ГОРОД ИЗГНАННИКОВ

Окончание. Начало

В ходе разбирательств с анонимками героиня романа - Арина Родионова - узнает, что в комиссии существуют и другие проблемы. С сотрудниками комиссии и с людьми, которые связаны с ней по работе, происходят несчастные случаи, а несколько человек погибает.

Заместитель главы комиссии сообщает Арине Родионовой о своих подозрениях: он считает, что из Бангладеш, с затапливаемых территорий, незаконно вывозятся тысячи людей. Кто-то, обладая информацией о землях, которые уйдут под воду, предлагает людям за деньги вывезти их в другие страны. Тех, кто заплатил, тайком грузят на суда, а затем высаживают на лодках в территориальных водах близлежащих стран - по сути, бросают на произвол судьбы. Родионова отправляется туда для того, чтобы разобраться с ситуацией.

Арине Родионовой удается не только выяснить, кто же в комиссии организовал целый бизнес по вывозу людей с затапливаемых территорий, но и разоблачить истинного виновника махинаций с выплатами компенсаций.

Занимаясь расследованием, Арина Родионова, параллельно готовит тур для своей подруги – главы туристического агентства. Тур она назвала «Город изгнанников». В книге рассказывается об истории вилл, находящихся на территории ООН, а также Женевы, которые принадлежали многим известным беженцам, нашедшим приют в Швейцарии в разные времена. Каждая глава носит название одного из таких зданий -   вилла Пелуз, вилла Бокаж, вилла Ариана и т.д. Кроме того, путешествие Родионовой в Бангладеш, позволяет автору рассказать много интересного об этой стране, где она провела четыре года.

 Главы  IX-XVI

Закончили они с директором экскурсию в ресторане «Сто швейцарцев», где выпили кофе. Почем такое странное название? Дело в том, что прямо напротив ресторана, в одном из помещений усадьбы расположился музей, рассказывающий о швейцарцах, служивших в армиях самых различных стран. От того же всезнающего директора Арина узнала, почему это произошло.

В Швейцарии не так много земель, пригодных для сельского хозяйства. Они не могли прокормить всех. А репутация швейцарских солдат перешагнула границы страны еще во времена противостояния Швейцарии с Савойским герцогством и с соседними немецкими государствами. Многие государи мечтали заполучить в свою армию швейцарских вояк. Их служба неплохо оплачивалась. Вот и потянулись молодые швейцарские парни заграницу. Из них формировались особые подразделения. Швейцарцы, когда соглашались служить кому-нибудь, ставили единственное условие: они не должны были сражаться против своих же сограждан. Им это обещали. А вот уж как обеспечивалось его выполнение, для Арины осталось загадкой. Вряд ли в пылу битвы, в облаках взрывов можно было гарантировать, что ты не пырнешь клинком своего же брата-швейцарца.

Возвращаясь на работу, Арина размышляла о том, что шато де Пант можно будет включить в их программу тура об изгнанниках, который она продолжала готовить для агентства своей подруги. В этот тур вполне вписывалась экскурсия по музею. Не все же рассказывать о тех, кто бежал из других стран в Швейцарию, можно и наоборот. Все те бравые вояки, которые отправлялись служить за границу – кто они, как не изгнанники, вынужденные покидать Швейцарию в поисках заработка?

Х Х Х

Проблема трудоустройства в случае потери работы стояла в основном перед техническим персоналом комиссии. На технических должностях работали в основном выходцы из развивающихся стран. А в последние годя и из бывших социалистических стран. Поскольку и для них было обязательным хорошее знание английского языка, а желательно еще и французского или какого-либо другого языка, то, как правило, это были люди, получившие отличное образование у себя на родине. Но здесь, в Женеве, если им удавалось пристроиться в международные организации, то чаще всего работа на их долю выпадала далеко не самая интересная. И далеко не все переносили это безболезненно.

С некоторыми Арина была уже знакома. Она уже неплохо знала Салема, когда-то бывшего главным редактором крупной газеты в Алжире, и Жиля, преподававшего историю в университете в Буэнос-Айресе. Был среди технического персонала и бывших советник-посланник, представлявший много лет интересы Югославии в Женеве.

Розмари и Тимоти, специалисты, проводившие вместе с Ариной семинар,  не пытались преуменьшить сложности, с которыми предстояло столкнуться людям в случае потери работы. Это было бы, по меньшей мере, неумно. Трудности будут, но не следует заранее опускать руки и говорить себе, что все потеряно. Человеку всегда страшно менять свою жизнь. Вот он и топчется на месте, ничего не предпринимая. А это самое страшное. Доказано, что именно бездействие перед лицом сложной или опасной ситуации приводит к самым тяжелым психологическим последствиям.

В качестве иллюстрации Розмари привела интересную историю, происшедшую во время теракта 11 сентября. Молодая женщина работала во второй башне, подвергшейся нападению террористов. Когда она увидела, что самолет врезался в соседний небоскреб, она бросилась бежать из здания, несмотря на призывы, передаваемые по радио соблюдать спокойствие и оставаться на своих местах. Она неслась бегом по лестнице и успела выскочить на улицу до того, как здание обрушилось. Ее родители наблюдали все происходящее по телевизору, находясь в другом городе. Несмотря на пережитый стресс, женщина полностью сохранила психическое здоровье. Она была в действии. А вот ее родители, которые лишь смотрели телевизор, долго потом лечились от посттравматического стрессового расстройства.

Есть примеры того, как в самых, казалось бы, безысходных ситуациях человек может не только выжить, но и эволюционирует в каком-то новом для себя направлении, добиваясь в итоге удивительных результатов.

Тимоти также рассказал случай из жизни одного известного футболиста. В зените славы он получил настолько серьезную травму, что ему ампутировали ногу. Казалось бы, все, конец. Но вместо того, чтобы впасть в депрессию, он стал думать, как использовать те знания, которыми он обладает? Придумал новую спортивную обувь для футболистов. Этим человеком был основатель фирмы «Адидас».

Х Х Х

В Дакке было жарко и влажно. Как всегда. В этой стране варьируется лишь степень жары и влажности. Несмотря на однообразие погодных условий, сами бангладешцы умудряются различать шесть сезонов: бошонто – весна (март – май); гришшо – жаркий сезон (май – июль); борша – сезон дождей, он длится с июля по сентябрь; шорот – ранняя осень (сентябрь – ноябрь); хемонто – поздняя осень (ноябрь – январь) и, наконец, шит, что, как вы уже догадались, означает зиму. Это единственный не очень жаркий сезон, когда термометр днем не поднимается выше 30 градусов, а ночью температура «падает» до 13–15 градусов.

Они приехали в разгар сезона борша – когда в Бангладеш особенно влажно.

Сначала Арине показалось, что город очень изменился. Стало намного чище, появились небоскребы, в центре на месте лачуг выросли новые дома. Но едва они сворачивали с центральных улиц, то вновь видели ту Дакку, которую знали: убогие лачуги, велорикши, грязь, нищета, смотревшая на нее огромными глазами исхудавших детей.

В центре было, как и прежде, многолюдно и бестолково. Помимо машин и автобусов множество рикш. И не простых рикш, которые сами тащат тележку с сидящим на ней пассажиром, а велорикш. Это велосипед, на котором сидит человек, а сзади к нему прикреплена коляска на двух колесах. Велорикши всегда были очень важным элементом городского транспорта, и их водители вели себя очень самоуверенно, порой агрессивно. Для них не существовало никаких правил движения. С завидным упорством, игнорируя светофоры, они поворачивали в любой момент там, где им приспичило, не подавая никаких сигналов. Вот и сегодня во время прогулки водитель велорикши, ехавший прямо, неожиданно резко повернул коляску направо, в переулок, где они переходили улицу. Олег изо всех сил дернул Арину за руку и потащил вперед; в последнюю минуту они увернулись от коляски, которая грозила их задеть. А водитель продолжал крутить педали, даже не посмотрев в их сторону.

Х Х Х

Пока они ехали к Бруксам, Арина перенеслась мыслями на двадцать лет назад в тот августовский день, когда она впервые приехала в Дакку.

Город произвел на нее удручающее впечатление. К счастью, район, где жили практически все иностранцы и богатые бангладешцы, был довольно симпатичным. Назывался он тоже красиво – Гульшан, - и находился на окраине Дакки и состоял исключительно из недавно построенных современных жилых домов. Повсюду росли  кустарники, сплошь покрытые цветам, причем самых разных оттенков: от пунцового до белого. Позже Арина узнала их название - бугенвиллии. Их дом находился почти на самом берегу небольшой речки и выглядел довольно прилично: белое двухэтажное здание в центре небольшого, но все же садика.

Комнатушка, где их поселили, была крошечная. Практически всю ее занимала кровать. Олег уходил на работу, а Арина большую часть времени проводила на этой кровати. После двух часов лежания, Арина не могла больше ни читать, ни мечтать, ни вообще соображать адекватно. Тогда она выходила почитать на веранду, где еще две женщины, жившие на этой же вилле, чаще всего проводили время за вязанием.

Бангладеш не давала возможности расслабляться. Жизнь там постоянно подбрасывала сюрпризы.

В их доме вдруг пропала вода. Пропала она не сразу. Сначала начались перебои. Первое время перебои приходились на вечернее время, после целого дня активного мытья, стирок и готовок. Как-никак на их вилле, рассчитанной на одну семью, умудрились разместить три. Был установлен четкий график мытья, стирки, уборки. Но это мало помогло и в доме воцарилась атмосфера коммунальной квартиры. Этакая коммунальная вилла «a la russe». На кухне все чаще раздавались возмущенные голоса жильцов, сражавшихся за право мыться двадцать минут, а не пятнадцать, как было решено на общем собрании. Кто-то кричал, что не может мыться один раз в день, и отдавал свое право на стирку в обмен на дополнительные десять минут мытья по вечерам. Другие, наоборот, готовы были мыться лишь раз в неделю, но за это требовали льготы на стирку. Продлись эта ситуация чуть дольше, и славный коллектив русской колонии, недосчитался бы нескольких своих членов, отправленных в Москву за рукоприкладство.

Но обстановка разрядилась сама собой, поскольку исчезла первопричина склок – вода. Она просто прекратила течь вообще. Иногда что-то вдруг начинало урчать в трубах, и все, как сумасшедшие, кидались наполнять различные емкости жидкостью, тонкой струйкой текшей из кранов. Но скоро урчание прекращалось, и жизнь на вилле вновь замирала. И так продолжалось не месяц и не два, а полгода.

В течение этих шести месяцев жители виллы были самыми трудолюбивыми сотрудниками посольства. Регулярно после окончания рабочего дня, отобедав дома, они возвращались обратно на работу. А куда деваться – дома ведь и туалеты не работали.

За это время Арина и Олег лишились нескольких друзей. Каждый вечер, наметив очередную жертву, они отправлялись «в гости», что на их тогдашнем языке означало – пойти к кому-то помыться. Не мыться при сорокаградусной жаре даже один день было пыткой. Если учесть, что русская колония в то время была относительно небольшой, то можно представить, как они надоели всем со своими «банными визитами». Тем более что к себе, естественно, они никого в тот период не приглашали.

Единственное, что было позитивным в это время для Арины, – отпала необходимость готовить. Вернее, появился благовидный предлог не готовить. Нет воды – невозможно ни помыть продукты, ни вымыть посуду. Эта проблема решилась самым безболезненным образом. Арина с Олегом стали едва ли не единственными европейцами – регулярными посетителями местных забегаловок. Выпив предварительно для дезинфекции по полстакана виски и взяв бутылку с собой, почти каждый вечер они отправлялись в «ресторан».

Заведение, гордо именовавшееся таковым, находилось во внутреннем дворе небольшого домика весьма невзрачной наружности. Освещало дворик несколько лампочек без абажуров, свешивавшихся с протянутых поперек двора проводов. Пластмассовые, бывшие когда-то белыми, но теперь посеревшие от времени столы, пластмассовые же стулья. Вот и весь антураж. Правда, чикен-тика там был лучшим в Дакке. Но, не приняв порции виски – для дезинфекции и для храбрости – никто туда не совался.

В 1993, когда все это происходило, перестройка была уже давно позади, Советский Союз развалили, Ельцин и его команда активно ратовали за развитие отношений с Западом. Министерство иностранных дел возглавлял молодой министр, которого за глаза некоторые именовали заместителем госсекретаря США, настолько в его политике присутствовали не столько русские интересы, сколько американские. Посольство, как и все другие представительства за рубежом, получило инструкцию из Москвы о необходимости развивать неформальные отношения с посольствами западных стран, и в первую очередь с американским посольством.

Арина решила: раз коллектив призван воплощать в жизнь новую политику, она тоже должна внести свою лепту. Тем более что она уже измучилась таскать воду из дома ближайших русских соседей, находившегося довольно далеко. А тут прямо напротив их виллы был дом, в котором жила американская пара. И тоже молодая, только что приехавшая в Бангладеш. С Маргарет и Биллом Брукс они уже познакомилась во время исторического матча. Правда, до сих пор, самое большее, на что они отваживались, – это говорить своим соседям по утрам «good morning» и «good evening», встречая их по вечерам.

И вот, в один прекрасный день, увидев, что воды опять нет, а руки мыть надо, Арина решилась пойти к соседям-американцам. Каждый раз, когда раньше Арина предлагала «подружиться» в корыстных целях с соседями-американцами, Олег возражал. Он, безусловно, был горячим сторонником укрепления русско-американских отношений, но одно дело на международной арене, а другое дело – в своем собственном доме. Сегодня на Смоленской площади одна политика, а завтра – другая. Опасливость, десятилетиями взращивавшаяся в советском человеке, еще прочно сидела в Олеге. Зачем лишний раз травмировать человека? В этот момент Олега не было дома, Арина взяла ведро и отправилась к американцам. Дома была одна Маргарет. Арине пришлось вкратце изложить историю страданий на почве отсутствия воды и в ответ получить три конкретных предложения. Первое – переехать на время к Бруксам, поскольку у них есть несколько свободных комнат, и дождаться, пока появится вода. Арина, естественно, вежливо, но твердо отказалась. Второе – переехать на время в гостиницу. На это Арина ответила, что подумает, и тут же прикинула, на сколько дней хватит их месячной зарплаты для проживания в этой гостинице. Третье – подать в суд на владельца дома. Получив этот совет, Арина поняла, что надо ретироваться. Наполнив ведро и поблагодарив за предложения и советы, она поспешно удалилась. Но в тот же вечер Сюзан, встретив их на прогулке, сама предложила прийти к ним помыться. Поскольку очередная намеченная для этого жертва, под каким-то благовидным предлогом, отклонила их пожелание нанести «банный визит», то, не раздумывая долго, они согласились. Пришли, помылись, остались ужинать и сделались друзьями.

Х Х Х

Арина рассказала о том, как во время их первой командировки мужчины, в том числе и ее благоверный, допились до такой стадии, что решили искупаться в речке. Казалось бы, что такого? Но этот вопрос может задать лишь тот, кто не был в Бангладеш или Индии и не знает, что такое тамошние реки.

Река, протекавшая около их дома в Дакке всегда жила насыщенной жизнью. Утром так плескались детишки. Во второй половине дня в реке можно было разглядеть черные силуэты буйволов, которые, отработав рано утром на полях, прятались здесь от полуденной жары. Их мощные тела почти сливались с мутными темными водами, и над поверхностью торчали лишь головы с изогнутыми рогами. К реке часто приходили женщины из окрестных деревень постирать белье. Хотя с трудом можно было представить, как можно было что-то отстирать в этой илистой воде. Река служила, как это часто бывает в Азии, и своеобразным мусоропроводом. Она безропотно принимала в свое лоно мусор и нечистоты окрестных городков и деревень. Туда же бросали не до конца сгоревшие тела индуистов, которых по традиции после смерти сжигают на погребальных кострах.

И вот однажды во время очередных вечерних посиделок несколько мужчин поспорили, кто из них быстрее переплывет речку туда и обратно. Те, кто был потрезвее, попытались их отговорить. Но куда там. Русский кураж, помноженный на значительное количество выпитых стаканов виски, толкал их на подвиг. Заплыв состоялся. Мужчины целыми и невредимыми вылезли из воды. Но узнать их было трудно. Вместо вошедших в воду представителей белой расы на берегу стояли какие-то не то слишком светлые негры, не то чересчур темные мулаты. Их тела были сплошь покрыты черным жирным илом. Хорошо, что тогда еще в доме была вода. Но ванную после их мытья пришлось отмывать несколько дней. С тех пор даже в самую жару в Бангладеш ни у кого не возникало желания пойти окунуться в речке.

Х Х Х

В Кхулну они отправлялись вечером из речного порта Садаргат, находившегося в старой Дакке. К нужному им причалу они проехали с трудом: огромное количество легковых машин, автобусов, грузовиков, рикш так же, как и они, пробивалось к порту сквозь толпу людей, заполонившей узкие улицы. На реке движение было не менее оживленным: сновали лодочки, с борта на борт переваливались небольшие суденышки, буквально обвешанные людьми, по центру реки важно следовали корабли побольше и баржи, груженые сверх меры. Все это пестрело, гудело, галдело, свистело и разноцветными бликами отражалось в воде. Уже ради этого зрелища стоило вставать в такую рань и тащиться сюда. Но когда Арина увидела то, на чем им предстояло плыть, то у нее появился сильный соблазн послушаться мужа и отказаться от поездки. Безусловно, в начале навигационной жизни эта посудина могла с гордостью называться пароходом.  Но было это, как выяснилось позже, ни много ни мало как в 1898 году. Судно было построено в Манчестере специально для «Бритиш Ист Индиа Компани».

На борту их ждал капитан в безупречно белой одежде и в перчатках... с дырками на пальцах. Команда из нескольких человек была также при дырявых, но перчатках. Определенно, англичанам удалось убедить население своих колоний в том, что перчатки, неважно в каком они состоянии, непременный атрибут джентльмена.

Пароход украшала огромная труба, исторгавшая из себя не только облака черного дыма, но и истошный рев. Конечно, движение по реке было интенсивным, и, наверное, иногда издаваемые им гудки, помогали расчищать дорогу. Но казалось, что капитан просто получал удовольствие, посылая звуковые сигналы, поскольку делал он это, завидев любое встречное плавучее средство. Разговаривать пассажиры могли, не иначе как крича друг другу в ухо. В результате к концу путешествия Арина и ее спутники почти оглохли и уже с трудом воспринимали нормальную речь.

Их каюты «высшего» класса располагались на верхней палубе. К типу «люкс» эти каюты были отнесены, вероятно, потому, что в них имелся такой предмет роскоши, необходимый в путешествии, как телевизор. Телевизор, правда, не работал, но это уже детали.

Но был и приятный сюрприз. Спать им предстояло не на койках, устроенных одна над другой, как чаще всего бывает на современных кораблях, а на настоящей кровати, к тому же довольно широкой. Она стояла в центре, головой к окну, выходившему на палубу, и была накрыта москитной сеткой.

С дороги Арина решила умыться, но тут же столкнулась с проблемой. Рукомойник, установленный в каюте, действовал на основании системы, привнесенной на Восток англичанами. Смесителей нет. Есть два крана. Один – с обжигающе горячей водой. Другой – исторгает воду очень холодную. Для того чтобы получить теплую, надо закрыть умывальник пробкой, сделать нужную смесь и затем полоскаться в свое удовольствие. Возможно, в этой системе и есть какой-то потаенный, недоступный простому смертному смысл, объясняемый особым представлением англичан о гигиене. Но лично Арина предпочла бы скорее вообще не умываться, чем полоскаться и чистить зубы в сомнительной чистоты умывальнике, и тем более в Бангладеш. Этот проклятый умывальник впервые поколебал ее веру (основанную на безупречных дезинфицирующих свойствах виски) в англичан как неоспоримых авторитетах в области борьбы с инфекцией.

Умывшись с грехом пополам, Арина поднялась на палубу. На этой антикварной посудине совершенно не качало. Река была очень спокойной, да и пароход был широким и устойчивым. Он плыл медленно, и можно было наблюдать за тем, что происходило на берегу.

В памяти после целого дня плавания остались равнинные однообразные пейзажи Бангладеш, довольно живописные деревушки по берегам, буйволы, отмокавшие в воде, множество утлых суденышек, сновавших по реке. На берегу мужчины копошились возле лодок, ребятишки плескались в воде, женщины стирали белье, другие что-то варили в котелке, пристроившись на корточках возле маленького костра, разведенного тут же около лачуги, подметали двор и пол дома или отправлялись за водой. Другие занимались своим туалетом: мазали кокосовым маслом кожу и волосы, болтали о чем-то, сидя опять же на корточках, в тени деревьев.

Подобные сцены Арина наблюдала из окна своего дома, когда они жили в Дакке. Она как будто вновь вернулась в свою жизнь двадцатилетней давности.

Ближе к зиме у этих женщин появится еще одно занятие - лепить из бычьего навоза пополам с соломой лепешки, которые после высыхания использовали как топливо, вместо хвороста (его, как нетрудно догадаться, в Бангладеш мало).

Чтобы лепешки высохли, их налепляли на стены хижин. Получался довольно живописный орнамент, особенно если смотреть издали. Арина долгое время любовалась этой своеобразной лепниной в полной уверенности, что она создана для украшения жилищ. Наступил прохладный период, и женщины по вечерам начали изымать элементы «орнамента» и уносить в дом, а потом оттуда потянуло довольно зловонным приторным дымком. Вот тогда она и поняла, в чем дело. Но дымок, хоть и вонючий, все равно настраивал на мирный и несколько философический лад.

Единственным развлечением пассажиров, плывших на пароходе, стало купание. Но, естественно, не в реке, а в ванне. Неизвестно, по прихоти нынешнего владельца судна или так было всегда, но в отдельной каюте была установлена огромная для такого суденышка ванна. Ее наполнили чуть подогретой водой и желающие по очереди принимали водные процедуры. Самое оригинальное заключалось в том, что, когда ванну принимал Олег, рядом стояли двое матросов с опахалами, сделанными из пальмовых листьев, и помахивали ими. Создавалась иллюзия морского бриза. Арине с трудом удалось убедить матросов в том, что она не нуждается в их услугах. Что было неправдой. Если бы там оказалась женская прислуга, она бы не отказалась от такого сервиса, особенно если учесть, что царила настоящая тропическая жара.