УГАСАНИЕ СВЕТИЛЬНИКОВ РАЗУМА

[К проекту «Отдел»]

По каналу "Культура» в сентябре прошел проект Александра Архангельского под названием «Отдел». Это 8 отдельных выпусков, долженствующих показать, как в задавленном марксизмом-ленинизмом СССР возникло «уникальное сообщество интеллектуалов-шестидесятников», которые окопались не где нибудь, а в созданном в 1966 году Институте международного рабочего движения. Просуществовал «отдел» всего-то пару лет и в 1968 г. после чешских событий был расформирован. А след оставил - и через 40 лет помнят. Как сказано в аннотации к выпускам:

«Волей случая в нем образовался отдел, занимающийся изучением проблем общественного сознания. Его сотрудники – Мераб Мамардашвили, Юрий Замошкин, Юрий Карякин, Эрик Соловьев, Виталий Вульф, Юрий Давыдов – получили возможность сосредоточиться на «мысли» в самом, казалось бы, неподходящем для этого месте – в институте, который должен заниматься мировым профсоюзным движением. Они были твердо уверены, что смогут создать новый язык советской науки. Кроме того, отдел объединил культурную элиту того времени: образовался «Кружок Замошкина», куда входили Александр Зиновьев, Борис Грушин, Александр Пятигорский; стали стихийно складываться неформальные объединения художников, музыкантов, артистов, такие как мастерская Эрнста Неизвестного и Театр на Таганке».

Помнят-то помнят, но кто? Уж точно – не «народ». Телепроект «Отдел» в общем получился не очень. Так казалось до последней, 8-й серии. Потом замысел прояснился – он вовсе не в том, чтобы рассказать о том, в чем заключалась ценность интеллектуальных достижений советских платонов. Многочисленные выступления в проекте вдов, учеников, знакомых и пр. дают только оценки, и разные, не столь уж интересные бытовые подробности. Эрих Соловьев читает скабрезные поэмы про идеологию, интересные только в то время и для узкого круга, а не для «широкой публики». Зачем это делается – долго оставалось непонятным.

В фильме много раз говорится, что (и с этим можно согласиться) все герои проекта были марксистами. Во всяком случае, начинали с этого. А один даже закончил: Эвальд Ильенков, безуспешно доказывая, что он настоящий марксист, перерезал себе сапожным ножом (близость к рабочему классу) горло.

Нынешней молодежи и непричастным интеллигентам имена из проекта уже мало что скажут и фильм успеха у них, думаю, не имел. Но в определенных кругах тогда (да и теперь) эти имена были известны.

Кое-что все же в фильме понятно, например то, что Мамардашвили называли темным Гераклитом: те немногие его реплики, которые в кинозаписи или на ленте донесла история, невнятны, смутны и маловразумительны. Что-то вроде того, что мы как бы есть, но в тоже время нас как бы и нет. Впрочем, Гераклит тоже это говорил.

Но почему они все были марксистами? А это была такая форма умственного протеста. В фильме этого не говорится, но вывод можно сделать самому. Дескать, ленинизм, сталинизм, труды Брежнева, коллективная мудрость ЦК – это все отходы от чистых, кристальных , высоконаучных идей Маркса. Позднейшие наслоения, замутнившие исконный родник. Поэтому мы, возвращаясь к животворным истокам, будем оздоровлять новый прогрессивный социалистический строй. Выходит – мы такие протестанты, лютеране-кальвинисты-адвентисты 17-го года, устроители обновленной коммунистической церкви, в начале дней своих созданной для спасения человечества.

Почти все фигуранты фильма заканчивали философский факультет МГУ. Все питались Марксом, с должным цитированием Ленина. Диплом Грушина: «Проблема логического и исторического в „Капитале" Маркса». На ту же тему диплом у Мамардашвили. Диссертация Ильенкова «Диалектика абстрактного и конкретного в „Капитале" К. Маркса». Зиновьев защитил диссертацию "Метод восхождения от абстрактного к конкретному на материале "Капитала" К. Маркса". Этот текст стал чем-то вроде Евангелия от протестантско-коммунистической религии и изучался в сектах ее ранней церкви, например, на домашних семинарах Щедровицкого.

Все новации апостолов-шестидесятников были марксистскими. Но тем самым и крамольными. Борис Грушин стал основоположником советской социологии, он ввел понятие «общественное мнение», давным-давно известное на Западе. Потом Грушин стал выездным (таким же был и Мамардашвили и еще многие из «философской фронды»), организовал по постановлению июльского совещания ЦК КПСС 1987 года Всесоюзный (ныне – Всероссийский) центр по изучению общественного мнения (ВЦИОМ), имел успешную советскую карьеру, еще позднее – адепт «первоначальных рыночных преобразований». В 1993 году даже попал в Президентский совет, хотя еще позже выступил против Ельцина.

Общественное мнение в СССР всегда существовало и само собой подразумевалось. Оно проявлялось как резолюции митингов, письма трудящихся, массовые инициативы вроде стахановского движения. И тут вдруг Грушин предлагает это самое «общественное мнение» выделить как особый объект социальной реальности, да еще и изучать его! Это была фронда. Да разве ж может быть разница между решениями партийного съезда и откликом народа, который полностью поддерживал и одобрял это решение? Никакой. Именно в этом и состояло неразрывное единство партии и народа. А Грушин полагал, что некоторое различие может быть. Изучение общественного мнения показывало, что люди не просто поддерживают и одобряют решение съезда, а всемерно поддерживают и горячо одобряют. Вся советская социология к этому и свелась. Я был свидетелем одного такого исследования.

Мой старый друг, в прошлом партизан Владимир Никифорович Семеньков (умер в 2007 году) первым в Белоруссии начал возрождать социологию. Провел на Минском тракторном заводе нормальное социологическое исследование через анкетирование. В анкете был такой вопрос: из каких источников вы получаете политическую информацию: телевидение, радио, газеты, политинформации, пересказ знакомых, иностранное радио. Последний пункт про иностранное радио в парткоме завода (он утверждал анкеты) хотели выкинуть: не нужно провоцировать людей. Партизан успокоил: имеется в виду радио стран народной демократии, ведущих вещание на русском языке на СССР. А-а-а, ну, тогда ладно.

Анкета была анонимной, цифры удивили даже Семенькова: 60% опрошенных сообщили, что политические сведения они получают через иностранное радио.

Говорите, так много слушают Варшаву и Бухарест? Все равно нехорошо. В парткоме института после цифры 6 ставят запятую и получают -- 6,0 процентов. В райкоме долго крутят головой: нас не похвалят в горкоме, узнав, что аж 6% рабочих крупнейшего в республике завода слушают иностранное радио. Говорите, это радио братских стран? Ну, все равно нехорошо. Перед цифрой 6 пишут ноль, отделяют его от шестерки запятой. В горкоме получают отчет о большой проделанной работе. Так, 0,6 процента слушают радио стран народной демократии. Неплохо. Хотя стоило бы поработать, чтобы слушали немного больше. Хотя бы 1 процент. Нам нужно укреплять дружбу с братскими народами, строящими социализм.

Странным образом, из всех антисоветских марксистов наибольшее влияние на умонастроения оказал Георгий Щедровицкий.

Еще школьником ГП переписал весь «Капитал», настолько велико было его почтение к Марксу. Ничего более мощного в мышлении, по его мнению, чем марксизм, человеческое сознание не изобрело. Маркса впоследствии превзошел только сам ГП – и только потому, что развил марксизм.

Щедровицкий взял тезис Маркса о деятельности (практике) как главном критерии истины, перенес эту деятельность в область мысли, понятий (назвал: теория системомыследеятельности или СМД-методология) и на основе этой теории придумал так называемые организационно-деятельностные игры (ОДИ). Произошло это в 1979 г.

Суть игр была в том, что собирается группа участников (это могли быть специалисты от инженеров до министров, от секретарей обкомов до работников республиканской прокуратуры), в каждой группе есть свой "направляющий" — игротехник. Возглавляется игра руководителем. В групповой работе начинаются как бы стандартные процедуры: самоопределение, проблематизация, схематизация и пр., затем всякого уровня рефлексии (это больше на пленарных заседаниях). Нет, не стоит описывать технологию. Все равно не передать того, что есть игра. Почему так? Потому, что игра приводила людей в некое экстатическое состояние. А эмоциональное состояние нельзя передать словами. Это некое переживание. Нечто вроде музыкального концерта. Игра могла продолжаться неделю, каждый день с раннего утра до поздней ночи. Даже ночные танцы входили в игру. И никто не хотел спать (и не нуждался!) более 5 часов.

Ключевую роль в генерации идей играли участницы-девушки, совершенно необходимая составная часть игр. Уж они так стимулировали интеллектуальные бои оленей! Включался генератор подкорки и энергетика эндокринки. Фантазия порождала чудеса красноречия. Это было традицией. Потом умненькие самочки отдавали все свое нерастраченное чувство мощному Победителю и продолжателю рода. Даже не знаю, как бы могли без вдохновляющего сладострастного шепота прелестниц проходить семинары, конференции, а потом и организационно-деятельностные игры. Никак бы не могли.

Чем дальше, тем больше участники входили во вкус. Они не хотели уезжать. Не хотели возвращаться в понурую действительность. Они начинали летать на тех самых крыльях мышления, которые у них отрастали и крепли изо дня в день. Как в сауне только минут через пять сидения тело начинает выделять пот, так в игре мозг начинал через какое-то время сочиться идеями. И заменить участие в игре нельзя ничем, точно так же, как нельзя пересказом о сауне вызвать то самое "банное состояние".

Так-то оно так, но все же главным компонентом ОДИ был brain storming – мозговой штурм. Прием, хорошо известный и разработанный в США. А также схемы деловых игр, тоже известных оттуда же. Мозговой штурм – это ситуация, когда для решения проблемы разрешается предлагать любые, даже самые, на первый взгляд, экстравагантные или даже безумные идеи. Функция критики, фильтров и всякой рефлексии на этом этапе снимаются и не разрешаются. Просто фиксируются все поступающие идеи, составляется их реестр.

После игры участники говорили, что они испытали настоящее счастье от самого процесса мышления. Такое сильное, какого они не испытывали даже от любви, не говоря уж о водке.

И ради какой высокой идеи ГП вел еженедельные семинары, диспуты в своей катакомбной церкви, рвал отношения с учениками, ездил по играм? Ради чего записывалось на магнитофон все говоримое им и всеми другими на семинарах и играх, а потом все это расшифровывалось и печаталось на машинках, складывалось в папки, а папки выстраивались вдоль стен от пола до потолка по периметру квартиры? То были формы организации коллективного мышления и деятельности. Чем-то напоминали рапповские эксперименты по коллективному написанию выдающихся пролетарских произведений. Эти тексты и тогда производили впечатление репортажа из Желтого дома (кстати, это цвет здания Института философии, потом Зиновьев так назвал одну свою книгу), а сейчас не нашлось ни одного энтузиаста, который бы все это мог прочитать. Когда во время обыска (ошибочного) в 1972 году некоторые папки наугад были изъяты, то пара кагебешников по прочтении повредилась умом. И это был первый ощутимый удар Щедровицкого по власти. Хотя что-то очень выборочно было в новое время опубликовано вдовой Галиной Давыдовой. Думаю, сейчас и папки эти не сохранились.
Итак, зачем все это делалось?

В начале 1970-х годов, когда Георгий Петрович Щедровицкий, или ГП, как его все называли, приезжал в Минск и вел там со своей командой сеансы разоблачения старого мышления, он был иногда в частных разговорах откровенен. Разговаривал же я с ним тогда очень много. Особенно много мы толковали в 1972 году, когда организовали республиканскую школу молодых ученых и пригласили ГП на поучение юношеству. Открыл тогда ГП мне тайну своей жизни, которую логик Субботин назвал сайнс-фашизмом. В схеме своей главный стратегический стимул всей его жизни выглядел так.

Мы через свои радения, говорил ГП, готовим кадры. Ну, это и термином таким нельзя называть. Не кадры, но члены тайного масонского ордена, со своим ритуалом, уставом и секретной сверхзадачей. Идея была как раз в том, чтобы разобрать устройство социума на узлы и детали, посмотреть, как оно устроено, найти там блок управления, пути подхода к нему, проникнуть, взяться за рычаги и править в нужную сторону. ГП обильно использовал схематизацию. То есть, представление любого социального устройства или процесса в виде схем, блоков, фигурок и функциональных связей между ними с помощью стрелок. Все становилось очень наглядным и понятным. Где, какой блок, кто с кем и как связан, куда нужно войти, чтобы сделать то-то и то-то. По крайней мере, сделать на бумаге. Кого только не было среди этих пляшущих человечков: методологи, философы, историки, проектанты, рефлексуны, руководители, исполнители... В общем все, кто понадобится.

В самом скором времени, говорил заговорщицки ГП, мы сначала сделаем то, потом это, наши люди сначала здесь, затем глядишь — там, они уже везде! Никто ничего не понял, а мы все изменили, всех перетасовали, страна идет в нужном нам направлении!

Члены новой Восточной ложи должны были проникать во все властные структуры. Вступать в партию. Становиться незаменимыми полезными секретарями при "губернаторе", советниками, заместителями, идти в выборные органы. Но никогда не забывать, кто они и какова их высокая миссия. Все это — задолго до акунинского Азазеля.

В качестве одного из ритуалов, скрепляющих "пляшущих человечков" из схем ГП между собой в реальной жизни, точнее, в их методолого-масонской ложе, были кодовые слова, произносимые во время любых выступлений и где бы то ни было. Например, проходит какая-то конференция, в которой участвуют несколько щедровитян. Последняя фраза кончившего выступление должна была стать началом выступления следующего докладчика. Например, Лефевр завершал: "Очевидно, что только методология СМД может обеспечить прорыв в познании социальной действительности". Садится. На трибуну поднимается Раппапорт и начинает: "Очевидно, что только методология СМД может обеспечить прорыв в познании социальной действительности". При этом, совершенно неважно, о чем пойдет речь дальше, и как это связано с парольной фразой.

Организационно-деятельностные игры Щедровицкий, как я уверен, задумал как раз под дальнейшее развитие и реализацию "интеллектуального переворота" в СССР. Пропустить через игры сотни тысяч людей и создать массовый класс своих сторонников. Это будут директора предприятий, начальники цехов, райкомы-горкомы-обкомы, судьи, преподаватели высшей школы, министерские чиновники всех рангов… Кажется, не было категории населения, которых не охватило бы "игровое движение" самого конца 1970-х — и всех 1980-х годов. Хотя нет, были такие категории — это армия. А также КГБ и МВД. Там, насколько мне известно, ОДИ не проводили. А какой же захват власти без силовиков? Но, возможно, эти системы считались Георгием Петровичем чем-то вроде исполнительных органов. Будет приказ из политических верхов, те выполнят — и все.

Странным образом, в советской прессе (тем более на телевидении) нигде и никогда не говорилось об этом, можно сказать, массовом движении и вовлечении в ОДИ. Хотя оно было совершенно официальным. Ибо игры заказывались, например, руководством области или министерства, или заводом. Решение, разумеется, утверждалось также на парткомах. Бухгалтерия выделяла немалые средства. Нужно было оплатить приезд команды игротехников — это иногда человек 15-20. Всех разместить (часто в хороших гостиницах). Всем выплатить гонорары — причем немалые. Затем, командировать на игру (на неделю или даже больше) своих работников с сохранением содержания.

В общем, все это нужно было взять из бюджета и проводить официально как повышение квалификации. Но при всем при том, как я уже сказал, никакого освещения в прессе. Разве что в многотиражках что-то такое проскакивало, типа: "Успешно прошел семинар по переподготовке кадров нашего завода". Да уж, подробностями не баловали. Ибо подробности шокировали бы. Там всплывали бы ужасные детали с экологией района (были игры по экологии). Или швах с пробиванием фондов. Или на игре отменных результатов добивались как раз те группы, в которых в качестве моделей принималась деятельность с частной собственностью и децентрализацией, где фонды вообще не нужно было "пробивать", или со свободой прессы: она живо разоблачала директора, который еще только начал сливать отходы в местную речку Кологривку.

Как известно, игры, коих только сам Щедровицкий провел под сотню, а его ученики, размножающиеся как нейтроны в атомном реакторе, многие сотни, — ни на йоту не приблизили ГП к вожделенной власти. Даже в качестве серого кардинала. Но эти игры дали совершенно неожиданный результат, как для господствующей идеологии, так и лично для ГП: они подготовили массовую поддержку горбачевской перестройки, а потом и обвального перехода к рынку. И, что важно, как раз в среде производственников и управленцев. Они после игр вовсе не ужасались перспективе крушения принципов общественной собственности, руководящей роли партии, идеологии марксизма-ленинизма и даже в целом отмены СССР. Мысль простая: если я в процессе игры, став собственником завода, вел дело гораздо успешнее, чем в положении реального директора, подотчетного по вертикали министерским чиновникам, а по горизонтали вместе с вертикалью — партийным инстанциям, то на хрен мне они сдались? Я охотно поменяю свое кресло советского начальника на роль простого беспартийного собственника.

Ожидал ли Щедровицкий от своих игр вот такого рыночного эффекта развала СССР и перехода России к эпохе дикого первоначального накопления? Вряд ли. Он не был большим сторонником массовых разграблений. Но зато он высоко ценил сам факт идеологии как некоего скрепляющего общество стержня. Важно только было сменить искаженную идеологию (каковая была в СССР) на правильную, которую он предлагал в играх. Она, эта идеология, чем-то напоминала учение Мухаммада, в котором главное — это формула: нет Бога, кроме Аллаха (Маркса), и Мухаммад — пророк его. Только у ГП не было этого ненужного раздвоения на Аллаха и его пророка. Хватало и одного Щедровицкого.

«Мы оба, - признавался ГП, - (он и Зиновьев – ВЛ) считали, что социализм, сложившийся в России, носит, по сути дела, национально-русский характер, как ничто более соответствует культурным традициям и духу русского народа и, короче говоря, есть то самое, что ему нужно при его уровне самоорганизации, уровне культурного развития и т. д. И мы оба знали, что миллионы людей находятся в условиях подневольного труда или просто в концлагерях».

Ни ему, ни Зиновьеву не удалось покомандовать русским социализмом. Или хотя бы отдельным концлагерем. Впрочем, кое-чего заговорщик добился. Сам он оказался душевно шире конспиратора Зайончковского и выше террориста Нечаева. Подписал письмо с протестом против ареста диссидентов Гинзбурга и Галанскова (последний был его учеником), за что был вычищен из партии (в 1968 г.). После этого его всякие продвижения были исключены. Покровители устраивали ГП на какие-то должности вроде методиста, но никаких административных повышений, даже доцента бы никогда не дали. Однако, никто, кроме как ГП не мог задать таких импульсов к мыслительной деятельности, вот и приглашали его начальники на семинары, а потом на игры. А вот его сын Петр возвысился чрезвычайно. Полтора года назад Кириенко назначил его своим замом стратегии (!) по Росатому. Кандидат педагогических наук и весьма далек от физики. Очень способный человек, но.... как бы это сказать... Великий мистификатор. У него есть поразительная способность как бы учено говорить, и если ему надо, выдумывать цитаты, приписывая их какому-нибудь Песталоцци, а то и придумывая «известных исследователей». Не случайно многие его выступления отбираются для сайта «Эзотерика».

Петр – сын, и был рядом, наследовал амбиции отца. А вот все, все без исключения ученики уходили, вдрызг разругавшись с Учителем. Некоторые потом говорили (прямо ему), что он крайне вредоносная фигура для будущего страны. Великий соблазнитель малых сих и коварный интеллектуальный искуситель. Не в половом смысле уже, а вообще. Один даже сказал (Олег Генисаретский, ныне тощий и похожий на Кощея), что дискутировать с Щедровицким можно только с топором в руке. Юра очень переживал тогда. Мой ученик грозил мне топором ! Я не раз спрашивал его: а зачем ты как будто специально отваживаешь своих сторонников?

- Не отваживаю. А – выпроваживаю. Когда я вижу, что мой ученик начинает оказывать мне на семинарах иди еще где-нибудь все большее сопротивление, я его провоцирую на разрыв.
- Но - зачем?
- Он созрел. Нечего ему больше делать в парнике. Пусть идет и создает свою школу. Свое дело. Свою игру. Он все равно от меня никуда не денется. Ибо у него в голове тот понятийный аппарат, что я ему дал. Те логические схемы, которые он взял из наших семинаров и обсуждений. Он в принципе никуда не может от меня уйти. Что бы он ни говорил, что бы ни делал – он всегда останется моим учеником. И рано или поздно он сам это поймет.

Похоже, так и случилось. И, тем не менее, пещерно-полуподпольные семинары Щедровицкого более всего напоминали не 95 тезисов Лютера, а более ранние схоластические упражнения Дунса Скота. Я как-то написал пародию на один такой семинар, прочитал ГП, она странным образом ему понравилась. Записная книжка давно потеряна и воспроизвести пародию я не могу. Помню только, что там как раз и была аналогия с doctor subtilis, «тончайшим доктором» Дунсом Скотом. Тот занимался микроразличениями разных понятий, умничал, неуловимо что-то обосновывал. Скот так сложно доказывал непорочность зачатия Девы Марии, что затем полтысячи лет не могли эти доводы уразуметь и уже в 19 веке папа Пий IX просто принял это положение в виде догмата, то есть, без всяких доказательств. В истории утонченный схоласт остался как нарицательное имя «дунс» (дурачок), а его любимый ночной чепчик стал называться дурацким колпаком. Хотя только в молодости его считали тупым, но после милостивого поклона статуи Богородицы (за доказательство ее девственности) он стал мудрым.

Да, след остался – и глубокий. Константин Крылов замечает:

«Впоследствии, после смерти Г. П., ведущие деятели кружка (возглавляемого уже его сыном Петром) в середине девяностых превратились в крупнейшую российскую пиар-группу, промывающую мозги электорату в промышленных масштабах. Они же впоследствии занялись — понятное дело, не самодеятельно, а под заказ — крупномасштабными социальными экспериментами в некоторых российских регионах».

Да, незаурядный был человек. Язвительная успешка. Сардоническая улыбка Тиглатпаласара. Внешне – почти копия поэта Михаила Светлова (Шейнкман) или Вольтера фернейского периода.

В общем-то, все герои проекта незаурядны. Но сказать сейчас хочу еще об Александре Зиновьеве.

Он тоже претендовал на командование историей. Начал как логик, естественно, марксист.

Сталина хотел убить еще школьником. Чуть ли не готовил с товарищами покушение. Группу заложили. Зиновьев стал скрываться, в 1940 году пошел в армию. Странным образом, под своим именем. Как это могло быть? Ну, это он так рассказывает. Кончил летное училище, тут война, летал на ИЛ-2. Средний срок жизни штурмовика – 10 боевых вылетов. Но Зиновьев уцелел. Еще одно чудо.

Потом философский факультет МГУ, доктор философии, завкафедрой логики в МГУ. Написал разные книги, одна называлась «Логическая физика». Там он доказывал, что всю физику можно вывести из основных формально-логических умозаключений. Из конъюнкций и дизъюнкций. И тогда обошлось бы без Галилея, Ньютона, Фарадея, Максвелла, Эйнштейна и без всяких синхрофазотронов. Физики посмеялись, а Финская Академия Наук приняла его в свои члены. Извращенная же марксистская власть не отпустила его на торжества в Хельсинки. В ответ Зиновьев сдал партбилет и стал писать свое главное произведение «Зияющие высоты», которое с оказиями частями пересылал на Запад. Там эта книжища и была в 1976 г. опубликована.

После этой книги Зиновьева стали величать советским Свифтом и Щедриным, а в придачу еще и Гашеком. Да, если бы ее почистить и сократить раза в три, то она тянула бы на этот статус. Есть там такой заряд.

Огромные "Зияющие высоты" (561 стр. мелкого петитного текста) читать подряд даже тогда было трудно. Дело происходит в городе Ибанске – аналоге щедринского Глупова. Да, там много остроумных вещей. Пародийных, много тонких социологических наблюдений и хороших логических проходок про "ту нашу жизнь". Но – никакого движения не то что бы сюжета (там его просто нет вообще), но движения мысли. Потому ту книгу можно было читать в любом месте и в любом порядке. И слишком большая зависимость книги от тогдашнего научного фольклора. Слишком много совершенно необязательных и скучных историй в казарме, на помойке, в научном учреждении «Союз распространителей академической книги (СРАК)». Часто остроумное хулиганство. Мыслитель говорит: «у нас сегодня в СРАКе обсуждали вопрос...». Или заведующий Ибанска имеет титул Заибан. И еще – слишком много персональных отсылок под псевдонимами вроде Шизофреник, Социолог, Супруга, Болтун, Карьерист, Претендент, Клеветник, Уклонист, Двурушник, Неврастеник... Научно-философские круги сразу же стали разгадывать, кто есть кто. Многие вычислялись сразу – Правдец – Солженицын, Мазила – Эрнст Неизвестный, Хозяин – Сталин, Хряк – Хрущев, сам Зиновьев – это и Шизофреник, и Клеветник. Хотя они же – Георгий Щедровицкий. Социолог и Супруга – это Замошкин и Мотрошилова. Мыслитель - Мераб Мамардашвили. Текущий Заибан – само собой Брежнев.

Зиновьева отовсюду исключили. Мало того, лишили докторской и кандидатской степени, и этого мало – отобрали все боевые награды и воинское звание. Даже исключили из «Философского общества», в котором он и не состоял. В «проекте» Архангельского говорится, что книга якобы понравилась Андропову. Дескать, читал и хохотал. Ох, сомнительно! Андропов вообще был без тонкого чувства юмора, борец за освежение социализма, а книга явно антисоветская.

В 1978 году без особых хлопот Зиновьева выпустили в Германию, где он и обитал до возвращения в новую Россию в 1996 году. Вернулся потому, что не стал на Западе гуру. Не слушали его советов о том, как нужно свалить СССР, поставив генсеком троянского коня («Как иголкой убить слона»). Не приняли его откровений и Солженицын, и другие диссиденты первого ряда. На Западе, по его словам, до этой идеи дошли своим умом.

Посему, живя в Мюнхене, Зиновьев обрушился на растленный Запад, на этот термитный "глобальный человейник" (его термин), стал резко поносить перестройку, написал книгу "Катастройка", и этот термин как-то использовал Горбачев, дескать, надо контролировать процесс, "который пошел", а то как бы на настала та самая катастройка. Бывал Зиновьев в Москве как гость и до окончательного возвращения, но на приглашение Горбачева обсудить текущие задачи преобразований ответил отказом встречаться с "разрушителем Российской государственности".

Зиновьев много придумывал всяких аналогий того, что происходило. Самая яркая такая (он приводил ее у нас в клубе "Свободное слово"):

"Живут люди в бараке. Без особых удобств (все – во дворе) и комфорта , но притерпелись. Приходит фантазер-Манилов и говорит: "а вот мы сейчас ваш барак живо перестроим". На его месте воздвигнем такой небоскреб – любо дорого. С джакузи. Раньше жили в беде, а теперь будете с биде. Всех выгнали на непогоду и стали ломать захудалое жилище. Чтобы на его месте.... Народ подождал-подождал, а потом взвыл: ты чего это, аспид, наделал ?? ! Где этот твой небоскреб проклятущий? Когдаааа?!! Да ты, гад такой.... !!! !!! !!!

Вот так примерно. Очень красочно. И далее не раз Зиновьев говорил, что если бы знал, что его "Зияющие высоты" внесут свой вклад в ломку барака, то никогда бы не стал писать свой опус. Он не уставал повторять, что советский коммунистический режим был наиболее адекватен как традициям, так и ментальности населения. И не надо было его трогать. Только что понемножку ремонтировать. Кое-что улучшать.

Да, барак уже не построить – от него одни обломки, и те растащили. С небоскребом тоже не выйдет. Стало быть (в рамках его метафоры) нужно строить некое другое крепкое жилище, но без роскошеств и излишеств. Примерно такой же барак, как и был, только прочнее.

Сейчас, (говорил Зиновьев незадолго до смерти в 2006 году), конечно, уже в прошлое "коммунистическое завтра" вернуться не удастся никому. Ни Зюганову (он стал его другом), ни даже самому Сталину, если бы он вдруг воскрес. Но вот что надо, так это бороться против превращения России в колонию Запада. И против колониальной администрации, которой были режимы как Горбачева, так и Ельцина и которой (вроде бы) не является правительство Путина, в которого он одно время верил.

Главный идеологический принцип, который он исповедовал после возвращения: СССР специально развалил Запад. Если бы не его внешняя и внутренняя агентура, то СССР существовал бы вечно, ибо не было более гармоничной и подходящей для народного духа политической системы, чем реальный социализм. Не теоретический, не романтический, не идеальный, а тот, который был "на самом деле".

Вот только одна фраза из книги Зиновьева:

"Русский коммунизм был молодым социальным явлением. Он еще только вступил в период зрелости, еще не проявил все заложенные в нем потенции. Его жизнь была искусственно прервана усилиями внешних врагов и внутренних предателей и коллаборационистов. Он был убит в самом начале зрелой жизни"... мы вступаем в эпоху тотального помутнения умов и мракобесия, исходящего из достижений научно-технического прогресса... У меня появилась идея подготовить что-то вроде обвинительного документа в отношении тех, кто осуществил антикоммунистический переворот, который я теперь считаю величайшим преступлением в истории человечества».

(А. Зиновьев «Русская трагедия» http://www.situation.ru/app/rs/lib/russ_tragedy/russ_tragedy5.htm )

Эта идея всемирного заговора пронизывает все его книги, статьи и интервью. Даже 11 сентября 2001 года он истолковывает как заговор верхушки США, которая специально учинила эти зверские теракты.

Я читал несколько последних книг Зиновьева. Во всех них одна и та же схема и очень похожие суждения. Вы знаете – поразительно для логика. Книги без сюжета, без какого-либо развития идеи. Примерно как калейдоскоп: все время меняются узоры, но все они – одного типа. Общий замысел таков: коммунизм наилучший строй для России. Именно при нем она достигла могущества и небывалого расцвета. Затем он пишет в разных местах книги (не хронологически) то о Ленине, то о Сталине, то о Хрущеве, то о Горбачеве-Ельцине, включая Путина.

Коммунистический строй был наилучший для народа, но… все лидеры страны у него ужасны, и при каждом происходила какая-нибудь мерзость. При Ленине – уничтожение дворянства, купечества и "устоев". При Сталине – расстрелы и посадки плюс рабский труд. Хрущев – идиот с его придурковатыми реформами, похерившими, разрушившими счастье сталинской эпохи. Брежнев – гнусный маразматик, заморозивший успехи в космосе и гидростроительство. Горбачев – омерзительный предатель социализма, разваливший великолепные достижения предыдущего времени (при Брежневе), особенно в космосе. Ельцин – национальный предатель Советской державы. Прощения ему нет (как и остальным). Путин в итоге пошел на сговор с олигархами, которые продолжают растаскивать Россию.

Все книги объемные. Исходя из словарного запаса примерно в 3-4 тыс. слов с помощью перестановок, сочетаний и размещений можно написать астрономическое, факториальное количество РАЗНЫХ книг. У Зиновьева даже какой-то особый талант к этим сочетаниям. И все его последние перестановки – смесь из Макиавелли и Франциска Ассизского. У него это выглядит примерно так: людей надо любить, но люди такие подлецы и скоты ! Поэтому нет ничего для них лучше, чем хорошая палка и плетка.

А далее Зиновьев пишет о том, что готов простить коммунистам все их преступления и прегрешения только за то, что они уничтожали церковь и священников!

Переворот поразительный! А восторги и приседания Зиновьева перед новой хронологией Фоменко еще более удивительны.

Впрочем, и в последних книгах и выступлениях Зиновьева есть много точных и верных наблюдений, есть и умные аналитические "проходы". Но есть и нелепые проколы. Смотрите, что он говорит в своем последнем интервью за несколько дней до смерти (это уж точно своего рода завещание):

- Что вы посоветуете людям. На что нужно обращать внимание и расставлять акценты?

Давать советы – не моя профессия. Я и в лучшие времена никогда советы не давал, поскольку я аналитик и исследователь. В нынешней ситуации, тем более, давать советы в этом океане болтунов – просто безумие.

Мир вообще, с интеллектуальной точки зрения, захламлен настолько, что потребуется столетие, чтобы его очистить.

Я бы взял для примера совершенно потрясающий случай: лауреаты нобелевских премий, которые считаются самыми умными людьми, - совершенно дремучие люди. Такой дремучести я не видел последние лет 50.

Когда у меня спрашивают совет, я советую одно: думайте, думайте, думайте! Учитесь, учитесь, учитесь! Используйте оставшиеся у вас интеллектуальные и творческие силы и возможности так, как вы можете их использовать! (http://metodolog.ru/00692/00692.html).

Обратите внимание на логику известного логика: сначала – "Давать советы - не моя профессия". И тут же, по-ленински: "Когда у меня спрашивают совет, я советую одно: думайте,… Учитесь, учитесь, учитесь!".

А что думать, и у кого учиться, когда главное сказано: нобелевцы идиоты, остальные - еще хуже. Мир погряз в маразме, он, скорее всего погибнет, да мир лучшей участи и не заслуживает.
Но... тем не менее, личность яркая.

Все они яркие. Пока издаются некоторые выступления Щедровицкого (фонд его имени под управлением сына Петра). Книги Зиновьева. Может быть, издается Борис Грушин и даже давно покойный Замошкин с живой Мотрошиловой, выведенные в «Зияющих высотах». Пройдет еще десяток лет и их забудут. Почему? Они подобно средневековым алхимикам хотели получить коммунистический философский камень, решить квадратуру круга и построить город Солнца под их собственным управлением (Щедровицкий говорил, что платоновское государство есть идеал общественного устройства, а его пещера теней – образец для науки будущего – при условии, что руководить будет он со своей командой). И все они полагали, что любой социум плох, но коммунистический, по крайней мере, хорош для русских. Кроме, пожалуй, Юрия Карякина, который и не философ зато, и не социолог, а литературовед, поднаторевший в Достоевском. Уж он-то знал, что коммунизм в принципе плох для всех. Может быть, потому и жив до сих пор (ему 80 лет).

Последняя серия (8) «проекта» - это настоящий погребальный костер. Эпиграфом и последней серии, и всего проекта можно взять предсмертные слова 78- летнего Бориса Грушина: «Жизнь была прекрасной, но прожита зря». Все умерли, кроме Карякина, но и он почти что в небытии – как жить с давним диагнозом, который он дал еще после обильного попадания ЛДПР (и коммунистов) в первую демократическую Думу: «Россия, одумайся, ты одурела. Больше мне нечего сказать».

И умирали не такими уж старыми. Мамардашвили бездыханным упал в аэропорту Москвы в 60 лет, не пустила его судьба в Тбилиси, где не наблюдалось никакого возрождения, которое он устал ждать в России. Последняя мысль «грузинского Сократа»: хорошо бы уехать в Грецию и уйти в монастырь. Щедровицкий за год угас (в 1994 г.), на глазах теряя то, что ценил более всего – мышление (65 лет). В качестве завещания сказал, слушая своих последователей, стрекотавших как цикады на попугайском языке «мыследеятельности» : «взять бы вас всех, облить бензином и сжечь». Замошкин, которого почти и не помнят, умер в 66 лет. Умирали они в разные годы, а вот родились все скопом между 1922 и 1930. Некоторые протянули больше. Вот умер в 80 лет Александр Пятигорский (в Лондоне 25 октября 2009 г. скончался известный философ, востоковед и писатель, один из ярчайших отечественных мыслителей XX века ), но это как-то прошло незамеченным. Даже почти нигде не сообщили. Промелькнула так же, как и жизнь Грушина. Зиновьев и вовсе сравнительно аксакал – умер в 83 года. Но и это не помогло. Диалоги Платона переписывались от руки 2 тысячи лет и дошли до нас. Будут ли переиздавать многие тома Зиновьева? Маловероятно. От книги, которая дала ему имя («Зияющие высоты») он отрекся сам, от остальных – его тогдашние почитатели.

Хотел ли автор проекта Архангельский того впечатления , которое вызвал проект? Вспыхнули яркие факелы, (или то был холодный бенгальский огонь?), - осветили небольшой круг, вроде стало видно, куда идти, потом погасли почти одновременно. Кто-то зажег спичку, и увидел – лежат черные головешки. Черные, мертвые, холодные. И ветер разносит пепел. Спичка погасла и наступил полный мрак.