Глобалистика

25-09-2014

Американский неоконсерватизм – интеллектуальное направление, во многом определяющее современную внешнеполитическую доктрину США. Американские неоконы видят себя творцами глобальной цивилизации. Между тем, возникают серьезные вопросы к образу  глобальной цивилизации, которую неоконы США пытаются формировать. Имеет ли данный образ духовные очертания? Несет ли он ценностное содержание? Воплощает ли он традиции культуры? Является ли неоконсервативный цивилизационный проект подлинно консервативным?

Не менее серьезные вопросы вызывают и методы, предлагаемые неоконами для построения глобального миропорядка. В чем суть цветных революций? Чем они могут обернуться для народов нашей планеты?

chuck-hagel-panettaАмериканский неоконсерватизм представляет собой отклонение от подлинных консервативных идеологических принципов. Данное отклонение обусловлено, прежде всего, не преодоленной зависимостью от влияния наиболее противоречивых постулатов левого идеологического проекта. Интеллектуальное воздействие крайне двусмысленных элементов левых идеологических программ не было творчески преодолено американскими неоконсерваторами. Более того, они довели их до предельного негатива. В итоге, произошла серьезная деформация традиционного американского консерватизма. При этом самими неоконами подобное искажение совершенно необоснованно выдается за новое слово американской политической мысли.

Зависимость от наиболее противоречивых элементов левого идеологического проекта при крайне поверхностном обращении к консерватизму – характерная черта мышления американских неоконов.

Развиваясь на волне антикоммунизма, американский неоконсерваизм сформировался в итоге консервативного «обращения» либералов и левых интеллектуалов, испытавших серьезное влияние идей Льва Троцкого. На определенном этапе неоконсерваторам удалось подчинить себе идейную жизнь республиканцев, оказывать определяющее влияние на политическую жизнь страны. Важно отметить, что влияние на интеллектуальное движение идей Троцкого было чрезвычайно мощным.

Неоконы оказались в плену политического радикализма. Троцкистская концепция перманентной революции, революционный романтизм, ультрареволюционные идеи левых, утверждающие необходимость экспорта революции, искусственного подталкивания революций извне, развития революций под сильнейшим влиянием внешних факторов роковым образом завладели умами американских  неоконов, превратилась в догму американского неоконсерватизма.

Теория перманентной революции была переработана в русле стратегии мировой демократической революции. В итоге, победа демократии во всем мире была прочно связана с глобальным крестовым походом, цепочкой непрерывно развивающихся демократических революций, поддерживаемых и инициируемых США.

Неоконсервативный проект приобрел революционно-мессианский пафос: на Америку предлагалось возложить глобальную революционную миссию, включающую нанесение превентивных ударов и ведение предупредительных войн с государствами, которые никогда не посягали на интересы США.

Интересно отметить, имеющая троцкистские истоки концепция глобальной революции идет вразрез с традиционными ценностями американского консерватизма. Она не соответствует принципам антиинтервенционистской модели внешней политики отцов-основателей США и даже постулатам рейгановской политической философии.

Важно указать и на то, что перманентная революция представляет собой принципиальный метод построения мировой системы Pax  Americana, универсальной американской империи. С одной стороны, она призвана превратить весь мир в «зону влияния» США, не считаясь с национальными суверенитетами. С другой стороны, она представляет собой инструмент, мобилизирующий американское общество.

Погружение в непрестанную борьбу за демократию во всем мире способствует, с точки зрения неоконсерваторов, консолидации Америки, сближает гражданские ассоциации с государством, предотвращает «рост претензий» к государственным институтам со стороны гражданского общества. Перманентная революция служит скреплению общества, поддержанию политической системы, предотвращению внешних и внутренних угроз, оптимальному воспроизводству человеческого капитала в США.

Американские неоконы впитали сомнительный идейный багаж  «новых левых» (реабилитация массовой культуры, апологетика бунта против национальных культур, понимание культурной революции как идеологизации массовой культуры и разрушения традиционных культурных ценностей), осуществивших молодежные революции 60-х г.

Прониклись они и постмодернистскими умонастроениями. Для неоконов характерно восприятие мира в границах постмодернизма, этого своеобразного ницшеанства левых.

Постмодернизм – движение в общественной жизни США и Европы, которое складывалось во второй половине 20 века. Его вызвали к жизни как раз молодежные революции 60-х г., направленные против ценностей классической европейской культуры. Для него характерен принципиальный антигуманизм, отказ от ценности личности, полная реабилитация массовой культуры.

Неоконсервативный проект США внутренне близок бунту против европейской культуры, и культуры в сущности, «новых левых», способствовавших появлению постмодернизма. Так, неоконы рассматривают традиционные ценности различных сообществ за пределами США в качестве парадигм угнетения. Внутри страны они осуществляют программу достойной капитуляции по отношению к идеалам культурной революции 1960-х. Консервативная идея консолидации сообществ на основе культурной истории не рассматривается ими всерьез.

Мир, окружающий США, должен быть, прежде всего, удобным для американцев. Его соответствие универсалистским принципам морали не является принципиальным. Тем более, не является принципиальным его соответствие принципам консерватизма. Если странами управляют консервативно ориентированные элиты, то это еще не дает оснований для сотрудничества с ними. Неоконы не нуждаются в таких союзниках, поскольку для них важна революция, несущая ценности, отчуждающие от традиционных. Нельзя забывать, что созидание демократических сообществ основывается на универсальных ценностях. Речь идет о рациональной обоснованности суждений, признании достоинства человеческой личности, признании универсального морального закона, регулирующего государственную жизнь.

Распространение универсальных принципов самоуправления, свободы и равенства, созидание свободно-самоопределяющихся демократических обществ немыслимо вне развития различных культурных традиций, выступающих духовным основанием развития демократии. Правовое государство является жизнеспособным, когда люди верят в моральный закон. При этом культурные традиции способны выступать основанием убежденности в незыблемости моральных императивов.

В ходе распространения демократических революций неоконы  США менее всего озабочены как действительным развитием демократии, так и сохранением различными народами своей культурной самобытности. Главная цель для них – превратить территории демократических революций в зоны влияния. Для осуществления подобных целей подходит искусственная медийная демократия, а также всесторонняя поддержка ценностей массовой культуры, распространение которой оборачивается нивелированием духовной самобытности,

постмодернистской деконструкцией различных сообществ.

Американские неоконы готовы «строить демократию» у других  народов посредством антигуманных методов постмодернистского социального конструктивизма, рассматривающего политику в качестве театрализованного представления, созидаемого на основании маркетинговых приемов и PR- технологий.

Фактически, в «зонах демократии» неоконы собираются возводить постмодернистскую технополию – социально-технологический порядок, где политической властью обладает тот, кто контролирует информацию. В подобного рода технополии власть принадлежит постмодернистски ориентированным экспертам, контролирующим информационные потоки и превращающимся в невыборную элиту общества. В действительности, тирания таких экспертов отражает тоталитарную угрозу демократии.

Поддержка стилистического многообразия массовой посткультуры в контексте стратегии глобальной демократической революции способна зародить самые серьезные сомнения в консерватизме неоконов. У них отсутствует осознание значимости традиций культурной истории, присущее консервативным движениям. Будучи всецело поглощенными революционной волей к власти, а также постмодернистским ценностным релятивизмом, американские неоконы не пытаются рассматривать новоимперскую политику США в какую-либо культурной перспективе. Однако в таком случае их консерватизм может быть радикально оспорен. Возникает серьезный вопрос: не является ли для неоконов фундаментальным идеалом власти идеал власти нигилистической, утверждающей, что прав тот, кто представляет большую силу?

Мощное влияние на неоконов оказали идеи Лео Штрауса. Штраус создал теорию эзотеризма и элитизма, которая захватила их умы. Суть данной теории заключается в том, что политическая элита демократического государства может не верить в абсолютные ценности, прекрасно осознавать, что истины нет, но она должна пропагандировать ценности в массах для их же блага. Только элита способна воспринять мысль об относительности всех ценностей. В этом и заключается ее тайное знание.

В сущности, Штраус предлагал строить социальный порядок, опираясь на принципы двойных стандартов. Подлинный образ мышления элиты должен быть сокрыт от масс, неспособных постичь его глубину. Развивая принципы макиавеллизма, Штраус утверждал, что в целях манипуляции массами возможно использование «благородной лжи». Для элиты не существует никаких нравственных императивов.

Элита разделяет взгляд на естественное право как право высшего править низшим. Однако в массах необходимо говорить о правах человека. Массы консолидируются мифами. К последним элита относится крайне прагматически. В разряд мифов попадает и рационально  обоснованная демократическая идея.

Штраус смотрел на религию как на силу, способную сплачивать массы и обеспечивающую возможность манипуляции их сознанием.

Речь идет о преимущественно функционалистском истолковании религиозных традиций, выделении социально-интегративной функции религиозных систем при полном игнорировании их духовной сущности.

Штраусианское видение представляет собой интерпретацию религиозных традиций с позиции ценностного релятивизма, когда религиозные системы обладают значимостью лишь как инструмент для манипулирования сознанием «простых» людей со стороны «просвещенных» элит Лео Штраус считал, что в жизни Веймарской республики обнаружилась слабость принципов либерализма. Веймарская республика оказалась слишком некрепкой, чтобы противостоять фашизму. Во избежание подобной участи США в своем развитии должны опереться на домодерные и долиберальные элементы своей социальнополитической жизни, политизировать жизнь общества через войну, объединить его перед лицом военной угрозы (при этом образ врага может быть создан искусственно), предоставить элите возможность неограниченно манипулировать сознанием масс посредством мифов.

Предлагая рецепты «спасения» Америки, Лео Штраус собирался заимствовать «передовые достижения» тоталитарных идеологий, которые представлялись ему значимыми. В итоге, теории Штрауса оказались в «капкане» тоталитаризма.

Троцкизм, теории и политические практики «новых левых», постмодернизм были «усилены» штраусианством в неоконсерватизме США. В итоге, среди неоконов сложился образ элиты, приходящей к власти либо путем ее революционного захвата, либо путем заговора интеллектуалов, и при этом не только не разделяющей традиционные ценности народа, но даже и не уважающей их.

Элита опирается исключительно на собственные субъективные  суждения о мире, представляя собой революционеров-романтиков, героев-богов, движимых волюнтаризмом и видящих в истории пластичный материал для созидания только им ведомой вселенной.

Беспочвенная, не укорененная в народной культурной жизни, она произвольно навязывает обществу преобразовательный проект. Подобный проект не опирается на базовые ценности народа, не учитывает его историко-культурное развитие. Фактически, элита выступает проводником культурной революции, разрушающей исторический путь страны. Безусловно, отмеченные идеи явно противоречат консервативным принципам.

Не соответствуют консервативным принципам и игнорирование идеи диалога культур на основании универсальных ценностей, связанное с неоконсервативным признанием ограниченности универсалистской морали. Каким-то роковым образом неоконы не придают значение очевидной истине: культурные традиции обретают согласие в сфере нравственной ответственности. Перспективу диалога цивилизаций и культур заслоняет для неоконов доктрина их противостояния и неизбежного столкновения.

Неоконсерватизм предлагает взгляд на взаимодействие культур с позиции трайбализма. В контексте данного подхода мир рассматривается как расколотый на многообразные закрытые друг для друга и противоборствующие сообщества при полной утрате перспективы всеохватывающей культурной идентичности, искусственном преувеличении «языковых барьеров» между культурами, апологии нетерпимости и цивилизационого мегаэгоизма.

Трайбалистская модель неизбежного конфликта цивилизаций означает победу США в глобальном цивилизационном противостоянии и связывается с всемирным развитием массовой культуры. Но такая «победа» ведет к поражению европейской культуры. Это победа над Западом и США, над мировой культурой в целом.

Как уже отмечалось «победа» достижима во многом благодаря непрерывной цепи революций. Именно таким путем предполагается «вскрывать» цивилизационные суверенитеты и осуществлять проекты «культурной» колонизации.

В целях практического осуществления цветных революций неоконы предлагают «творческое» использование учения о контроле над гражданским обществом как ключе к политической власти Антонио Грамши. Идеи Грамши соединяются с троцкизмом, штраусианством, взглядами «новых левых».

Сценарий цветной революции в неоконсерватизме выглядит приблизительно следующим образом. В целях использования энергии среды на пространстве конкретной зоны «гуманной глобальной гегемонии» США осуществляется непрестанный мониторинг ситуации.

Претворяется в действительность устойчивое проникновение в гражданское общество, устанавливается влияния на него. Если гражданское общество еще не окрепло и находится в становлении, то речь может идти даже о его конструировании. Обострение цивилизационных, политических, экономических противоречий в регионе служит сигналом к активному манипулированию ассоциациями гражданского общества, их максимально «плотному» программированию.

Затем следует открытие фронта позиционной войны за гегемонию в гражданском обществе при интенсивной поддержке извне. Идет оживленное распространение в обществе «морально ясного» языка (в реальности – «благородной лжи»). Культурная революция становится важнейшей частью позиционной войны. Переход к контролю за государственными институтами является итогом победы в борьбе за гегемонию на пространстве гражданского общества и культурной революции.

Далее следуют три основных сценария. Во-первых, сценарий дестабилизации региона посредством управления хаосом. Во-вторых, сценарий «открытых дверей» фундаментализму, неспособному модернизировать страну и демонизируемому в целях мобилизации американского общества. В-третьих, сценарий искусственной, медийной шоу-демократиии. «Построение демократии» здесь означает тиранию экспертов, контролирующих информацию, непрерывную культурную революцию через всестороннюю поддержку ценностей массовой посткультуры, осуществление внутреннего «цивилизационного раскола». При этом культурная революция истолковывается как выражение модернизаторской установки. Реально же модернизация не выступает ее спутником. Напротив, политическая, социально-экономическая жизнь региона стремительно демодернизируется. Все три модели превращают регион в комфортный мир для США.

Неоконсервативный сценарий цветной революции делает ставку на недооценку роли гражданского общества как основы государства (в смысле институтов управления), пространства общественного ценностного консенсуса, согласия, на котором зиждется государственное «господство». Важно помнить, что гражданское общество концентрирует моральный авторитет, выступающий опорой для развития общества политического, между гражданским и политическим обществом осуществляется взаимопроникновение.

Неоконы исходят из того, что в политическом классе страны (которая станет зоной влияния) превалирует узкое видение государства преимущественно в плоскости политического общества, фактических управленческих институтов. Наблюдается дефицит понимания, что гражданское общество и государство – дополняющие друг друга и взаимозависимые способы социальной интеграции. В итоге элита идет по пути недопустимой, навязываемой стратегии защиты институционального государства от гражданского общества, оборачивающейся отталкивающими образами защиты государственного «господства» от народного «согласия» в ходе революционных событий.

Теория контроля гражданского общества как ключа к политической власти – важнейшая компонента плана осуществления цветных революций. Безусловно, они могут быть рассмотрены как угроза развитию гражданских ассоциаций в условиях демократических преобразований. При этом эффективное, динамично развивающееся, ценностно ориентированное гражданское общество может выступать преградой на их пути.

Делается ставка неоконами и на внезапную мощную эмоциональную волну в ходе культурной революции, явную недооценку элитами роли культурного языка как инструмента гегемонии, их убежденность в невозможности организации целостной культурной революции внутри страны при поддержке извне, их уверенность в присутствии врожденного иммунитета у народа по отношению к массовой культуре.

Необходимо отметить, цивилизационная идентичность не наследуется на генетическом уровне. Духовные ценности не держатся по инерции. Духовные практики – сложнейший, создаваемый сверхусилиями продукт. Речь идет о реальности, которую надо поддерживать, системно воспроизводить, способствовать развитию. Идентичность необходимо отстаивать, бороться за ее сохранение. Очевидно, значительно больше ресурсов необходимо потратить на поддержку механизмов воспроизведения идентичности, чем на революционный проект ее размывания массовой культурой, взывающей к низменным инстинктам.

 

Иманов Г.М., к.т.н., президент НОК «Смольный университет»

(Санкт-Петербург)

 

 

Комментарии
  • кент - 27.09.2014 в 21:04:
    Всего комментариев: 13
    иллюстрация сути слова "бред"
    Рейтинг комментария: Thumb up 1 Thumb down 0

Добавить изображение