хорошо проявляются именно в военном деле и в революциях, это экстремальные ситуации и поэтому там инновации сразу же видны. Военная инновация французской революции – это ураганный огонь, а не залповый огонь и массовая атака пехоты. Именно две этих инновации опрокинули иностранную интервенцию во Франции. Инновация уже нашей гражданской войны – конная армия. Это вполне понятно, почему конная армия – потому что оружия было мало, патронов тоже было мало. К тому времени, год революции и гражданской войны они все были израсходованы, собственной промышленности тогда уже не было, некому было производить, на первое место вышло холодное оружие. И вот товарищ Буденный пришел к товарищу Троцкому и предложил ему создать конную армию. Товарищ Троцкий послал его куда подальше, потом через полгода он выдал лозунг «Пролетария на коня!» и стал уже сам создавать большую конную армию.

Революции всегда сопряжены с большими реформами. Большие реформы не всегда сопряжены с революциями, но они являются по духу революционными. Главное отличие я бы сказал – нет массового насилия, открытого массового насилия. Потому что конечно осуществление больших структурных реформ оно конечно тоже связано с насилием. Но в революции насилие открытое, силы сторон ясны, они противостоят друг другу в вооруженной борьбе. А во время реформ это скорее политическая борьба, которая тоже влечет за собой массу жертв.

Базовая революция – та, с которой начинается движение к демократии, обычно оказывается незавершенной. А для исламского мира эти революции вообще преждевременны. Исламский мир по своему сознанию сейчас находится в периоде Крестовых походов, ну немножко позже. Все-таки ислам как религия еще не вполне толерантен, еще не настолько цивилизовался как христианство. Христианство тоже начиналось с террора, было несколько волн христианского террора. Вот ислам, к сожалению, этот период взросления, период подростковой жестокости еще не миновал. Поэтому я предполагаю, что там будут установлены исламистские режимы.

Западная цивилизация – это цивилизация, принципиально отличающаяся от цивилизаций восточных тем, что она имеет внешнего Бога. Понимаете, Бог первичен в западной цивилизации. Бог создал мир, мир устремлен к Богу. Отсюда представление о прогрессе. Представление о прогрессе – это светская проекция религиозного представления о том, что мир устремлен к Богу. И отсюда экспансия западной цивилизации. Она всё время расширяется или всё время пытается расширяться. Отсюда революционного преобразования. В восточных цивилизациях  нет внешнего Бога, у них есть внутренняя истинность. Мир первичен, мир порождает Бога, ну как он породил Будду, как он породил Конфуция, который тоже считается как бы богом, и так далее. Поэтому там устремление, основной вектор не экстравертный, а интровертный, он устремлен как бы внутрь, а не вовне. Восточные цивилизации не склонны к экспансии, там слабые представления о прогрессе, и поэтому у них слабые представления о революционном преобразовании действительности. Не исключено, что под воздействием европейского мировоззрения там произойдут те же самые изменения, что и в Европе, в США, и у нас в России, как это было, например, с Японией, которая стала сознательно инсталлировать у себя западное мировоззрение. Но когда это произойдет и как, я просто не берусь ответить.

Все революции моральны, любая революция провозглашает высокие истины. Что потом получается неизвестно, но любая революция борется за справедливость, этим они привлекательны.

И последнее. Я бы обратил ваше внимание на одну закономерность, которую не упомянул в докладе, просто не хотелось перегружать. Степень насилия революций снижается, это надо иметь в виду. Масштаб насилия революционных перемен становится все ниже и ниже, мы имеем такое явление как бархатные революции. Так вот мне кажется, что в России сейчас надо сражаться не за революцию, и не против революции, а за бархатную революцию. Это единственный способ выжить нашей стране.

Текст по докладу автора на историко-методологический семинаре «РУССКАЯ МЫСЛЬ» подготовил Валерий Лебедев

Комментарии
  • Валентин Печорин - 05.03.2014 в 02:26:
    Всего комментариев: 74
    Интересная статья. С одной оговоркой. "Восточные цивилизации не склонны к экспансии" ?! эщё как склонны. Ислам наступает на толерантные европейские цивилизации. Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
  • Владимир Беляев - 09.03.2014 в 06:51:
    Всего комментариев: 1
    Ислам и Восток это вещи разные, и автор в свой статье это обозначил.
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0
  • ow@pisem.net - 13.03.2014 в 07:14:
    Всего комментариев: 947
    Прекрасная статья, написанная незаурядным автором.Критиковать практически не за что. Однако остаётся чувство незавершённости анализа в том, что автор во всех Показать продолжение
    Рейтинг комментария: Thumb up 0 Thumb down 0

Добавить изображение