Мой мудрый Клим

В последний час 26 января 2017 г. закончилось земное время Климентия Леонидовича Файнберга и наступила вечность. Это была библейская картина:{}(Соломон) И умер в доброй старости, насыщенный жизнью, богатством и славою.

Богатство Клима, нашего мудрого Соломона -  его семья, друзья, товарищи, коллеги.

Наш Клим  был главой большого клана - двое сыновей, их жены, родители жен, четверо внуков и внучек. Но это только узкий круг, а вообще-то в клан входили, пожалуй, сотни человек, ибо дом Климентия и Татьяны Файнбергов был неким духовным центром русскоязычной общины Бостона. Поистине туда не зарастала народная тропа.  Люди шли поделиться своими проблемами, спросить совета, рассказать о своих идеях. И Клим, как народный депутат, принимал всех. А Татьяна неутомимо, как скатерть -самобранка, всех кормила-поила.

20 лет назад недавно приехавший в Бостон из Вологды к своим детям Клим  предложил издателю и бизнесмену Михаилу Зайцеву проект рекламно-литературного журнала "Контакт" и стал его главным редактором, а Татьяна - постоянным автором. Она брала интервью и писала о многих заметных личностях русского Бостона. С этого и начался стихийно возникший "духовный центр" Клима и Татьяны.

В прежние времена Клим вполне мог бы организовать некое религиозное движение, стать гуру, ребе, учредителем фонда своего имени. Но Клим не был верующим и не был тщеславным искателем славы и денег. Он был и оставался доброжелательным и мудрым другом и товарищем для очень многих. Был по сути своей Хорошим Человеком. Вот люди и тянулись к нему.

Запасы его душевной энергии были поразительны - хватало на всех. Файнберги расточали свои лучи и обогревали все вокруг себя. Кстати сказать, весной 2008 г. именно Клим переслал мне панегрик Петрику некоего (кажется) Бондаренко и просил разобраться в этом безумном славословии. С этого и началась эпопея Петрикгейта, с моей статьи "Афера" длящаяся почти 9 лет (только в феврале 2017 г. окончательно был закрыт проект "Чистая вода" Петрика-Грызлова).

Для меня их жилище было вторым домом, а в некоторые суровые личные времена - и первым.

Была ли доброжелательность Клима некой аморфной "любве" без разбора? Ни в коем случае. Там,} где касалось принципов, профессии, дела, -  суждения его становились четкими, а иногда и жесткими. Это касалось и политических оценок, но в еще большей мере - моральных и этических.

Приведу один пример. Клим охотно вычитывал все мои статьи и всегда давал очень дельные советы. Как-то я написал рецензию на фильм "Объединенные  93-м рейсом" режиссера Paul Greengrass  (по-английски звучит полнее United 93, это и объединенные 93 рейсом и, одновременно, название этого рейса компании United Airlines).  Это очень сильный фильм об угоне террористами 11 сентября 2001 г.  самолета, пассажиры которого взбунтовались,  оказали сопротивление, и поэтому  террористы не сумели поразить Капитолий, и в схватке все погибли, когда самолет врезался в землю в Пенсильвании. В этой рецензии я отметил такое случайное совпадение: главный террорист-угонщик рейса 93 Зиад Джарра внешне оказался похожим на Михаила Ходорковского (тот как раз тогда уже сидел).

Сходство с Ходорковским:  Халид Абдалла (Khalid Abdalla)

в роли террориста Зиада Джарра (Ziad Jarrah)

Вопрос, казалось бы, частный, но на этом примере видна журналистская хватка Клима. У меня по поводу этой рецензии сохранилась переписка с Климом, часть ее я приведу ниже.

Клим пишет:

Валера, относительно Ходорковского. Одни считают его преступником. Другие - жертвой и политзаключенным. Отношусь со вниманием и к тому, и к другому мнению. Но когда вы в совершенно другой контекст вставляете эту фамилию, сопряженную в статье с "гадом", и добавляете: "Уж не знаю, насколько случайно...", трудно поверить, что автор не чувствует подтекста.

Впрочем, может, и не чувствует - а просто хочет блеснуть, сделать

неожиданный ход, подчеркнуть свою раскованность... Да мало ли еще

побудительных причин! В таком случае, может быть, стоит поверить

собеседнику, к которому вы относитесь уважительно? Положиться на его профессиональный вкус? Крайний случай: проигнорировать другое мнение. Но и тогда не кричать, не дергаться, не обвинять - и т.д... Я думаю, это необходимое условие общения, если мы с вами дорожим мнением друг друга.

Мне - по большому счету - не так уж важно, хотел Ходорковский переворота или не хотел, к чему мог привести переворот и пр., хотя глумиться над сидельцем – грех это. Мы с вами не однажды расходились в оценке каких-то событий – и это не мешало нам чувствовать взаимное притяжение, скажем так.

Валера, все просто: нам не нужно общаться посредством электронной почты - можно сесть за чашкой кофе и поговорить.

Ваш Клим

Мой ответ:

Клим, приехал домой, посмотрел вычитанный текст рецензии, большое спасибо. Еще раз глянул на предложение, которое вас так взволновало. Вот оно:

"гад-угонщик во многих ракурсах полная копия, двойник Ходорковского. Уж не знаю, насколько случайно. Конечно, случайно".

Как видите, специально оговорено, что сходство - случайное и, само собой, Ходорковский не имеет никакого отношения к злодейству. Уверяю вас, что если бы Ходорковский оказался похож на самого положительного героя фильма, я бы тоже это отметил. Просто как курьез,  игру природы и не более. Мне ваше здоровье дороже сходства Ходорковского с кем бы то ни было.

Я вижу в статье о фильме проблему. Видят ее  и в арабских странах: только что все арабские страны запретили этот фильм к показу у себя. Я бы хотел обсуждать проблему, а не степень случайного сходства Ходорковского с одним из "героев". Может быть,  поэтому излишне горячился, извините.

Я изменил это место, теперь оно звучит так: «Гад-угонщик, между прочим, во многих ракурсах полная копия, двойник Ходорковского. Конечно, это лишь случайное совпадение».

И как было бы здорово, если бы вы смогли ходить, и мы бы в прогулках обсуждали и это, и многое другое.

Идите на любую операцию, все иное опасно для жизни (речь идет о постановке байпасов, операция прошла успешно - В.Л.). Меня многие сейчас отговаривают от моей операции, ибо она приходится на "число зверя" - 6 июня, 6-й месяц, 6-й (2006) год. Я и не знал. Но нет, пойду. И пусть судьба сама решит, следует ли мне и далее коптить небо.

Если вам нужна помощь с машиной 10 мая, когда поедете к врачу, сообщите, я приеду. Еще раз - спасибо за текст, Валерий.

Тут же встретились. Клим отменно готовил настоящий кофе по-турецки. Все вопросы сгладили.

Конечно,  стоило бы вообще убрать реплику про сходство.  Потому что Клим обладал абсолютным чувством нравственности. Был своего рода маяком во тьме "бурных вод житейского моря". К его совету стоило прислушаться, даже если формально ты был прав.

Клим весь был в сегодняшнем дне. Все его интересовало: политика, наука, история, спорт. В спорте особенно - теннис и шахматы. Тут он был настоящий эксперт.  Часами сидел в интернете.  Не дай бог, какой-то сбой в компьютере, тогда он был сам не свой. Звонил мне, я, зная его особенность (сам отчасти такой) ехал в любое время разбираться с проблемой. Исправляли - Клим был по-детски счастлив.

Переживал за происходящее в Америке и - в России. Его рассуждения о демократии, о прогрессе, о благополучии людей заслуживают отдельного разговора. В последнее время все более склонялся к поддержке программы Трампа, видя в ней здравый смысл, высоко ценя поддержку им Израиля как форпоста Запада в песчаном море исламских диктатур  и попытку "встряхнуть Америку".  А вот по поводу происходящего в России был менее оптимистичен.

Жаль, не оказалось рядом своего Эккермана.

И вдруг его мощная заводная пружина стала слабеть, как у патефона. Кружение пластинки замедлилось. В декабре прошлого года совсем отказали ноги. Госпиталь, потом реабилитационный центр. Но вот поразительно: дух не сдавался. Ясное мышление, точные оценки. Такой же интерес  к жизни - целыми днями за компом в интернете.  Прямо как самурай на посту.

 Последний день рождения, 81 год, 30 октября 2016 г. Справа от Клима – жена Таня еще правее – жена сына Игоря Лиля . Слева от Клима - друг семьи  Люба  Шмидт, инженер-строитель.  В своем тосте я сказал: Как поется в песне – в жизни раз бывает 18 лет. А 81 – еще реже. За вашу редкую удачу, дорогой Клим! Клим засмеялся: да, совершил чудо.

Но… как жить далее, если  даже в туалет не можешь пойти? Зависеть от других в простой физиологии? Этот вопрос он задавал себе. И мне. Ну, как? Вот такая стадия жизни. Ее можно принимать. Или не принимать. Клим отвечает вот как: он читает стихотворение (очень много помнил):

В честном храме опосля обедни,

Каждый день твердя одно и то ж,

Распинался толстый проповедник:

До чего, мол, божий мир хорош!

Хорошо, мол, бедным и богатым,

Рыбкам, птичкам в небе голубом!..

Тут и подошел к нему горбатый

Высохший урод с плешивым лбом.

Он сказал ему как можно кротче:

«Полно, батя! Далеко зашел!

Ты, мол, на меня взглянувши, отче,

Молви: всё ли в мире хорошо?

Я, де, в нем из самых из последних.

Жизнь моя пропала ни за грош!»

«Не ропщи!- ответил проповедник.

-Для горбатого и ты хорош».

Это - Дмитрий Кедрин, стих от 1937 г.

Не хочу я быть хорошим среди горбатых уродов

Читал он эти стихи уже с кислородной трубкой сидя в инвалидном кресле (на снимке как раз этот момент). Поистине, как говорили древние: Spiritus quidem promptus est, caro autem infirma -  "Дух силен, хотя плоть слаба" .  Есть еще и в такой форме: Spiritus magna, sarcos mala est.  Клим посмеивается над старым машинным переводом «Спирт крепок, хотя мясо протухло». Это, говорил он, о нас.

Всего за несколько дней до кончины шутит, рассказывает анекдоты. Я все время надеюсь на чудо, на то, что иссякающую жизненную энергию каким-то образом он восполнит. Снаружи, или «за счет собственных внутренних резервов». Резервы духа явно же были.

Провожу эксперимент. Рассказываю собственную композицию ( а может где-то читал, не помню). Дескать, археологи обнаружили, что все яблоки вокруг дерева познания добра и зла в раю оказались надкусанными, и сделали отсюда вывод, что Адам и Ева были украинцами. Клим засмеялся: получилась, говорит, смешная коннотация с анекдотом про парубка, у которого спросили, может  ли он съесть десять яблок. Могу. А сто? Попробую, а которые не  смогу, те понадкусываю.

Но все же слабость плоти его угнетала. Невозможность пойти в туалет и зависимость в простых делах от других - это было для него унизительно. Он был очень гордым человеком. Уже ходил с трудом, а при попытке помочь выйти из машины отстранялся:  я сам.  Уже в хосписе выгонял жену Таню, когда медсестры приходили его мыть: тебе не надо этого видеть.

Мы не раз с ним говорили о небытии.  Я как раз написал статью о том, что миллиарды лет эволюции, приведшие к разуму, не могут допустить исчезновения сознания. Что оно после кончины тела каким-то образом становится частью чего-то подобного мировому разуму Гегеля, возможно, частью информационного поля Вселенной, частью некоей черной энергии, каковая и управляет всем мирозданием. Иначе сама эволюция и замысел человека становится насмешкой над мудростью природы.

Клим тихо улыбался: Ну и чем это отличается от христианской веры в бессмертие души?  У вас есть доказательства?

- Ну, какие тут могут быть доказательства. Только из общих философских соображений. По большому счету, да,  вера. Но,  так сказать, на новом уровне - гравитационные поля, темная энергия...

-Не утешайте, Валера. Я нисколько не страшусь небытия. У нас есть некая задача в мире, мы ее выполняем и должны уйти.

- Да почему, зачем же это "должны"?

- А  затем, чтобы освободить место  другим. Потомкам.  Дать им шанс. У них будут новые, неизношенные гены, свежие мозги. Они будут больше знать и сделают больше нас. Только так и возможен прогресс.

Я уныло соглашался. Да и как тут возразишь? Михаил Абельский тонко заметил:  Когда бродишь по старым кладбищам и видишь, какие гиганты жили и ушли, понимаешь: уж нам-то не отвертеться.

Да уж… Пора сыграть в пирамидку, говаривал старый фараон.

Энергия в последние два дня на глазах покидала тело Клима. Он не мог существовать, не хотел никого обременять, он всегда жил полной жизнью.

Да и теперь… Клима перевели на программу хосписа. И вот – лицо Америки: к умирающим приехали две прелестные дамы и дали в фойе концерт – скрипка и эл.фортепьяно. Волонтеры. Играли очень хорошо, много. Играли для умирающих! Клим  слушал, закрыв глаза. Сказал: стоило жить.

Музыка последнего дня (хоспис)

Я сидел у постели, гладил Клима по голове. Он протянул руку, коснулся моей в слабом  пожатии, тихо сказал, точнее - прошептал (говорить уже не мог): - Спасибо. Прощайте.

Последние слова Клима: Спасибо. Прощайте.

Кому он это сказал? Не только мне. Всем. Близким, друзьям, Богу, хотя и был атеистом.

Это были его последние слова. Он дал себе как йог приказ на завершение жизненного цикла. Закрыл глаза, заснул и дрема  его превратилась тихо и безболезненно в вечный сон.

Спи спокойно, дорогой Клим, ты всегда со мной. А уж я точно буду с тобой.

Директор  русской программы реабилитационного центра  Женя Крейн (в центре) плачет на поминках Клима,    который стал ее другом, справа от нее сидит Марина Хазанова, проф.Бостонского ун-та, и тоже плачет, слева - писательница Диана Виньковецкая – плачет,  и плачет даже суровый архитектор в шляпе Владимир Тайцлин.

P.S. Клима любили все, кто его знал. Прошло 22 года, как он уехал из Вологды, где делал газету «Красный Север». А его помнят. В заключение – о том, как сотрудники отозвались о Климе, узнав о его кончине.